Монсеррат и бумажная курточка

Для первого знакомства с Барселоной ничего нет лучше двухэтажных экскурсионных автобусов с их тремя линиями маршрутов: синей – по северной части города, красной – по южной, и зелёной, проходящей вдоль берега моря. Выходи на любой остановке, осматривай, что хочешь, а потом опять в автобус, в любой следующий, и с ветерком и наушниками аудиогида – до другой нужной остановки.
 
Мы купили двухдневные билеты и, объехав за это время практически весь город, уже на третий день начали чувствовать себя в Барселоне немного старожилами.
 
Потом наступило время неспешных прогулок, приближения, уточнения и созерцания. Город был распахнут и приветлив, он манил и очаровывал. И понятно было, почему в ярко-синем небе, например, над роскошными пальмами изысканной Королевской площади, можно было увидеть сразу несколько самолётов, которые увозили тех, кто уже насладился красотой великолепного южного города, и привозили тех, чей праздник был ещё впереди.
 
Сидя у фонтана, я смотрела на прилетающих и улетающих снизу и чуточку свысока, потому что в отличие от первых мы уже успели провести два чудесных дня в Барселоне, а в отличие от вторых мы оставались здесь ещё на несколько дней, которые твёрдо обещали быть не менее чудесными.
 
Наш праздник продолжался и казался бесконечным.
   
Волнились, оплывая, балконы и крыши волшебных зданий Гауди, стекали с перголы лиловые гроздья глициний в парке Гуэля, и сладковатый аромат этой цветущей лианы гулял по весеннему городу, выплескиваясь из садов и внутренних двориков и смешиваясь с запахами моря.
 
Обжигающе-страстное «Либертанго» выскальзывало из-под пальцев аккордеониста на Соборной площади и скрывалось в переплётенных улочках Готического квартала; «Бесаме, бесаме мучо…», – напевала хрипловатым голосом продавщица морских гадов на рынке Бокерия, ловко подхватывая и возвращая на место расползающихся по ледяной крошке крабов; «Барселона!» – торжествующе взмывали над роскошными распадами поющих фонтанов голоса Фредди Меркьюри и Монсеррат Кабалье.
 
Монсеррат по-испански - «расколотая/зубчатая гора». Казалось бы, странное имя для женщины. Но если знать, что это в честь священной горы, то ничего странного.
 
Из Барселоны до Монсеррат – около часа на поезде, потом пять минут в кабинке канатной дороги, и вот мы уже на основном, среднем уровне, где почти тысячу лет назад был заложен существующий по сей день бенедиктинский монастырь.
 
Я знала, что на горе будет холоднее, чем в городе, но не представляла, что настолько. Весна уже вовсю хозяйничала в Каталонии, и днём по Барселоне можно было ходить «в коротких рукавах», как говорил мой младший, отвоевывая свое право выйти на улицу легко одетым.

По правде говоря, я тоже предпочитала прохладу. Открытый каток в морозные зимы мне нравился намного больше, чем волейбол на пляже в летний зной. Может, это от того, что я родилась в Крещенский сочельник? Хотя худощавый заяц, постоянно боровшийся с лишней, на его взгляд, одеждой, родился под знаком Льва, то есть в середине лета, так что время года в данном случае вряд ли имеет значение. Возможно, сыну просто хотелось тогда пофорсить среди своих сверстников. Возможно, и мне хотелось пофорсить во время поездки, но не среди сверстников, а для фотографий.

Как бы то ни было, сильно слоить одежду я не стала и прибыла на Монсеррат в относительно изящном виде. В то утро в Барселоне было семнадцать градусов, на Монсеррат – всего девять. Бр-р-р…

Очередь к Чёрной Мадонне в монастырском храме была очень длинной и довольно тёплой. Медленно продвигаясь к чудотворной Смугляночке в окружении паломников и туристов, мы разглядывали убранство часовен и наслаждались ангельскими голосами мальчиков-хористов, которые в это время, вроде бы, не должны были петь, но почему-то пели.
 
