Экс-ры VIII 9 гл Про операцию Ульм

Глава 9
 
Фотография Аси Гандфольд

Секретные снимки – фотография Аси Гандфольд – «Медведь под маской человека»  – стройка века и проказы росомахи –  про операцию «Ульм»

Про операцию «Ульм» 

- А ты чего без дела тут присоседился, - спросил Чемякин бубнящего Палыча,
- Да вот высчитываю, что  с 31 декабря день пойдёт на прибыль на 5 минут - то есть длительность дня составит 7 ч 5 минут, - сказал Палыч и, оживившись, продолжил. - Дальше больше вот здесь у меня выведена таблица.

1 февраля 8:29
1 марта 10:40
1 апреля 13:04
1 май 15:48
1 июнь 17:07
До 22 июня 17:34
Ночь 4:24

- Ну и дура! – сказал ему Чемякин.
- А чего дура-то? – спросил Палыч.
- А оттого что и дура, сейчас какой у нас месяц, правильно август, а ты высчитал до июня.
- Да я не про то, - сказал Палыч.  - Длительность дня превысит зимний короткий день на 22 июня в два с хвостиком раза. Так что для видео и фото съёмки после 22 июня возможностей будет с каждым днём всё меньше и меньше. Пока всё не накроется медным тазом. А после 22-у декабря у съёмщиков кино будет всегда витать одна и таже мысль - а сегодня у меня в запасе несколько минут надо успевать!
- Ты лучше иди дрова поколи счетовод, парни там тебе на полную машину напилили, потряси жирком, - сказал Чемякин.
- А ты чего тут отираешься, пока другие работают? - спросил Палыч.
- А я уже потряс жирком, аж руки одеревенели. Понаберут, тут понимаешь по объявлению…

Палыч положил блокнот в жилетку и отправился поглядеть на напиленные чурки. Взяв деловито прутик, он начал мерить чурки и что-то причмокивать.
- Ну-ка Саня наклонись, да не так спинку ниже держи, ровнее, а ты Серый возьми вот этот чурбак и положи ему на спину, ну что стоишь, положи, потом всё объясню.
Когда парни сделали, что он просил, а Палыч подошёл к Лебедеву сзади и отвесил ему под зад увесистый пендель со словами.
- А теперь вперёд гнедая, в дровяник!
Лебедев, не удержавшись на ногах, свалился, а Кельдюшев схватил уже собравшегося было сбежать Палыча и закричал.
- Саша я его поймал!
- Ну, всё грязный Негоро вот ты и ты дождался своего последнего часа, - сказал поверженный на землю Лебедев.

Пылыч лягнул пол колено Кельдюшева и, оттолкнув, понёсся вниз по склону, позади, послышались крики погони. Чемякин услышав боевые крики, тоже присоединился к преследователям.
- Этого лысого надо не макнуть, а утопить! – кричал Лебедев, размахивая на бегу длинной лесиной.
- Сначала догони! – крикнул Палыч, ловко уворачиваясь от налетающих на него лиственниц.

Где-то на склоне горы он запнулся за торчащую корягу и кубарем покатился с ног на курумник покрытый ватообразными мхами. Недавая себе разлёживаться он как прыткая ящерица сиганул в заросли можжевельника, где и затаился. Погоня пробежала мимо и затихла где-то впереди.
Посидев, Палыч поднялся и побрёл обратно в гору, понимая, что деваться ему после его проказы некуда и лучше принять макаяние у избы, чем бы его возили головой по грязному ручью.

На обратном пути он наступил на нечто непонятное едва неповредив себе ногу. Остановившись, он с любопытством посмотрел себе по ноги и присев на корточки снял мох, покрывающий что-то похожее на маленькое ведро. Сняв мох, он увидел то, от чего у него поднялось давление. Это была самая настоящая немецкая каска. Обтерев её мхом, он заметил выступающие по бокам каски рожки. Убрав окончательно с неё всю грязь, он взвесил её на руках – весь был не маленький.
Придя на Базу Учёных, Палыч первым делом отмыл её в дождевой бочке и обтёр насухо. Минут через сорок пришли его преследователи и, поднявшись на веранду уставились на лежащую на столе каску.
- Это ещё, откуда? - спросил Чемякин.
- А я когда от вас рвал когти, наступил на неё вот так, и нашёл и смотрите она даже не проржавела как у наших солдат времён второй Мировой.
- Макнуть бы тебя гада надо да ладно живи пока, - сказал Лебедев, взяв в руки каску. – А знаете, для чего нужны эти рожки?

Чемякин сказал что знает, Кельдюшев прикинувшись овцой, сказал, что не знает, предвкушая рассказ от него.
- Рожки для того чтобы крепить лобовую броню но это дело было тяжёлым и многие её не надевали, разве что только в траншее да и то по праздникам, - сказал Чемякин.
- А почему по праздникам? - просил Лебедев.
- Да это я шучу, тяжело было носить эту блямбу в повседневной жизни вот они её, и снимали, а на случай большого шухера она не всегда находилась под рукой, - пояснил Чемякин.
- И стальные сплавы потом стали делать качественнее, чем эти шлемы и оказались долговечнее, чем советские, - сказал Кельдюшев.
Чемякин понял, что Кельдюшев и так без его пояснений всё знает о немецких касках у отвесил ему крепкий щелбан в затылочную часть головы средним пальцем с оттяжкой.
- Ты что делаешь! - подскочил Кельдюшев.
- А чтобы не водил жеребца за повод.

