Дедлайн Глава 5 -8

Глава 5
   «Осторожно, двери закрываются!», - произнес металлический голос. Константин Михайлович вынырнул из омута воспоминаний, и попытался включиться в действительность. Пробежав несколько метров по слякотному тротуару, он оказался перед дверями старинного особнячка, где и располагался его офис. Зайдя в пахнущую сандалом и кофе приемную, он беззлобно отметил, что его секретарь и помощница, длинноногая Зося отсутствует. По сути, она была ему совсем не нужна, но Юлия Борисовна свято блюла правила, усвоенные ею в девяностых, и может быть, в тайне надеялась, что девица обеспечит ее другу определенный физический комфорт. Но Константин как-то быстро усвоил шутливый и добродушный тон в общении с прямодушной до наивности Зосей, иногда отваживал от нее совсем уж неподходящих кавалеров, с удовольствием уплетал пироги, талантливо изготавливаемые ее мамашей, на этом их отношения и тормозили. Впрочем, иногда он использовал ее для организации всяких психологических трюков, которые были ему необходимы для исцеления страждущих. Но сегодня он не предполагал использовать ее ни в роли фантома, к чему он время от времени прибегал, для  пущего убеждения клиентов, ни для вполне научного метода расстановок. Он заварил себе чай с чабрецом, поставляемый ему с Кавказа одним из успешно вылеченных пациентов. Аромат травы снова вернул его в прошлое, где  любимая опаивала его волшебными зельями, и где сам он лечил свою душу воздухом древнего Аркаима.
После визита к бабушке, Айне, что называется, совсем «слетела с катушек». На любое предложение Кости, касалось ли оно покупки новой квартиры или хотя бы наведения порядка в старой, или поездки в областной центр, чтобы немного развлечься, или знакомства с его родными, девушка отвечала лишь угрюмым молчанием. А он все больше скучал по Злате и Юле, по своему устроенному комфортному быту, да и просто по людям. Здесь он, конечно, вел прием он-лайн, но отсутствие живой энергии все больше угнетало его. Он не знал, вернутся ли к нему его фантомы, сможет ли он как раньше пользоваться своим даром, но это не очень беспокоило его. Он ощущал себя достаточно сильным психологом, у него уже были собственные успешные методики, и он считал, свое неприятие каких-либо профессиональных сообществ и супервизий большим плюсом. Никто не лез в его дела, а положительных результатов он добивался почти всегда. Впрочем, иногда он консультировался с доктором Коршуновым, да и сам помогал ему в некоторых случаях. Косте хотелось простой человеческой жизни с любимой женщиной, но беда была в том, что Айне не могла ее ему дать. Однажды он заикнулся о ребенке, лицо колдуньи сразу же буквально почернело, и она прошипела: «Ты что, не понимаешь, какая у него будет жизнь? Ты думаешь, от нас с тобой может родиться нормальный человек? И ты готов изначально обречь его на страдания?». Константин ничего не ответил, но про себя подумал: «Ну, почему обязательно на страдания? Я же живу вполне сносно, временами, даже интересно. А то, что ты, моя дорогая, находишься в постоянной тьме, так это – твой выбор. Тебе пытались помочь, но ты постоянно отвергаешь все нормальное, светлое!».  После этого Константина все чаще стали посещать мысли об отъезде, но оставить беззащитную, в своей злобе и гордыни, несуразную и не приспособленную к жизни  возлюбленную, ему казалось, предательством. Не оду ночь провел он, вглядываясь в юное, почти детское лицо Айне, которое во сне было почти прекрасным, а утром искажалось гримасой зла и постоянного недовольства. Он пробовал применить к ней свои методы воздействия, но девочка была сильна, намного сильней его, в ее обороне не было бреши, и бесы раздирающие ее душу всегда были начеку. В конце концов, он стал замечать, что демоны подруги стали посягать и на него. Он попытался призвать своих фантомов, чего никогда раньше специально не делал, но никто не пришел. Он позвонил Коршунову, тот пригласил его приехать обязательно вдвоем с Айне, но уговорить ее было делом нереальным. От отчаяния Костя пошел в местную церковь. Батюшка, толстый канопатый мужчина, даже не выслушав его толком, заявил, что с бесовскими отродьями дела иметь не желает, и ушел, захлопнув за собой двери алтаря. Константин остался один в древнем храме. Он присел на скамейку, для старых