Оправданность мести. Полная версия

            1.Никто не застрахован

            То, что в нашем мире, который представляет собой не что иное, как пространство разнообразных вариантов, где мозаику событий определяют хаотически сталкивающиеся между собой человеческие существа, действующие с самыми разнообразными мотивами и целями своего поведения и своих действий, знает каждый философ. И именно в этой непредсказуемости грядущего, не грядущего вообще, а грядущего в частностях, и есть интерес человеческого бытия. Хотя может быть, само слово «интерес» неуместно применять к истории, что будет изложена ниже. Эти события, как  уже многие, описанные автором, произошли на самом деле и составляют уже прошлую мозаику этого мира. А она, эта мозаика, каждый раз подтверждает, что с любым жителем нашей планеты может произойти всякое, и положение в социуме не является гарантией от различного рода неприятностей и происшествий…

-         Да говори ты спокойно, что орешь так, как будто сам потерпевший?! – охладил я по телефону дежурного городского отдела милиции, который взволнованно пытался мне в двух словах доложить суть происшествия. – Понял, что изнасилование. Где потерпевшая? В стационаре больницы? Выезжаю, давай дежурку в прокуратуру! Кто из оперов дежурит? Андрей? Хорошо. Как выедут, набери меня, буду ждать их на улице!
           Я положил трубку на рычаги аппарата (надобно заметить, что действие происходит в самом начале девяностых годов прошлого века, а соответственно вся нынешняя связь не в ходу), потащил из пачки сигарету и, разминая ее пальцами, поскольку из-за сырости табака тех времен «неразмятые» сигареты курить можно было только, если ты являешься обладателем легких с тягой кузнечных мехов. И задумался. Ну да, изнасилование –  преступление тяжкой категории. Достаточно мерзкое, принимая во внимание «бальзаковский» возраст потерпевшей. Дежурный, что сообщил мне только что о преступлении, хоть и достаточно молодой сотрудник, но не настолько, чтобы так волноваться при докладе. А, ладно, если доведется мне сегодня быть в дежурной части, спрошу, что это за нервы на службе…

           Врач, сначала было хотел воспрепятствовать нашему с оперативником входу в травматическое отделение стационара, коим заведовал. Однако, увидев соответствующий красный цвет наших удостоверений, тут же дал «добро» на допрос потерпевшей, попросив лишь по возможности не слишком утомлять ее. По его словам ей хорошо досталось от насильника по голове, да и при самом изнасиловании последний не миндальничал.
-          Это точно?!  -  я не мог скрыть удивления, когда услышал от потерпевшей, что насильник ей знаком, а точнее является сыном ее соседки, часто приходящим к гости к своей матери.
           Не так уж часто везет с таким вот быстрым раскрытием тяжкого преступления. Я попридержал готового уже рвануться на поиски и задержание Андрея:
-          Не спеши, сейчас вместе в адрес на дежурной прокатимся! Куда ему деться?
           После я уточнил ещё некоторые детали происшедшего. Выяснилось, отчего так нервничал дежурный, когда сообщал мне о вызове на место происшествия. Потерпевшая наша была ни много-ни мало матерью главы одной из самых жестоких группировок города, относящихся к так называемым «тамбовским». А о том, что с ней произошло сыну она как-раз таки успела сообщить, случайно найдя его по телефону администратора гостиницы «Пулковская» или «Пули», как её тогда называли. Гостиница входила в сферу влияния этой группировки, и сын потерпевшей, назовём его Олегом, имел там что-то вроде штаб-квартиры. Я не сомневался, что сейчас Олег, со своими бандитами уже спешит на расправу, и участи виновного, учитывая немалую часть кавказской крови Олега, стоило бы ужаснуться, ежели, конечно, мы бандитов не опередим в поиске преступника. Но ведь может и так статься, что потерпевшая ошибается, мало ли подобных случаев знает уголовная юстиция. И ежели наш подозреваемый окажется во власти Олега, то во-первых мне придётся устанавливать причастность его к содеянному уже в виде трупа (при условии, что труп мы вообще найдём), а также заниматься и непосредственно Олегом и его нукерами. Заодно выяснились досадные обстоятельства, могущие впоследствии иметь значение для доказанности факта изнасилования - потерпевшая, испытавшая естественное омерзение после того как насильник, зашедший под надуманным предлогом к ней в квартиру, надругался над ней, приняла душ, уничтожив соответственно все биологические улики. В плане улик немного нас порадовало то, что насильник похитил из дома все имеющиеся у потерпевшей наличные деньги. Она чётко назвала сумму и достоинство купюр. При их обнаружении это может послужить хоть и не прямым, но все-таки доказательством.
          Тем временем нам следовало спешить….

