Площадь круга

Закат. Поляна, неподалёку резкий обрыв. Шезлонг. Старый такой, советский шезлонг. На шезлонге – Тимур. Площадь круга равно Пи Эр квадрат. Е равно эм це квадрат. Масса тела - это произведение плотности веществ, из которого состоит тело, на его объем.  И так далее.
Тимур шевелит губами, шорох срывается с губ и по ту сторону телефона кто-то слышит:
 - Оксана, солнышко, я совсем зашиваюсь, никак сегодня дома не окажусь. Ты не волнуйся, ты ложись спать, посмотри без меня пару серий, в общем – как обычно. Ну, сейчас работа просто в самом разгаре.
- Да, конечно, Тимош, я понимаю.
- Целую.
- Целую.
- До завтра, - смотрит Тимур на замолчавший телефон, делает фото заката – одно из тысячи, чтобы, как водится, никогда к нему не вернуться. Кладёт телефон под шезлонг на ноутбук.
Когда-то умный человек сказал мне, что на женском языке «я понимаю» значит «мне всё равно».  А вот истерика по любом поводу – это любовь у них. Хм… У меня не хватает данных для обобщения, уверен здесь какая-то ошибка, но в нашем – в конкретном случае Тимы и Оксаны это точно так. Вот только кто там сейчас в моих тапочках – Олег? Мне кажется, Олег, но может и не Олег. Лучше бы Олег, Олег славный парень, если подумать. Работа плохая – но кого это теперь волнует? Ох. Будь счастлива, Оксана, будь счастлив Олег и не Олег тоже будь счастлив.
Конечно, надо бы разойтись, и уже год назад надо было разойтись – но какая теперь разница, и год назад уже какая была разница. Только нервы друг другу портить. Выяснять кто чего, кто прав… Как там… Мы показали вам драму пиф-паф, охотник и заяц – кто прав, кто не прав.
  А так у них – не абы что, а любовное приключение, месть деспоту-мужу, человеку ужасному во всех отношениях, променявших прекрасную женщину на работу. В упор не видящему какое сокровище ему, козлу, досталось. Красота! Можно ли мечтать о большем? Гормоны, небось, так и шкалят – чувства так и прут! У нас с Оксаной так и начиналось, я имею в виду, правда, там был не муж, а просто мужчина, но – надо же выходить на новый уровень, я имею в виду. В принципе я превратился за эти пять… Нет, первые два года всё было нормально, пока эти падлы глазастые не разглядели… Дела… Вот, да, за три года – за три года я превратился в нечто, чему сам бог велел изменять. Посмотрел бы я на тебя, Оксана, в моей шкуре, но это уже лирика, шкура на то и шкура, что в какую не влезь, всё становится понятно хоть в вора хоть в танцора, социального договора никто не отменял, я имею в виду. Мне кажется, самое трагичное в том, что что-то в ней ещё любит меня – вряд ли она не уходит по привычке, или надеясь на чудо, что изменюсь там, не та порода. Может ей даже противно сейчас, может она себя так отрывает от меня, кто знает что в чужой голове… Дела… Ну нет, пожалуйста, пусть любовь - грешная любовь замужней и студентика. Ребятушки мои, просто кайфуйте, я вас очень прошу, хорошие вы мои адьюльтерщики, просто ловите вы кайф, вот на колени встану – просто пусть вам хорошо будет в эти времена как никому никогда не было. Пожалуйста. Кайфуйте.
Из кустов появляется насупившийся Гена. Смотрит на Тимура с мрачным отпупением.
- Ну как? Попробовал, выходит?  - Интересуется Тимур, радуясь возможности отвлечься от себя другой жизнью.
- Угу, - Гена краснеет, и отводит глаза.
- И чего? Плохо?
- Очень хорошо, - без интонации отворачивается Гена, а потом со злостью пинает землю - С…а. П…ц.
- Хочешь об этом поговорить?
- Кто бы знал ещё, чего я там хочу.
- А ты не?
- А я не.
- Да… Хорошо, наверное, психологам, а, Ген?
Помолчали неловко.
