Свобода нелёгкая вещь

2 апр 2022

Пришло письмо от читателя —

\\Можно попросить ещё порассуждать о творчестве? У Владимира Высоцкого была песня «Дайте собакам мяса», хотелось бы подумать над ней.\\

Доведёт когда-нибудь меня этот гражданин до цугундера. Нашёл время, блин, рассуждать о свободе. Ладно, пропадай моя голова.
Владимир Семёныч как великий пророк Божий всегда думал о главном. Даже когда баловался, он всегда думал о главном. Мы уже выясняли, что так повелось на Руси, что Бог своими пророками назначает поэтов.
Это песенка о свободе. Тяжкие раздумья о свободе. Свобода — нелёгкая вещь.
Впервые, как известно, о свободе мы услышали от Бога. Один плотник из Назарета, а по совместительству Сын Божий, говорил нам —

— Я дам вам истину, и истина сделает вас свободными.

Потом его ученик, некий Павел из Тарса, дал нам более развёрнутую формулу свободы —

— Мне всё позволено, но не всё полезно.

Вот сиди теперь и репу чеши — что мне полезно, а что не полезно? И неминуемо приходишь к тому, что свобода, всепозволенность, приводит к системе внутренних самоограничений. Когда всем можно всё, когда мне можно всё, приходится себя ограничивать, ибо иначе я всех здесь перегондошу. Я себя знаю. И я начинаю себя ограничивать —

псам мясные ошмётки
дали, а псы не подрались.
дали пьяницам водки,
а они отказались.

Это что же такое? Это чё же творится-то, люди добрые? Получается, что свобода — это внутренняя тюрьма. Это система ВНУТРЕННИХ, блин, САМОограничений, блин. Чё за хрень? А иначе никак, милок. Если у тебя не будет этой свободы внутренних самоограничений, на тебя придётся надевать наручники. А если не хочешь наручники — изволь сам себя ограничивать. Вот что замутил плотник из Назарета. Любовь — это когда НИЗЗЯ растёт изнутри. А когда НИЗЗЯ растёт снаружи — добро пожаловать в тюрьму внешнюю, в околоток, в казарму. И только внутренние самоограничения дают тебе внешнюю свободу. И великий пророк Божий Владимир Семёныч поёт свой псалом —

люди ворон пугают,
а вороньё не боится

Твоя свобода заканчивается на кончике носа собеседника. Он со мной не согласен, а в морду дать ему не моги. Мне обидно — как же так? Почему я не могу дать ему в морду? А плотник из Назарета говорит — не моги его бить, это будет против любви, а стало быть, против свободы.
Нет, я так не играю. Что это за свобода, блин, когда в морду не дать?
И я бегу от свободы. Я буду бить морды, пока меня не запрут в околоток, пока на меня не наденут наручники.
Это свобода холопа. Мы холопское общество, у нас нет опыта свободы. У нас нет в языке слова «свобода». У нас есть понятие «воля». Воля вольная. На Руси испокон веков воля вольная — это когда я могу дать тебе в морду, полоснуть саблей, уйти за Волгу и там пошалить. Погулять, как у нас говорят. Погулять — это наша свобода, разлюли-малина. Морды побить, обозы пограбить, девку снасильничать. А чё? Свобода.
Нет, милок. Вседозволенность — это не свобода. Это холопская воля. Свобода — это трудно, для свободы нужен опыт, тренировка столетиями. Нужен опыт свободного общества, когда дерутся в парламентах, а не на улице. А холоп знает только один опыт свободы — бить других кнутом. А как же иначе? Либо меня бьют кнутом, либо я бью кнутом. Другого опыта у меня нет. У меня нет этого рефлекса, когда моя свобода заканчивается на кончике носа собеседника. Этот рефлекс вырабатывается долго, лучше я кастетом по этому носу.
Холоп или терпит насилие, или творит насилие. Поэтому у нас либо ярмо, либо тягло, либо разлюли-малина — Пугачёв, Разин, Болотников, Ленин, бессмысленные и беспощадные.
Свободе надо учиться, долго учиться. А учиться нам не дают. Когда на нас иногда падает свобода, она падает как кирпич. И мы начинаем гулять. Погуляем маленько, насвинячим, морды набьём, а потом утрём кровавые сопли, посмотрим на себя обосравшихся и кричим — ну её нахрен эту свободу, возьмите нас обратно в казарму. Мы боимся свободы. Мы требуем твёрдую руку. Сталина на вас нету, говорят у нас, когда боятся себя.

Теперь у нас опять казарма. Такая казарма — залюбуешься. Такой ещё не было. Оруэлл бьётся в истерике — я недовыдумал, я сгладил углы. Дедушка Сталин завидует — а чё, так можно было?
Можно, дедушка Сталин. У тебя было мало фантазии. Можно не только загнать нас в казарму и приковать к батарее наручниками. Можно и слово приковать к батарее наручниками. Можно и словарь арестовать, можно запретить называть вещи своими именами. В Афгане не было войны, там была интернациональная помощь братскому народу. В Чечне не было войны, там была операция по восстановлению конституционного порядку. В Грузии не было войны, там была операция по принуждению к миру. И теперь... Кто сказал слово «война»??? А ну иди сюда, я тебе сейчас всё объясню. Мордой к стене, руки за спину.
Можно и Слово Божие запереть в околоток. Вона, давеча девчушка несмысленная вышла ко Христу-Спасителю с плакатиком НЕ УБИЙ. Дык ясен пень, упаковали болезную, увезли в околоток. Что ты удумала, дура? Какое Писание? У нас на дворе братоубийственное мероприятие, а ты со своим Писанием. Посиди, отдохни и подумай.

Свобода — парадоксальная вещь. Оглядывая прожитую жизнь, я прихожу к тому, что никогда и нигде я не был так свободен, как в околотках, в тюрьмах, в дурдомах. Высшая свобода — это не думать как все. Думать как ты. Когда ты на воле, ты думаешь как все. Это стадный инстинкт, это mob rules, тут никуда не денешься. А когда ты в неволе, со связанными руками, единственная свобода — это думать. Когда меня сейчас, во времена беды и невзгоды, спрашивают — что делать? гипс снимают, клиент уезжает, что делать? Я отвечаю только одно — думать. Успокоиться и думать. Люди вертят пальцем у виска и недоумевают — что опять вякнул этот дурак?

Это не навсегда. Пройдёт беда. Может быть, скоро, может быть, не очень. На нас опять свалится свобода. И мы опять сядем на жопу, будем чесать затылок рукоятью револьвера и думать эту последнюю строчку из псалма великого пророка Божия —

МНЕ ВЧЕРА ДАЛИ СВОБОДУ. ЧТО Я С НЕЙ ДЕЛАТЬ БУДУ?

аудио:
Дайте собакам мяса (новый звук) —Владимир Высоцкий


--------------------------------------------------
(с) https://vk.com/id128128417