и немощных, потому что физические силы как-то моментально покинули его. Идти домой не хотелось, думать тоже ни о чем не хотелось, молиться он не умел. Так просидел он довольно долго. В голове проносились какие-то обрывки мыслей. «Вот храм, построили его двести лет назад. Работные люди несли последние копейки, чтобы возвести его. И что? Кому он реально помог? Вот сижу тут, как дурак, потому что домой идти не хочу!». Вдруг по щекам его потекли слезы, он даже сначала не понял, что с ним происходит. Ведь не плакал он с детства. Он смотрел на суровые лики святых, окружавших его, и в душе кричал: «Помогите! Помогите мне! Я больше не могу так жить!». То ли из-за слез, то ли из-за солнечного луча, проникшего в церковь из высоко расположенных узеньких окон, но Косте показалось, что Богородица, изображенная на огромном образе напротив которого он сидел, ему улыбнулась. Он подошел к иконе и припал к ней всем телом, и ему стало тепло и спокойно, как будто кто-то близкий обнял его. Слезы высохли, он зашел в церковную лавку, купил себе простой крестик на веревочке и надел его на шею. Подходя к дому, он увидел машину скорой помощи, милиционеров и небольшую толпу, стоявшую поодаль. Он сразу понял все. «Не уберег!», - пронеслось в его голове. Айне лежала на земле, с открытыми глазами, лицо ее было удивительно спокойно, и даже радостно, крови почти не было. «Вот и улетел мой воробышек!», - подумал Костя. Следствие по факту самоубийства молодой девушки не затянулось. Все знали, кем она была, и сочли за благо быстрее похоронить и забыть.
   Сразу же после похорон, Константин хотел улететь в Москву, но в аэропорту, навязчивый голос зазывалы врезался ему в мозг: «Аркаим! Экскурсия на Аркаим! Отправление через двадцать минут!». Почему-то ему показалось очень важным побывать в этом загадочном месте, о котором он много слышал еще в юности. Тогда он прочитал в областной газете, что уральские археологи  открыли недалеко от Магнитогорска поселение древних ариев, которое якобы было старше египетских пирамид. Тогда это не произвело на юношу никакого впечатления, скорее было удивительно, что из-за этого открытия отменили огромный проект по строительству водохранилища. Ведь сдвинуть чиновников, уже имевших финансирование и, очевидно, попиливших деньги, было почти нереально, но видимо место умело себя защищать. Потом Константин еще несколько раз слышал легенды о чудесах якобы происходящих на Аркаиме. На одной из тусовок светских магов его даже расспрашивали о нем, узнав, что детство Кости прошло неподалеку от тех мест. Тогда всех волновал то, что оба Президента посещали это место, и что после последнего визита там были запрещены все раскопки, но, как всегда, в этих кругах, домыслы выдавались за факты, а точно никто ничего не знал. И вот Константин, теперь уже, наверное, отставной маг, психолог с незаконченным образованием, несчастный человек, потерявший любимую женщину, зачем-то трясся полдня в автобусе без кондиционера, чтобы, наконец, понять, что же такое этот таинственный Аркаим.   
Глава 6
  Чай допит. Ровно полдень. В приемной послышались уверенные, даже какие-то наглые шаги. «Явилась!» - подумал Константин, придавая своему лицу выражение равнодушия и даже некоторой неприязни. «С такими, как эта Виктория всегда нужно держать дистанцию. И лучше, чтобы она меня побаивалась!» - думал Константин. Тем временем в кабинет стремительно ворвалась еще нестарая женщина. Ее черные волосы были в легком художественном беспорядке, над которым потрудился хороший стилист, полные, чуть более полные, чем должны быть губы, улыбались, и всем была хороша барышня, вот только глаза беспокойные, какие-то водянистые были неприятны, а неопытного человека могли даже испугать. Но Константин встречался с дамой не в первый раз и прекрасно знал, что нужно делать. «Ну-с, Виктория Александровна, как ваши дела?» - поинтересовался он. «Лучше, гораздо лучше!» - ответила та. «Не рыдаете больше по вечерам?» - спросил Константин. «Как вам сказать…» - замялась пациентка. «Я ведь художник, настоящий художник, - в ее голосе явно прибавилось страсти, - а  они этого не понимают!» «Кто же это, они? Насколько я знаю, муж ваш для вас целую галерею приобрел!» - возразил маг. «Где ты своих безумных котиков выставляешь!» - подумал он про