Арнасайская опупея

Как-то  поздней осенью решили на несколько дней отправиться на рыбалку и на охоту в район Арнасайских озёр. Рыбалка в это время года никогда не бывает особо впечатляющей. А вот охота  обычно вполне успешна. В нашей компании в то время количество охотников исчислялось единицами. Но в институте таких любителей оказалось значительно больше. А потому  и отъезжающая компания была несколько больше, чем обычно. В нашем регионе дожди осенью никогда не бывают затяжными, поэтому всех не очень-то и раздосадовал небольшой дождь, который с небольшими перерывами сопровождал нас вовремя наших сборов. Большая грузовая машина с брезентовым тентом уместила всю нашу немалую компанию любителей природы. Но через некоторое время, мы ещё не успели выехать за город, дождь участился. Брезентовый тент оказался «не первой свежести», а длительная поездка в таких условиях, когда над тобой капает, не могла нас радовать. Часа два ушло на смену машины. Что эти два часа!  Нам очень повезло, что из командировки вернулся ГАЗ – 66 и водитель этой машины тоже оказался заядлым охотником. Все неприятные разговоры со своей супругой он с охотой отложил на потом. Газон с «кибиткой» был, конечно, самым удобным вариантом. Ехать нам предстояло не меньше пяти часов. И эти пять часов предполагались быть вполне комфортными. Так оно и оказалось на самом деле. Подъехали к какому – то одиноко стоящему дому. Это, похоже, была  база охот и рыбнадзора. Велика сила знакомств. Работники этой базы оказались хорошо знакомыми, если не друзьями, нашему Эдику с редкой фамилией с оттенками крутости, резкости и даже какой – то лютости. (он просил    не называть его фамилию, причину этого я не понимаю до сих пор.)  То ли с этими людьми была предварительная договорённость, то ли такова сила дружбы с примесью удачи, но на чужой моторной лодке в три приёма нас отвезли вглубь Арнасая и мы оказались в «волшебном» месте: на очень ровном и  вполне приличном пяточке, рядом с двумя почти одинаковыми озерцами и протокой, по  которой нас везли на моторной лодке. Кстати, лодка в конечном счёте так и осталась в нашем распоряжении. Через некоторое время нам привезли тушку барана. И с мясом для мужиков оказался – полный порядок. А к вечеру обещали завезти в качестве дров саксаул. Лучших дров мир не знает. Михалис, наш дорогой грек, тут же загорелся зажарить тушу целиком, на вертеле, как на его Родине. Его с трудом отговорили. Уже ставший к вечеру и холодным и сильным ветер, обрёк бы эту попытку на полную неудачу. Вечер оказался хлопотливым, устанавливали палатки, готовили какой – то неприхотливый ужин. Ветер утих, и резко похолодало. Мы с командором и ещё с парой таких же любителей решили не ночевать в палатке, а расположились под открытым небом, натянув поверх себя тент из серебрянки. Ветер стих, лагерь уснул, а мы ещё долго лежали, о чём-то переговариваясь, смотря в бездонное звёздное небо. Такие яркие звёзды последний раз я видел в горах Ферганской долины, когда после восьмого класса я с братом «работал» в лесоустроительной партии. В этот год в наше отсутствие умер мой дед, бывший замминистра лесного хозяйства Узбекистана.