- Да п..ц, - снова обрушил гнев на почву Гена. Оглядывается бессильно, начинает нервно хватать себя за руки.
- Ты чего? Всё паришься? Даже сейчас? Ген, ну не тупи. Реально вот паришься? Реально?
Гена снова отворачивается, смотрит на закат. Закуривают оба – не сговариваясь, синхронно – хоть в балет.
- А! – Бьёт себя по лбу Тимур, - Дошло. Дошло, старик. Дошло. Дошло-дошло. Учёная степень, ёлы. Ты не из-за того, что ты такой, да? Ты из-за того, что прожил чужую жизнь, да? Ты же мне признался… Это мы ещё... Ну да, мы открыли фундаменты и ты признался. И с тех пор маешься как говно в проруби. И до того маялся, выходит. Страшно представить, старик, думать не хочу. Ты хочешь время вернуть, угадал? Старииииик? Земля на связи, Чайковский, Чайковский, я Моцарт. Приём. Я ж вижу, что ты не хочешь в себе держать – иначе чё бы ты припёрся. Лежали бы сейчас, и вот это всё ваше. А ты припёрся. Знал, что я буду, что наши позже будут. Так чё, угадал?
- Да не знаю я.
Гена человек старой закалки, даром что моложе меня, и ему все эти тенденции, конечно, поперёк горла, а уж от себя такого не ожидал вдвойне. Когда тебя предаёт кто-то – это всегда можно понять, но от себя хочется хоть какой-то верности – особенно, идеалам.
 Я сопровождал его на встречу – а то мало ли что, и это был верхний экстремум неловкости, конечно. Я-то ладно, мне смешно, а Гена позеленел как крокодил, чего и следовало ожидать, и всё пытался сжаться в точку и пропасть – но рано ты, Ген, на законы физики хайло разеваешь, потерпи.
Все уже должны начать собираться, но пока здесь только двое.
Молчат,
Гена всё собирается заговорить, но никак не может собраться с мыслями и, тем более, словами. Собственно, он и с чувствами-то не особо. Подходит Володя.
- Ну что, мужики, как вы?
Гена долго молчит на Володю, а потом с идиотской улыбкой мазохистски делится сокровенным:
- А я гей оказался, - и предаётся ожданию заслуженной экзекуции.
- Да ёпта, - Володя брезгливо морщится, но выдавливает из себя, - Ну… Полагаю… Ладно… Будь я проклят... Эм... Если мне надо было это знать… Но ладно… Что я сделаю…
Сгущается настолько неловкое молчание, что неловкометры шкалят и перегорают. Тимур решает выручить друга:
- Володь, женщины – понятно, им обидно. Но мужчина – должен приветствовать гея, это ж минус конкурент, где твоя рациональность?
- Не актуально, - проворчал Володя.
- Ладно, принял. Но! Есть две - только две уважительных причины быть гомофобом. Первый – если тебя когда-то трахнул мужчина. Трагедия. Ужасно. Но! Вторая – ещё хуже, если ты и так и сяк, и попой крутил и глазки строил, но мужчина тобой пренебрёг.
Молчание. Гена краснеет, привычно пинает почву.
- Вообще не смешно? – Огорчённо уточняет Тимур, - я с самого дня откровения готовил.
- Это сколько? - буркает Володя.
- Ну пять лет считай.
- Мог и лучше. За пять-то лет.
Тимур фыркает, но его охватывает вдохновение - эврика!
- А вот третья – ты оценишь – зависть. Это ж у них всё как у людей, а с бабами возиться не надо!
- Это лучше, - пригорюнивается Володя, - Жизненней. 
- Да ну тебя. Первое тоже хорошо.
Молчание.  Гена обретает примерно нормальный цвет, но Володя невольно его разглядывает – с презрительным интересом, как редкого червяка. Тимур снова спешит спасти ситуацию:
- А мне жена изменяет! – Хвастается он.
- Ну вы, мужики, прямо развлекаетесь, разрази меня акула - Володя, взмахнув руками, молчит некоторое время, и вдруг лицо освещается недобрым восторгом, - А ты ёб..ра трахни, как Гена вот. 
