Экс-ры VIII 5 гл Экспроприация у экспроприаторов

Глава 5

1920
               
Колыбель разумного человечества - оставленная дверь на потом - происшествие на дороге - косячная разведка - экспроприация у экспроприаторов

Экспроприация у экспроприаторов

Открытая часть дороги была пустая, и Чемякин негромко посвистел товарищам, что всё в порядке. Тот час из дурно пахнущего ельника высочили Лебедев и Кельдюшев с набитыми чем-то рюкзаками и вещами в руках.
- За кусты бегите, - крикнул им негромко Чемякин, выглядывая из-под еловой лапы и показывая направление, куда им следует бежать. - Палыч иди, помоги им, а я тут покараулю.

Перебежав тропу, Лебедев и Кельдюшев стали обегать густую стену кустов шиповника не понимая как пробраться через них и остановились. Пару раз, попытавшись пробиться сквозь неприступную стену кустарника, они отступили и, услышав характерное посвистывание Палыча, пошли в ту сторону. Скоро нашлось что-то подобие тропинки идущей в заросли, и они дошли до Палыча который сам там заблудился.
- Ну и заросло же здесь всё, - посетовал он, показывая исцарапанные в кровь руки.
Он пропустил вперёд товарищей, подсказывая, куда идти, а сам всё пытался что-то принять себе в руки у разведчиков.
- Палыч погоди, там посмотришь, - отмахивался идущий впереди него Кельдюшев.

Дойдя до места, где их поджидал Чемякин, они сняли с себя всё что принесли и уселись спинами к стволу ели.
- Чай будете? - спросил Палыч.
- Я не хочу там поел, - тяжело усмехнулся Келюдюшев.
И только сейчас Палыч увидел, что у него под глазом поверхностный порез с кровавыми потёками.
- Это кто так тебя? - спросил он.
- Да  уж было дело, - ответил, усмехнувшись Кельдюшев.

Палыч занялся лечением раненого, размазывая по всему порезу жирную черту йода. И пока Кельдюшев мотал головой от щипавшего рану спирта, отчего Палыч ещё больше его разукрасил, другие, видя разукрашенное лицо, чуть не надорвали животы от тихого смеха.
- Слушай, иди ты к чёрту! - зашипел на него Кельдюшев, сообразив, что Палыч из его лица устроил сюрреалистическую картину.
- А ты бы башкой не крутил! - разглядывая своё творение, сказал Палыч.
- Ну, всё давайте рассказывайте, что у вас там случилось и что у вас в рюкзаках? - спросил Чемякин, ощупывая их руками.
- Что заказывали тот и принесли, тушёнка, хлеб, сыр, колбаса, - сказал устало Лебедев.

Лебедев, посмотрел на Келюдюшева, который кивнул ему в знак согласия, что рассказывать будет он, но вдруг опередил его и давай выкладывать.
- Ох и народищу там, почти все офицеры, есть раненые. Человек сто двадцать, а не тридцать как сказал  пленный хорунжий. У многих на груди награды и рожи словно с мясной фабрики, откормленные. Все с закрученными усами. У нижних чинов  фуражки с всклокоченным чубом. Не заметил, чтобы ими кто-то там командовал, все какие-то ужаленные. Больше половины небритые и вид у них явно не первой свежести. Форма пыльная. Есть кони, но они отдельно стоят у реки.

- Нам уже пора уходить, - встрял Кельдюшев. - А они устроили, полит клуб рядом с нами и гогочут про царя батюшку. Видели и капитана Дыровастова он там, в большом авторитете и не узнать его нельзя. Типичная золото-погонная сволочь весь увешенный оружием, в кобуре револьвер, через плечи висят крест на крест маузеры в красных кобурах. Как ковбой н не казак.  Потом угомонились и пошли из лагеря к реке там кто-то громко кричал. Саня, как только все ушли, вылез из-под коряги и пошёл шарить по шмоткам я не мог устоять и к нему на помощь, а сам за офицерами присматриваю. В общем, Саня из ящика достал маузеры с патронами и в чужой сидор. Я смотрю, а от реки к лагерю что-то несут ну мы их дожидаться не стали и обратно в кустарник.
 
- А твои впечатления от вылазки? – спросил Чемякин у Лебедева.
- Серый уже сказал вам, что офицеры стояли и спорили, что царский наследник был всё равно обречён на смерть и что та болезнь, протекавшая у него по мужской линии, не давала ему шансов стать новым царём. И что он не дожил бы до совершеннолетия. Да и расстреляли его практически полным инвалидом, у него ноги отнялись. Его сам отец отнёс в подвал на руках, ещё не зная, что несёт насмерть.

