Цветомузыка. Зарисовка

     Закончился хлопотливый день в деревне. Накормив и уложив в постель хворую бабушку, девушка сбегала к озеру, туда, где каждый уголок был знаком с детства.
   Сегодняшним утром, в понедельник, она приехала на недельный отпуск – помочь бабушке. Поздоровавшись с величавой ивой, чьи ветви, словно зелёные косы пряди, касались воды, залюбовавшись золотой дорожкой, протянувшейся по синеватой глади озера, кивнув повзрослевшим камышам, чьи бархатные головки кокетливо покачивались на ветру, девушка уже было собралась повернуть к дому, как вдруг тихие, завораживающие звуки заставили ее замереть.

   Девушка узнала голос оркестровой флейты. Она отметила, что инструмент был в руках умелого и опытного  музыканта.
   Музыка вписывалась в  деревенскую  реальность, гармонично взаимодействуя с притихшим озером, с вечерней прохладой, с  красивым закатом. Мелодичное звучание флейты услаждало слух, вызывало добрые чувства, дарило ощущение радости.  Красивая и чарующая, мягкая и серебристая «Мелодия» Глюка удивительным образом не нарушала вечерней тишины; она каким-то непостижимым образом  заполняла пространство между небом и землёй, смешивалась с тающим  днём, со светом  мягкости вечернего неба, с разлитыми цветами радуги, рисуя на огромном небесном холсте цветовую гармонию. Звуки неслись сквозь пространство и время, переплетаясь с лучами уходящего солнца, творя легкую, зыбкую сказку.

   Девушка, завороженная, смотрела на закат, впервые в жизни ощущая и осознавая цветомузыку мироздания, постигая и переживая до самой глубины души мгновение абсолютного счастья.
Флейта смолкла. Солнце скрылось. Девушка зябко повела плечами и поспешила домой.

   А вдруг он позвонил? Звонка не было. Но девушка поймала себя на мысли, что сегодня его молчание не так сильно ранит. Следующий день был полон света и радости; все давалось легко и споро.
Врач, вызванный к бабушке, не нашел ничего серьезного, прописал лекарство и, строго взглянув на старушку из-под очков, велел регулярно его принимать. Бабушка согласно закивала головой. Вечером девушка, спеша за околицу, к озеру, гадала: зазвучит ли сегодня флейта?

   Она и раньше слышала «Сиринкса». Но то, как флейта звучала сейчас, под огромным куполом вечернего неба, над притихшим озером, восхитило и очаровало ее. Казалось, что инструмент раскрывается здесь и сейчас во всей своей полноте. Мелодия «Сиринкса» растворялась в деревенском пейзаже, таинственная и изысканная, будила воображение, наполняя душу тихой сентиментальностью.

   Каждый вечер, на закате, девушка спешила к озеру, торопилась в вечернюю волшебную сказку. Она ничего не знала о музыканте. И не хотела ни у кого из местных расспрашивать о нем; это было неважно. Важно было то, что на закате звучала музыка.

   Солнце славно потрудилось днем: обогревало, отогревало, освещало. К вечеру устало. Разморило светило; раскраснелось оно, залило багряным светом камыши и деревья. Раздобрело, пополнело солнце. Скатилось на край неба.
Последние лучи мягко серебрили озерную рябь, нежно окутывали алой солнечной шалью стоящую на берегу девушку. Девушка ждала, когда зазвучит над озером флейта. И вот она подала голос, заиграла.
– Эрнест Кёлер. Вальс цветов, – тихо прошептала  девушка.

    Наполненная светом и нежностью, музыка Кёлера демонстрировала все безграничные возможности флейты. Через минуту, вслушиваясь и восхищаясь, девушка подумала о том, насколько велик диапазон флейты. Ей подвластны самые разнообразные звуки и краски.
 Вспомнила легенду, в которой говорится, как Кришна, главное божество индуизма, создал мир через звучание волшебной флейты.
– Я верю, – тихо прошептала девушка.