себя. Впрочем, картины были интересные. Виктория рисовала преимущественно котов, но в них угадывались драматические человеческие судьбы. После первой встречи с художницей, Константин не поленился посетить ее выставку. Одна картина не просто врезалась ему в память, но и дала разгадку страданий автора. На ней был изображен страшный облезлый кот, боровшийся со змеей. Змеей, очевидно, был характер Виктории, а себя она ассоциировала с этим облезлым героем. И как всякий считавший себя героем, она требовала похвалы, даже никого не победив. Когда она пришла к Константину, вернее, когда ее привел муж, она еще и поощряла себя разными развлекательными веществами, от них ее удалось отвадить, но вот вспышки темперамента, а попросту истерики, стали случаться чаще. Муж, чиновник первой руки, считал, что сделал для нее все возможное, и старался лишний раз не пересекаться с супругой, и его можно было понять. Константин знал, что если сейчас продолжить расспросы, то в офисе начнется форменный ураган, поэтому он просто посмотрел в глаза Виктории и начал обратный отсчет. Женщина погружалась в исцеляющий сон, где видела себя маленькой девочкой. Она была в изостудии, все ребята рисовали картины на тему «Осень». «Так, хорошо, молодец!» - слышала она подбадривающие  возгласы  руководителя, но они относились к другим детям. И тут она почувствовала, что Альбина Георгиевна стоит за спиной. «Эт-то что такое ты здесь намалевала! Что не видишь, какая грязь получилась! Смывай немедленно!» - и это уже относилось к ней. И она стала смывать изумрудно зеленый стог сена, который она изобразила в окружении золотых берез. Она видела такую картину на даче, в Подмосковье. «Вот, а теперь смешай немного зеленого и желтого, и чуть-чуть коричневого! Вот, теперь хорошо! Молодец!». Виктория открыла глаза, сегодня она впервые перерисовала эту детскую картину и заслужила похвалу преподавателя. В реальной жизни она тогда в слезах выбежала из кабинета и больше уже не ходила в эту студию, только она ничего этого не помнила. Она лишь чувствовала, что после сеансов Константина ей становится лучше, спокойнее, и обращаться к нему приходится все реже. Художница свято уверовала в его волшебные силы и не уставала разносить эту благую весть по всем богемным тусовкам Москвы и Питера. На прощание маг предложил ей чашку волшебного чая, в который на самом деле были намешаны успокаивающие травы, и Виктория вышла от него, чувствуя себя молодой, талантливой победительницей, за что она, собственно, и платила большие деньги.
Константин же размышлял о том, что у всех в жизни были детские травмы, но кто-то справляется с ними самостоятельно,  кто-то платит за исцеление деньгами, а кто-то жизнью. Исцеление – хорошее слово. Приведение человека в состояние целостности, когда он принимает себя целиком. Вот и Виктория Александровна уже близка к  этому, если не позволит себе вновь распуститься, разъехаться на части. А ведь может. Запросто. Когда человек знает, что с ним будут носиться, утешать и ублажать из-за каждой пустяковой неприятности, он, конечно же, воспользуется этим. И как минимум через год Викторию можно ждать на очередные сеансы, она не из тех, кто легко бросает костыли.  Чего ей не хватает? Мирового признания! И разговоры о Ван Гоге и Модильяни вряд ли вразумят ее. «В конце концов, признание – это, чаще всего, результат пиара», - раздумывал Константин Михайлович. «Есть ведь Веласкес и Эль Греко, красота доступная для понимания каждого, а вот Ван Гог, честно говоря, очень на любителя. Всегда есть какой-нибудь меценат, желающий соригинальничать и по возможности заработать на этом денег или каких-нибудь других дивидендов. Где был бы Дали без Галы, которая считалась полноправным членом интеллектуальной тусовки Европы, Стравинский без Дягелева, а театр «Современник» без министра Фурцевой? Кто бы увидел страшненьких до трагизма кошек Виктории, если б не ее всемогущий муж?»  А между тем, на уличных вернисажах и блошиных рынках, которые Костя очень любил и с удовольствием посещал во всех странах мира, он видел и не такие шедевры неизвестных художников. Мысли о базарчиках, где продавались старинные артефакты и изделия местных промыслов, снова вернули его в воспоминания событий десятилетней давности, видимо, уж день сегодня выдался такой.
