Старинные часы. Глава 1

«Несчастье делает человека легко ранимым, а непрерывное страдание мешает ему быть справедливым»
Стефан Цвейг

«Ни один человек на свете, будь то мужчина или женщина, не видит себя в зеркале таким, каков он на самом деле»
Колин Маккалоу


Глава 1

В мастерской, что находилась в тихом переулке недалеко от парка, почти не было слышно привычного городского шума. Здесь лишь монотонно тикали часы, отсчитывая секунды, ускользающие в прошлое. На низеньком столике у открытого окна каждый вечер горела лампа. В полумраке помещения её свет создавал глубокие тени по углам и на потолке. Они слегка дрожали, когда лёгкие порывы ветра качали занавеску и, казалось, готовы были встрепенуться словно растревоженные ночные бабочки.
Эмма, как в детстве, сидела на подоконнике и покачивалась в такт песни, которую тихонько напевал мужчина, привычно перебирающий мелкие детали часов.
– Приподнимаем занавес за краешек – такая старая тяжёлая кулиса: вот такое Время было раньше – такое ровное, – взгляни, Алиса.(1) 
Иногда он отвлекался от своего занятия, переводил взгляд на повзрослевшую внучку: рыжий завиток упал ей на лицо, и она поморщилась. Неожиданно взмахнула рукой, затем снова замерла, задумчиво уставившись на проплывающие по вечернему небу облака. Казалось, что в этот момент она снова видит свой идеальный танец. В своё время каждый день прибегала в мастерскую, чтобы рассказать о нём деду. Но сейчас Эмма редко бывает здесь. Настолько редко, что тот уже и запамятовал, когда же она приезжала в последний раз. Что ж так и должно быть.
– Посмотри дед, как я кружусь! Ещё кружусь! Ещё, ещё! – не раз он вспоминал смех внучки.
 Совершив лёгкий поворот, она усаживалась прямо на краешек стола, на котором неизменно стоял микроскоп и лежали десятки мелких деталей. В мастерской всегда горел свет и слышался звон часов. Здесь время казалось материальным. Словно его можно было ухватить руками, поймать, как бабочку в сачок.

 А ещё здесь висело большое зеркало, в котором отражения казались девочке чуточку странными. Они как будто создавали её представление о совершенном танце. В те годы о таком она могла лишь мечтать. Мечтать и иногда видеть его во сне, что снился всегда только здесь, в мастерской. В нём она танцевала. Танцевала легко, свободно, вдохновенно, словно не касаясь подмостков. Похожая на белую птицу, она парила то в круге яркого света, то во мраке ночи. Все движения, наяву получавшиеся не сразу, сон делал совершенными и естественными. Такими, какими они могли бы быть, если бы человек был рождён не просто ходить, а танцевать.
Балетное училище Эмма окончила два года назад, поступив туда после балетной школы. Теперь уже много воды утекло с того дня, когда она впервые переступила её порог. Но тогда девочка испуганно смотрела на строгих женщин из приёмной комиссии, стараясь спрятаться за мамину юбку. Своё имя она назвала так тихо, что той пришлось повторить его вместо дочки. А потом Эмма никак не могла найти ленточку, которую приготовили, чтобы закрепить её длинные волосы. Непослушные рыжие кудряшки плохо заплетались в косы, отчего их приходилось всё время поправлять. В поисках ленточки девочка не заметила чей-то рюкзак, брошенный у скамьи, и на бегу зацепилась за него. Растянувшись на полу, она услышала вначале лишь тоненький визг, а затем почувствовала, что кто-то пытается вытянуть из-под неё свои вещи.
– Отдай! – кричала какая-то девочка. – Вот неуклюжая! Ещё собирается поступить в балетную школу!
Эмма вскочила на ноги и слёзы хлынули ручьём. Она размазала их по лицу и громко всхлипнула. Мама попыталась обнять дочку, но та вдруг резко вывернулась и метнулась к выходу. Но сделав несколько шагов, внезапно уткнулась носом в чьи-то колени. Взглянув вверх, она увидела перед собой женщину. Девочка сильно сжала кулачки и, настороженно уставившись на неё, застыла. Голова кружилась, а перед глазами плыл туман. В этом тумане Эмма почти не увидела её лица, когда присев, женщина погладила девочку по голове. Она легонько оттянула рыжий завиток и, отпустив, поправила его, потому что тот снова сжался пружинкой. Кулачком Эмма опять стёрла слезы и неожиданно громко икнула. Женщина улыбнулась и обняла её за плечи. В тот момент маленькая испуганная девочка ещё, конечно, не могла знать, что с этой доброты начался её яркий, как вспышка сверхновой звезды, балетный путь.

