35. Снежная буря

Глубокую печаль тюльпанами не скроешь, а если уж, зима, вновь мчится за рекой, то сны её снегов на сердце не укроешь, лишь можно принакрыть оконною рукой...

Снежная буря возникла из того самого ничего, откуда налетают тучи с пламенным обликом черничных пирогов. Я дышала на окно, почти растворяясь в ковре бушующего снега на уставшей листве. Манила её, водя пальцем по стеклу, словно приглашала погостить осенние выдохи на долгую зиму. Только осень, упрямая, точно деревянные башмачки стояла ко мне спиной, даже не думая оборачиваться или улыбаться.

Зима врывается бурей. Не умеет вторгаться в своё время осторожной ланью. Бежит, летит, срывая на пути своём все преграды одной только тенью.

Долго сидела на подоконнике зима била кулачками в стёкла, стараясь разбить их и вонзить в меня свои ледяные, эмалевые когти.

Я чувствовала страх, но вовсе не от этого. Боязно появляться в университете. Пока болела, почти одичала, "одикла", как говорила бабушка Анна.

Боялась, что от меня все отвернулись, как Мелодич и Ониксов. Людям удобнее с весёлыми и здоровыми, а не с теми, в кого выстреливают сквозняки да печали. Удобнее с теми, кто устраивает вечеринки и влюбляется открыто, чмокая в щёки друзей и подруг, а не скрывает свои привязанности (плюс письма под камнем) и призрачные видения. Да, в моей жизни всё непросто, но от этого она -- моя жизнь только выигрывает и я люблю её. Когда-нибудь напишу о ней в книге. Ведь всегда есть читатели, понимающие тебя. Вдруг из них кто-нибудь тоже видит призраков и записывает свои тайны в черновиках?

Мелодич и Ониксов ни разу не навестили меня. Нет, меня это не обидело. С раннего детства я научилась не обижаться, кто забывал обо мне, не замечал меня. Есть те, кто стремится быть в центре внимания. Я же бегу от этого, но всё равно в центре внимания оказываюсь.

Отсутствие в людях эмпатии сильно разочаровывает меня. Привязываюсь к людям неожиданно, до боли затягивая узлы, а когда открываю в них что-то неподобающее, рву связи с ними, точно перекусываю узлы щипцами для сахара.

Щипцы для сахара были моей любимой игрушкой в детстве. Хранила их в хрусталинке Ивовой Веточки и бережно доставала всякий раз, когда мама с папой перепрятывали наши с бабушкой магические шары. Щипцы куда-то исчезли при переезде и мне их очень не хватало. У второй бабушки оказались подобные им, только серебряные, другой формы. Мне они не казались такими интересными. К тому же брать их мне было запрещено. Бабушка предложила взамен плоскогубцы, но те мне не нравились и я принялась за книги. Книги заменили мне любимые щипцы для сахара.

Пока я размышляла о своём странном становлении в дверь постучали. Нина Ивановна спала ( в последние дни она спала всё чаще ).

Я спрыгнула с подоконника на пол комнаты босыми ногами и сдвинула щеколду, толкая тяжёлвю дверь от себя в зиму.

Передо мной стоял Молчанов Юра. Новый однокурсник. Весь в снегу. Он не мог вымолвить слово, но упрямо смотрел в мои глаза, не отводя своих.

-- Что случилось? -- Всколыхнулась я изнутри. -- Заходи!

Он что-то пробормотал, тихо и стеснительно. Шагнул через порог и с трудом закрыл дверь. За дверью послышался странный звук. Он тоже его услышал, просто опустил голову. Вдруг вновь поднял голову и его глаза улыбнулись.

-- Боялся приду, а тебя нет! Успел!

-- Я не могу пригласить тебя пройти, потому что я почти одна, Нина Ивановна спит. Но ты можешь подождать в холле, пока я соберусь.

-- Согласен! -- он кивнул и в этом кивке просквозило что-то новое, неясное мне.

Я переодевалась в соседней комнате и разговаривала оттуда. Пугалась, что зайдёт в комнату. Голос его со стороны холла успокаивал. Никогда в жизни я не оказывалась вдвоём, почти вдвоём дома с парнем. Зачем он пришёл?

Влезла в узкие джинсы, свитер и лисий полушубок с капюшоном. Он погладил мех на моих плечах и пальцы его как будто дрожали. Кусал губы, точно должен что-то сказать, но пока не может.

-- Ты пришёл из-за бури?

-- Я проходил мимо.

-- Ты часто проходишь мимо ( вспомнила я, как видела его на берегу).

-- Был у друга.

--Ты знаком с Миром?

-- Ты имеешь в виду наш мир? Или какой-то другой?

Его лицо встревожилось, на лбу появились волны-морщины, уголки тонких губ трепетали. Наверно, он подумал, я не в себе. Я пожала плечами и задела его рукавом. Он нежно поймал мой локоть, я невольно отпрянула.

-- Нет, Мир -- парень. Живёт поблизости.

-- А-а! Нет, не знаком.

Моя последняя надежда погасла, как чей-то маяк.

-- Я чем-то расстроил? Этот Мир обидел тебя? -- Молчанов придерживая дверь, сдвигал снег на крыльце.

-- Не знаю я его как и ты, -- сказала я, запирая дверь.

-- А что ты думаешь насчёт Приза? -- вдруг спросил Юра.

-- Я о нём совсем не думаю.

-- Ты единственная, кто не думает о нём, -- сказал Молчанов.

Я промолчала. Юре хотелось поговорить про Приза, послушать мои ответы, а мне нет.

-- Ты знаешь, чем он занимается? -- поинтересовался он.

-- Мне всё равно.

-- Вы чем-то похожи, -- Молчанов опечалился и мне показалось, ему не нравится, что мы "чем-то похожи". -- Но я рад, что тебе всё равно, -- вскинул он на меня маленькие глаза, не знающие ни хитрости, ни лукавства.