- Я никого не трахал, - с робким вызовом бросает Гена, всё ещё жаждущий санкций за свои грехи. И замирает, готовый к повешению, четвертованию и сожжению заживо. Всё это придётся делать Володе - кто, если не он?
- Ну, - подтверждает Тимур, - мы учёные или нет? Трахать мужика – не рационально, я имею в виду,  что у него нового есть, по сравнению с женщиной? Другое дело, когда…
- Всё, б..ь. На х…й. Завалите. Всё, б..ь. В п..ду оба, на х..й оба, завалите оба и на х..й ещё! - орёт Володя.
- Прости, - бормочет Гена. Всё ещё пинает землю - яму себе роет, не иначе.
- Гена, вот иди на х..й со своим «прости», вот... Вот иди на х..й просто. Мне до фени, мне фиолетово, я тебе не отец, просто мне-то на х..й это знать было? Вот я при чём? Такой день обос…ли, что за люди. 
- Всё-всё, – успокаивающе поднимает ладони Тимур, - всё-всё-всё. Вот возьми пивка. Стаут.
- Давай свой стаут. Пива нормального взять не мог. Потны ему. Стаут ему. Эстет, друг п..са.
- Много ты в пиве понимаешь.
Володя недобро смотрит. Тимур невозмутимо развивает тезис:
- И в друзьях.
- И в пид...асах, – соглашается Володя.
Молчат. Володя пьёт стаут, не различая вкуса - ему что стаут, что портер, что бархатное, хоть жигули - такой уж человек, не сомелье.
- Не, народ, вы подумайте – вот-вот площадь круга изменится, ну дела, нет? Дела же? Дела…  -  Тянет Тимур, поймав себя на страхе.
- Угу,- буркает Володя, думает и снова со злым азартом выдаёт, - Слышь, Ген, а какая теперь площадь твоего круга?
Гена густо краснеет, потом начинает гнусно мелко хихикать, и в итоге взрывается явно нездоровым смехом, выронив начатую сигарету. Падает, заметно задыхается.
- Ну Володь… - укоризненно бросает Тимур, - ну ты что, ну разве так дела делаются? Ты цветы купи человеку, в кино своди, а потом уже про площадь его круга узнаешь.
Гена сидит с ужасно глупым видом, досмеивается. Пьют. Стаут кончается, пьют пиво абы пиво, не различая марок и сортов. Володя мрачнее этих вечерних облаков на горизонте - их солнце подсвечивает, а его ничего.
- Всё, мужики, просто давайте без этого. Понято, Чебурашка, что ты в курсе – рад, что… В смысле будь я, ну… мне бы некому было довериться, но… Тьфу, дрянь. С..и, как есть с…и. Всё, давайте без меня это всё. Хоть сами лично е..сь – вот просто без меня.
Гена закуривает. В душе он доволен что его обматерили – видно, так гармоничнее с тем, что он ощущает по отношению к себе. Мир подтвердил его паталогичность, мир совпал с его внутренним камертоном.
- Скоро наши? – Спрашивает Тимур.
- Да кто их. Смотри – Лентов не придёт, Лентов, Тима, в дурке, короче. Он пошёл всем трепать, и в дурке.
- Дела… Надеюсь на уколах ему будет спокойно это всё…
- Надька я так понял пошла уединяться… Б…ь…
- Чё б..ь… Полюбила и дала.. Как моя прямо… Дела… Ладно, рад за Олега, наконец.
- Там не Олег.
- Б…яяяя…, - Тянут хором Тимур и Гена. Почти в терцию, чуть-чуть мажут.
- Олежа… Держись… - Заканчивает Тмур,- ухажёр хренов. Одних цветов извёл сколько… Ну да сердцу не прикажешь, тем более в такой момент, я имею в виду. Нда. Олег на Олега не приходится.
- Чего?
- Ничего, Володь. 
- Ага. Ну, Олег в запое, соответственно, всё заложил, говорит, и пьёт вторые сутки. Ну, тоже вариант.
- Вариант, - согласился Тимур.
- Своевская молится. И нам предлагает.
