Кармен и пропаганда

25.02.2016 года.               

Кармен и пропаганда.               

  Находясь в теплом, уютном, интимном мирке, человечек «понатужился немножко … вышиб дно и вышел вон». С криком испуга воспринял он окружающий мир, полный воздуха, микробов полезных и вредных, людей полезных и вредных с привычками полезными и вредными. Новому существу трудно приспосабливаться к человеческим привычкам, отношениям, странностям. Сидят в поликлинике в ожидании очереди к врачу двое трехлеток, девочка и мальчик, мой сын. Слышу, он уверяет ее: «У нас такая большая моль, залетела в бутылек и вместе с ним вылетела в форточку!». Она подхватывает: «А наша моль такая большая, что надо было открывать окно!». Детки не врали – просто они фантазировали. Лгать они еще не учились. После войны брат повел меня в оперный театр. Сталинский (Донецкий), кстати, считается одним из красивейших театров на Украине. Убранство зала, множество людей, музыка, декорации, костюмы, танцы, аплодисменты – все это произвело на меня, дошкольника, ошеломляющее впечатление. И вдруг, у меня на глазах убивают тетю, которая больше всех пела и плясала. Я вскочил от ужаса, оглядываюсь по сторонам, – а люди, оказывается, безразлично отнеслись к наглядному преступлению, произошедшему там, на сцене. Потом, правда, начали подниматься, ну, думаю, сейчас кинутся догонять убийцу. А они, бестолочи, принялись аплодировать. Кому? Убийце? Так что, они с ним заодно? Беспомощно гляжу на сцену, а ее уже занавесом закрывают. Ну, у меня на душе отлегло, значит, милиция уже на месте, все оцеплено. И вдруг занавес открывается, милиции не видать, и выходит ЖИВАЯ!!! тетя и кланяется. А тот, что пырнул ее финкой, тоже поклонился. Занавес закрылся, бессердечные люди пошли к выходу. Дома меня мама успокоила, рассказала, что я слушал оперу Бизе, тетю звали Кармен, а злодея – Хозе, и такой обман людей бывает по нескольку раз на неделе . Мама сама взялась за приобщения правдолюбца к искусству и я стал заядлым театралом.

  А кроме того я сам себя приобщил к стану болельщиков сталинского «Шахтера» и тоже через потрясение в первом же для меня матче. Играли наши с «Крыльями Советов» из Куйбышева. В середине первого тайма сбивают с ног «нашего» любимца по прозвищу Машинка. Как объяснили мне взрослые – он стриг голову машинкой наголо, в отличие от модных видов прически бокса и полубокса, как у остальных футболистов. Лежит себе недвижимо, раскинув руки. И вдруг слышу истошный крик на весь стадион: «Уби-и-и-или!». Все, и я, разумеется, вскочили, заорали, засвистели, замахали кулаками. И тут Машинка встал, отряхнулся и побежал на свой левый фланг. Опять я, легковерный, поддался обману, поверил воплю. А трибуны использовали его для призыва к мести за несостоявшееся убийство. Горняки приободрились и забили гол. Во втором тайме наш капитан Бикезин сбивает противника с ног и тот кубарем катится к штрафной площадке, распластался в ней бездыханный. Стадион замер в ожидании судейского свистка. Через мгновение раздается призыв: «Уби-и-и-или!», но я уже тертый калач, не поддамся обману, а болельщики вскочили, заорали, заулюлюкали, засвистели, загоготали, закорчили рожи так, что пеналь в наши ворота пробит был мимо. И сделал я для себя вывод – брехня может вдохновить, воодушевить на подвиг, а может дать повод для глумления, насмешки, издевательства. Во время войны ребята постарше готовили поджиги на случай, если встретят в толпе в городе (дело было в Средней Азии!) фашиста или немецкого шпиона с физиономией Сергея Филиппова. А все потому, что полосы газет были заполнены сообщениями военных корреспондентов с фронтов, начинающихся эринбургским призывом: «Убей немца!» и глумливыми карикатурами Кукрыниксов на фашистов. И только спустя 20 лет после мощнейшей пропаганды, поспособствовавшей победе над врагом, можно было, не рискуя оказаться в рядах предателей, робко заметить, что наряду с извергами были, правда, изредка, все-таки некоторые немецкие солдаты, которые угощали русских детей конфеткой. И только через 20 лет после Майдана можно будет признать, что не все бандеровцы глумились над детьми сепаратистов, и что были ватники, выхаживающие раненых укров. Упорная пропаганда действует на психику человека и, чтобы не свихнуться разумом , сам организм индивидуума включает компенсационные механизмы – легче поддаться лжи, поверить в нее, чем искать истину и сопротивляться вранью. Крайним проявлением этого механизма самосохранения является стокгольмский синдром, когда жертвы насилия оправдывают преступников.

  Мой сосед по лестничной площадке Коля – русак русаком, из Смоленщины, женат на украинке. Они ярые приверженцы ДНР, да и кем они могут быть, если пришлось дважды перестеклять окна и лоджию, а соседний подъезд дома полностью разрушен? Поехали они в период относительного затишья подлечиться в Миргород на месяц. Коля признается, что в последние дни пребывания на материке стал верить укроСМИ, а после возвращения на остров психика восстановилась за пару дней, не дождавшись нового прилета ракет. Наши народы-партнеры сегодня подвержены воздействию лживой пропаганды в большей степени, чем советские люди, получившие прививку от лжи в детстве на стадионе и в театре.

  В конце 80-тых одна молодая американская тележурналистка смастерила материал о прибывших в США деятелях советской культуры, которые лежа на топчане целыми днями бренчали на гитарах и пели заунывные песенки о грустной судьбе своей. Американские каналы, естественно, не захотели показать репортаж американским зрителям. Тогда наивная правдолюбка сдуру обратилась на главный российский телеканал ОРТ и весь СССР прилип к экранам телевизоров. Ох, какой же был скандал! Во-первых, выволочку схлопотал единственный и неповторимый  советский Президент от третьего помощника секретаря Вашингтонского ЦК за самоуправство на вверенном ему участке работы. Во-вторых, незадачливой девице устроили такую обструкцию на родине, что ей не давали работу посудомойкой в последней вшивой пиццерии Гарлема. Звонит мне друг, который к тому времени прожил в стране сплошной свободы десяток лет: «Да как она смела показать такое, да еще у вас? Это все неправда! Здесь все счастливы!», – «А ты видел материал?», – «Не-а, нам не показали, но на всех каналах говорят о ней». Через несколько лет, полетели косяком домой на родину топчанные гитаристы и ресторанные знаменитости.

  С детства я дал себе зарок – не цепенеть при вопле: «Уби-и-и-или!», а осмотреться, сделать рассудительный вывод из произошедшего, а то, неровен час, убиенный вскочит и побежит забивать гол или раскланиваться перед публикой.