Едва выйдя из трясущегося от старости автобуса, Костя был оглушен запахом разнотравья и свежего речного воздуха. Вот он, какой Аркаим! Среди цветущей и благоухающей степи вздымалось несколько довольно высоких холмов, невдалеке серебрилась речка Караганка. Между холмами был разбит палаточный лагерь, по периметру стояли строительные вагончики, приспособленные под жилье. Удивительное спокойствие охватило Константина, как только он ступил на эту землю. Он не пошел на осмотр красот с экскурсией, а побрел один. Сначала он умылся студеной речной водой, потом поднялся на самый высокий холм. На вершине были выложены круги из округлых камней, по ним двигались люди, очевидно, надеющиеся таким образом заручиться поддержкой Высших сил, и заполучить какие-то блага. Кстати, этот холм, как потом выяснилось, назывался холмом Любви, были и другие, ответственные за богатство, удачу и прочие приятности. Константин улыбнулся про себя, он не чувствовал здесь никакой магической силы, лишь полное, абсолютное спокойствие. Побродив по раскопкам древнего города, он зашел в музей, стенды которого рассказали ему и про идеальную планировку древнего города, и про обсерваторию и  про утварь, мало чем отличающуюся от современной посуды. Предки действительно были умельцами на все руки, и скорее всего, обладали неизвестными продвинутыми технологиями. Также в музее он увидел скульптурный портрет девушки, восстановленный по черепу, найденному при раскопках. Была она красива, горда, и кого-то неуловимо напоминала. Автобус должен был уходить поздним вечером, но Костю тянуло остаться здесь, да и что ему мешало? Он пошел на маленький рынок, где торговали сувенирами «уральских» мастеров, очевидно привезенными из Индии и Китая. Как он быстро понял, тут же можно было разжиться и коньяком, и травкой. Народ здесь обретался разный, помимо обыкновенных туристов, были здесь и кришнаиты, и странные, погруженные в себя люди в немыслимых одеждах, и панки, и эму, за порядком следили конные казаки. «Все смешалось»,- подумал Константин, и от этого ему стало весело и как-то тепло. От торговцев он узнал, что на ночлег можно остановиться в одном из вагончиков, или, что будет, конечно дороже, в небольшом коттедже. Но Костя хотел спать на земле, чувствовать ее запах, впитывать в себя ее энергию. Он еще пошатался по лагерю, нашел молодую пару, собирающуюся уезжать, приобрел у них маленькую палатку. Сходил в один из вагончиков, гордо именующихся «кафе», купил вполне приличный шашлык, бутылку коньяка, поел, выпил, и понял, что жизнь налаживается. На небольшой эстраде у подножия горы Шаманка какой-то крепкий парень, очевидно сотрудник парка, пытался втолковать народу простые истины. «Не придумывайте, пожалуйста, ничего про Аркаим, и не надо бесконечно ходить кругами, особенно, босиком, только ноги пораните. Ничего вам это не даст. Аркаим знает сам, что кому нужно. Не ждите чудес, чудо только то, что эта земля есть на самом деле!» Костя был полностью с ним согласен, и когда началось рекламирование буклетов и книг о заповеднике, он потихоньку перебрался на другую сторону горы, сел в густую траву и смотрел, как малиново-золотистый диск солнца медленно склоняется к горизонту. Где-то у самой кромки земли бежали кобылица с жеребенком, и это было так красиво, так трогательно, что у мужчины снова полились слезы. «Черт, становлюсь старым и сентиментальным!» - подумал он про себя. Вдруг у него в ушах зазвучала музыка, то есть даже не совсем музыка, а какие-то странные упорядоченные звуки. Они звенели, переливались, и Костя как будто физически ощущал их перламутровую мягкость. «Наверное, так в небе поют ангелы», - подумал он, поднимая голову. Но над ним стоял отнюдь не ангел, а один из тех странных мужиков, заросший светлой бородой, в тюрбане и шароварах. В руках он держал инструмент, похожий на чашу и извлекал из него маленьким молоточком музыку, так поразившую Константина. Они улыбнулись друг другу. «Спасибо, - сказал Костя, - сколько я должен?» Мужик смущенно промямлил: «Сколько не жалко!». Косте