Чемякин спросил о месте находки, но Палыч почесав лысину ничего внятного сказать не смог. Они сходили на передположительное место находки, и Палыч его нашёл по приметам.
- Вот тот можжевельник, в который я от вас уполз, а на обратном пути где-то наступил на каску, - сказал он.
Они прошли по следам Палыча до того места где он споткнулся. Там был содранный им мох и углубление, в котором покоилась каска.

Пошарившись в округе он ничего не нашли и пришли к выводы что каску или бросили, так как она мешала или была утеряна на переходе.
- А может, немца преследовали и убили, а каску не взяли или не нашли в глубоком снегу, - сказал Палыч. – Ведь известно, что десанты были заброшены зимой, чтобы легче передвигаться на лыжах.
- Операция «Ульм» придумал Гиммлер и приказал любимчику Гитлера Скорцени заняться этим в тылу у большевиков, - стал выкладывать свои познания Кельдюшев. – В апреле 1943 года Скорцени в звании капитана (гауптштурмфюрер) или проще говоря, гауптмана как наш Ерема был назначен в подразделение особого назначения. Искать более надёжного исполнителя Гиммлеру не пришлось, после освобождения Муссолини на Отто Скорцени сосредоточились взгляды многих высокопоставленных разведчиков рейха. В группы собрали детей русских эмигрантов ненавидящих большевиков и бывших красноармейцев из числа местных знавших тайгу Северного Урала не понаслышке.

- И, кроме того, - сказал Чемякин, перебивая Кельдюшева. – Это были диверсанты уже более подготовленные, чем те, что были заброшены в 1942 году для диверсий на магниевых рудниках. Группы под командованием Скорцени были подготовлены для диверсий в Магнитогорске. В общем, в 1944 году в феврале трёхмоторный Юнкерс-52 из-под Риги по направлению к Уральским горам. Это была первая группа из семи диверсантов. Им предстояло начать действовать в окрестностях Кизела,  постепенно перемещаясь к Горнозаводской железной дороге. Зачем это было сделано, было не совсем ясно ведь пройти зимой на одних лыжах такой путь многого стоит. Вторая группа  была назначена для подрыва заводов в Челябинской области и, кстати, это тоже было далеко от места выброски десанта. А поскольку первая группа не вышла на связь то второй группе объявили отбой и операцию прекратили.

Палыч желая внести и свою копеечку сказал, что немецкие лётчики изначально сбились с курса и сбросили группу диверсантов примерно за 300 км до точки настоящей высадки. Причём дистанцируясь в глухой тайге, большинство из них побилось на сучьях деревьев с потерей валенок, чем вызвали обморожение конечностей. Их командир Тарасов, из числа белоэмигрантов понимая, что при обморожении ног он не жилец застрелился сам. Один напоролся при приземлении на острый сук до смерти, да так и остался висеть на стропах на дереве. Запасного радиста  обморозившего ногу до гангрены застрелили, ещё один диверсант застрелился сам после полученной травмы, как это предписывало правило. Вот так ночная выброска десанта стоила жизни четверым, но оставались ещё трое.
После Палыча слово взял Кельдюшев, несмотря, на что Чемякин всё время вмешаться и что-то сказать.
- И только двое отсидев своё, вернулись к семьям, третий умер в лагерях. А бывший оберштурмбанфюрер (подпоковник) Скорцени после войны говорил что операция «Ульм» была уже провальной и что Гимлер был большой чудак если не дурак. Ну что, в самом деле, могли бы сделать  семь диверсантов да ничего. А вот про заброшенную в эти места секретную группу «Северное сияние» до сих пор ничего толком неизвестно. Пропали и всё. И Скорцени молчал, вероятно, знал, что открой он рот, его тут же уберут. Так и прожил все тридцать лет после войны, прижав уши.

