Взгляд из прошлого

         Босния и Герцеговина – государство в Юго-Восточной Европе на Балканском полуострове. Живописный город Мостар с мечетями, францисканским костёлом, православным храмом и католическим собором… Старый пешеходный мост на реке Неретва, построенный ещё в 1566 году…

         День солнечный, тёплый. Сидя на каменном парапете, наблюдаю за молодыми людьми, прыгающими для туристов с моста в воды Неретвы. Высота прыжка более двадцати пяти метров делает это занятие очень рискованным и требует большого мастерства, что достигается путём долгих тренировок.

         Полюбовавшись отважными ныряльщиками, иду гулять по историческому центру Мостара – Старому Городу. Узкие улицы с галечной мостовой, зажатые с двух сторон каменными домами, в которых разместились торгово-сувенирные магазинчики, уютные кафешки и ресторанчики; виднеющиеся над крышами домов остроконечные башни минаретов; разложенные для продажи на обочине дороги разноцветные ковры; сверкающие под солнцем на прилавках изделия из меди и ювелирные украшения; мужчины в фесках и женщины в закрывающих с головы до ног тёмных одеждах – всё напоминало мусульманские кварталы стран Ближнего Востока. Наследие прошлого. С момента своего основания в 1468 году Мостар входил в состав Османской империи и до настоящего времени в нём проживает многочисленная мусульманская община.

          По пути замечаю антикварную лавку. В такие торговые точки я захожу всегда, чтобы посмотреть на выставленные для продажи предметы и, прежде всего, на раритетное оружие. Как-то давно, оказавшись на шумном базаре в Стамбуле, я увидел такое количество старинного оружия, что решил непременно заняться его коллекционированием. Для начала хотел что-нибудь купить, но подумал, что провоз подобных предметов, в том числе раритетных, регламентируется соответствующими законами и правилами, и, прежде чем что-либо приобрести, эти законы и правила следует изучить. Коллекционером оружия я так и не стал, но любовь к нему, как и у многих мужчин, у меня осталась.

          В антикварной лавке находились старинные вещи: фарфоровая посуда, походные котелки, полевые телефоны, армейская одежда, ордена и медали, металлические и бумажные деньги, стальные каски… Было здесь и холодное оружие, среди которого тронутый ржавчиной четырёхгранный игольчатый штык, состоящий на вооружение русской армии в конце ХIХ века, и немецкие кинжалы и кортики времён Третьего рейха, легко узнаваемые по изображению на них имперского орла со свастикой.

          Пожилой продавец-босниец, заметив мой интерес к той или иной вещи, называл цену и, насколько я понимал, обещал сделать хорошую скидку. Для подарков я купил два брючных ремня с бляхами югославской армии и австрийскую кремнёвую зажигалку с выпуклым изображением танка, которая, несмотря на свой солидный возраст, работала исправно, стоило только крутнуть шершавое колёсико сверху.

         Торопиться мне было некуда. Присев к столу, я стал рассматривать старинные почтовые открытки. Цветные и чёрно-белые, с трогательным изображением ангелоподобных детей, живописных уголков природы, влюблённых пар, миловидных кошечек и собачек… В общем, разные… Однажды в Ленинграде в ожидании захода судна, на которое меня направили на замену списывающегося на берег матроса, и ввиду невозможности по тем временам найти в гостиницах свободные номера, я несколько дней прожил в съёмной квартире на Невском проспекте. Пожилая хозяйка квартиры – вдова пехотного генерала, чьи портреты и награды висели в рамках на стенах, тоже показывала мне коллекцию старинных открыток. Одна из них запомнилась более других: на цветной открытке изображалась небольшая покосившаяся избушка, в которой, придерживая сваливающуюся с головы корону, сидел трясущийся от страха русский царь, по всей видимости Николай II, а огромный кайзеровский солдат в остроконечном шлеме бил снаружи кулаком по крыше избы.