- Она разве верующая?
Володя пожал плечами. Продолжил:
- Денис с ребёнком, праздник устраивает. Завидую. Хотел бы к своему... Ладно. Ладно. Кто там ещё. Денис, который рыжий - Сажин-то, с женой на даче, у него там сад, он садовод у нас был.
- Хорошее дело.
- Ну всё вроде, остальные собирались, но они ж теперь не отчитываются передо мной. На х…й потому что теперь. Ну, кто в пункте – те в пункте. Тоже бухают, скорее всего. 
По мере того как темнеет, поляна наполняется людьми – всего девятнадцать человек. Привет, Чебурашка, привет Гена, привет Вов! Чебурашка и Ген крокодила, е! Костёр, гитара, пиво, пиво и пиво – какое попало. Бутылка вина – немецкое, либерфраумилч, которое никто пить не будет, и московский коньяк – потому, что терять уже нечего. Ещё шампанское, но его разлили, едва открыв. Володя смешивается с толпой. То звенит гитара, то звучит музыка из динамиков - на все лады - Митяев, Битлз, Отпетые Мошенники, Цой, что-то неведомое... Под музыку танцуют, под гитару поют. Музыке подпевают, гитаре подтанцовывают. Володя время от времени бросает недовольный взгляд на Гену.
- Кайфуют - довольно улыбается Тимур, куря одну за другой.
Вдруг Самсонов закрывает лицо руками, и бормоча "нет, не могу, не надо" - направляется не глядя куда, по пути несколько раз громко и истерично бляк...нув. Спустя несколько секунд за ним собирается было пойти Ленка, но её удерживает Звягинцев.
- Оставь его.
Ленка провожает Самсонова сочувствующим взглядом, что-то взвешивает, зло смотрит на Звягинцева и всё-таки отправляется быстрым шагом за Самсоновым. 
- Зря я так. С Володей-то. - Фырчит Гена.
- Старик, - с благодушной досадой тянет Тимур, - ну не начинай своё вот это. Гомозню не разводи.
- Да нет, ну я же знал что ему неприятно будет, - мазохизм и эгофобия так и хлещут из Гены
- Ох, - с добрым раздражением смеётся Тимур, - Ну иди, извинись, раз. Ты знаешь как. Два способа минимум.
Гена гыгыкает, снова курит в закат.
- Сам себя терзаешь, что ты за человек такой, - вздыхает Тимур, - старик, я тебе всегда помогал, но вот расслабиться за тебя я не смогу.
  Гена пожимает плечами. Что-то вроде отвечает - но как-то одними губами - не слышно совсем.
Темнеет.
Толпа галдит и буянит, Тимур поглядывает на неё с удовольствием, но остаётся на месте, только изредка бегая по зову природы. Бутылки и мусор летят под ноги, никто не убирает за собой. Время от времени кто-то реагирует на очередное выброшенное преувеличенным и демонстративным:
- Да что вы делаете, это же природа, как можно!
И фыр-фыр-фыр и так далее и всё в таком духе.
  Ответом каждый раз служит ржание, и возгласы "и верно!" "ох, что это я", ойойойушки ой ой и так на все лады.
 Только Женя с пьяной серьёзностью и искренней обидой каждый раз объясняет – что всего три года назад никто из них не стал бы свинячить, но ведь теперь-то, теперь-то ведь! Женя – чистюля, и природу любит, но что уж теперь.
Запускают фейерверк, он несколько раз стреляет в небо, потом падает, и дальше уже огонёк волочится по земле. Примерно в сторону Тимура, но его это не беспокоит, а вот Гена отходит на несколько шагов. Фейерверк из тех скучных, которые просто взлетают, и даже не бабахают - в последний момент сообразили купить, вот, что было тому и рады. Не, народ, а по земле даже смешней, вы как? А китайский фонарик рваный оказался - в костёр, всё в костёр!
