Вечность любви

…Когда-нибудь мы встретимся. На том же месте в тот же час, минуту, секунду... Ты улыбнешься как прежде, в глазах весело блеснут золотистые искорки заката. На душе станет тепло и уютно, будто её бережно укутали в шелковистое мягкое одеяло. Пальцы будут рисовать сказочные узоры на побелевшем от страха перед холодами окне. Воздух будет пронизан романтичными ароматами каких-то цветов, что ты нарвал на какой-то клумбе. Так уже было. Давно. И повторится вновь, как и всё в этом мире.

***

Ветер с моря ласково обволакивал девственно зеленые листья оливы, случайно задевая по дороге равнодушную гладь воды в стройной амфоре, заставляя её откликаться легким ненавязчивым дребезжанием, дополнявшим эту картину гармонии единения с природой. Но здесь был и другой мир, параллельный – тёмный и холодный, куда не проникали лучи яркого, по-матерински греющего солнца. Её мир. Той, кто отрешённо смотрела вдаль у распахнутого настежь окна, уступив свои волосы неустанной стихии воздуха. А вокруг неё – пустота. Нет ни запахов, ни звуков, ни цветов. Руки отчаянно сжимают кусок тоги, под глазами тёмными полумесяцами пролегли долгие минуты ожидания.

А за окном море. То тихое и покорное своей многовековой судьбе, то бушующее и яростно вздымающее тяжелые воды, желая сбросить оковы времени. У него цвет неба. По чуть рябящей глади медленно скользят упитанные и довольные жизнью облака, разбиваемые неожиданными налетами яростно кричащих чаек.
На горизонте медленно появляется белая точка паруса, вырастающая в большой уставший корабль, медленно рассекающий небо на зеркальной глади моря. Все меняется. Два мира, поразмыслив, вновь становятся единым целым. Она бежит по берегу вдоль самой кромки воды, навстречу парусу, первый раз за долгое время вдыхая солоноватый морской воздух. Она уже держит его за руку, неотрывно смотрит в глаза. Мир снова обретает краски и музыку.

***

Звучит первый аккорд, и в воздухе вновь взметнулось обжигающее пламя испанской шали. Томно грустные глаза яростно сверкнули, поймав лучи уходящего солнца, руки взлетели вверх, оглушая восторженным стуком кастаньет, каблучки стали ритмично ударять по измученному паркету, знаменуя начало вечерней феерии. Гитарист в рваной белой рубахе вновь и вновь ударяет по ничего не понимающим струнам, мелодия эхом отражается от стенок верной гитары и попадает точно в уши веселящейся толпы. В просветах между мелькающими огнями юбок она глазами нерешительно ищет кого-то в толпе, но погрустнев, вновь бросается в пламенные ритмы танца. Вдруг гитара, слегка дрогнув струной, замирает, а в пёстрой массе народа она замечает прикованный к ней взгляд. Взгляд самых прекрасных на земле, горящих страстью чёрно-угольных глаз. Небрежным взмахом черного веера на площадь яростно врывается новый танец, пальцы вновь рвут струны, извлекая из них плачь отчаяния и триумфа. А вокруг уже нет толпы. Только он. И безумство фламенко только для этих сверкающих в наступающих сумерках глаз.

***

Высокие окна большого помпезного зала были почти полностью скрыты за предусмотрительно спущенными на них богато украшенными портьерами. По вычищенному до брильянтового блеска паркету медленно скользили пышные платья, отражаясь причудливыми тенями под мерцающим свечением оплывших канделябров. В воздухе непринужденно витала атмосфера праздника и интриг, приправленная приторными ароматами мускуса и фрезии и живой музыкой. Дамы и их кавалеры размеренно выполняли одно па за другим, украдкой бросая взоры на свои отражения в зеркалах, с удовлетворением про себя отмечая насколько хуже гардеробы у их знакомых.
Пожалуй, только одни глаза здесь были лишены всех чувств, кроме грусти. Её глаза. Цвета утреннего неба. Один за другим менялись танцы, приводя за собой всё новых кавалеров. Они что-то говорили, шутили, сами смеялись над своими шутками. Ей было все равно. Она слышала только свои мысли и музыку. Удивительно сочетаются всё-таки музыка и грусть. Сегодня играли Штрауса. Сказки венского леса. Чаще других. И она мечтала о сказке. Юным девушкам ведь так свойственно мечтать.
Услышав почти рядом с ухом шёпотом произнесённое своё имя, она очнулась, порывисто обернувшись. Послышался едва заметный шорох. Незаметно в её руке оказался небольшой слегка помятый конверт пергаментного цвета с такой знакомой подписью и удивительно приятным ароматом Зал вокруг вдруг ожил, послышался смех, по-другому зазвучала музыка. Моцарт. Она улыбнулась. Может быть, всё-таки сказки не такая уж и выдумка?