Один капитан шипел, как кипяток на камне одетый в чёрную  форму типа надо было царю валить из России пока не поздно,  а он начал выделываться типа останусь с Россией ну и получил что хотел. Много чего они про царя говорили. Что это большевики запретили семье уехать в Архангельск, откуда они могли сбежать в Англию, а затем в Америку. В общем, потом это дело заморозили, окружив семью царя своим повышенным вниманием. А вот не промедли он, то всё никто бы их уже не расстрелял, ушли бы за кордон.

- Гемофилия болезнь королей, - помолчав, сказал Палыч.
- Много они говорили про эту болезнь, мол, что почти все короли и вся верхушка болела этим недугом и все почти жили лет до тридцати не более. Порезался случайно, и всё ставьте свечку, кровь не сворачивается и человек умирает от потери крови. Редкая была болезнь, но меткая. Но у меня от них такое впечатление, что никакой это не экспедиционный отряд, а сброд из остатков разных армий, которых большевики загнали в этот угол. И всё про скит какой-то говорили укрытый в тайге.

Лебедев замолчал, уставившись в одну точку.
- А дальше? - спросил Чемякин.
- Дальше, - Лебедев вышел из оцепенения.
- Давайте я расскажу, пусть отдохнёт, ему сегодня досталось, - сказал Кельдюшев.
- Досталось, а такой разговорчивый, - удивился Палыч.
- Такое бывает, когда убиваешь человека или молчишь или тараторишь. Шоковое состояние. Он повара головой в бак с супом засунул и утопил, - сказал Кельдюшев.
- Не понял, как это утопил, - посмотрел недоумённо на него Чемякин.
- Ну, в общем, - продолжил Кельдюшев. - Штаб у казачков располагался в густых ивах на отмели у берега, там ивы с длинными ветками весь берег затянули, удобное место для лагеря ну и следить за рекой. Дальше по берегу у них кухня с навесом среди ельника, внутри этого оазиса вырублен пятачок, повар там супчики готовил, а основная банда в сотне метрах находилась, они там тоже себе вырубили место. Мы сначала рядом спрятались под огромную корягу, она там вся в траве с большой весенней воды и в ветках послушали казачков, а потом когда я оружие добыл, пошли на запах кухни. Поварёшкин там один был, да ещё и пьяный. Я на атасе, а Саня туда полез. Забрался внутрь, а Поварёшкин как раз к реке пошёл за водой.
 
Посвистел он меня ну мы и давай тарится, складывая в рюкзаки всё подряд тушёнку, колбасу, даже лимоны взяли.  Печёный хлеб Поварёшкин сам выпекал в печке каменке. Я успел отломить от каравая кусок, очень даже не дурно сделано. Я рюкзак на себя и мешок муки сверху, а Саня на Поварёшкина навалился, тот бугай как раз успел от реки прийти. Короче свалка там у них я всё бросаю, а Саня его уже головой в бак с горячим супом суёт ну и обварил всю голову. Поварёшкин видать от кипятка-то, и кончился, а мы похватали рюкзаки, оружие и дёру.

Добрались до дороги да, оказывается, заложили дугу, в общем, спрятали добытое продовольствие оружие по ту сторону и обратно за мукой пока не хватились. Унесли туда же мешок муки и обратно, там ещё ящики были с тушёнкой взяли по одному и обратно за дорогу. Потом ещё рейс и когда мы складывали банки с тушёнкой из последнего ящика в рюкзаки к нам зашёл здоровый мужик из тех же казачков ну, и пришлось, с ним повозится. Он меня мутузит, Саня сверху на нём, он за нож и мне в горло целит, я обоими руками его руку держу над собой, да тут Саня его как жахнет по башке голышом. Но казачок успел меня полоснуть по лицу чуть в глаз не попал стервец. Мы пока он отключке был, раздели его, форму с сидор и сюда да по дороге налетели на казака. Он уставился он на нас понять ничего не может, жахнули его по морде и затоптали. Раздели, оружие забрали и к вам. Короче надо рвать когти щас начнётся выкидыш.

- Четыре рейса ну ни фига вы даёте, - удивился Палыч.
- Ну, тогда чего сидим, валим отсюда, - поднялся Чемякин.
- А может, переждём? - спросил Палыч.
- Кого ждать они сейчас начнут во все стороны палить, уходим!
- Вова слышишь кони, - сказал Лебедев.
Издали послышался топот коней и скоро мимо них проехали те всадники, что ездили осматривать подозрительный склон.
- Видать пустые вон как ругаются, зря коней гоняли! - сказал Кельдюшев.
Как только всадники скрылись из виду, эксы выбрались из кустарника и побежали за дорогу.
- Продукты мы надёжно спрятали, но забрать надо всё и сейчас, - сказал Лебедев.

