Большое сердце

Маленький мальчик нашёл пулемёт, больше в деревне никто не живёт… Каждого такого маленького мальчика должны звать Вовочкой, а девочку Машенькой. Кроме деда Архимеда, у которого торпеда… Но меня зовут не Вовочка, и не Машенька. Моё имя вам ничего не скажет, потому что я не такой маленький мальчик. Я – обычный мальчик.

Когда умер папа меня отправили в загородный лагерь для дошкольников. Плохо помню обстановку, всё какое-то солнечное, зелёно-голубое и размытое. Помню как сильно плакал, когда мама оставила меня. Мне было непонятно зачем это всё нужно. Деревянные домики, лес, кусты орешника. Большие, огроменные муравейники с меня ростом. Мы втыкали в них палочки, а потом облизывали, после того как муравьи по ним поползали. Кисло. Какой-то бритый налысо мальчик называл это муравьиной кислотой. Не помню как его зовут.

Воспитатели часто водили нас на прогулки по тем волшебным лесам рядом с лагерем. Девочки, мальчики, воспитатели, дома как будто размыты, но я отчётливо помню деревья, песок, побережье и волны, и страшный каменный бюст Ленина, на который мы наткнулись. Не понимаю, почему он меня так напугал, но в моей душе навсегда поселился ужас. Покрытый мхом и грибами, он выражал то, что до сих пор со мной… И это хорошо.

После этой встречи я стал видеть страшное существо – человека с собачьей головой. Его никто не видел, кроме меня, я это знаю. На него смотрели, как на пустоту, поэтому я знаю. Сначала мне было очень страшно. Его морда, вся его осанка ничего не выражала. Ничего человеческого или животного в нём не было. Он, скорее, был похож на каменный бюст, который я видел недавно в лесу.

Когда наступал тихий час, человек с собачьей головой садился в угол комнаты и смотрел. На него не обращали внимания бесящиеся дети, воспитатели, успокаивающие их – никто, кроме меня. Помню как натягивал одеяло на голову, а воспитательница, похожая на Аллу Пугачёву, грубо сдирала его и шипела: «Задохнёшься». Когда дети успокаивались, Собакоголовый подходил к уснувшему ребёнку, к мальчику или девочке, раздвигал руками рёбра, доставал сердце, отрезал от него кусочек, выбрасывал этот кусочек в свой страшный окровавленный мешок. Потом он проводил рукой, чтобы рана на сердце заживала, клал сердце обратно и жестом руки заживлял грудную клетку, не оставляя никаких следов.

Я приказал себе не засыпать. Всё как в фильме про Фредди Крюгера. Хотя, я никогда не замечал, чтобы дети как-то сильно страдали от этих процедур… Они становились просто хмурыми и немного вялыми, чуть более грубыми, чем раньше. Я едва держался.

Собакоголовый преследовал меня в столовой, в лесу, в туалете, в бане. Ох уж эта баня. Я помню, что потом видел картину похожую на эту баню в каком-то фильме про нацистские концлагеря. То ли это было какое-то насилие, то ли издевательство, то ли просто дети с купированными сердцами очень нехотя мылись. Стадо маленьких людей, не понимающих ничего в этой жизни. И вот в этой суматохе я задремал. Голый на скользком и колком, наверное бетонном, полу. Когда я открыл глаза надо мной стоял Собакоголовый. Все сильно испугались, когда я начал верещать как резаный, а он стоял на месте и смотрел на меня. Мой крик испугал детей до смерти, а воспитательница, наша Алла Пугачёва, потом пила какие-то капли.

В этот вечер многое изменилось. Когда мы засыпали пришла девушка с гитарой. Я уверен, что она была ангелом. Жаль, что такие люди появляются в этом мире, но она мне так сильно помогла. На многие годы помогла. Девушка. Я помню только её рыжие волосы, эти мелкие кудряшки, её гитару и мне кажется, что она была одета в белое ангельское покрывало. Это наверное было не так, какая-то другая одежда была на ней, наверное светло-голубые джинсы и шерстяной безразмерный свитер, но запомнил я её ангелом. Большое сердце.

Она всем раздала по печенюшке, а потом начала петь песни. Она пела что-то из ДДТ, Алисы и Кино. Она пела так, что мне показалось, что я вырвался из лап этого мира и взлетел, выше крыши этого детского барака, выше сосен и ёлок. Я заснул сладко и безмятежно.

Собакоголовый пропал. Потом я немного приболел и погода испортилась. Скоро и мама меня забрала в город.

С тех пор я считал многие годы, что музыка спасает меня от начинки этого мира. Правда, чем старше я становился, тем эта начинка становилась ближе ко мне. А потом и музыка отпала.

Сейчас я многое понял и совсем перестал бояться. Когда я смотрю в зеркало, я вижу собачью голову. В этом мире иначе не получается. Разве может человек с большим сердцем выжить в этом мире? Знаю, что не может. У меня такая профессия.

Благодаря службе я смог узнать, что случилось с моим Ангелом из того детского лагеря. У неё была типичная судьба человека с большим сердцем. Я рад, что её жизнь была недолгой и оборвалась золотым уколом. Если бы её сердце было поменьше…

=АЛЕКСАНДР ЛЕТЕЙНЫЙ=