Электричка, двери, голова

   Было это в те далекие годы, когда платформа Ждановская в Москве только–только получила новое название - Выхино.

   Ехал я электричкой с Казанского вокзала в Люберцы. Лето, средина дня, жара, сел вагон, где-то посредине состава, затем вышел в тамбур. Здесь стояло несколько человек, кто-то вставил бутылку из-под пива, между створками дверей. В тамбуре было свежо, врывающийся воздух приятно охлаждал.
 
   Подъехали к Ждановской-Выхино, двери открылись, люди из вагона стали выходить на платформу. Последним к выходу подошел мужичок, изрядно поддатый, но двигавшийся довольно уверенно. Переступая ногами степенно, не спеша, он приблизился к дверям и замер. Такое было впечатление, что мужик готовится к выходу на следующей остановке.
 
   Однако, затем, он все же решил выйти. Как и положено опытному вояке, мужичок сделал шаг к платформе с левой ноги, подал туловище вперед, но! В это время зашипел воздух в дверях, и их половинки ударили точно по обеим сторонам головы мужика!
 
   Я ужаснулся, даже зажмурился, представилось, что голова бедолаги разлетается на куски, нас всех обдает мозгами, труп, милиция, протоколы…

   Похоже, что не один я представил себе такую жуткую картину. Электричка меж тем дернулась и начала движение.

   Самое удивительное, что ничего катастрофического не произошло. Мужик стоял вытянувшись по струнке, не орал благим матом, не размахивал руками, не сучил ногами. Было впечатление, что именно так он привык кататься на электричке.

  Ступор у собравшихся в тамбуре прошел, мы попытались отжать двери, но куда там! Мужик, своей тушкой, не давал спасителям упереться ногами в противоположную створку, а без этого освободить жертву было невозможно. Наконец в тамбуре нашелся самый разумный, дернувший стоп-кран. Раздалось змеиное шипение тормозной системы, и электричка замерла, не успев еще отъехать от платформы.
 
   Но машинист долго не открывал двери, а мы продолжали бесполезные попытки освободить бедолагу. Наконец, машинист сменил, таки, гнев на милость, снова зашипел воздух в дверях, и ура!, створки открылись.  Мужик, словно по команде сделал шаг на платформу и, выполнив разворот «кругом», разумеется, через левое плечо, повернулся к нам лицом. С обеих сторон на уровне висков у него виднелись багровые полосы, оставленные резиной дверных створок.

   Только теперь, у мужичка прорезался голос, он довольно четко принялся объяснять «кто есть ху...». Естественно матом. Досталось всем. Нам, находящимся в тамбуре, другим пассажирам, самой электричке, и, разумеется, машинисту, с его мамой. Тому обличительный монолог надоел, машинист захлопнул двери и рванул электричку. Вагоны, дружно и громко заржав всеми редукторами, быстро разогнали поезд.
 
   Мы, стоящие в тамбуре, и неожиданно оказавшимися побратимами, вдохновенно, до самых Люберец обсуждали силу дверей наших электричек, прекрасные анестезирующие свойства отечественного алкоголя, а главное, крепость черепов некоторых наших соотечественников…