Как много пройдено дорог...

 
              Продолжение рассказа "Судьба-судьбина"

              «Что в сердце варится, то в лице не утаится»,
              «Ошибки – что ушибы, вперёд наука»,
              «Ошибка – не обман»(русск. пог.)

             

       -   Мама с папой работящие были!  Первый сынок Мишенька родился у них в 1925 году, я – через десять лет, в 1935-м, - вспоминает Мария Гавриловна Попова. -  Когда начали в колхозы всех насильно загонять, надо было всё отдать! И отдавали последнее  – куда деваться? Кто-то шёл в новую жизнь невольно, кто-то с энтузиазмом. Племянник мой Иван Матвеевич Плясовских смолоду заводным активистом был, охотно возглавил деревенскую комсомольскую ячейку,  впоследствии стал честным коммунистом районного масштаба – секретарём райкома!
          Началась война, брат Миша на фронте воюет, тут узнаём – ранен! Лечится в госпитале! Простреленная нога загноилась! Гангрена пошла! Всё же ногу врачи отстояли, подлечили брата за пол-года, и снова отправили на фронт! Получили с мамой от него письмо: «Немец бежит, не можем за ним угнаться...»  А 26 июня 1944 года, девятнадцати лет, брат был убит... Второй Белорусский Фронт, до Минска оставалось 65 километров...
          Похоронку получили только осенью. Мать так переживала, что позже, зимой, сошла с ума. Стало ей мерещиться, что сын вот-вот придёт! Она насыпала  картошки в чугун, ставила в печь, варила – сына ждала, гостей! Даже на некоторое время клали её в городскую больницу, в неврологию. Смерть любимого сына так её  подкосила, что с этих пор она стала беспрерывно болеть. 
             А мне очень понравилось учиться, приобретать знания! До пятого класса в своей деревне училась, до седьмого – в соседнее село ходила, и всё – в отличницах была. Когда училась в восьмом классе, умер отец. Всё же я закончила десять классов  – на пятёрки! Мечтала преподавать в школе литературу.
            Поехала в Свердловск в институт поступать. Попало мне на экзамене сочинение про Давыдова из «Поднятой целины». Я эту тему хорошо знала, написала легко, хорошо, а мне объявляют: – «Не прошла!» Горько. Потом оказалось – брали тех, у кого жильё в городе было, так как мест в общежитии не предвиделось.  Возвращаться в деревню неохота, стала искать работу.  10 классов тогда было много, на простую работу не брали,  а специальности нет...
            Тут мать сильно заболела. Мне сообщили, пришлось вернуться. Стала работать пионервожатой в Копотиловской  школе, где сама раньше училась. Через год началась кампания по поднятию целины, нужны были специалисты.  Послали нас пять человек в Петропавловск учиться в техникуме на агронома – тогда их называли «инженеры солнечной энергии».
              Дали нам пару быков с подводами, погрузили мы каждая на сани по мешку муки, картошки, да грибов  солёных в бочонках – в тот год, помню, много грибов уродилось! В кармане у меня три рубля было. Так сто километров до Петропавловска на быках с подругами  и ехали, медленно-медленно. Стала я жить у  маминых кумовьёв, учиться. Учиться было трудно, голодно и холодно,  но радовала мысль, что работать будем в МТС (машинно-тракторная станция), там хоть какие-то деньги всё же работникам давали, а колхозники в то время за пустые палочки, трудодни, работали, почти ничего не получая.   
             Вдруг государству вздумалось и агрономов под одну гребёнку с колхозниками поставить, чтобы тоже за трудодни бесплатно вкалывали.  Моя мать взбунтовалась – столько учила дочку, хотела ей какой-то лучшей жизни, а тут... Не доучилась я, это была ошибка. Решили мы с мамой поехать к двоюродной сестре в Акмолинск – нынешняя Астана, чтобы устроиться в ЦРМ – Центральные  Ремонтные Мастерские.  В то время песня такая была:
               - Акмола, Акмола,
               Три казаха, два кола!.. -  Акмолинск был тогда как большая деревня – ни хороших домов, ни хороших  дорог, неосвещённая, вся из глиняных мазанок, жалких избушек.  А всё-таки город! Там  мамина сестра и жила. Она сама за нами приехала, увезла к себе. Детей у сестры пятеро, выделили и нам с мамой уголок размером с кровать, стала я искать работу.
