Я тебя помню

У меня есть свое место.
На берегу моря.
Не там, где наш яхт-клуб. Может, даже не в нашем измерении.
Там вечное солнце, закатывающееся за горизонт, шторм и люди на берегу. Я не вижу их лиц - только чёрные силуэты на фоне заката. Они хохочут, играя в догонялки с волнами.
Я стою в стороне, в зарослях акации, и наблюдаю. И знаю, что когда-нибудь я тоже к ним присоединюсь. И тоже буду играть в догонялки с морем. Там оно не такое, как в яхт-клубе.
Вообще, в яхт-клубе все не так уж и плохо. Лучше, чем совсем ничего. Правда, у «голландцев» постоянно перегревается двигатель из-за того, что забивается фильтр. И проблемы с резиновыми прокладками. Зато хотя бы есть ангар.
Вернее, было неплохо. Был ангар. Перегревался двигатель.
Эдик собирался это исправить. Я уже отнесла его чертежи в технический университет.
Что остаётся от вещей, когда они исчезают? Ничего. Пустота. Бетон. Холодный бетон.
Что останется от меня, когда я исчезну?
Что осталось от Эдика?
Я помню, как мы сидели на берегу. Он сказал, что разрабатывает новый двигатель и ещё «суперсекретное-изобретение-о-котором-говорить-пока-нельзя». Он вообще жутко умный. Был.
В прошлом году он занял второе место во Всероссийской олимпиаде по физике. Он тогда представлял проект перчаток, конвертирующих жесты в аудио. Теперь у него уже «новые планы, которые изменят мир».
Помню, Эдик пытался мне объяснить, как работает эта его Идеальная Лодка, но я ничего не поняла. Я только подумала, что, наверное, он станет инженером, известным на всю страну.
А на следующий день он погиб.
Вообще, Алексей Вячеславович тренировку отменил, потому что был сильный шторм.
Но Эдик написал нам, что это срочно, и что надо кое-что проверить прямо сейчас. У него появилась очередная идея. Когда они у него появлялись, такие идеи, он словно сходил с ума.
Мы с Орлом и Эдиком пробрались в яхт-клуб, вскрыли отмычкой Эдика ангар, точно воры, угоняющие яхту, и спустили старенький «голландец» на воду.
Я осталась на берегу, а Эдик с Орлом вышли в море.
Помню сумасшедшие глаза Эдика. Помню, у него от волнения тряслись руки.
Надо было сразу отговорить его от этой идеи. Надо было визжать, плеваться и орать до хрипоты, загораживая двери ангара.
Их «голландец» перевернулся из-за сильного ветра.
Орел потом сказал, у них сначала застрял на лебедке шкот.
Орел и Эдик оказались в воде, и Эдик не смог выбраться из-под яхты. Он утонул.
Мы с Орлом сидели на берегу, пока Алексей Вячеславович носился вокруг и рвал на себе волосы.
Орел выл. В голос. Кажется, я тоже.
Пчелка в тот день не пришла, у нее была музыкальная школа. Когда мы ей позвонили, она сначала не поверила.
Она почти сразу прибежала в яхт-клуб. Я помню, какое у Пчелки было белое лицо, и как она, увидев Эдика, постояла секунд десять, пялясь в пустоту, а потом неожиданно заорала. Так, что уши заложило.
А потом яхт-клуб закрыли.
На его месте давно хотели построить отель.
Там теперь проволока, куча рабочих и машин. Сносят ангар.
Я вчера пробралась туда тайком, чтобы забрать чертежи Эдика. Он оставил их в ангаре, под одним из «голландцев».
Я тогда очень испугалась, думая, что меня поймают. И очень разозлилась, что ломают наш яхт-клуб.
Подумала, что Эдику бы это не понравилось. Не понравилось, ничего себе! Да он бы побелел от злости, а потом подошел бы к этим дядькам и что-то с умным лицом втолковал им такое, что они уже через секунду испарились бы отсюда.
А потом я подумала, что Эдику теперь вообще все равно.
Он где-то там, среди тех, кто танцует в лучах заходящего за горизонт солнца и играет с волнами. И ему не важно, что тут у нас происходит. Ему не важно, что стало с его чертежами.
Зато это важно мне.
Я тогда стояла в темноте ангара, держа пачку чертежей Эдика, и думала. Думала: неужели это все, что остается от людей? Пачка сырых бумаг?..
Сегодня я отнесла их в технический университет. Сказала, это очень важно. Что это проект Эдика Сокольского. Что его знают все, и в университете просто не могут не знать - они же сами звали его к себе на бюджет, даже без экзаменов.
Что здесь много его изобретений и схем, и что некоторые из них могут быть полезными. Что там проект лодки, у которой не перегревается двигатель и не бывает проблем с лебедкой. Которая не переворачивается из-за ветра. Чтобы больше никто не умирал.
А потом я шла из университета по дороге до ворот, и этот путь показался мне вечным. Я тогда столько всего поняла, сколько не поняла за всю свою жизнь…
Что осталось от Эдика? Его гениальные чертежи и схемы. Его «суперсекретное изобретение». Его имя, которым подпишут проект Идеальной Лодки. Некоторые, прочитав его, даже не узнают, что Эдика больше нет.
Что остается от каждого из нас?
Наши имена внутри огромной книги. Некоторым в ней уделено несколько страниц, некоторым - пару абзацев, некоторым - всего одна строчка…
Люди живут столько, сколько их помнят.
Что остается от нас? В чем остаемся мы?
Мы остаемся в людях, с которыми были рядом, которые были нам близки, которые спустя много лет рассматривают наши фотографии…
В людях, которые помнят наши имена.

У меня есть свое место.
На берегу моря.
Не там, где был наш яхт-клуб. Может, даже не в нашем измерении.
Там вечное солнце, закатывающееся за горизонт, шторм и люди на берегу. Я не вижу их лиц - только чёрные силуэты на фоне заката. Они хохочут, играя в догонялки с волнами.
Я знаю, что когда-нибудь выйду из тени и к ним присоединюсь.
И они примут меня. Я увижу их лица и узнаю их имена. А они узнают моё.

октябрь 2022