Рекорд

- Ты куда полез? – с некоторой тревогой в голосе крикнул Анатоль Владимиру  Семёновичу, который нырнул в воду в месте, где мы привязывали сомов.   –  Я знаю, куда я полез, - беспечно ответил Семёныч, - Ваш сом остался справа, я хорошо запомнил это место. – Ты больше спи, сегодня утром мы привезли сома килограммов на семьдесят. Ты как раз над ним плаваешь, ухмыльнулся  Анатоль. Через секунду  Семёныч был на берегу.  – Зачем  ты это ему сказал,  - спокойно  прокомментировал  ситуацию  Вовик, наш старый компаньон по рыбацким баталиям, - пусть бы он поплавал,  может у него бы и голос изменился  на  более приятный, это хотя бы соответствовало его фигуре. Фигура у него, действительно, несколько походила на женскую,  особенно  внушительными  бёдрами,  которыми, несмотря на правильную ориентацию,  он, как  ни  странно,  гордился.  Во  всяком  случае  нам  так  казалось. И самым удивительным было то, что Владимир Семёнович не только именем и отчеством походил на нашего известного  барда, но и голосом с небольшой хрипотцой и даже манерой разговаривать. Но на этом сходство и кончалось. Кстати он был нашим гостем, и уже не впервые, но к рыбалке продолжал иметьчисто потребительское отношение. Отличить карася от краснопёрки он был не в силах.                То время, о котором идёт речь, было временем, когда мы стали не просто опытными, а даже своего рода профессионалами в ловле сомов.  И это несмотря на то, что мы только раз в год, в свой отпуск, могли выезжать на берег Сыр – Дарьи. Выбранное  нами в этот год постоянное место было достаточно мало людным и там иногда рыбачили только местные рыбаки. Сначала нам были не по душе их грубые снасти. И мы всячески  изощрялись, используя выставляющиеся по течению так называемые «кораблики», или охотились на сомов с использованием  оригинальных  квоков. Чего только мы не перепробовали! Результаты были мало впечатляющими. Всё существенно изменилось, когда мы, наконец, поняли,  что при ловле таких хищников, как сомы, девяносто процентов  успеха зависит от мест лова. Имея в своём распоряжении  моторную лодку, мы были свободны в их выборе. Теперь нас больше беспокоили результаты. Мы  никак  не  могли  пройти  стокилограммовый  рубеж. Скажу по секрету, по многолетней договорённости, при поимке такого сома,  я был обязан  сбрить  свои гвардейские усы. Ну, гвардейскими их величал только я, но и  остальные  грязью под  носом  их тоже не могли назвать – седые усы не могли быть этой самой грязью по определению. Этот год, похоже, тоже не сулил моим приятелям освоить  новую для них профессию  цирюльника. Отпуск  заканчивался  и половина нашей компании уже разъехалась, якобы по неотложным делам. Маленькие хитрецы, они оставляли  на  нас, четверых, свёртывание лагеря, погрузку и все прочие хлопоты. Больше  такого  не повторялось.        Да и начало нашего отдыха  в этом году ознаменовалось  некоторыми неудачами. Опять, как и в прошлом году, мимо лагеря проплыла целая флотилия  комфортабельных резиновых лодок с американскими туристами. Что-то их стало больше – отметили самые наблюдательные из нас.  Видно понравились  наши  сувениры, с горечью сказал  Вовик, помогавший командору проводить профилактику снятого с лодки  лодочного мотора. В прошлом году эти хреновы  туристы  срезали крючки, практически, только с одиночных «кормаков». В перетягах  тупые американцы, похоже, так  и  не  разобрались.  Одиночных «кормаков» в этом году у нас было не больше пяти,  да  и  стояли  они не на виду, а в глухих местах. Было  несколько непонятных сходов . Затем, правда, дела немного поправились  и  мы  уже   поймали  несколько приличных сомов, самым крупным их которых был тот, над  которым  безмятежно плавал   Семёныч. Ничего  трагического с ним не произошло бы, тем более от заиканья у нас лечат вполне успешно. Я даже слышал, что при этом лечении с успехом используется пение, так  что он бы ещё на один маленький шаг приблизился к нашему любимому барду.   