было не жалко ничего, он отдал ему крупную купюру и побрел к своей палатке. Там он развел костер, и долго смотрел сначала на огонь, а потом на медленно зажигающиеся в сиреневом небе звезды. Давно, а может быть даже никогда, ему не было так хорошо. Ночью к гаснущему уже костру пришли два кота, Костя отдал им остатки шашлыка, и подумал про Барта, и Барталамео, ему нестерпимо захотелось домой. Он удивлялся сам себе, как он смог прожить последние полгода без близких людей и привидений, без Барта-Брата? Что это было? Чары и колдовство Айне? Его собственная слабость и глупость? «Нет, это твои уроки», - раздался из темноты знакомый голос. «Амаранта!» - воскликнул маг, различая в темноте черты девушки-фантома. «Так вот на кого похожа та прародительница из музея! Ты что ли отсюда?» - зачастил он вопросами. «Отсюда, не отсюда! Откуда я знаю! А если и знаю, то не скажу!» - отвечала озорная Аморанта. «Вот всегда вы так. Нет, чтобы по-простому все объяснить, вечно все запутываете!» - добродушно сетовал Костя. «Зато с нами не соскучишься!» - сказал бородатый мужчина в остроконечной шляпе, сопровождаемый двумя остромордыми собаками. «Готфрид! Как же я, оказывается, по вам скучал!» - вырвалось у Кости, и он тут же опрокинулся в глубокий, очистительный сон. Проснулся он поздно. Сходил в кафе, выпил омерзительного кофе. На память о вчерашнем изумительной картине, купил керамические фигурки слона и слоненка, (фигурок лошадей на базаре не нашлось), приобрел несколько фенечек для Златы, и браслет из бирюзы для Юли. Нанял машину, и поехал в свою нормальную жизнь, в Москву.
Глава 7
«Какое странное было время!» - подумал Константин Михайлович. Страна рушилась, под обломками гибли его ровесники, а он вот выжил и даже преуспел. Зачем? Этот вопрос он все чаще и чаще задавал себе. Ну, помогал богатым тетушкам и деточкам избавляться от их психологических проблем, которые по большому счету имели совсем простое и радикальное решение. «Всех бы к станкам да на лесоповал! И Интернет отобрать! Все бы моментально научились жизнь любить!» - саркастично размышлял он. Но потом мысленно одергивал себя: «Ты, прям, как Лев Толстой! Лицемер! Всю жизнь отрывался по полной, а на старости лет решил смыслы поискать. Да ладно! Я хоть никому свою мораль не навязываю, да и нет у меня ее, морали – то». Впрочем, была пара-тройка эпизодов, которыми Константин оправдывал себя, и предоставили ему эту возможность, как ни странно, спецслужбы. С его помощью был предотвращен крупный теракт, пойман серийный убийца, а еще несколько раз он разоблачил околоправительственных колдунов, которые путем синтетических зелий и откровенного обмана пытались интриговать против его страны. Костя не очень понимал хорошо это или плохо, но интуитивно чувствовал, что решения высшего руководства, принятые на основе лживых предсказаний не могут быть во благо. Широкой известности у него не было, но в очень узкой специфической тусовке Москвы его знали и боялись. Наверное, у него были серьезные враги, которые пытались ему вредить, но поскольку он никогда не относился к себе и к своей жизни серьезно, удары не достигали цели. У него все время было ощущение, что он пользуется даром, как чужой вещью, которую в любой момент могут отобрать, но совсем не боялся этого. «Еще неизвестно кому лучше живется, мне в центре Москвы, или какому-нибудь автомеханику у меня на родине!» - размышлял маг. Он много раз порывался бросить все и уехать, но что-то, кроме Златы и Юлии, удерживало его здесь. И это не была душевная лень, и не было сибаритство, хотя он очень любил комфорт. Он не знал наверняка, но было у него какое-то предчувствие, что произойдет событие, в котором только он сможет развернуть судьбу мира. Откуда у него была эта уверенность? Может быть, ее нашептали фантомы, может он почувствовал ее в одном из своих провидческих снов, но он ждал этого момента, и понимал, что это скоро может произойти. А пока он стряхнул пепел в роскошную пепельницу из розового кварца и посмотрел на часы, клиентка явно опаздывала.