               При Сталине паспортов-то  деревенским на руки не давали, чтобы даром на земле пахали, никуда не ездили, лучшей жизни не искали. А в Акмолинске  деревенским можно было всё-таки документы купить или нелегально сделать. Некоторые девушки даже замуж за милиционеров  выходили, чтобы паспортом обзавестись.  На всё нужно время, через пол-года сделали паспорт и мне – знакомых деревенских в городе много, старались помогать друг другу. Помогли мне устроиться на Центральный телеграф уже в конце декабря.
              А тут, под самый Новый Год, сестра стала требовать, чтобы мы с мамой уходили! Намучились они в тесноте, терпение кончилось. Куда идти? Мы в ужасе - на улице мороз! Одна землячка, Лида,  пожалела нас,  пригласила  с мамой в свой барак, где она жила с  племянницей.  Была на всех одна комната, но мы обрадовались. А где взять подводу вещи перевезти? Пошла я к своему начальнику Связи спросить – где взять подводу? Самой стыдно – я ещё и не работала, а уже с просьбой. Но он хороший человек оказался,  говорит:
              - Сейчас выйдешь – стоит машина, скажешь «Я от Дзержинского, надо вещи перевезти!», –  такая фамилия у него была, Дзержинский. Так я и сделала, нам без разговора вещи перевезли на новую квартиру - кровать, стол и  швейную машинку. Лида с племянницей куда-то ушли праздник встречать, а мы сидим  с мамой и плачем – так встретили с ней праздник, новый, 1955 год!
                Со временем стали привыкать на новом месте, познакомились с другой женщиной, Верой Кобрусевой,  соседкой. Стала она оставлять на маму своих двоих детей, когда уходила на работу. Мы радуемся, вроде, всё устоялось. И тут новая беда – наша хозяйка загуляла,  собралась менять место жительства, надо нам снова искать жильё! Куда податься снова?
                Но мир не без добрых людей. Это сейчас можно у чьего-нибудь порога замёрзнуть – не пустят. А тогда даже калек и нищих пускали переночевать. Стали и мы жить во времянке при богатом доме у одного мужчины, дяди Вани. Тут у меня появилась возможность продолжить учёбу на дорожно-технического связиста, смогла бы я тогда работать начальником отделения почты!  А возглавлял эту школу некий Зенкис, который считал девушек тупыми, не брал их в связисты. Вдруг его его вызывают в Ригу на курсы усовершенствования, он уезжает, а его заместитель Карасёв и берёт нас, трёх девушек, под свою ответственность. Фамилии их и сейчас помню – Бондаренко,  Ильиных, и я, Плясовских.
               Набрали нас тридцать человек, стали учить. Зенкис вернулся, прочитал фамилии вновь поступивших – Бондаренко,  Ильиных,  Плясовских – подумал, что мальчики,  всё в порядке. И только потом увидел, что мы – три девушки!  Две  с места работы направлены, их выгнать нельзя, а я «блатная».  Захотел он меня перевести учиться в билетные кассирши, я упёрлась – что это за профессия? Потом посмотрел, что у меня по всем предметам одни пятёрки, насилу оставил!
              Два года училась,  стала я электромехаником связи на Второй дистанции, где с 1927 года работала мастером Маша Цыркунова. Она была статная, разговорчивая, опытный специалист, но при этом не умела ни читать, ни писать. А начальство и не знало об этом, ценили её. Однажды к бараку, где на крыльце сидели бабы, а среди них моя мама и баба Катя, подходит незнакомый мужчина. Объясняет им, что он командирован на целину из Сталинграда надолго, в дороге очень устал, и завтра поедет дальше в область. А пока не знают ли они, где он может переночевать, отдохнуть?
