Лунные ужасы. Глава 1

Затушив дешёвую сигарету, выигранную на днях в карты у своего братишки, Шнефич прижал окурок к обожжённой, покрытой волдырями кисти своей невесты и некоторое время наблюдал, как дымок медленно угасает.

Она была мертва, поэтому не имело никакого значения, каким образом убить огонь ещё дымившейся никотиновой химии.
Напротив — именно сейчас ему доставляло удовольствие почувствовать запах жареного мяса.

А он был голоден. Очень.
За хорошо прожаренную свиную ножку Шнефич продал бы сейчас и свою душу.
Если бы она у него была.

Глубоко вдохнув, он почувствовал, как желудок сердито завопил.
Запах, от которого у него сводило живот, оставался лишь запахом.

Уже двое суток они блуждали по этим катакомбам, в поисках выхода. Измождённая невеста Шнефича плелась следом, постоянно отставая.
Здесь пахло гнилью и не хватало воздуха. Он был таким затхлым, сырым и зловонным, будто они бродили по сортиру какого-то гиганта, только что справившего нужду.

Попали они сюда не случайно.

Как только была объявлена их помолвка, они ускользнули подальше от шумных, пьяных гостей и родственников — в небольшую пристройку, чтобы остаться наедине.

Шнефич, сперва полный желания, вдруг почувствовал острую боль — как всегда, он ел без меры.
А на столе в тот вечер красовались жареные утки, лично застреленные его братцем; барашек, которого он сам помогал резать вместе с лихим хозяином местной таверны; гусиный паштет, приготовленный тётушкой Лидой.

А уж она-то знала толк в том, как быстро сделать из маленького гусёнка жирного, наивкуснейшего гуся.
Пусть даже ей и приходилось пичкать их неизвестно чем, но разве это важно, если её волшебный паштет таял во рту у благодарных гостей?
Тётушка Лида, состроив добродушную гримассу самаритянки на вялом, яйцеобразном лице, скромно принимала похвалу своих кулинарных талантов.

Шнефич выскользнул из пристройки, оставив Никиду ждать, и понёсся в сторону небольшой рощицы, стягивая на ходу штаны.
Кое-как усевшись под деревом, он почувствовал огромное облегчение — если бы не этот странный низкий звук, короткий и повторяющийся.

Шнефич был не из пугливых, но такого звука он ещё никогда не слышал. Ему стало не по себе, и он поспешил покинуть рощицу, за которой начинался сосновый лесок, переходящий в густой и, на удивление для этих мест, почти непроходимый лес.

Звук, казалось, доносился именно оттуда. Но в то же время Шнефич чувствовал его в своей голове — физически. И, видимо, это пугало больше всего.

Перескакивая через овраги, кусты и липкие лужицы, застёгивая на ходу всё время сползающие штаны, он вскоре потерял ориентацию.
Вместо того чтобы вернуться к Никиде, ожидавшей своего суженого в пристройке на холме, неподалёку от шумного застолья, он всё бежал и бежал, не понимая зачем.

Праздничный ужин тем временем перешёл в неистовую оргию, но отсутствие виновников торжества, похоже, никого не смущало.

Шнефич, убегая от вроде бы безобидного звука, вдруг поскользнулся и упал лицом прямо в какую-то жижу.
Тут ему вспомнилось, что в кармане пиджака лежит коробок спичек, а в заднем кармане штанов — фирменный фонарик, который он носил по привычке, как на работе.

Чертыхаясь, с трудом поднялся, вытащил фонарик и включил. Перед ним оказалась небольшая поляна, окружённая шелестящими деревьями.
Он выругался снова — с подбородка капало, он отёр лицо рукавом.

На секунду застыл, посветив фонарём туда, где только что растянулся.
Звук, что загнал его сюда, больше не слышался.

У своих ног Шнефич увидел голубовато-коричневое месиво. Оно пузырилось и тихонько, словно насвистывая, булькало.
Пузырьки лопались, и на их месте тут же образовывались новые.

Он наклонился, освещая фонариком это странное место, нахмурился, прищурился, пытаясь рассмотреть поближе — и вдруг почувствовал сильный удар в спину.

Он снова упал — но на этот раз не на землю. Тело его провалилось в нечто вязкое, как будто это было не болото, а живая, дышащая масса.
Фонарик погас. Темнота обожгла глаза.

Его охватил животный страх.
Преследующий звук, на время исчезнувший, появился вновь. Он стал громче и ближе.
К нему добавились глухие, ритмичные удары — слова не могли описать их.

Шнефич судорожно стал рыться в карманах, нащупал спички, зажёг одну — и увидел вокруг себя поросшие голубовато-коричневыми корнями стены.
Он жёг спичку за спичкой, но всё было тщетно.

Взглянув вверх, где должна была быть дыра, он увидел лишь камень, покрытый теми же корнями.
Сердце бешено колотилось. Он понял: попал в ловушку.

To be continued…