Через несколько минут в приемной раздались неуверенные шаги. Константин Михайлович вышел встретить посетительницу. Была она высокой стройной дамой, лет сорока, неброская одежда стоила, наверное, как весь годовой доход магического салона, но отнюдь не придавала уверенности ее обладательнице. Дама то и дело, нервно убирала прядь волос за спину, потом снова доставала и теребила ее. Стальные глаза смотрели холодно, но иногда в них проскальзывала какая-то детская неуверенность, граничащая с паникой. «Инна Александровна?» - осведомился Константин. Она слегка кивнула и протянула ему узкую, холодную ладонь. Хозяин галантно препроводил ее в кабинет, когда хотел, он мог быть очень обаятельным. Он сразу перешел к делу, без излишней жесткости, но и, не растекаясь розовыми соплями, он предложил ей обозначить проблему. «Я управляю довольно большим бизнесом, унаследованным от отца, - начала она, - и до недавнего времени мне неплохо все удавалось. Но в последние месяцы со мной что-то происходит. Я могу ни с того ни с сего наорать на подчиненных, а в последний раз, мне еле удалось сдержать истерику на переговорах с клиентами. Обращалась к невропатологу, прошла медикаментозный курс и несколько курсов массажей, но безрезультатно». «А если отдохнуть? Море, пляж на острове, никаких раздражающих факторов?» - мягко спросил Константин. «Это было первое, что я предприняла», - с едва уловимым презрением ответила пациентка. «Ну что ж…», - Константин Михайлович достал ларец, наполненный примитивными деревянными фигурками. У них были конусные тела и круглые головы. Одни были выкрашены в синий цвет, и были призваны изображать мужчин, а красные - женщин. «Это что? Ритуал, типа вуду?» - поинтересовалась Инна. Маг улыбнулся: «Вы верите в эту чепуху? Это вполне распространенный метод клинической психологии, даже в школах применяется», - пояснил он. По лицу женщины прошла тень разочарования, но она ничего не сказала. «Выберите куклу, которая будет изображать вашу проблему», - попросил Константин. Инна наугад вытащила фигурку и поставила перед собой.
-Она стоит лицом к вам или ко мне?
-Ко мне.
-Возьмите карандаш, нарисуйте ей лицо.
Инна нарисовала на деревяшке грустный смайлик.
-Так. А теперь подумайте, кто мог создать эту проблему?
-Я сама, наверное.
-Ну, правильно, все проблемы мы создаем сами, но все-таки кто-то дал ей толчок, чтобы она созрела и оформилась в вашей голове.
Инна надолго задумалась, потом тихо произнесла:
-Отец. Он оставил мне дело, я, знаете ли, не рвалась заниматься лесозаготовками, но пришлось.
-Хорошо. Выберите фигурку, которая будет изображать отца.
Инна выбрала и поставила ее рядом с первой.
Задавая наводящие вопросы, Константин узнал, что отец Инны сделал состояние в девяностых, то есть попросту был бандитом, за которым тянулся кровавый след убитых и покалеченных во имя благосостояния семьи. Мама происходила из среды интеллектуальной богемы, и слишком поздно поняла, кем на самом деле является ее муж. В последнее время все жили врозь. Мать в московской квартире, отец в загородном доме, а Инна то в Лондоне, то в Нью-Йорке. Она не скучала ни по родителям, ни по дому, ей, казалось, что все они чужие люди. У нее были хорошие друзья, которых она и считала своей семьей. Несколько лет назад, еще, совсем нестарый, мужчина скоропостижно скончался. Инна, получившая прекрасное образование, и будучи от природы умной женщиной, быстро поняла, что если она сейчас выпустит из рук бизнес, то очень скоро окажется где-то на обочине жизни. Она поняла, что юность закончилась, и серьезно взялась за дело. Жесткий характер отца и артистизм матери позволили ей добиться успеха, так, что она даже стала получать удовольствие от удачно заключенных сделок. Пять лет она твердой рукой управляла этим кораблем, в вечно бушующем океане изменяющейся политической и экономической обстановки. Ее уважали, как одну из немногих наследниц кровавых баронов, которая не прожигала жизнь, а преумножала достижения отца, и делала это насколько возможно честно. Но вот что-то сломалось, и она стала ощущать себя старой тряпичной куклой, не способной контролировать даже собственные эмоции. В ходе разговора, Инна расставляла фигурки значимых для нее людей, потом под воздействием вопросов мага, задумчиво переставляла их. И вот ей уже не казалось, что мать и отец ненавидели друг друга. И вот она уже начинала смутно понимать, что и тот и другой очень любили ее. И в какой-то момент, когда это понимание уже приобрело достаточно четкие формы, Константин вдруг заговорил голосом ее отца: «Ну, что цыпа-журавель, все – все я делал для тебя. Я горжусь тобой!». Спазм сковал горло женщины, она разразилась безудержными рыданиями. Константин пододвинул к ней пачку бумажных салфеток, которые она изничтожала одну за другой. Потом ей стало плохо, Костя оттащил ее в санузел, и держал за волосы, пока она извергала из себя все свое горе. Приведя себя в порядок, бледная и несколько смущенная Инна, вернулась  в кабинет. Костя налил ей немного коньяку и заставил  выпить. «Цыпа-журавель! Папа меня так звал, я длинная была, голенастая. Откуда вы узнали? И еще говорите, что это обыкновенная психология!» - сказала слегка раскрасневшаяся пациентка. «Клянусь вам, никакой магии! Но, правда, наука это пока никак не объясняет», - ответил Константин. «Вот именно!» - подхватила Инна. По всему было видно, что она очень впечатлена. «Понадобится еще несколько сеансов», - предупредил маг. «Конечно, конечно!» - согласилась Инна. «И еще. Я понимаю, что вы занятой человек, но будет хорошо, если вы будете чаще ходить пешком. В парке или просто по улице. И всегда, куда бы вы ни шли, повторяйте себе: «Я иду к счастью!». Это работает, вот увидите. Можете прямо сейчас и начать». Инна поняла, что общение окончено и довольно бодро вышла из кабинета.       