Антон на спор пытается разбить бутылку о голову, кто-то хихикая вспоминает шутку из Майора Пронина. Ставка - секс с Анфисой. Анфису не спросили, но она не возразила. Бутылка не разбивается. Анфиса разочаровано тянет "ну вечно вы, мужики так", и гладит повреждённую голову, обзывая Антошеньку каратистиком ненаглядным. Целуются носами, и Анфиса пальцем отводит от себя лицо Антона, кокетливо улыбаясь.
- Тимаааа. А вдруг мы ошиблись? - Не глядя просит - не спрашивает - Гена.
Даже странно, что сегодня это звучит впервые - чем дальше, тем чаще эта фраза передавалась из уст в уши в нашем сообществе, уже давно став просто мемом, ничего не значащим. Кажется, те, кто допускал что мы ошиблись выбыли первыми - Ванька повесился, царство небесное, другой - Иван - пытался наглотаться таблеток, убил почки, теперь никуда без памперсов. Дела...
- Вот и увидим, - что ещё может сказать Тимур?
На гитаре рвётся струна - пусть бы первая, так третья. Гитарист со смехом отправляет контуженный инструмент всё в тот же костёр, и пьяно рассуждает о воинском погребении огнём, ни к кому особо не обращаясь. Он мало что понимает в этой теме - фантазирует как оно должно бы быть, но кому это сейчас интересно? Ближайшее к нему ухо - вроде девичье - рассеянно кивает, угадывая по интонациям, когда кивать.
Всем весло - проще говоря, всем весело.
Гена садится на краешек шезлонга,
- Можно? Ничего?
- Только без этих ваших, - улыбается Тимур, - я женат.
- Перестань, - в голосе Гены досада.
- Да ладно, я ж по-свойски. Уж ко мне у тебя вопросов быть не может, я считаю. Но – ты тоже не требуй невозможного. Типа ты бы удержался от подколов.
- Да нет, конечно нет. Подкалывай.
- Ага, вот придумаю и начну. А я считаю что про две причины смешно, ты как?
 – Что? Про какие причины?
- Ну это. У мужика, быть гомофобом.
- Наверное.
Трое в толпе раздеваются донага - двое мужчин и женщина. Им улюлюкают и хлопают. Одежду предают огню. "Давайте тоже с нами!" - кричит женщина, и кое-кто явно задумывается об этом, но пока не решается. Нагие пытаются водить хоровод, но ноги заплетаются из-за пива. Звучат советы, чем им лучше бы заняться, но как-то для проформы и почти не пошло. Какая уж теперь пошлость...
Гена смотрит на людей, особенно на две парочки – женатую и неженатую.
- Ты, наверное, правильно сказал, про чужую жизнь.
- Мужик, я знаешь, что думаю? Зря ты пришёл. Оставался бы. Кайф ловить надо. Ты смотри – меньше четверти наших пришли. Это ж не тимбилдинг, не обязаловка. Это же для кайфа. А тебе не в кайф. Я же вижу - стоишь, маешься. Грустно за тебя просто. Вот ты чего не с ними? - Кивает на коллег.
- А ты чего не с ними?
- А я-то с ними, просто у меня пост на шезлонге. Но я достаю, я имею в виду. Достаю присутствием, понимаешь? Я в настроении. В теме я, феллоу кид. А ты... Слушай... А... Ты может иди? Вдруг успеешь? Ну а вдруг? Там четыре часа разброса, четыре часа, Ген!
- Да нет… Всё сложно… Так лучше… И это же... Ну, не пара, это так... Ну... Ты понял? Лучше уж здесь... Ладно?
- Ну лучше и лучше. Только ты если прорвёт на эмоции – ты меня в лес отведи, поговорим, а то услышат. Мало ли. 
- Да, спасибо большое. Спасибо. А у тебя с женой…
- А вот об этом мы говорить не станем, - почти грубо отрезает Тимур, - всё идёт как идёт, всем хорошо. Все на местах.
Тимур прислушивается к себе – вообще-то страшно до усрачки, но какой-то страх намалёванный, как не свой. Ну, как объяснить, вот как бывает от книги, от фильма там, от чужой истории. Даже ото сна страх более страшный, а уж от жизни – ну, скажем, кто вот собак тоже боится, не даст соврать, - любая такса позорная пугает больше самой страшной книги. А тут именно как в кино - как будто и не про тебя этот страх, не твой страх. Но вместе с тем - вот он, твёрдо впился в нутро. Странный страх, Тимур, но – ладно, если не сейчас бояться, то когда, я имею в виду.
