Станция назначения - Дождь. Поэма. Часть 1

Часть 1. Старик. Начало.

Фантастическая поэма в 3-х частях.


Я ясно видел, как куда-то шёл старик

По мокрому и грязному перрону;

А я щекой к холодному стеклу приник,

В купе, в уютном маленьком вагоне.



Жестокий ветер завывал и рвал меха,

И капли били барабанной дробью…

Мне стало так тоскливо, жалко старика,

Что сердце защемило непритворно.



Куда он шёл? И что же за нужда

Старухой вздорною спровадила из дому?

Как говорят в народе, даже кобеля

Не выгонишь во двор в ненастную погоду.



На том перроне и в округе ни души,

Лишь только капель стук по тротуару,

И ветер в провинившейся тиши

Гремит куском измятого металла.



Старик стоял угрюмо под дождём,

А я надеялся, что спрячется в вокзале.

Мы все надежду в сердце бережём…

Кого дед ждал?.. Кого встречал?.. Не знаю.



И чудится мне, будто задремал

Под монотонный присвист ветра…

Открыл глаза — старик тот всё стоял,

И на вокзале никого, наверно.



Мне кажется? Иль эта тишина

На скорый мой обрушилась волною?

Не слышу я ни ропота дождя,

Ни бурных споров в глубине вагона.



А тот старик напротив уж окна

Подмигивает мне, дождём играя.

И вдруг подумалось: он ждёт меня,

Морщинистой рукой куда-то зазывая.



***



Я обернулся, и в вагоне ни души.

Болтливого соседа след простыл с вещами.

Когда сошёл он? Вроде не спешил —

Совсем недавно в дурака играли.



И машинист с часами явно не в ладу,

Хотя, по распорядку, остановка небольшая.

Возьму пальто, пойду, кондуктора найду,

Узнаю, что за станция такая.



Но, что за бред?! Да здесь же я один!

Вагон отцеплен, скручены постели,

Титан остыл, начищен ковролин…

Неужто станцию мою мы пролетели?



Терзают смутные сомнения меня.

Застёгиваю я пальто под горло.

Нехитрый скарб свой на плечо. И вот рука

Уже легла на поручень вагона.



Промозглый ветер встретил по свистку,

Густых волос копну с дождём мешая;
Но нипочем холодный ветер старику —

Он под дождём стоит, не промокая.



Неужто сплю я? Или грежу наяву?

Перрон тот и вокзал, как с нарисованной открытки.

Единственный фонарь густую темноту

Рассеет слабо, обнажив дождя косые нитки.



Вокзал заброшен. Точно — грежу я!

Оконце справки заколочено крест-накрест.

Кругом — газет обрывки, штукатурка и труха,

Без стёкол окна, облупилась краска.



И кажется, что во Вселенной ты один,

Кровь стынет в жилах, сердце замирает…

Одна надежда на спасение — старик!

Не зря он здесь стоит. Он точно что-то знает.



***



Я бросился к нему. А вдруг старик — он тоже наважденье?

Но, к счастью моему, дед, где стоял, там и стоит.

Дверь за спиной в вокзал захлопнулась надменно,

Промёрзшего перрона мрак ужасным скрипом оглушив.



Седые волосы, до плеч, лохматит ветер.

Стоит, глядит, не отрываясь, хмурит бровь…

И мысль одна в висок мне бьёт: что дед ответит?

В какую глушь меня нелёгкой занесло?



«Отец, скажи, что за вокзал? И что за остановка?

Как часто здесь проходят поезда?»

А дед ответил, длинный ус накручивая ловко:

«Последний видел тридцать лет тому назад».



Мороз по коже, мыслей, чувств смешенье —

Быть может, дедушка с ума сошёл давно?

Но умный взгляд — всех опасений подтвержденье:

Мне затеряться здесь судьбой предрешено.



И что ж теперь?.. «Быть может, на попутке

Смогу я выбраться?» Какая ж здесь дыра!

«А, может, где-то рядом бегают маршрутки?»

Но дед мотает головой: «Дорога лишь одна!»



Достал айфон — в глуши и связь не ловит!

А в городе меня ждут и жена, и сын.

Немногим больше месяца я не был дома,

Не видел дорогих и милых лиц родных.



Старик махнул рукою обречённо

И как-то странно посмотрел: «Иди за мной.

На жутком холоде стоять не в кайф определённо…

Твой скорый поезд больше не придёт».



Он повернулся и, ссутулив спину,

Прочь захромал туда, откуда и пришёл.

И показалось мне, что где-то видел эту я картину…

В кино иль наяву?.. Не вспомню… И за ним побрёл.



***



Перрона полотно вдруг резко оборвалось,

Разбитые ступени в корке льда;

А дальше — ни домов, ни тротуаров,

Лишь только пары ржавых рельсов колея.



Старик уверенно пошёл по скользким шпалам,

Невнятно что-то бормотал себе под нос;

А дождь стоял барьером небывалым,

Как будто в землю он концами нитей врос.



За прытким дедом я почти бежал, дорогу выбирая,

Ломая шаг, пытаясь не свалиться в грязь;

Но почему-то сильно отставал я —

И этот факт меня до глубины души потряс!



А сколько шли мы по дороге — не отвечу:

Остановились на руке намокшие часы,

И звуки капель, словно душу лечат,

И время здесь совсем не так спешит.



Когда отстал я, дед за мной вернулся:

«Эх ты, слабак! Наверно куришь или пьёшь?»

«Не пью, отец! А сигареткой б затянулся…

Но дождь треклятый…» — отвечаю, вытрясая пачку мокрых папирос.



«Ну, вот и чудненько. Дурная то привычка.

Бросай курить! — вот мой тебе, по-дружески, совет.

Ещё годок протянешь, а затем в больничку —

Загубишь много славных, добрых лет».



«Давай, сынок, не тормози. Дождь здесь волшебный.

Ещё чуть-чуть и вместе с пачкой смоет память всю.

И хоть не ценишь ты судьбы бесценных проявлений,

Без прошлого никак, послушай, дело говорю!».



От слов таких я онемел, но шаг свой всё ж ускорил.

А коль старик мне правду говорит?

Вдруг впереди, в завесе льющей слёзы ночи,

Я разглядел большого фонаря янтарный блик.