Добравшись до места, эксы в срочном порядке переложили часть продуктов в пустые рюкзаки Чемякина и Палыча. Феликса Палыч запихнул в боковой карман, так что торчала его голова. Бедная птица поняла, что так надо и не трепыхалась зря. Вскрытые ящики они закидали мхом и ветками.
- Остальную тушёнку сегодня же заберём, - сказал Кельдюшев.
- Да, а то их заберёт мишаня и как он определяет, что в банках мясо они же не пахнут! – воскликнул Палыч.
- Интуиция, не в первый раз банки облизывает, - засмеялся Лебедев.

Когда они уже были на середине пути ко второй Серебрянке, то услышали позади себя беспорядочную пальбу.
- Ну что я говорил, теперь будут палить по кустам, - сказал Чемякин.
Ускорив шаг, они пока в лагере казачков царила неразбериха, добрались до второй Серебрянки, дальше как говорится, было, делом техники. Подменивая друг друга с огромным мешком муки, они перешли через свои мостки и стали подниматься к входу в пещеру. На отдых сели, когда были в сотне метрах от конечного пути.
- Чуть глаз мне не вырезал гадёныш, - злился Кельдюшев трогая припухший порез.
- Лапой не трогай, - предупредил его Палыч.
- Ну, теперь мы при оружии, так что попробуй, кто к нам сунься, - сказал Лебедев.

- Итак, подсчитаем бабки, - сказал Чемякин на отдыхе. - Палыч пиши. Мешок муки 50 кг, 12 колец колбасы, две бутылки подсолнечного масла, сахар колотый шесть кг, восемь караваев хлеба, 17 лимонов. Мёд банка. Тушёнка «Петропавловский консервный завод. Мясо Тушёное, 1916 год» количество 85 банок, остальное потом заберём. На отдельном листе пиши. Три карабина, три маузера и два Нагана. Патроны. Шашка казацкая 2 штуки. Три формы - с погонами хорунжего, подъесаула и есаула.
- Всё это похоже на сказку пришли, ограбили и благополучно смылись, - сказал Кельдюшев.
- Зато есть что поесть, - сказал Палыч.

Кельдюшев вынул из кармана плоскую банку
- Леденцы упёр у одного офицерика в лагере.
- Это просто удивительно, что вас не заловили, - сказал Чемякин.
- Я же говорю сброд, ни охранения, сидят там как у себя дома! - сказал Кельдюшев.
- И Поварёшкина отдельно от всех, идиоты. Дорвались до свободы, у них там ни командиров, полная анархия, - сказал Палыч.

- А чего они у реки делали? – спросил Чемякин.
- А чёрт их знает, но кто-то там уж сильно орал, может, поранился и ещё что, не знаю. Но это дало нам, как следует прибарахлиться.  У них как раз обед видать должен быть раз тот здоровяк к Поварёшкину зашёл и хорошо без оружия…
Чемякин на предложение Палыча ограбить ещё какую-нибудь такую банду не согласился. Он вообще отверг всякие неразумные действия.
- Это ещё им повезло, что так всё сошло, а если бы кто их подстрелил. На этом всё, мука, продукты у нас есть, хватит партизанщины.

- Нет не всё, - сказал Кельдюшев. - Когда мы шарились у казаков в лагере я в кожаном ранце у одного офицера нащупал пачку патронов, увесистая зараза, класть её некуда было, так я бросил её под ту корягу, под которой мы прятались. Может, когда они уйду можно забрать, чего ими разбрасываться.
- Ладно, заберём, но не сейчас, - сказал Чемякин.
- А остатки тушёнки, могут найти, ну, а вдруг, - сказал Кельдюшев.
- Ладно, как придём, выгрузимся и сгоняем до тушки.
- Я не пойду, устал, - отказал Палыч.
- А тебя никто и не зовёт, сам на корячках побежишь, - сказал Лебедев.
Чемякин поднялся, подавая знак, что надо идти.

- И вот ещё, - остановил его  Кельдюшев, - помните, когда мы прятались от Рексов в пещере и мне тогда по уху камень звезданул с потолка я вспомнил вот что. Я видел там человека.
- Ну и что мы тоже видели и даже породнились с ними, - засмеялся Палыч, вспоминая подружку Питанди.
- Да это же Ерема был! - сказал Кельдюшев.

Чемякин даже рот открыл от такого известия.
- Я сам тогда не понял, но когда встретил его на Серебрянском камне с солдатами, что-то крутилось в голове, но я тогда не понял, кого он мне напомнил. У меня же когда мне прилетело по голове, всё перемкнуло, и я забыл рассказать об этом, а потом жена Рекса ещё устраивала нам концерт.
- А может это был не он? - наконец пришёл в себя Чемякин.
- Я сейчас только вспомнил, как он был одет - «Шорты цвета светлого кофе и голубая футболка. На голове белая а-ля  капитанская фуражка с золотым якорем из тех, что носят на пляжах», а вот видел ли он меня, я не знаю, скорее нет.

