Время перемен - 3, Глава 7

А еще мне всё время приходило в голову, как сильно отличается детство у нас от детства на Старом Айрине. Находясь там, я не сразу это заметила. Я не понимала сначала, почему все удивляются совершенно обычным для нас вещам. Например, тому, что я совсем не боюсь высоты. Я запросто могу пройти по самому краю крыши, или наклониться над обрывом, чтобы посмотреть вниз. И никаких неприятных ощущений у меня при этом не возникает. Я думала, так у всех людей, но оказалось, что нет.

Я размышляла, почему между нами такая разница, а потом вспомнила одну из детских площадок нашего посёлка. Гигантский куб со стенками из толстой веревочной сетки, установленный на угол вокруг высокой прочной мачты, которая как бы протыкает его насквозь. Грани для прочности закреплены растяжками. А внутри чего только нет для того, чтобы весело и активно провести время – различные лесенки, качели и гамаки, мини-батуты.  Дети могут носиться по подвесным мостикам, скатываться вниз по шестам или внутри причудливо закрученных труб, лазать по наклонным поверхностям, хватаясь за специальные зацепы. Даже если и сорвется кто-то, он просто упадет на пружинящую сетку, а немного рёва и синяков еще никому не навредили.

И всем, даже совсем малышам, нравилось лазать, цепляясь за сетку этого куба снаружи. Если добраться до самой вершины, оттуда открывался потрясающий вид на весь наш поселок. Дети постарше любили сидеть там целыми компаниями.

А как здорово было в детстве выбрать дерево повыше и забраться на него! Залезть туда, где ствол становился тонким, уцепиться покрепче, и качаться вместе с вершиной, то закрывая глаза, словно убаюканная колыбельной ветра, то, напротив, вглядываясь в уходящую за горизонт даль и представляя себя путешественницей на старинном корабле или дирижабле.

Мы не боимся трехмерности пространства, неба и ветра, и не лишаем этого наших детей.

Я вспомнила, как удивлялась, что Кейну, Айли и Нее потребовалось гораздо больше времени, чем мне когда-то, чтобы освоить пилотирование флаера. Им даже пришлось обращаться за помощью к специалистам, изучающим деятельность мозга, чтобы подтянуть до привычных нам параметров некоторые вещи, типа скорости реакции и координации движений.

На Старом Айрине быть ребенком не очень-то приятно. Там и погулять одному не выйти, потому что до 12 лет ребенок обязан находиться в сопровождении взрослых. А если будет один, или, еще того хуже, получит травму, у родителей возникнут большие проблемы со службой защиты детства. И штрафы могут быть, и наблюдение за семьей, и психологи еще, чего доброго, прицепятся. Даже могут и вовсе ребенка отобрать. Поэтому там дети сидят дома, играют в игры в инфосети или смотрят сериалы.

Только у аристократов с этим получше, они в большинстве своем имеют дома с садами, где можно безопасно погулять, и отдают детей в разные частные школы или клубы, где специалисты занимаются с ними в том числе и физическим развитием. Да еще в экопоселениях почти как у нас дети растут.

Наконец, Кейн вернулся домой, и теперь уже надолго. Все меньше времени оставалось до встречи с нашим ребенком. Мы уже давно разговаривали с ним, играли ему на синторе и пели. Мы летали купаться на самые красивые побережья, встречали там рассветы и закаты, гуляли по прекрасным и обильным плодами лесосадам разных природных зон.

И вот настал день, когда я почувствовала, что мы можем встретиться с нашим ребенком уже сегодня. Хотя в первый раз всё обычно затягивается, и такие вещи никогда не предскажешь заранее. Мы радовались в предвкушении счастья, а оно всё медлило и медлило. Отгорел закат над озером, и на небе засияли звёзды. Я ходила по саду, то любуясь ими, то наслаждаясь ароматом цветов, то останавливаясь и принимая удобную позу, чтобы переждать схватку.

Ближе к утру я устала, мы ушли в дом и попробовали заснуть.  Правда, у меня это не очень получалось, едва я засыпала, как  пробуждалась от нахлынувшей волны боли, переносить которую лежа было весьма неприятно. Тогда я вскакивала и начинала глубоко дышать, а как только всё затихало, опять ложилась и тут же проваливалась в сон.

После восхода солнца я опять вышла в сад. Мне захотелось быть одной, и я попросила Кейна ждать меня в доме.
Я шла босиком по траве, покрытой росой. Я обнимала деревья. Я не успела обойти весь сад, когда почувствовала, что мои ощущения изменились. Тогда я вернулась в дом.

Я попробовала погрузиться в воду в ванной комнате, примыкающей к нашей спальне, но почему-то это оказалось некомфортно.

Я вылезла оттуда и повисла у Кейна на шее, но вдруг ощутила,  будто распахнулась какая-то дверь, и бурный поток подхватил меня и стремительно понес вперед,  так, что и думать было нечего о том, чтобы остановиться.

- Пусти меня! – закричала я, и Кейн аккуратно опустил меня на гору подушек.
Я откинулась назад, и уперлась ногами в пол. Кейн подхватил нашего ребенка и положил мне на живот. Он потянулся за полотенцем, чтобы укрыть его, а я осознала вдруг, что здесь и сейчас произошло настоящее чудо. Ребенок чихнул пару раз, потом заплакал. Как передать словами это ощущение только что совершившегося величайшего таинства?

- Кто? – спросила я.

- Тен Норн! – ответил Кейн.

- Как мы ее назовем?

- Мира. Мира тен Норн. Правда, красиво?

Я смотрела на дочь, и меня переполняло ощущение триумфа оттого, что я привела в этот мир нового человека. На Светлом Айрине всегда так, все люди рождаются в родном доме среди любви и радости.

Я вспомнила старинное проклятье, которое арья могли послать лишь злейшему врагу: «Чтобы твой ребенок родился не дома!» В этом страшном пожелании сплетались сразу несколько жутких причин, способных привести к такому: от зачатия в прелюбодеянии до разрушения дома вследствие пожара или стихийного бедствия, война, бегство, извержение из клана, разорение.

Теперь же оно стало горьким уделом большинства матерей на Старом Айрине. Дома рожали только аристократки и жительницы экопоселений, все остальные, кроме самых богатых, делали это в совершенно неподходящей обстановке, в родильных центрах, это что-то типа человеческих ферм, где собраны матери и младенцы.

Насколько я понимала реалии Старого Айрина, это было, во первых, экономически выгодно. Из-за отсутствия у большинства доступа к регенератору и нехороших условий жизни у многих имелись проблемы со здоровьем. Поэтому во время родов, хоть и редко, но могли возникнуть разные осложнения и требовалось присутствие обладающего специальными знаниями в этой сфере человека. Естественно, если собрать сразу много матерей в одно место, таких людей понадобится меньше и можно будет сэкономить.

Во-вторых, невозможность самостоятельно родить ребенка в кругу семьи и зависимость в этом вопросе от государства является еще одной формой контроля и подавления. Мне сложно судить о таких тонкостях, но, вероятно, сама атмосфера на этих человеческих фермах привносит в глубинные структуры сознания некий дух рабства и покорности системе.