Утром на тенте, да и на всей округе лежала изморозь, вылазить из тёплых спальников не хотелось. Охотники уже завершали последние приготовления. Мы – рыбаки были свободны от этих хлопот. Командору, похоже, тоже не очень хотелось идти на охоту в такой мороз. Всё – таки минус восемь, как потом выяснилось. Рыбачить в таких условиях мы как – то не привыкли. А моя коронная снасть в то время была – «корейская». Именно так я её назвал в честь корейцев. Они были по большей части талантливыми рыбаками. И это у них не отнять. А моя снасть тоже была уловиста, несмотря на её примитивность. Палка, леска (метров пять) да крючок (двойничок, тройничок). Нужна только наживка –       мелкая рыбка или её кусочек – по научному «резка». А где было её взять в тех условиях. Пока я «праздновал» лентяя, вижу низколетящего баклана. Полёт его был каким – то тяжёлым, по - другому не скажешь. Вдруг раздаётся грохот выстрела и бедный баклан мягко планирует на землю. Оказывается это командор сходил … сходил на охоту. Он притаскивает эту несчастную птицу, которая несколько минут тому назад была счастливейшим бакланом на всём Арнасае и его окрестностях. Из клюва неудачника торчал хвост карася размером с мою ладонь – не меньше. Это для тебя, сказал командор. Я разделал рыбку и получил вполне приемлемых для наживки восемь кусочков. Через полчаса мы вдвоём на лодке, пройдя вверх по протоке в очень удобном ответвлении от основного русла, поставили эти восемь примитивных снастей. К моему стыду, я после этой экзекуции напрочь забыл о них. Я мало верил, что при низкой температуре воды можно рассчитывать на какой – либо результат.  Через час появились охотники. Кроме многочисленных бакланов, никакой другой дичи не было. Командор с явным удовольствием организовал группу, которая занялась бакланами. Возились довольно долго, но результат того стоил. Целое блюдо ароматных котлет из баклана. Если бы не пробовал, никогда бы не поверил. Каким секретом владел командор, чтобы совершить такое чудо? И пусть это остаётся некоей тайной. Пусть.  Пока мы с удовольствием наслаждались котлетами, Эдик завёл мотор и отправился вверх по протоке. Недалеко от нашего лагеря на нашей протоке было небольшое расширение. И вот оттуда стал  доноситься рёв мотора. Все как один бросились в ту сторону. Эдик по кругу гонял лодку, а вокруг прыгали из воды белые амуры или толстолобики. И вот одна из рыбин плюхнулась в лодку, а через несколько минут ещё одна повторила тот же залёт. Эдик подвёл лодку к берегу и мы увидели весь его улов. Четыре рыбёшки пытались прыгать в лодке, но это им плохо удавалось. Две из них были не меньше десяти килограмм. Вот это улов. До сих пор помню эту торжествующую улыбку на лице удачливого охотника. Да, именно охотника. День начинался неплохо. Днём каждый занимался своим. Некоторые занялись обследованием местности. Но Эдик предупредил, чтобы далеко не заходили. Здесь водились кабаны, с ними лучше не иметь никаких дел. И сам вместе с командором тоже отправился осмотреть окрестности. Их похождения неожиданно дали интереснейшие результаты. Я с Вовиком устроились на берегу одного из озёр и пытались заняться «пионерской» рыбалкой на поплавок. Результатов – ноль. Но солнечный день, приятная прохлада, золотистые листья деревьев и кустарников и, вообще, вся окружающая обстановка настолько располагала к себе, что отсутствие какого – то клёва, на настроение совершенно не сказывалось. Но такое состояние не может длится долго. Вернулись командор с Эдиком, оба донельзя возбуждённые. Нашли отдыхающего Валька и, наконец, всё прояснилось. Шли они гуськом – командор впереди, а сзади Эдик по каким – то зарослям и вдруг Эдик резко останавливает впереди идущего, обходит его и тихонько продвигается вперёд. Он каким – то внутренним чутьём почувствовал или услышал, что – то необычное и во время остановил командора. Впереди был кабан, попавший в петлю – это специальная снасть для их ловли. Не будь таким внимательным Эдик, беда была бы неминуемой.  Валька они организовали для совершения последнего акта, так как он был отличным охотником – отличные охотники и ружья имеют самые превосходные. Эдик подробно объяснил, как ему дойти до нужного места и какую предупредительную отметку сделал на ещё безопасном расстоянии от заарканенного кабана. А сам собрал нужных людей и, захватив всё необходимое для разделки кабана, собрался последовать за Вальком. К этому времени Валёк уже вернулся и сказал, что всё в порядке. Я слышал звук выстрела минут пятнадцать тому назад. Команда разделочников направилась к кабану. Но через некоторое время вернулась, раздался возмущённый донельзя голос Эдика. Он обращался к Вальку. Из-за тебя мы чуть не потеряли Михалиса. Что, не мог проверить жив ли кабан? Охотник из тебя никакой! И много обидного было высказано в адрес охотника. Но