Нехорошая квартира черновик

    Иллюстрация  Клиффа Робертса, 1954 « Пианист».


                ***
     Между жильцами дома  по улице Круглой прошел слух, что в квартиру номер десять, уже как завтра вселяется новый квартиросъемщик.

    Жильцы дома затаили надежду, что их новый сосед будет человеком непьющим, не шумным и порядочным.

     Слухи о въезде новосёла  таки подтвердились. Субботний день выдался теплым и солнечным : если бы не знать что на дворе  осень, то можно было бы подумать что весна. 

    К одиннадцати  часам  к третьему подъезду подъехало жёлтое такси. Из него вышел высокий с длинными взъерошенными волосами  мужчина в шерстяном пальто серого цвета. Вокруг его шеи был обвязан черный клетчатый шарф и на ногах изящные, начищенные до блеска  остроносые туфли.

    В правой руке он держал вешалку для одежды , на которой висела выглаженная белоснежная рубашка с бабочкой,  поверх которой седел  черный  смокинг с длинными  фалдами. Под мышкой правой руки мужчина держал толстую папку, из которой выбивались пергаментного цвета страницы с музыкальными нотами.
 
     Глядя себе под ноги, он с безучастным лицом прошел мимо трех пенсионерок, плотным рядом сидящих на  скамейке у подъезда.

    - Непрост, - быстро вынесла вердикт соседка сидящая слева.
    - Еще ничего ему не сделали, а он уже не здоровается! - продолжила соседка справа.
    - Ну да. - согласилась сразу с обеими  соседка посередине. 

    Не прошло и двух минут, как к подъезду следом подъехал грузовик. Из кузова грузчики  вынесли  три большие картонные коробки, из которых были видны  пухлые подушки, настольная лампа с зеленым плафоном и связанные веревкой рулоны туалетной  бумаги.

     Рабочие неспешно выгрузили  небольшой кухонный  столик на двух персон и деревянную банкетку. Следом из машины последовали  раскладушка , оранжевое кресло и свернутый в тугой рулон полосатый матрас . Черное блестящее пианино “Becker” с особой заботливостью грузчики выкатили  из грузовика последним.

    - Нам всем конец! - провожая   взглядом черный пианино сквозь зубы прошептала соседка  справа.
    - Согласна!  - подтвердила  соседка слева. 
    -  Зачем же так пессимистично, девочки?  - весело отозвалась соседка посередине,  -  А беруши? Вы забыли про беруши!  Мой Гамлет когда начинает скандалить или храпеть  -  я тут же вставляю в уши силиконовые беруши. Такая благодатная тишина сразу!
    - Дора Гавриловна, вы всегда такая позитивная, аж страшно! - возразила ей соседка сидящая слева,- А что если я не желаю жить в вашей обманчивой тишине?
    -  А я вот, например, - отозвалась соседка слева,- инородные предметы в свое  единственное тело вставлять не хочу!  Вон Зоя Михална , царство ей небесное , из второй квартиры , однажды так далеко затолкнула берушу , что закончилось у нее всё больничной койкой . Чуть не потеряла ушную раковину,- и добавила, -  Тишина, - скажу вам девочки - должна быть натуральной !
      - Да живите вы как хотите! - с обидой в голосе огрызнулась позитивная соседка. - Я хоть дело предлагаю, а вы просто воздух своей болтовней гоняете ! И вообще, правильно говорить  не ушную раковину,  а перепонную  барабанку !
    - Уж где вы такие слова берете, Василиса Умбертовна? Правильно  говорить не перепонную барабанку, а барабаную перепонку! А еще говорили , что отличницей в школе были!
    - Ладно - ладно девочки не ссорьтесь! Сейчас, как никогда,  нам всем нужна сплоченность! - на мирной ноте закончила диалог соседка слева.
Тем не менее, пророчество   соседок, совсем скоро начало сбываться.