- Удивительно, что его падлюку никто тогда не макнул, - сказал Палыч.
Чемякин незаметно для Палыча подмигнул Лебедеву и Кельдюшеву, и те осторожно придвинувшись к нему, и схватили его за бока. Палыч поняв, что макания ему не миновать как-то весь обмяк и, закатив глаза, свесил голову. Пока его несли под руководством Чемякина, он ни разу не пошевелился, а когда приподняли над рукотворным бассейном, ничего не сказав, безвольно свесил руки.
Чемякин заметив не ладное с Палычем, приказал опустить его на мох. После чего стал пошлёпывать того по щекам и,  испугавшись не на шутку, стал брызгать ему водой на лицо но Палыч как окаменел.
- Он что умер? – спросил, волнуясь, Лебедев.
Чемякин взял руку Палыча и ощутил бьющийся пульс.
- Живой да только в обмороке или сердечко подвело…
Чемякин стал делать Палычу прямой массаж сердца, как его учили в лётном училище и, открыв рот вдыхать воздух в лёгкие.
Скоро Палычу надоела эта комедия с массажем с «целованием в губы» и он, приоткрыв глаза тихо сказал.
- Где я.
Чемякин показал жестами, чтобы Лебедев и Кельдюшев подняли больного и понесли на Базу Учёных. Сам он шёл рядом и держал Палыча за руку, приговаривая.
- Осторожней несите не дрова.
Палыча занесли в избу и положили на кровать.
Чемякин распорядился о питье больному из морса брусники, послав за ягодами Лебедева  и Кельдюшева. И как только они ушли он спросил у Палыча, что он будет готовить на ужин.
- Рожки с тушёнкой, пирожков можно настряпать с грибами или с брусникой, сахар у нас ещё есть, - ответил мнимый больной, прилаживаясь поудобнее на подушку.
- А ловко ты нас провёл, но меня-то не проведёшь, я знаю, когда человек откатывается, он по-другому и глазёнки закатывает и дышит тоже по-другому. И я зыком не шевелит. Нас же этому учили, а ты, наверное, думал, что я перед тобой как бабочка порхать буду.
Палыч сел на кровати и залился смехом, отчего его лицо всё покраснело, а на лысине проступила влага.
- Щас придут сборщики ягод пусть замешивают тесто, а к подъёму опары и оклемаюсь, ну, а пока я посплю, что-то я сегодня притомился.
- Ладно, отдыхай притворщик, а я пойду, ягоды пособираю, - сказал Чемякин и вышел из комнаты на веранду.

Прикрыв ворота на хитрую щеколду, Чемякин покликал товарищей и, определившись с направление, отправился к нам на помощь. Брусники в окрестностях оказалось мало, её поел медведь, а вот черники было ещё навалом её-то и собирали Кельдюшев с Лебедевым. Лебедев орудовал хапугой, а Кельдюшев собирал ягоды руками. Чемякин пристроился к огромной куртине рядом с ними и дело по сбору ягод пошло ещё быстрее. Скоро ягод, что они набрали, было достаточно, чтобы Палыч приготовил начинку для пирожков ну и на морс хватило.
Вернулись они как раз в то время, когда Палыч давно завёл тесто и колол чурбаны  на более узкие полешки.
- А я думал, что ты ещё дрыхнешь, - сказал Чемякин, удивляясь, что их повар не такой уж и засоня.
- А я что я, по-твоему, не имею право на бесплатный труд! – ответил Палыч, собирая наколотые полешки в охапку. Он посмотрел в общее ведро с ягодами и почесал лысину.
- Куда это вас так растащило!
- Ну, так на морс, - сказал Лебедев.
- Морс из черники, - удивился Палыч. - Не смешите мою старость! Лучше ягоды пустить на пирожки и ватрушки чем на это пойло. И кто вас на это только надоумил.
Пока тесто зрело Чемякин решил продолжить тему о диверсантах.
- Парни, а кто знает историю Соколова он, между прочим, тоже входил в группу «Ульм».

Оказалось,  о нём никто ничего не знал.
- Так вот этот Соколов когда-то был сыном подполковника царской армии, он родился уже в эмиграции в 1921 году. Он по заданию болгарских партизан явился к немцам с целью поступить к ним на службу и иметь доступ к секретной информации. К тому моменту, когда формировалась группа диверсантов под руководством Скорцени, он по своей инициативе был назначен её участником, но после провала первой группы его перевели в другое разведывательное подразделение. В сентябре 1944 года уже в звании фельдфебеля он забрасывается в Волгоградской области, где сдаётся тот час в плен. Но в НКВД не приняли его версию о связи с болгарским подпольем и посадили на десять лет, даже не проверив его информацию. После окончания войны он закончил Иркутский иняз и 25 лет отработал преподом в школе.
- Офигеть, даже не проверили! Вот как у нас работало НКВД! - сказал Кельдюшев.
- У них тоже был план на посадки Серёга, а вот сдайся Палыч в плен, так его сразу пустят в расход, рожа у него бандитская, виш какая откормленная, - сказал Чемякин.
- Чего откормленная я очень даже похудел, вы же меня нынче не догнали!
- Ну, макнуть тебя никогда не поздно, - сказал Чемякин и бросился к Палычу.
- Не подходите у меня нож, - крикнул Палыч, но его скрутили и понесли к бассейну слегка обмакнуть.

- Ребята, вы комсомольцы? Это не наш метод, - успел сказать Палыч, после чего его лысина погрузилась в холодную воду.
Макнув повара три раза, его перевернули и поставили на ноги.
- Ну, всё это была последняя капля моего терпения, - сказал решительно Палыч и толкнул Чемякина в бассейн, после чего бросился бежать к Базе Учёных.
В след ему из бассейна запоздало нёсся крик Чемякина.
- Держите его...