- А ты откуда знаешь? - спросил Лебедев.
- Так он уже далеко был и потом я сверху смотрел, а он оглянулся не на меня, а куда-то в сторону, - ответил Кельдюшев.
- Значит, он так торопился в лагерь, что забыл поменять фуражки и на нас напоролся, - сказал задумчиво Чемякин. – А с солдатами у него значит, была назначена встреча именно на Серебрянском камне, и он едва не опоздал. И солдаты без него оленя добыли от делать нечего но больше из хулиганства как сказал капитан.

- Значит, прокололся капитан с фуражкой, - сказал Лебедев.
- Конечно, прокололся, помните, какой он был потный и взволнованный, это он как антилопа рвал когти. Но каким образом он оттуда вышел вот загадка. Но какое у него было самообладание, когда он понял что на голове не та фуражка да ещё отшутился, что головку солнышко припекает,  - сказал Чемякин.
- Предлагаю если мы его встретим об этом рты на замки я не я и хата не моя! - сказал Палыч.
- Замётано, значит, помалкиваем, а сами пасём за ним, - ответил ему Чемякин.
- Да он, наверное, сам не понял, что засыпался и еле успел переодеться в маскировочную форму для встречи с патрулём, - сказал Кельдюшев.
- Ладно, если он нас там не видел это даже лучше. Значит, он знает какую-то свою норку на тот свет, но не знает, что и мы там были. Интересный капитан этот Ерема.  Ну, всё пора закругляться, пошли, - Чемякин поправил лямки рюкзака на плечах и двинулся вперёд.

И пока они шли к себе в пещеру бывшие царские офицеры, обнаружив трёх убитых не на шутку всполошились. Тот час вспомнили про боевое охранение и всю военную науку. Поняв для себя, что место их дислокации в ивняке не самое лучшее в скором порядке снялись с лагеря и переправились на другую сторону реки.
 
Один из офицеров указал на находящиеся в близости от берега, рубленные из леса хоромы местного купца Модеста Петровича который построил себе заимку для охоты и отдыха. Хозяина  на месте не оказалось и офицеры, разогнав всю прислугу, оккупировали сначала из вежливости сеновал в сарае, а после перебрались на чердак дома. Где и устроили себе новый штаб со спальными местами, натаскав туда сена и установив в окне пулемёт. Управляющий, решив задобрить голодных постояльцев, тут же распорядился  устроить обед в честь дорогих гостей, чтобы те сами не устроили его. Во дворе заимки был накрыт большой стол и выставлен местный самогон с закусками.

Подъесаул Дыровастов решил всё иначе всю снедь со стола собрать и поднять на чердак, побоявшись, что их могут накрыть перекрёстным огнём во время трапезы. Он обошёл всю заимку, после чего назначил часовых и расставил на ключевые позиции пулемёты.
- Часовых менять через каждые три часа, всем свободным от службы отдыхать. Самогон не пить, курить у ворот, там сена нет. Окурки не бросать и вести себя по-офицерски без мордобоя. Хозяина я знаю, он надёжный человек если мы с добром, то и он не обидит. Спички тянуть не будем, кому заступать в патруль в лес кого назначу тот и пойдёт. Хоть нас не мало, но может так случится, что будет ещё меньше, если у нас не будет внешнего охранения. Меркулов отберите десять ребят и на внешнее  охранение на три часа. Задержанным допрос не устраивать всех ко мне.
Решив, что это было правильное решение и в нынешних условиях не до субординации с ним согласились все и принялись исполнять его приказания.

Подъесаул кроме этого был ещё озабочен пропажей золота, его пропуском в Китай или в любую другую страну, но об этом он никому не сказал. Ну конечно это дело партизан подвёл он итог после обнаружения убийства повара и двух офицеров.

Когда всё добытое имущество было перенесено в кают-компанию Лебедев и Кельдюшев ушли забирать остатки тушёнки.
- Зря их послали они, сейчас там устроят концерт, - сказал Палыч, распределяя продукты по полкам.
- Ну, иди, замени Лебедева, - сказал ему Чемякин.
- А кто заменит меня?

Загрузив в рюкзаки всю оставшуюся тушёнку, Лебедев предложил, поскольку они уже здесь, то следует забрать пачку патронов из-под коряги. Кельдюшева уговаривать не надо было на такие дела, но они сначала донесли продукты до портала, где выложили всю тушёнку. Заперев за собой дверь, они вернулись к дороге и забрались в кусты на отдых. Хоть ноги у них были ещё молодые и крепкие, но усталость уже брала своё. Всё-таки семь километров камня это не по асфальту идти. И вся эта беготня и так уже порядком надоела.