     Первым принял на себя удар пенсионер Степан Шаткий, который жил от пианиста через стенку. Всю неделю он включал на полную громкость телевизор, пытаясь заглушить повторяющиеся звуки пианино. Он включал в кране воду, радио Шансон на телефоне и выгуливал себя в парке чаще, чем того хотелось.
       По субботам, пенсионера Степана обычно навещал его сын. На его модном телефоне  приложение Shazam мгновенно  определило композитора :
   - Это же Франц Лист “ La Companella” - воскликнул сын.
   - Мне тоже поначалу этот Лист понравился, - согласился  Степан. - но  это только в первые два часа. А сейчас , кем бы то не был этот Франц - я к нему проникся тихой ненавистью!
    - О мертвых, папа,  или хорошо или ничего ! - возразил сын,- Франц Лист давно уже покойник.
    - Так ему и надо!- перебил его Степан,-  Будет знать как над живыми людьми глумиться!

    Обычно к вечеру  музыка за стенкой наконец умолкала. Но не в голове Степана. Он продолжал ее слышать снова, снова и снова. Короткая передышка  была раз в неделю, по воскресеньям . И он с ужасом готовился к наступлению  понедельника.
 
    Уже через неделю Степан насчитал, что произведение в среднем  повторяется шестнадцать раз в день. Это ему напомнило  китайскую пытку с каплей воды, которая методично капает на лоб в течении долгого времени. Вскоре беззвучное падение капли  превращалось в грохот, еще позже - в оглушительные взрывы.

    Степан осознавал, что потихоньку начинает сходить с ума. И конец его совсем близок! Он увидел себя кричащим и привязанным к кровати, где он  в сумасшедшем доме и медсестра регулярно вкалывает в его дряблые ягодицы успокоительное.

    Срочно надо что то  делать!, - запаниковал Степан.- Совсем срочно! Ну, пианист, держись, я тебе сейчас  устрою! 

     Степан вытащил из деревянного ящика с инструментами молоток и как только музыкант брал первые аккорды, Степан по стене отстукивал в ответ азбукой Морзе “SOS”.

     Звуки пианино на короткое время прерывались , но чуть позже возобновлялись снова.  Молоточный  SOS мгновенно принимал эстафету и реагировал.  После чего музыка на время снова замолкала. И так повторялось снова и снова.
 
     На следующий  день в дверь пенсионера позвонили. Степан опустил молоток и пошел открывать. Перед ним стоял злой и взъерошенный пианист и без приветствия нервно начал:
    - Из вашей квартиры кто то постоянно стучит молотком!
    - Я тоже слышу эти странные удары. Но стучу не я! - ответил скороговоркой Степан и быстро захлопнул перед пианистом  дверь.

    Под квартирой пианиста, на этаж ниже  проживал электрик от ЖЭУ - Яков Булка. Яков был человек спокойный и терпимый , но и ему в один день- эта адов тандем  молотка  и пианино поднадоел.

     Он поднялся по лестничной клетке на этаж выше, подошел  к электрическому щиту и отключил  провода у обоих жильцов десятой и одиннадцатой квартиры. .
Звуки пианино и стук молотка  тут же прекращались. Но периодически начинал названивать телефон Якова: “Примите заказ на ремонт щитков жильцов десятой и одинадцатой квартиры.”- звучал голос из трубки.  Яков отвечал , что уже идет, но продолжал смотреть футбол и закусывать котлетами.

    Соседка Раиса , живущая через стенку от музыканта , в квартире номер восемь , сама была в детстве пианисткой. Каждый раз, как только музыкант брал неправильный аккорд - тайно этому радовалась:
     - Какая бездарность ! Просто нет на тебя моей мамы! Она бы из тебя быстренько талант сваяла и на гастроли отправила!

    Жильцы дома тоже слышали непрекращающийся  дуэт молотка и пианино. Они закрывали окна, форточки и балконы. В конце концов, без воздуха жить невозможно и все одновременно занервничали и психанули: было назначено экстренное собрание всех жильцов дома. Пианисту лично вручили  повестку первому!

     В пятницу,  к семи вечера на собрание пришли все, кроме  самого пианиста.
 Своим равнодушием он заставил жильцов еще больше злиться. Степан, объятый гневом вызвался пойти за пианистом и привести его на собрание.

     Яросно и без остановки он звонил в дверь музыканта и бил по ней кулаками.
Никто не открывал. Степан припадал к дверям то одним, то другим ухом ,пытаясь услышать, что  происходит за дверью. Слышен был работающий душ и пение пианиста. 