-         Так и куда он отправился?! – Андрей ещё раз переспросил глуховатую бабку, сидящую на лавочке у подъезда, где жил наш подозреваемый.
-         Так хто ж ево знае? – с южным акцентом отвечала та, - Приихалы каки-то здоровы парубки на больших машинах. Поднялись до нэго, он с ними и поихал!
-         Блин! Похоже, опоздали! Вот, черт! – ругнулся я. – Куда они могут вытащить его на разбор? А?
-      Ну, в принципе, далеко не потащат, думаю.  Есть тут местечко на Финском заливе. Давай туда прокатимся! Чем черт не шутит, - ответил Андрей.

         Два стоящих на конце песчаной косы черных джипа мы заметили издалека.
-        Врубай сирену! И на полной туда! – скомандовал я водителю дежурной машины, доставая из подплечной кобуры табельный «Макаров». Краем глаза вижу, что Андрей сделал тоже самое. Наше появление было явно неожиданным для группы «братков» во главе с Олегом. Поэтому когда мы подскочили на своём УАЗике к месту расправы, виновник хоть и уже был без сознания, но ещё оставался жив. За время экзекуции ему досталось в естественные отверстия тела различными предметами, валявшимися вокруг, одежды на нем не было. Был он весь в крови и моче (как потом оказалось, вся эта компания на него мочилась во время избиения и издевательств).
-        Всем стоять! Работает прокуратура и угрозыск! – я смотрел в глаза Олегу, который катал желваки на скулах, явно поминая нас всеми чертями.
         Надобно сказать, что мы знакомы были  ещё до начала им карьеры уголовного авторитета.
-        Начальник! Отдай его мне! Если ты знаешь, что эта сука сотворила, ты должен меня понять!
-        Я знаю, но я здесь, и все уже пойдёт дальше по закону! Надеюсь, разрешение на стволы у твоих парней имеется? – я кивнул на стоящих невдалеке  здоровяков неловко пытавшихся прятать что-то за спиной.
 -       Разумеется, - Олег хмуро кивнул своим.
         Они отошли от лежащего, разошлись по машинам. С нами в группе был судебно-медицинский эксперт, который привёл в чувство преступника или в данном случае также уже  и потерпевшего.
         «Скорая», вызванная нами по рации, приехала достаточно быстро. Вместе мы отправились обратно в больницу. Экскорт нам составили машины группировки Олега, но держались они на почтительном расстоянии.
-       Может вызвать подкрепление? Вдруг переклинит его? – Андрей с беспокойством оглядывался на едущие сзади джипы.
-       Давай! Пусть ПМГ (передвижная-механизированная группа- прим. Авт.) подъедет к приемному покою! – соглашаюсь я с ним.

-       Ну что может он участвовать в опознании? – спрашиваю я того же врача из травмы, с которым беседовал пару часов назад.
        Тот критически смотрит на перебинтованного во многих  частях тела преступника и, нехотя, даёт разрешение на следственное действие. Оно мне необходимо, я и Андрей должны вывести задержанного отсюда в наручниках, чтобы это видел Олег, дабы исключить возможность самосуда с его стороны. Для этого нужно произвести опознание, потому что потерпевшая указала преступника не по имени, а как «лицо, визуально известное ей в качестве сына соседки».
        Для процессуальной чистоты этого действа двух «подставных» из числа больных этого же отделения, «гримируем» повязками в стиле нашего опознаваемого.
-       Бэлла Аркадьевна, прошу Вас осмотреть этих лиц и указать – есть ли среди них тот, о котором Вы давали показания? – задаю вопрос потерпевшей.
        Она смотрит на всех троих, указывает на подозреваемого и падает в истерике на больничную койку.
        Оформляем с трудом протокол, поскольку Бэллу Аркадьевну продолжает колотить нервный шок. Выводим из больницы задержанного, хотя врач против. Но в больнице вряд ли преступник доживёт до утра. Ничего оформим арест, основания-то уже есть и в Крестовскую «больничку», там его починят.
        Олег с ненавистью глядит на своего врага, которого бойцы с автоматами сажают в арестантское отделение машины. Тот, чувствуя этот ненавидящий взгляд, сутулится и старается скорее скрыться в сумраке салона.
         С Андреем несёмся обратно в дом, где живёт задержанный, я оформляю обыск без санкции прокурора (случай экстренный, закон позволяет). В шкафу находим деньги в сумме и купюрах, что указала потерпевшая. Ну что ж основания для обвинения и ареста есть. Вкратце Андрей даже успел «снять» с него признание. Думаю, дело имеет судебную перспективу. Но нам не дано знать канву грядущих событий….
 