Глава 8
День потихоньку клонился к вечеру. «Ну, сейчас придет Люся, и тут одной психологией не обойдешься. Уже все перепробовал. Да и другие до меня пытались. Вот ведь, казалось бы, невинное желание – хорошо выглядеть, а чем оборачивается!»  - размышлял Константин Михайлович. В приемной кто-то появился. Через секунду в кабинете материализовалась Зося с охапкой тюльпанов и веткой сирени. «Ну, вы, София Владимировна, даете! Могли бы уж и совсем на работе не появляться!» - проворчал маг. «Извините, Константин Михайлович! Вот цветы нам купила, а то уж совсем жизнь тошнотворная пошла!» - ответила девушка. «А что так? Опять не повезло в любви?» - осведомился Константин. Зося только махнула холеной ручкой. «Давай, что ли, я тебе олигарха приворожу!» - предложил он. Секретарша заулыбалась, точно зная, что шеф шутить изволит. Еще в самом начале их совместной деятельности он четко объяснил ей все насчет приворотов, поэтому девушка даже не надеялась на помощь волшебника. «Иди! Встречай пациентку, Люся пришла», - отправил ее маг на рабочее место, а сам попытался внутренне собраться, как перед прыжком в воду. Он никогда не прибегал к ритуалам, чтобы вызвать фантомов, но знал, как надо подобрать свое тело, и куда направить энергию, чтобы они появились. В кабинет вошла высокая девушка, хотя больше к ней подходило определение «существо». Совершенно невозможно было определить ее возраст. Череп был обтянут желтоватой, как у старушки, кожей, тусклые волосы собраны в новомодный пучок, потрескавшиеся губы накрашены красной помадой. Зрелище было страшное и одновременно жалкое. «Привет, Люсьена! Вижу, не поправилась ни на грамм!» - бодро произнес Константин. «А мне зачем? И так хорошо!» - отозвалась девушка. «Обними ее!» - пронеслось в голове у мага. Преодолевая брезгливость, он заключил в объятия хрупкий скелет. В углу комнаты проступили очертания Готтфрида с неизменными собаками.
  - Слушай, а у тебя собака есть? -  ни с того, ни с сего задал вопрос Константин.
  -Нет, - удивилась Люся.
  -А хочешь завести?
 -Не знаю! Как-то не думала!
-А я вот смотрю, выбираю.
Костя развернул к ней ноутбук с фотографиями различных пород. Целый час они увлеченно разглядывали симпатичных псов. Люсьене понравился померанский шпиц и папильон.
-Да ну, это не собаки! Так, игрушки плюшевые. Надо из приюта собаку брать! Те – страдальцы! А что может быть лучше, чем спасти кого-то, дать надежду на жизнь! Люся явно расчувствовалась, и они стали смотреть объявления из приютов.
-Вот! - Константин Михайлович ткнул пальцем в фотографию собаки удивительно похожей на его клиентку, такую же худую, с несчастными глазами.
-Да она ж страшная! – воскликнула Люсьена.
-А ты ее откормишь, и она красавица будет! Смотри, какие лапы стройные и шея длинная! Очень стильная собака!
-Да, - в глазах девушки уже был явный интерес.