    - Ах, ты еще и певец! - возмутился  Степан и продолжал настойчиво нажимать кнопку звонка.

    Через пять минут дверь отворилась и в узком проеме показалось мокрое намыленное плечо Зингера.  На кончике его большого носа свисала прозрачная капля воды.

    Степан  смотрел прямо в глаза пианисту и неистово продолжал нажимать на кнопку звонка . Лицо Степана выглядело неистовым и страшным. Пианист открыл дверь пошире и  силой отдернул указательный палец Степана, еле отлепив его от кнопки.
    - Вы - нервный!- нервно выкрикнул  музыкант. Вам бы на свежий воздух! Идите и освежитесь!
    - Ты у меня сейчас договоришься, и не посмотрю что ты пианист!
    - Что  вам от меня нужно, старая моль? - пианист явно  начинал  грубить.- От вас несет нафталином!
    - Ой подожди, я тебе сейчас устрою: и порванный баян и жизнь без белых клавиш! - не дав пианисту возмутиться , он приказным голосом выкрикнул ,- Приказываю!  Срочно одеться и привести себя в порядок!  Вас ожидают члены домоуправления и все жильцы. У нас у всех- собрание!

    Через пятнадцать минут в дверях наконец то показались пианист, и за ним конвоем следовал Степан.  С кучерявых волос пианиста стекали капли воды. А вокруг шеи висело в зеленую полоску махровое полотенце.
 
    Пианист неожиданно дерзко, даже не присев на предложенный ему в центре зала стул , стянул полотенце с шеи, вытащил  из кармана брюк очки в изящной  золотого цвета оправе, откашлялся и уважительно спросил:
    - Можно я начну собрание первым?, - тем самым вырвав инициативу у председательствующего. Тот, нехотя ответил:- Слушаем! Но побыстрей, пожалуйста! И только по делу!
    - Разрешите представиться,  меня зовут Давид Зингер,  - представился он собравшимся,- Я ваш новый сосед , жилец из квартиры  номер десять.
    - Пианист что ли который ? - кто то выкрикнул из зала.
    - А как вы узнали? - с удивлением спросил Зингер.
    - Мы вас уже где то слышали!- язвительно ответил голос из зала.
    - Странно.- ответил Зингер,-  Я на телевидение выступал всего раз. Но я искренне польщен! Спасибо!

    В зале хихикнули. Зингер залез в карман приталенного  пиджака и вытащил стопку бледно голубых  контрамарок. 
    - Это билеты на мой концерт, уважаемые соседи! Приглашаю всех! Буду исполнять…- но тут его нагло перебил Степан Гулкий:
    - …Франца Листа. - с усмешкой продолжил Степан.
    - Откуда вы узнали? - приятно  изумился Зингер.
    Ответа не последовало , но в зале началось переглядывание и перешептывание, а затем возмущение!
    - Одним словом, спасибо  конечно, - начал председатель собрания, - но на концерт мы не пойдем ! И вообще, жилец Зингер- не валяйте дурака и прекращайте всё это! Мы вас тут не для этого собрали!
    - Ну и ладно! - только на секунду смутился Зингер. Затем распрямив плечи он быстрой походкой, не извиняясь и не оглядываясь , покинул собрание, оставив всех  в полной растерянности и недоумении.

    Жильцы дома отныне ополчились и решились  действовать грубо: уже как с завтрашнего дня на улице с ним никто больше не здоровался. Но Зингер почему то этого и не замечал. Он проходил мимо соседей, погруженный в свои мысли  и похоже не особо нуждался  в чьих то приветствиях.

    Соседка Шура живущая на этаж выше, в замочную скважину Зингера шприцем  залила клей  “Момент”. Но музыкант воспринял это просто как обычную неисправность и вызвал сервис по починке замков.

    Еще через день,  кто то нагадил на коврике прямо перед его дверью . Судя по размерам фекалий  - это был кот. Скорее всего рыжий,- подумал Зингер.
 
    Каждое утро соседка по лестничной клетке на коротком поводке выгуливала во дворе рыжего кота Йорика. Кот и нагадил! - решил Зингер. Задержав дыхание,  он наклонился и сморщившись собрал фекалии в туалетную бумагу и вернул  их под дверь хозяйки рыжего кота.