- А я ведь тоже хотел как Лентов. Прочтёшь, какой текст написал? – Доверительно, почти интимно делится Тимур.
- Да, почему нет.
Тимур открывает ноутбук смотрит какое-то время - секунды, но - что кроме секунд осталось - на фото жены, улыбается, вздыхает, находит нужный файл.
- Почему «слепо-глухо-немой пророк?» Опять твои панки? – Иронично морщится Гена.
- Ага. Оргазм Настрадамуса, первый альбом, последняя песня.
- А ещё физик, - буракет Гена, и погружается в текст.
- А чё мне слушать! - Возмущённо изумляется Тимур, - Б..я, отлично - музыка для физиков, сборники такие. Так, слышь, Ген, она ж вся колебания волн, да? Ну, Моцарт, панкуха, да? Какая разница-то. - Гена уже не слушает: читает. Кивает на автомате - но просто чутьём уловив в интонации запрос на реакцию.
 
Как сказал классик – всё – тлен, брен, значит – трянь, брянь! (Наугад Верхолосёвский)
(Найти цитат на ту же тему поизвестнее, поувесистее – Ницше там, философы, Екклезеаст всякий)
- Ты его не закончил, - определяет Гена.
- Ага, - с гордым вызовом парирует Тимур, - а надо было?
- Действительно…
Фундаментальная наука не так часто балует нас в последнее время вещами, которые можно просто, доходчиво и не искажая, объяснить на пальцах. (Накидать примеров с формулами, но не много – три-четыре но погуще, понажорестее). Но вот пять лет назад нам, нашему НИИ крупно повезло – мы были в шаге от нобелевки, всё упиралось в детали – оформить, подать, опубликовать.  Перепроверить, опять же, на сто рядов.
Если совсем коротко, мы вычислили пирамиду глобальных законов. Оказалось, законы физики опираются друг на друга и на более фундаментальные законы.  Само по себе это не новость – вон возьмите гравитацию (коротко сформулировать про гравитацию), но мы достаточно чётко её обрисовали. Думайте об этом как о перевёрнутой пирамиде, для наглядности. То есть мы теперь знаем что на что опирается, что почему работает и что в фундаменте. Откуда законы Кеплера, почему сохранение энергии, почему такая термодинамика, дроби при умножении уменьшаются, короче – почему евклидов мир.
А три года назад оказалось, что в самом этом основании нашей пирамиды, происходят некоторые процессы, думайте об этом как о движении основания, которые вот-вот изменят реальность до неузнаваемости. Думайте об этом как о падении пирамиды. Это самая глобальная катастрофа, какую можно вообразить – посыпятся сами физические константы, сломаются формулы, о выживании жизни…
- Выживании жизни, - Поднимает глаза Гена, - думайте об этом.
- Выживании жизни, - Довольно кивает Тимур, - думайте об этом. Критик, блин. Лингвист мамкин. Читай.
-…не может быть и речи. Расчёты достаточно чётко дали дам дату.
Мы можем делать две вещи – унывать или расслабиться. Давайте наконец расслабимся. В эти годы началось несколько войн – там и сям, мы тут не особо разбираемся в политике, честно говоря, любой из нас искренне считает что людям надо просто быть ок, и не быть злыми, вот и всё. Физика в сто раз интереснее. Подозреваю, что у войн есть причины, но думаю, и без моего анализа вы найдёте над кем посмеяться за наивность суждений.  Но мы – наш коллектив, встречали эти новости неизменным хохотом. Нет, вы сами теперь подумайте – на закате времён, на границе полного прекращения существования как категории – по крайнем, мере в мыслимых вариантах – воевать! С другой стороны, тут товарищ заметил что какая разница – почему и не воевать, с другой стороны? Тоже понятная позиция. Но я предлагаю хорошенько провести последние дни. Кому повезло – с любимыми, кому нет – с любимым делом, и так далее. (Расширить список вариантов чтобы каждый узнал себя)
О том, чтобы изменить ситуацию смешно даже думать (поднять вверх по тексту). Хотели бы мы ошибиться – как Майа и все прочие, но. Боюсь, в этот раз мы правы.