Валёк тоже не лыком шит. Он прекрасно знает своего закадычного друга Эддю и хорошо знает о его таланте к розыгрышу. Валёк первым делом изучил кухонную утварь, которую  ребята захватили для разделки кабана. Но там никаких следов крови не было и в помине, остались на ноже даже остатки вчерашнего лука. Валёк с ружьём повторил свой вояж к кабану. Эдик тут же всё объяснил, кто был не в курсе, что по всем неписанным правилам в случае подобном настоящему, необходимо сообщить о проделанном тому, кто эту снасть ставил. А добыча при этом делится пополам. И Эдик решил от правил не отступать. Верное решение. Ну, а Валёк? «Ну  что Валёк»* Вернулся Валёк. Рассержен он не был. И даже по своему весел. Слишком хорошо он знал своего закадычного друга. И они вдвоём пошли искать хозяина петли. В конечном итоге всё было улажено. И мы стали на «законных» основаниях хозяевами половины «чучки». Барашек был безжалостно отодвинут. Шашлыки из кабана были великолепны. Но это не привело к кризису с алкоголем. Этого элитного продукта нам  хватило бы ещё и на вторую половину и даже на сиротливо лежащую тушку барана. Настроение было приподнятым, тянуло на подвиги. Все одновременно вспомнили о «корейских», поставленных мной и командором сегодня утром. Мы проверку этих снастей планировали на завтрашнее утро.  Но сегодня хотелось всего. И мы экипажем в пять или шесть человек отправились на «корейские». Надежды на эти снасти у меня не было    н и к а к о й. Первые две снасти оказались нетронутыми, но зато на остальных шести крепко сидело все шесть рыбин. Здесь был полный набор в видах: и змееголов, и сазан, и даже ночной хищник судак. И не одного меньше двух килограмм. Это был успех на все времена. На приманку  из карася. Из карася, которого принёс «в клюве» бедолага баклан, благодаря «удачной» охоте командора! Ну, что ж. Теперь можно расставить корейские на берегах наших двух озёр. Правда, кто-то поставил маленькую 25-ти метровую сетюшку на одном из озер. Результат был нулевой. Но я был уверен в своих «корейских» снастях. Вечером, этого полного событиями дня, мы пережили ещё одно – потерю командора. Страсть его к ознакомлению с местностью не помешали дневные перипетии с кабаном. Уже смеркалось, а командор в лагере не появился. Стреляли в воздух, чтобы дать понять пропавшему в какую сторону идти. Результата не было. И тут издалека, уже в полной темноте, раздаётся подряд два выстрела, это общепринятый знак о помощи потерявшемуся. Эдик бросился в том направлении. Через час он пришёл не один. Ну и как же не отметить это событие. Да! День оказался чрезмерно полон на события. А вот утро следующего, предпоследнего дня нашего пребывания на природе, нас немного повеселило. И этим мы были обязаны всё тем же моим «корейским» и  Эдику, ну как же без него. Поставленные накануне одиннадцать снастей, принесли поутру неплохую добычу; два змееголовика и целых пять достаточно крупных сазанов. И вот с одним из этих сазанов и произошла любопытная история. Собрал добычу, рано вставший, Вовик. И с самым крупным экземпляром ему пришлось повозиться – крючок прошёл через жабры и был одним узлом связан с основной леской. И Вовик притащил к нам в палатку всю снасть с сазаном, чтобы показать какими могут быть интересные случаи. Появившийся в это время Эдик с интересом слушал доводы Вовика. И никому невдомёк было, что Эдик встал ещё раньше, чем Вовик, и его очередной розыгрыш был предназначен не ему, а мне. А ведь я почти поверил рассуждениям Вовика. Да я забыл сказать, что в сетку всё-таки влетела щучка не больше одного килограмма, но я почему - то запомнил её на всю оставшуюся жизнь несколькими красными точками на боку, которые делали её несказанно красивой. Я вдруг вспомнил моё первое знакомство со спиннингом. Это было на пятом курсе, и мы двумя группами своей специализации выехали  на реку Томь подальше от города. И был с нами наш сокурсник Миша Трапуев, тихий и нелюдимый Миша – рыбак по натуре и по факту. Половину времени, отпущенного на экзамены, он проводил в одиночку на реке. И в этот раз, как ещё он согласился поехать с нами, он расставил свои снасти подальше от общего расположения. А я, проходя мимо, увидел рядом с ним бездействующий спиннинг и попросил разрешения попробовать его в деле. До этого я ни разу не держал спиннинг в руке. Чуть разобравшись в нём, я сделал несколько неуклюжих забросов. И вдруг почувствовал рывок. Вытащил я небольшую щучку. Первую в своей жизни, на первый спиннинг в моей руке, на один из первых моих забросов. Я видел выражение на лице Миши, я был почти уверен, что Миша на спиннинг в своей жизни ещё не поймал ни одной рыбки. Выхватив у меня спиннинг, Миша кинулся его бросать …и бросать. Я осторожно положил щуку на землю: садка я не увидел. Щука была какая-то вся серенькая, серенькая, сибирская неинтересная.