                2.Сила убеждения

 
-     Да, Белла Аркадьевна, срок содержания под стражей его истекает через две недели и поскольку перспектива у дела судебная, то срок мы будем естественно продлевать. Вас что-то не устраивает или тревожит? – напротив меня в моем служебном кабинете сидела потерпевшая, которая вчера по телефону настояла на своем визите.
-     Да вот, собственно, по поводу суда… Суд, что должен быть обязательно?
      Я растерялся:
-     Ну да… А как же?  Тогда, собственно, зачем все это было? Ваше заявление в милицию, задержания, аресты, вся эта работа по делу. Задействованы многие люди. Конечным итогом любого уголовного дела должен быть суд, только ведь он по закону может признать обвиняемого виновным и наказать. Наше  следствие недаром называется законом предварительным. Точку в нем поставит именно суд. Однако к чему все эти вопросы. У Вас изменилось отношение к происшедшему? Вот передо мной Ваше дело, вот Ваше же заявление – «Прошу привлечь к уголовной ответственности за изнасилование, хищение денежных средств и причинение телесных повреждений»!
-     Да, но дело в том, что в последнее время я стала сомневаться, что это совершил именно этот человек, на которого я изначально указала..
-     Но Вы ведь его опознали в тот же день в группе из трех лиц, причём группу опознаваемых мы пытались составить так, чтобы они были схожи между собой. Кроме того, мы нашли деньги в него в квартире в сумме и купюрах точно как указали Вы. Это не может быть совпадением! Дело в том, что на Вашей позиции и на этом дополнительном косвенном доказательстве собственно и строится обвинение. Ведь биологических улик у нас нет и по Вашей, так сказать, вине. Что произошло, почему Вы решили простить этого подонка? Говорите прямо!
      Она замялась, долго делала вид, что ищет что-то в своей сумочке:
-     В последнее время я часто общалась с матерью его (обвиняемого). Она утверждает, что часто около нашего подъезда видела мужчину очень похожего на её сына, и что именно он мог это совершить, а не её сын.
-     Ну так, что же ещё ей остаётся делать? Вообще-то это называется оказанием давления! А с мамашей арестованного мы разберёмся,  и она перестанет Вам докучать!
-      Нет! Прошу Вас не надо ей ничего делать! Мы знаем друг друга давно, соседи около десяти лет. И она не убеждает меня и не просит менять показаний. Просто говорит, что есть такой похожий человек. А я теперь не могу быть уверена, что я указала именно на преступника, её сына!
-      Другими словами Вы сомневаетесь в том, что указали нам и впоследствии опознали именно преступника, - меня такой расклад по почти законченному делу совсем не устраивал. – Ну, а как в таком случае нам расценивать действия Вашего сына, непосредственно после Вашего сообщения ему об изнасиловании?
-     Но ведь Олега тоже можно понять… С другой стороны все живы, тот наверняка претензий к Олегу не имеет…
-    М-да, стороны друг к другу претензий не имеют. – задумчиво проговорил я. – Ну что ж, давайте-ка изложим Ваши сомнения письменно, заявление серьёзное, чтобы мы ограничились в данном случае простой беседой.
     Оформив протокол и отпустив потерпевшую, которая в продолжении всей этой процедуры старалась не встречаться со мной взглядом, я погрузился в невесёлые размышления. Можно, конечно, вызвать и надавить на мамашу обвиняемого, можно дать задание допросить операм всех соседей на предмет появления в окрестностях дома потерпевшей «двойника» обвиняемого. Всё это можно сделать, но при отсутствии биологических доказательств и при такой её позиции дело в суде не провалится, а рухнет  в оправдательный приговор. В эти времена уже становилось модным все огрехи политической системы Совка сваливать на правоохранительные органы, как своеобразных «цепных псов» системы. В судебной системе даже признавалась какое – то время лучшей та судебная статистика, в которой фигурировало больше именно оправдательных приговоров. Это было своеобразное юридическое извращение того времени, по которому считалось, что в данном случае суды лучше разобрались в деле, нежели суды выносившие обвинительные приговора.
       Поэтому после долгих моих докладов по данному делу на различных прокурорских уровнях, несмотря на наличие косвенных доказательств в виде изъятых денег, на прокурорской вершине было принято решение о прекращении данного дела за недостаточностью доказательств.