         После открыток продавец предложил посмотреть фотографии, сделанные, судя по наличию фирменных знаков и штампов, разными мастерами и студиями. Говорят, держать в доме портреты незнакомых людей из прошлого плохо, и я, хоть не суеверный, никогда не беру их в свой дом. Старые фотографии… На них мужчины в штатском, военные в лаковых сапогах, женщины в шляпках и без шляпок… Девочка, изображающая из себя принцессу… Мальчик в матроске с подзорной трубой в руках… Как прожили эти люди, как сложилась их судьба? Вот снимок улыбающегося детины средних лет, в серой униформе, с феской бордового цвета на голове, на которой красуется вывязанная нацистская символика в виде орла со свастикой и знака «мёртвая голова». Такие головные уборы во время войны носил офицерский состав мусульманских войск СС, отличавшихся жестокими карательными операциями против сербов. Удалось ли уцелеть бравому вояке, когда советские войска, освобождая европейские страны, громили этих головорезов?

         Взглянув мельком на фотографию молодой женщины, кладу её в стопку рассмотренных, однако спустя время появилось желание взглянуть на неё ещё раз, как будто я не увидел что-то важное… И вот она в моих руках…

         Со слегка пожелтевшего портрета на меня смотрит красивая белокурая женщина с печальными глазами… Очень красивая женщина… В парижском Лувре я видел плачущих при созерцании картины «Мона Лиза» людей, эмоции которых, как мне казалось, были вызваны волшебной силой изобразительного искусства Леонардо да Винчи, а не красотой самой женщины. Сейчас, глядя на фотографию, я понимал: образ женщины в произведении художника может заставить человека испытать сильные чувства, вызвать слёзы и даже влюбить в свой образ. Признаюсь, я не силён в составлении словесного портрета, тем более по одному лишь изображению. В своё время греческий философ Сократ, увидев необыкновенно красивого юношу, которым восхищались все, обратился к нему со словами: «Скажи что-нибудь, я хочу знать, действительно ли ты красив?» Смысл сказанного понятен: о красоте человека не следует судить только по внешнему виду. Однако, поверите мне на слово, женщина на портрете была красивая.

          И всё же! Почему из всех фотографий именно эта привлекла моё внимание? Ответа на вопрос не было, пока я не посмотрел на обратную сторону пожелтевшего картона, где, к своему изумлению, увидел рукописные строки на русском языке. Значит, женщина на портрете тоже была русской! Этим и только этим объясняется моё желание посмотреть на фотографию ещё раз после того, как я отложил её в сторону! Право, какая-то мистика!

         «Я жду тебя, как прежде, – читаю адресованные кому-то строки из известного романса, – но не будь таким жестоким… Мой нежный друг, если можешь, прости!..» Когда написано это послание? Кому предназначалось? Как фотография оказалась в этой стране?.. Вряд ли кто и когда теперь узнает…

         Вглядываясь в лицо женщины, я думал, что здесь, на фотографии, она навсегда осталась молодой. Помните роман Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея?» Главный герой произведения красивый юноша, глядя на свой портрет, задумался о недолговечности человеческой жизни и, не желая стареть, захотел, чтобы старился лишь его портрет, а он бы оставался вечно молодым. Желание юноши сбылось: время не меняло его внешность, старилось лишь изображение на портрете. Здесь же, на фотографии, наоборот, незнакомка навсегда осталась молодой, с пронзительным печальным взглядом… взглядом влюблённой женщины…

         Продавца лавки заинтересовало, что я так долго рассматриваю, и, нагнувшись над столом, он тоже стал смотреть на портрет. Покупая сувениры, я говорил, что приехал из России, и сейчас, показывая пальцем то на изображение женщины, то на меня, он с удивлением спрашивал: «Русская?.. Русская?..» Похоже, что эту фотографию он видел впервые. Получив утвердительный ответ, продавец аккуратно взял её в руки и внимательно вгляделся в лицо незнакомки. Последовавшая за этим речь боснийца была мне непонятна, но нетрудно было догадаться, что он тоже восхищается красотой русской женщины.

         По дороге в отель мне вспоминалось лицо прекрасной незнакомки со старой фотографии, и в этот момент, казалось, я слышу голос незабвенной Изабеллы Юрьевой, исполняющей один из моих любимых романсов, строки из которого были на портрете:

«…Мне сегодня так больно,
Слёзы взор мой туманят,
Эти слёзы невольно
Я роняю в тиши.
Сердце вдруг встрепенулось,
Так тревожно забилось,
Всё былое проснулось –
Если можешь, прости…»