               Все жили большими семьями, его и  направили к Маше Цыркуновой, ведь та жила одна. Маша  не отказала. Мужчина переночевал и уехал, стал иногда к ней наведываться. От Маши соседи узнали, что в Сталинграде у него есть семья, дети.  Что жена отказалась ехать с ним сюда, куда его направили работать неизвестно на какой срок.
               Через год срок его командировки закончился, его отзывали снова в Сталинград. Он хотел захватить с собой и Машу.  Таким образом, комната её в бараке освобождалась. Начальник связи вызвал меня, и сказал – если мы сумеем захватить её комнату, будем там жить. А мы с больной мамой в жилье очень нуждались, снимали всякие углы! И вот добрые соседи, которые провожали Машу с её кавалером на вокзал, взяли у неё ключи и отдали нам прямо в руки. Мы вселились, и это было счастье – собственная комната площадью аж в одиннадцать квадратных метров! Побелили мы стены, печку – чудо как хорошо стало!
               В это время за мной стал ухаживать Петя Платошин, с которым мы были знакомы ещё с курсов СЦБ (сигнализация центральных блоков стрелок и сигналов). Мне было 22 года, пора было замуж, но маме он не нравился. А Петя вцепился и вцепился! Мы поженились в 1958 году, в следующем появилась первая дочь Тонечка.  Когда ей исполнился годик, маме вдруг позарез захотелось вернуться в Петропавловск! Акмолинск к тому времени уже Целиноградом назвали, он сильно похорошел. 
               Захотела мама вернуться в Петропавловск, а у меня как раз всё стало так складываться и на работе, и квартиру в новом трёхэтажном доме уже дали нашей семье,  есть ребёнок и муж хороший.  Он меня обожал! Был очень талантливый, и мог далеко пойти при хорошей поддержке! Я также поступила на заочное отделение института в Москве ВЗИЖТ (Всесоюзный Заочный Институт Железнодорожного Транспорта), где уже начала учиться!
               А мама спит и видит себя на родине! Своенравная она была, никого не слушала! Собралась мама в дорогу, и купила себе билет! Что делать? Ну как она поедет, больная, одна? Как и где жить будет? Что люди скажут? И я как буду без неё? На кого дочку оставлю? Купила и я себе билет! Вмиг мы уехали на вокзал, только ключ от квартиры соседям передали, чтобы мужу отдали – он на работе был, и ничего не знал ни сном, ни духом. 
               Ох, и дура я была! Потом пожалела, что вернулась в Петропавловск. Это была ошибка, ведь я и московский институт бросила. Где жить? Тут случайно встречаем знакомого мужчину. Он захотел нам помочь, привёл к своей сестре Тане – нашей деревенской знакомой. У неё прописку сделали за 140 рублей. Она и сейчас жива, ей уже сто лет, я ей иногда звоню. 
               Прописку сделали у неё, а жить стали в полуразрушенной сарайке у Анны Кузьминой. Там крыша держалась на пяти шестах, а когда дождь пойдёт – с крыши лило рекой, лучше не вспоминать. Зато вспоминалась прекрасная двухкомнатная квартира в Целинограде, который впоследствии станет Астаной, столицей Казахстана! Ну, разве была не ошибка, ведь и мужа я любила?..
               Работу себе в Петропавловске нашла по газетному объявлению в аэропорту, радиооператором. Наконец, нам с мамой дали квартиру в конце Рабочего посёлка, на радиомаяке, в бараке на четыре семьи. 8 лет  работала в аэропорту, там вышла второй раз замуж за радиотехника Чеслава Ухреновича, поляка. Красивый был мужчина! Родилась Таня. Семнадцать лет прожили со Славиком в благоустроенной квартире на улице Алма-Атинской. Хорошо жили! Летом ездили с детьми в отпуск на его родину в Латвию, в город Даугавпилс, к родне. Потом он ушёл работать на завод ЗИМ, в радиолабораторию. Вскоре приходит, и говорит:
              - Я встретил женщину своей мечты!