 -     Вот! Я Вам говорила, что муж мой не виновен! А Вы держали его в тюрьме, незаконно! – жена обвиняемого в моем кабинете заходилась от «праведного» гнева.
       Сам же бывший обвиняемый скромно сидел на уголке стула и претензий не высказывал. Скорее он тяготился этим визитом ко мне, тем более в компании с женой, которой я, например, с лёгкостью мог продемонстрировать его первичное признание о половой связи с потерпевшей (правда, по добровольному согласию, сообразил ведь он  тогда как сформулировать, несмотря на избиение и «опущение» бандой Олега). Но, думаю, этот собственноручно написанный им  текст на женушку произвёл бы большее впечатление, чем изнасилование. Но, впрочем, бог с ним. Тем паче он явно от него отопрется, ссылаясь на то же «давление».
-     Дело прекращено за недоказанностью, - сухо отвечаю ей, - Вы в деле никто, не адвокат и не иное процессуальной лицо, чтобы так тут вести себя. Есть претензии – пишите прокурору. Ещё нечто подобное услышу еще раз -выйдете отсюда в сопровождении наряда.
       Она осеклась, с шумом опустилась рядом со своим муженьком, но не могла все же сдержаться:
-      Мы ещё будем разбираться, за то избиение её сыном моего мужа!
       Последний вздрогнул, видимо вспомнив оное.
-      Кстати о сыне,- продолжил я.- Он заключил договор  с адвокатом для своей защиты как раз по этому поводу. И ещё до Вашего визита ко мне я проинформировал его в установленном законом порядке о прекращении дела, в связи с изменившейся позицией его матери и освобождении Вашего мужа. Но что-то мне вот подсказывает, что наши следственные доводы о недоказанностью вины Вашего супруга его не убедят.
       Она поперхнулась, и надсадно прокашлявшись, растерянно протянула:
-      А Вы что не обязаны защитить нас от этого бандита? Вы должны его арестовать! Немедленно!
-      Вопрос об аресте это уже не моя прерогатива, к тому же со слов Вашего супруга, там имело место только избиение, а это уже подследственность  милиции. Или все-таки было ещё что то кроме избиения?
       Освобожденный насильник испуганно замотал головой и после долгой паузы спросил:
-      А когда его адвокат узнал о моем освобождении?
-      Да час или около того назад, - небрежно отвечаю я.
       После этого бывший мой подследственный схватил постановление о своём освобождении и молнией выскочил из кабинета.
       Оставшаяся сидеть жена  посмотрела на меня выпученными глазами как вытащенная из воды рыбы. Через пару секунд, опомнившись, она выскочила вслед за своим благоверным
-      Беги, чтобы тебя поймали… - пробормотал я и потянулся разминать очередную сигарету…

           Послесловие

       Труп насильника был обнаружен в соседнем районе,  как свидетельствует протокол осмотра с «сильными гнилостными изменениями» через несколько месяцев. Дело, несмотря на явный мотив мести, повисло в том районе «глухарем». Доброта матери покойного силой убеждения, сломавшей позицию потерпевшей по делу, обернулось такой концовкой. Олег через год был застрелен во время очередной бандитской разборки…