   Взлетали звуки, касались неба и легких розовых облаков. Даже солнце на мгновение задержалось у самого горизонта, завороженное пленительной мелодией. Легкий ветерок подхватывал над озером музыкальные звуки, вплетал их в зеленые локоны ивы. Тонкие ветви, как струи водопада, опускались до самой воды. Плакала ива, склонив свою крону-голову.
    То ли флейта аккомпанировала вечерним песням птиц, стрекотанию кузнечиков, кваканью лягушек и водным всплескам, то ли наоборот…  На огромном небесном экране создавались узоры, сотканные из бархатных звуков музыки и закатных красок. Творилась гармония мира.
    Девушка почувствовала, как перехватывает дыхание от увиденной картины, от услышанной музыки. Она чувствовала себя вне времени. Или это и есть прикосновение к вечности? К бесконечному счастью? Она понимала, что в мире нет слов, чтобы описать ее самочувствие. Или она их просто не знала?
   Музыка смолкла. Исчезла в вечернем пространстве. Солнце спряталось за горизонт. Потемнели облака. Серые сумерки окутали деревенские дома, деревенские окрестности.

    Невидимый музыкант на вечернем концерте обычно исполнял одно произведение. Вероятно, желая, чтобы музыкальный шедевр раскрылся во всей своей красе. Шесть вечеров звучала на берегу музыка. В воскресенье небо заволокли серые тучи. К вечеру не распогодилось, как ни ждала девушка: «Завтра, рано утром, я уезжаю в город. Хотелось бы еще раз увидеть красивый вечерний закат, услышать музыку, попрощаться с невидимым музыкантом, поблагодарить его. Он унял мою боль».
Другой, до этого времени казавшийся таким знакомым и родным, ни разу не позвонил ей. И на ее звонки не отвечал.
 «Значит, это не легкая размолвка произошла между нами, а какой-то серьезный разлад», – подумала девушка и горестно вздохнула.

   Музыкант уехал, вероятно, раньше девушки. Музыка в воскресенье вечером на берегу озера не звучала. Серые тучи почернели, отяжелели и опустились над озером совсем низко. Девушка потерянно глядела на подернутое темной рябью озеро, растерянно слушала нестройный лягушачий хор.
Некоторое время она бродила по берегу озера, зябко кутаясь в потертый бабушкин жакет, словно ограждая себя от колючих объятий ветра. Затем вернулась к дому.

   Поздним вечером, собрав дорожную сумку для завтрашнего отъезда в город, она оставила безмолвный телефон и подошла к старому дедушкиному пианино. Дедушка работал когда-то в сельской школе, учил ребятишек петь. Минуту помедлив, девушка открыла крышку и робко коснулась клавиш. "Даже не расстроено", - с удивлением отметила она.
И полилась музыка. «Лунная соната» Бетховена.
Музыкальным грёзам стало тесно в маленькой деревенской кухне.

   Внезапно погас свет. Обернувшись, девушка увидела бабушку, открывающую окно. Ночной ветер разогнал тучи, обнажив звездное небо.
Звуки устремились наружу, оплетая полусонные деревья и соседние дома нитями воспоминаний, взмывая ввысь, где сплетались с лунным светом и мерцанием далеких звезд в причудливом танце фантазии. Человеческое сердце наполнялось томлением, жаждой любви.
   Некоторые звуки неосторожно касались небесного мрака,  и в сердце любящего закрадывалась угрюмо-хмурая тревога, но звёзды  дарили  луч надежды,  и опять звучали звуки предчувствия радости, проблеск спасения, но тусклое ночное светило гасило свет разноцветных звёзд. В тихие, сердечные звуки закрадывается печаль и грусть. Надежда казалась призрачной, обманчивой. Обида и боль переполняли сердце.
Человеческое сердце сильно негодует  - счастье невозможно. Человеческое сердце скорбит.  Гимном неразделенных чувств назовут эту музыку люди. 

А музыка Бетховена продолжала литься… Боль истерзанного сердца, горечь предательства… Гамма возмущения и изумления, отчаяния и ревности, досады и негодования, скорби и протеста… Музыкальный ураган третьей части сонаты сметал все на своем пути, освобождая место для рождения нового чувства.
 Людвиг ван Бетховен молод, и надежда на счастье еще жива. Сердце не разбито окончательно. Нет уныния, нет тоски, обречённости и бессилия, ожесточения и потерянности.
Последние аккорды отзвучали, растворились в подлунной дали.

   Девушка тихо опустила крышку пианино, размазала по щекам слезы, потом подошла к бабушке, ища утешения в ее объятиях.
Лунный луч упал на лицо старушки, и по её щекам тоже катились слезинки…
Девушка нежно вытерла их своими ладонями.
Старушка, поглаживая морщинистой ладонью светлые волосы внучки, в которых благодарно запутались лунные золотинки, тихо прошептала:
– Всё еще будет. И любовь, и радость, и счастье.
И всхлипнула.