Выйдя из храма через час, я поняла, что снаружи не потеплело. Попытка согреться едой в огромном зале кафе, очень похожего на столовую, не принесла желаемого результата. Муж был готов отдать мне свою куртку и остаться «в коротких рукавах», но такой вариант меня не устроил, а обменяться куртками (его была теплее) тоже бы не вышло из-за слишком большой разницы в росте и ширине плеч.
 
Никак не желавший уняться холод пробирался мне за спину и грозил сильной простудой. Срочно требовался ещё один слой одежды, но добыть его было негде. Хотя…

– Мне нужно зайти в туалет, – сказала я мужу.

Муж знал мою привычку одеваться не по погоде и, когда мы собирались выехать надолго в лес, он, заранее предвидя возможные жалобы на вечерний холод, напоминал мне о необходимых слоях одежды, причём в качестве первого слоя всегда назывался хлопок – хлопчатобумажные носки, хлопчатобумажная майка... А что, если попробовать без «хлопчато»?

Туалетная бумага в кабинке доставалась из большого барабана. Я тянула бумагу медленно, чтобы гремящий барабан не вызывал удивления у посетительниц соседних кабинок, и аккуратно обматывалась ею, формируя тот самый, спасительный первый слой.

Новая одежка получила название «бумажная курточка» и оказалась весьма эффективной, а когда разошедшееся солнце подогрело горный воздух на пару градусов, моя проблема растаяла без следа.

Наша дружная команда снова была в форме и готова к покорению третьего, верхнего уровня Монсеррат. Склон, по которому мы поднимались, был очень крутым, но фуникулер Св. Иоанна отлично справился со своей задачей. Комплекс монастырских зданий остался далеко внизу, а от открывшегося с вершины горы вида просто захватывало дух.

Здесь же, на третьем уровне, мы повстречались с редким экземпляром местной фауны – совершенно обычной трёхцветной кошкой. Эта была первая и последняя реальная представительница семейства кошачьих, которую мы увидели за всё время нашего путешествия. Улицы Барселоны были предоставлены исключительно собакам – ухоженным золотистым ретриверам, вёртким йоркширским терьерам и щеголеватым пуделям. Коты же существовали только в виде домашних питомцев и даже не выглядывали из окон, а единственный уличный кот, попавшийся нам на глаза, был сделан из бронзы, весил две тонны и потому стоял, как вкопанный, на улице Рамбла-дель-Раваль.
 
Отдыхавшая на вершине Монсеррат трёхцветная красавица не проявила к нам никакого интереса, ведь она была «царь горы». Пришлые люди поднимались на верхний уровень, чтобы поахать и уехать, а она могла целыми днями восседать или возлежать где и сколько захочет, вдыхая кристально чистый воздух и равнодушно взирая на причудливые скалы, подернутую нежной дымкой речную долину и затянутый облаками волнистый горизонт.

Наш пикник прошел в сокращённом формате, потому что без движения бумажная курточка не обеспечивала достаточный уровень теплового комфорта, однако во время ходьбы, а ходьбы по грунтовым и асфальтовым дорожкам на Монсеррат было очень много, она выполняла свою функцию превосходно.

Начавшийся не совсем удачно день в итоге прошёл радостно, гладко и без каких-либо последствий для здоровья. Обошлось даже без лёгкого насморка. И на фотографиях всё получилось, как надо: особого объема дополнительный слой не добавил, а это ведь тоже важно. Правда, девочки?

***
Однажды, в очередной раз промахнувшись с одеждой, я вспомнила про бумажную курточку, вслух.
 
– Un vestituccio di carta fiorita, – уточнил любитель итальянского.

– Это у Пиноккио бумажная курточка была в цветочек, а у меня монастырская, поскромнее, – уточнила я.
 
Честно говоря, это была не бумажная курточка, а боди, ведь не только спина нуждалась в защите от холода, но кому здесь нужен излишний натурализм?