-Ну что поехал что ли? Заберем. Домашние-то не будут против?
-А, что им быть против. Двенадцать комнат и постоянно дома никого. Я одна. К тому же, если опять объявят локдаун с собакой можно, хоть вокруг дома гулять! – хихикнула Люся.
-Не объявят! - буркнул волшебник, а про себя подумал: «Вот, теперь не будешь одна. Не будешь зациклена на себе. Псинку покормишь, и сама поешь. Готтфрид, ты – гений! Спасибо!». Готтфрид, молча, растворился, он вообще был немногословен. 
В приют Константин не пошел, остался ждать в машине. Он слишком остро чувствовал боль этих несчастных животных, да и хотел проверить решимость Люсьены. Ведь она могла вернуться, сказав, что собаку забрали или просто без объяснения причин передумать. Но девушка вернулась, держа на поводке доходягу по кличке Герда, а в руках несла черно-белый пушистый комок, оказавшийся щенком неизвестной породы.
-Вот, не смогла удержаться! – заявила Люся
-Славный парнишка! – одобрил Константин Михайлович.
-Назови его Готтфрид, - предложил он.
- А в честь кого?
- В честь меня, - сказал маг, состроив страшную гримасу.
-Почему бы и нет. Готфрид, Гот, Готя! Хорошее имя!
Результат превзошел ожидания, девчонка начинала медленно выкарабкиваться из омута беспросветного эгоизма и нелюбви. «Все будет хорошо! С ней, то есть с ними теперь все будет хорошо! Они есть друг у друга!» - размышлял про себя удовлетворенный развитием событий маг. Люсьена подвезла его к дому Юлии Борисовны и унеслась покупать лекарства, корма и прочие необходимые вещички для своих подопечных.
В доме его друзей шел нешуточный скандал. Одуревшие от отсутствия общения за время пандемии одноклассники Златы, решили сегодня собраться на квартире у одного из них, но Юлия категорически не хотела отпускать дочь на этот праздник пробуждающейся жизни. «А ну как подцепишь заразу?» - возмущенно выговаривала она,- сказано, сидеть по домам, значит, сидите!». Злата, молча, кусала губы, и в глазах ее прямо – таки полыхала ненависть. Костя обнял девочку, положил ей на голову руку, и почти беззвучно сказал Юле: «Отпусти. Ничего плохого не случится». «Гарантируешь?» - рявкнула рассерженная мать. «Гарантирую!» - ответил он смеясь. «Смотри мне, чтоб в десять дома!» - напоследок изрекла Юлия Борисовна. Злата бросилась обнимать Костю, потом маму, потом домработницу Клару Семеновну, подавшую чай. И, как всегда бывало в доме у подруги, Костя почувствовал такую нежность, такую любовь, исходящую от этих трех самых близких ему женщин, что у него невольно защипало в глазах. Оставшись вдвоем с Юлей, он спросил: «Ты что, правда, веришь в эту чушь? Ты ж понимаешь, что это болезнь страха, психоз, раздутый до невероятных размеров?» «Да все я понимаю. Просто мне спокойней, когда она при мне. Ты же знаешь…», - женщина не договорила, смахнув набежавшую слезу. «Юля, девочка моя, пойми, она выросла. Ты же не будешь своим страхом портить ей жизнь?» - сказал маг, беря подругу за руку. «Я очень, очень постараюсь!» - ответила она. Потом разговор перешел в совсем другую плоскость. Константин спросил, не знает ли Юлия, с кем сегодня его просил встретиться Владимир Сергеевич у нее дома. Она ответила, что не знает, более того, о встрече у нее дома возлюбленный попросил в первый  раз за всю многолетнюю историю их отношений. Как будто у организации своих специальных квартир нет! А самое главное, они с Владимиром Сергеевичем на это время уйдут на закрытый кинопросмотр, и Костя будет принимать таинственного гостя один. «Да уж, дела!» - подумал про себя маг. Он - то предполагал, что друг Юли проводит его в какое-нибудь укромное место, где он и даст  конфиденциально свои рекомендации какому-нибудь высокопоставленному чиновнику. Или отвезут его на какой-нибудь магический тусняк, где он, не привлекая внимания, определит эффективность проводимых ритуалов, а значит степень доверия к получаемой таким образом информации. Но тут, видно, дело было гораздо серьезнее, если генерал для этой встречи предоставил квартиру своей любимой женщины и своей дочери.