Но это будет позже, а тогда Эмма лишь послушно стояла в ряду таких же, как и она девочек, пока комиссия оценивала внешние, сценические и профессиональные физические данные абитуриенток, затем также послушно старалась выполнить все движения, являющиеся тем необходимым минимумом, который позволит ей сделать свои первые робкие па. Стойко пережила девочка и медицинский этап. Последний же тур, где комиссия оценивала ритмичность, музыкальность, артистичность она проходила уже так, как если бы всё это было во сне. В тот первый день не было ни восторженных отзывов членов комиссии, ни радости от свершившегося факта поступления. От него в памяти за долгие годы учёбы осталась лишь улыбка её будущего педагога. Улыбка, которую Эмма ещё не раз увидит потом. Она будет вести её много лет. Будет вести от первых неудач к первым успехам, снова возвращать к неудачам и извилистой тропкой таланта и труда вновь выводить к удаче. Позже, когда любимого педагога не станет, Эмме будет очень не хватать её.
К тому времени девочка уже исполняла главные партии в некоторых постановках и даже была замечена музыкальными критиками, но пока это были лишь выступления в балетных классах и участие в международных конкурсах, где Эмма представляла сольные номера. Ей только предстояло выйти на большую театральную сцену. Неожиданная смерть её первого любимого педагога лишила Эмму такой необходимой в тот момент поддержки. И хоть она давно покинула стены школы, учась теперь в балетном училище, старалась часто видеться с ней, прибегая за советом и помощью. Тогда впервые девушка поняла, что наступает время, когда нужно учиться принимать решения, опираясь на знания, которые долгие годы она, как губка, впитывала от своей учительницы.

С самого начала Эмма выделялась из ряда других девочек. Она умела чувствовать музыку, отчего её движения всегда подчинялись рисунку танца. Она рассказывала истории при помощи своего тела. Мастерство отточенных позиций девочка наполняла душой, и её партия непременно становилась искусством. Эмма не танцевала музыку, она в ней растворялась. Будучи маленькой девочкой, она научилась делать высокий прыжок, казавшийся со стороны полётом. Позже он станет её визитной карточкой. Он получился не сразу. Эмма падала и поднималась вновь. Снова падала и снова поднималась. Она пыталась филигранно вносить его в рисунок танца, чтобы он стал не просто красивой фигурой, а превращал её в парящую птицу, хлопающую крыльями бабочку или кружившуюся на ветру снежинку. Много раз после неудачной попытки она сильно сжимала кулачки и, глядя на своё отражение в зеркалах балетного класса, представляла, как должна двигаться, чтобы получить нужный результат. Эмма никогда не жаловалась на трудности, не плакала и не докучала родителям своими неудачами. На все вопросы она отвечала: «Всё хорошо. Я станцую. Только ещё поучусь немножко». И она танцевала.

Очень часто прямо из училища Эмма прибегала в мастерскую к деду. Здесь напротив старинных, особенно бережно хранимых им, часов, висело зеркало, в отражениях которого её движения как будто преображались, достигая совершенства. Девочка ловила себя на мысли, что зазеркалье создаёт идеал её танца. Она старалась запомнить и повторить его позже, когда возвращалась на следующий день в балетный класс. Эмма много думала об этой странной особенности старого зеркала. В общем, мастерская деда тогда вся казалась ей странной. Из каждого уголка в ней слышалось тиканье часов, которых здесь было много, но Эмма научилась различать их звуки: одни звенели, как хрустальные колокольчики, другие бухали тяжело, как будто ленились передвигать стрелки, третьи шелестели, как осенняя листва на ветру. И все они стали хранителями времени в мастерской, где много лет её дед работал часовщиком. Эмма любила её неповторимую атмосферу.