    Далее в квартире пианиста начали происходить странные вещи: к молотку и отключению света  добавились ночные телефонные звонки. Кто то звонил и тяжело дышал в трубку. А через минуту после повторяющегося Зингером “алло - алло” в трубке слышались   перемежающиеся щелчки, шорохи и голос на линии глухо произносил: “Скоро. Совсем скоро.”

    Еще через неделю, когда он входил в свой подъезд и поднимался по лестнице, дверь квартиры на первом этаже приоткрылась и в узкой щелке  появились сложенные в трубочку губы : - Вы живете в нехорошей квартире, Зингер. - голос был низкий и хриплый. После короткой паузы голос прошептал :- Булгакова читали? Там всё уже давно описано! - губы исчезли в темноту и дверь захлопнулась.

    Наконец то до Зингера начало доходить: все связалось  в одну логическую цепочку: молоток, замок, собрание, фекалии и таинственный голос - это протест, бойкот! Его вызвали на унизительную дуэль!  Но пианист воспринял это не персонально , а как вызов прекрасному произведению Франца Листа. Да как они осмелились! Ну я вам всем устрою Gran finale!

    На следующий день, в субботу, некоторые  соседки , через полуоткрытые кухонные занавески наблюдали, что к подъезду подъехало такси.  Оттуда вышел пианист и вынес два  тяжелых музыкальных динамика с метр высотой, или даже побольше.   
 
    Сначала соседки  ничего не подумали, и выводов никаких не сделали,  но совсем скоро- услышали.   

    Зингер вынес музыкальные колонки на балкон, настроил микрофоны колонки на полный звук. Затем одел белую концертную рубашку, запонки, поверх черный фрак с длинными фалдами: представление началось!

    Произведение Франца Листа “La Campanella” можно было услышать далеко за километры. Жители соседних домов подумали что где, под открытым небом, начался  благотворительный концерт и к дому Зингера начали подтягиваться люди . Было замечено, что некоторые прихватили с собой  букеты с гвоздиками и астрами.
 
     Зингер же, сидя за клавишами пианино, страстно и неистово играл. Он тряс головой, лоб покрылся испариной, но руки его теперь сами, словно потеряв контроль, в неистовой страсти находили нужные клавиши.

     Игра получилась непревзойденной. Зингер это понимал. Много лет спустя он припомнит, что никогда в жизни, с такой неистовой страстью не исполнял великого Франца Листа. 

    А еще через неделю к подъезду подъехал грузовик и в кузов рабочие затащили черное блестящее пианино, две картонные  коробки, стульчик без спинки, раскладушку и свернутый в рулон полосатый матрас.

     Жильцы дома номер два по улице Круглой наконец то с облегчением выдохнули!

     Снова настежь открылись окна, форточки и балконы. Дом вернулся к своей обычной и рутинной жизни. А совсем скоро о пианисте больше и не вспоминали.

     Однажды, сидя на продавленном диване , бесцельно  переключая  каналы телевизора,  Степан Гулких узнал знакомое лицо бывшего соседа Зингера. Тот выступал с концертом в Вене; переполненный зал, аплодисменты и бурные овации. Зингер кланяется, получает букеты цветов, улыбается. Со всех сторон слышны крики   
«Bravo!» и нескончаемые овации.

    - Посмотрите-ка вы на них!- возмутился  Степан,- Раскричались! Хлопать гению могут все! А вот в чьих муках рождалась эта новая звезда? Через какие тернии? Конечно! Это ведь уже никому не интересно! Это уже их не касается!
 
     Степан вдруг представил себе , что Зингер выходит на сцену, кланяется и  начинает  свой концерт со слов благодарности, бегло перечисляя двадцать никому незнакомых имен и фамилий.
    - Но особо, хочется отметить - тут Зингер подчеркнуто делает  паузу, - моего соседа Степана Гулких ! Он жил за моей стенкой. Его неиссякаемому терпению и героической выдержке посвящается это сегодняшнее выступление! Зал встаёт. Аплодисменты.

     - Итак , Франц Лист: La Companella!