              Это была Галя Ш., высокая, худая, совсем не красавица. Работала она в той же лаборатории, была замужем,  имела двоих детей. Бросились они друг другу в объятия! Её муж сразу бросил её и детей, уехал на родину, в Белоруссию, а мой переехал к Гале.  Месяца через два возвращается Слава ко мне, просит его простить:
              - Вроде, всё у нас с ней хорошо, но я боюсь её, как женщину!.. – видать, очень опытная баба была. Я простила, приняла мужа назад в семью – дочки по нём скучали. Пожил у меня – опять к той тянет, к моей сопернице. Через месяц-два возвращается, потом снова уходит, как приворожённый! И она не стеснялась – приходила за ним, бывало, и ночью, стучалась прямо в дверь! Слава уходил... и опять возвращался ко мне. Характер у Гали, наверное, не такой покладистый был, как у меня.
             Однажды, живя с ней, решил снова съездить на родину. Зовёт меня – перед роднёй стыдно везти другую жену, чужих детей. Но я отказалась – что за глупости? Вези ту жену, с которой живёшь! Я не артистка, чтобы сцены благополучной супружеской жизни разыгрывать! А это очень тяжело для мужчины – жить в таком раздрае чувств. Однажды он пошёл на Колхозный рынок за покупками, упал прямо на перекрёстке и умер! Это было 14 января не помню уже какого года...
А что я? Живу дальше, работаю, ращу дочерей. Однажды поехала по путёвке в санаторий, на Урал, в Чебаркуль. Поселилась в комнате с другой женщиной, Эрикой Петровной:
            - Ну, ты по вечерам как, читать будешь или на танцы ходить? – спрашивает она меня. – Хочешь, познакомлю тебя с мужчиной, тоже железнодорожником? - И познакомила, Попов Леонид Антонович. Понравился он мне – обходительный, внимательный. Живёт в Челябинске, имеет двоих взрослых детей. Жена – партийный руководитель в городской администрации,а он – машинист на тепловозе. Приедет из тяжёлой поездки, весь на нервах, устал, хочется отдохнуть, а жена: «Вези меня туда на машине, вези меня сюда! А зачем мне иметь машину и мужа, и не пользоваться ими?» Совсем не хотела ничего понимать! Замучила его! И всё время намекала, что он ей не пара!
            Перевёлся он в Петропавловск, стали с ним жить. Иногда его сын приезжал, проведывал его, иногда он сам к дочери в Челябинск ездил, внуков навещал. 20 марта мы с ним первый раз встретились, 20 же марта ровно через 15 лет он умер. Хороший человек был, похоронила его, а себя всё же велела похоронить рядом со Славой, вторым мужем, его больше любила. 
            Иногда перезванивалась и с первым мужем, Петей Платошиным. Он после меня женился, двух детей вырастил, но далеко не пошёл - попивать стал. А тут что-то вижу плохой сон про него,  позвонила. Жена взяла трубку, сказала, что недавно умер... Да-а, зря я его обидела в своё время, много ошибок наделала! И первого мужа не надо было оставлять, и образование в Москве надо было получить, и первую хорошую квартиру зря бросила, и много другого неправильного можно было избежать!.. Но – что сделано, то сделано! Дочери у меня очень хорошие – одна врач, другая музыкант, отличные внуки, я всеми ими горжусь. Прожила – не хуже других, но могла бы, наверное, и лучше:
            «Как много пройдено дорог,
            Как много сделано ошибок!..» - процитировала она напоследок известного поэта...

          
                Воспоминания Марии Гавриловны Плясовских-Платошиной-Ухренович-Поповой из дер. Баландино Ильинского сельсовета Казанского р-на Тюменской области, жительницы города Петропавловска.
 
                9 марта 2023 года.