Здесь же она плакала, переживая своё первое любовное разочарование. Мальчик, в которого Эмма влюбилась, предпочёл ей другую девочку. Она видела их вместе. Но ни словом не обмолвилась об этом ни с кем, стараясь скрыть свою боль от родных. Дед тогда тоже ничего не говорил, хоть и слышал, как горько она вздыхает. А ещё видел, как безучастно смотрит, когда он возится с часами. Смотрит, витая в облаках. Её мучала неразделённая любовь и с каждым днём Эмма тосковала всё сильней. Та другая девочка тоже училась вместе с ней в балетном училище. Более того, их пути шли параллельно с первых лет обучения ещё в балетной школе, и все эти годы Эмма чувствовала её неприязнь. Быть может, она возникла тогда, когда Эмма упала на рюкзак Светы (звали её именно так) и сломала лежавшую внутри новую куклу. Конечно, то детское недоразумение с годами забылось бы, если бы для возрастающей антипатии теперь не появились более веские основания. Когда талант Эммы стал раскрываться, как цветок, между девочками установилось негласное соперничество. Сама Эмма, правда, нисколько не стремилась к нему, но навязанное Светой, оно не оставляло ей шансов избежать противостояния. Света так отчаянно боролась за лучшее выступление, за совершенство элементов и позиций, за главные партии в спектаклях училища, что не гнушалась запрещённых приёмов, позволяющих вывести более талантливую соперницу из игры. А Эмма несомненно была талантливее. Не желая признавать это, Света интуитивно тянулась за ней. Тянулась и завидовала. В то время, как тихая неразговорчивая Эмма не умела давать отпор, сильная и наглая соперница часто добивалась того, чего хотела. Но победы эти были недолговечны, ибо стоило Эмме затанцевать, вся паутина рассыпалась в прах. Сколько раз Света наблюдала за волшебными движениями своей соперницы, в тайне мечтая, чтобы Эмма подвернула ногу! О нравственной составляющей этих мечтаний (точнее об её отсутствии) завистливая Света не думала. Она привыкла всегда и во всём быть первой, а сейчас столкнулась с тем, что есть кто-то, кто стоит на ступеньке выше её. Она изо всех сил старалась вскарабкаться вверх и сбросить оттуда Эмму.

«Рыжая выскочка, – зло думала она. – Я всё равно танцую лучше!»
Однажды судьба подарила ей шанс. Света случайно заметила, как Эмма смотрит влюблёнными глазами на одного мальчишку из их большой компании. Обычно такая компания собиралась из бывших одноклассников, ребят близлежащих дворов и педагогического университета, чьи корпуса находились недалеко от балетного училища. Этот парень совсем не нравился Свете. До того момента, как она вдруг заметила интерес к нему Эммы, она даже не подозревала о его существовании. Он был только частью большой компании: выделять его Свете не пришло бы и в голову. Даже более того, при других обстоятельствах она бы не стала смотреть в его сторону, но через месяц должен был состояться в Праге международный конкурс, на который они обе поедут в качестве участниц. Это обстоятельство меняло дело, потому что Света не раз видела, как танцует её соперница. Она видела, сколько надежд возлагает на Эмму педагог. Они разучивали танго из балета Шостаковича «Золотой век» и Света чувствовала, чтобы затмить Эмму нужно приложить невероятные усилия. Тогда она занималась до изнеможения, но случайно оказавшись на её репетиции, пришла в отчаяние. Высоты Эммы ей не достичь. В расстроенных чувствах она вышла на крыльцо, где несколько минут спустя стала случайной свидетельницей зародившейся любви Эммы. Глупый мальчишка топтался в числе других ребят и совсем не замечал её. В тот момент он и сам не подозревал о том, что уже стал «средством борьбы» в руках Светы. Был ли он глупым в самом деле она не знала и узнавать, в общем, не собиралась. Тот факт, что ей без особого труда удалось обратить на себя его внимание, сыграл не в его пользу. Но, тем не менее, каждый вечер по окончании занятий Эмма встречала их возле училища и потом долго смотрела вслед грустным взглядом. Они всегда были вместе и всегда, так или иначе, оказывались неподалёку. То, что в действительности это часть плана Эмма не подозревала. Она страдала от неразделённой любви. Проходили изнурительные ночи без сна, когда она ворочалась с боку на бок, глядя в потолок. Мечтала, плакала и надеялась на чудо, которое позволило бы ему, наконец, разглядеть её. Всё это привело, в конечном итоге, к тому, что Эмма стала рассеянной, невнимательной. Она не могла танцевать, падая на репетициях от усталости и делая ошибки. Хореограф старалась подбодрить её, но девочка только просила прощения и обещала не подвести. Эмма в самом деле старалась из последних сил, но только силы эти таяли в муках безответной любви.