Пока Гена читал, Ленка и Самсонов вернулись - Самсонов бледно плёл Ленке венок из одуванчиков, и робко улыбался. В толпе разделись ещё двое - парень и девушка. Снова гомон и аплодисменты. Хоровод на пятерых - с визгом, какими-то напеваниями, и улыбками, улыбками и смехом. Володя прилёг - перепил человек, его заботливо накрыли одеждой, которую не успели сжечь. Звягинцев проверяет ему пульс, и преувеличенно бодро - никто не заметил замешательства - хотели ли они его заметить - рапортует, что всё хорошо, всё классно, просто много выпил, не будем же будить!
А Тимур набирал смс – Оксане. Сначала «Я тебя очень люблю», потом добавил «Прости за всё», потом поменял на «прости за эти три года, я правда, тебя люблю», потом добавил «я хочу чтобы ты была счастлива в эти минуты», добавил «кто бы он не был», стёр, вернул, перечитал несколько раз, стёр всё. Набрал «Люблю» раза три – стирал – четвертый послал, добавив вслед «сильно. Люблю».

- Ну. Что. Слабо. Куце. Плохо, слов много а я ничего не понял. - наконец резюмирует Гена.
- Пи..р, он и есть пи..р. Я ж не для потомков пишу. Я ж не писатель. Эх ты, крокодилья всё-таки рожа твоя.
- А куда ты это собирался? Ну, публиковать или что?
- Я так далеко не планировал, – с достоинством погрозил пальцем Тимур.
- Ага... Ну и славно, – Гена закусил губу, глядя куда-то сквозь мир, мотнул головой, собрался и продолжил, – а зачем, говоришь, ты вообще это писал?
Тимур демонстративно устал.
- Потому. Что. Я. Балабол.
В толпе засуетились – кому-то позвонили из пункта наблюдения.
 - Шагни вправо! - По инерции подсказывает что-то какому-то кому-то Женя, но обстоятельства уже изменились:
 - Сейчас! - нестройный хор голосов с тысячей интонаций на шестнадцать человек.
Гена хватает – сам не замечая Тимура за ногу, и крепко сжимает пальцы. У кого-то вырывается скулёж, но у кого – останется непонятым.
Тимур выдыхает, вжимается в шезлонг, натужно улыбается, нащупывает в себе лёгкость и невесомость, достаёт поверх страха – ну вот, стало легче. Всё хорошо. Всё хорошо.  Отправляет три смс – «прости за всё, люблю», нечаянно пустую,  и «люблю больше жизни». Кажется, одну не на тот номер... Там есть ЖенаОксана и ЖеняКасьянов... Нет-нет, всё верно.

Что-то внутри улыбнулось, представив как она читает – и – вопреки всему – рассеянности и невнимательности его, постоянным фразам невпопад, чёрствости наросшей, неопрятности и нарастающей нелюдимости и отчуждённости - верит и понимает.  Ничего больше – не прощает, не меняет решений, просто – верит и понимает. Улыбнулось что-то внутри Тимура, улыбнулся и сам Тимур, померещились искажения в пространстве, но – просто померещились, это не так случится, не будет никаких искажений.
- Интересно, - произносит он последние слова в известной вселенной, - а какая теперь будет площадь круга?
Гена оборачивается, Тимур пытается глазами передать ему покой, Гена закрывает глаза, Гена открывает рот

И всё становится невыразимо другим.

X
L>>NM<
MNBTJ
{UGM<
UK
HK{:UK

Площадь круга равна сумме несимметричных углов круга, умноженной на его цвет.

Е = 71Sd+Y/L

Масса тела равна корень из масса тела минус масса тела – вначале рваного цикла, и синус массы ближайшего безотчётного тела разделить на три верных нуля – ближе к концу рваного цикла, когда цеолярность идёт на усиление.