К тому времени, когда они приехали в Прагу, Света уже чувствовала своё превосходство над измученной Эммой. Будучи отлично подготовленной, она почти не сомневалась в победе. Надоевшему за месяц кавалеру, она перед отъездом дала от ворот поворот. Свою миссию глупый мальчишка выполнил, поэтому она решила, что, вернувшись из Праги, найдёт кого-нибудь получше.
В тот день Света действительно станцевала прекрасно, сразу оказавшись в лидерах. Согласно жеребьёвке, Эмма выступала последней. Глядя на её бледное лицо все понимали, что её выступление окажется, скорее, необходимой формальностью, чем станет заявкой на призовые места. Сама же Эмма терпеливо ждала за кулисами своего выхода, прекрасно осознавая насколько незавидное у неё положение. Сильно сжав кулачки, она вспоминала своего первого педагога. Вспоминала её улыбку, её доброту, её талант. Всё это научило тогда ещё совсем маленькую Эмму верить в себя. Также, как когда-то поверила в неё её учительница. Подвести её сейчас – значит предать саму память о ней, свести к нулю весь путь, что они вместе прошли. Подумав об этом, Эмма вышла на сцену. В этот миг для неё мир исчез в музыке Шостаковича. Он растворился в танго, казалось, ворвавшееся сюда из странных отражений большого зеркала в мастерской. Так до этого дня она танцевала лишь в них. Члены жюри были потрясены, а с лёгкой руки некоего историка балета её тут же назвали голубым бриллиантом. Также в своё время сказал о легендарной Анне Павловой её единственный ученик: «Если выискивать сравнения в мире драгоценных камней, то её следует признать истинным бриллиантом голубой воды!»
По возвращении из Праги с победой Эмма уже не принадлежала себе. В то время ей оставалось учиться в училище ещё полгода, но Минский Большой театр пригласил её участвовать в молодёжном проекте «Восходящая звезда». За несколько месяцев эта сцена полюбилась Эмме. Позже выступая на подмостках многих театров, она не раз будет вспоминать её особенную атмосферу. Когда же по окончании училища Эмма уедет в Москву, эта сцена будет сниться ей, как снится в разлуке родной дом. Ведь именно здесь она впервые почувствовала себя настоящей балериной и окунулась в огромный мир танца. И отсюда пошла о ней слава, как о Белой Птице. Так назвали её критики и музыкальные историки.
 
С тех пор прошло два года. Жизнь и балет закружили её. Образ того мальчишки, в которого когда-то влюбилась Эмма, потускнел, а позже и вовсе стёрся из памяти. Теперь первые девичьи страдания вызывали у неё улыбку. Ведь с тех пор ей самой уже не раз приходилось отвергать любовь мужчин, забрасывающих её цветами и признаниями. Однако до первого по-настоящему большого успеха ещё было очень далеко.

В родной Минск она приезжала редко, в нечастых перерывах между репетициями и выступлениями. Но приезжая, всегда навещала деда, неизменно остающегося в своей мастерской.
Вот и в этот раз пока Эмма сидит на подоконнике, задумчиво глядя в окно, он возится с часами. В жизни её деда ничего не меняется на протяжении многих лет. Всё также бубнит он себе поднос какие-то песни и продолжает ремонтировать старые часы. Кажется, что время здесь давным-давно остановилось, но дед об этом или не знает, или не хочет знать.

И как раньше напротив зеркала висят часы, которыми дед особенно дорожит. Кажется, они достались ему от отца. Ещё в детстве видела Эмма, как в зеркальном отражении они двигают стрелки назад. Почему дед не забирал их домой, она поняла только теперь: в мастерской он проводил большую часть жизни. Но завтра Эмма впервые увезёт часы отсюда, когда дед сделает ей этот подарок. Его ценность она поймёт лишь много лет спустя, а до этого они будут висеть в её квартире, продолжая вести счёт годам её успеха.

(1) В.Высоцкий "Песня об обиженном времени"

Продолжение здесь http://proza.ru/2023/03/10/1211