                За  три дня до нашего отъезда  пришла за нами  грузовая машина. Водителем её оказался  двадцатилетний  очень  живой и  любознательный  парень Сашка, который никогда не видел крупных сомов  и  очень  хотел  поучаствовать  в  такой  необычной  для  него  рыбалке.  Во второй  половине  этого  дня  мы  пошли  на  моторной  лодке обновлять  снасти.  С собой  прихватили  несколько  десятков  живых  карасиков.  Этих  карасиков  мы  ловили  в  маленьких  озерцах, которых  полно  в  пойме  реки. Самая  дальняя  снасть  была  поставлена  на  большой  и  свежей  вымоине,  причём  один  конец  перетяга  мы  зацепили  за  полуповаленное  дерево, ещё крепко  державшееся  корнями  за  берег,  а  второй – за  кол, который  мы  вбили  в  дно  недалеко  от берега  по  другую  сторону  ямы.  Мы  собирались  снимать  эту  снасть,  во-первых  чтобы  не  мотаться  так  далеко,  а  во-вторых  потому, что утром  мы  заметили,  что  дерево  ещё  больше  накренилось  и  один  конец  шнура  уходил  глубоко  под  воду.   Я  забыл  упомянуть,  что  с  собой  мы  взяли  молодого  водителя,  и  за  нами  увязался  Семёныч: он знал,  что  днём  сомы  обычно  не  попадаются  и  надеялся,  что  поездка  будет  обыкновенной  прогулкой.  Его  нелюбовь  к  общению  с  сомами  была,  мягко  говоря,  маниакальной. В  лагере  опять  остался  Анатоль.  Обычно  Анатоля  мы  не  брали  по  утрам. Одно  время  считалось  плохой  приметой  брать  его  с  собой  потому, что  некоторое  время  назад в его присутствии у нас сошло  несколько  крупных  сомов.  И  он  сам  стал  жертвовать  собственной  персоной  ради  общего  блага. 
      
По  пути,  обновив  свежей  наживкой  поставленные  снасти,  мы  подошли  к  конечной  цели  нашей  поездки. Крона  наклонённого  дерева  опустилась  ещё  ниже  и  шнур  перетяга  уходил  в  глубину   почти  под  углом  в  сорок  пять  градусов.  Мы  уже  хотели  отвязать  шнур  от  кола,  но  то  ли  интуиция,  то  ли  осознание  того,  что  шнур  уж  больно  круто  уходит  пд  воду,  заставило  нас  изменить  решение.  Подплыв  на  лодке  к  шнуру,  я  глубоко  под  водой  ухватил  его  и  попытался  подтянуть  к  себе.  Шнур  уже  вышел  из  воды,  как  вдруг  неожиданно  страшная  сила  потащила  его  в  глубину,  и  меня  чуть  не  выкинуло  из  лодки.  Закачалась  могучая  крона  полуповаленного  дерева  и  ушла  под  воду  выступающая  часть  кола.                Начиналось  самое  интересное.  Убрали  всё  лишнее  с  основного  пространства  лодки,  в  том  числе  съёмные  сидения  и,  главное,  Семёныча.  Вовик  резкой  фразой  определил  ему  место  на  носу  лодки,  подальше  от  места  последующих  событий.  Семёныч  с  видимым  удовольствием  занял  предназначенный  ему  наблюдательный  пункт. Он  с  большим  удовольствием  удрал  бы  на  берег,  но  берег  в  этом  месте  постоянно  кусками  сползал  в  воду  и  уютного  места  для  просто  любопытных  не  предвиделось.    Ухватив  шнур  около  кола,  мы  с  Вовиком в  четыре  руки  стали  передвигаться  по  нему.  Усилие,  которое  мы  преодолевали  было  настолько  большим,  что  лодка  сильно  накренилась. Крикнув  Семёнычу, чтобы  он  балансировал  лодку,  мы  продолжали  идти  по  шнуру, пока  не  показалась  огромная  соминая  голова. Прежде  всего  надо  было  убедиться,  хорошо  ли  сидит  крючок  и  не  нужно  ли  предпринимать  дополнительных  мер.  Для  этого  у  нас  всегда  имелся  большой  крюк  на  шнуре, привязанный  к  носу  лодки, чтобы  сом,  зацепленный  этим  крюком,  какой  бы  он  ни  был,  не  перевернул   лодку.  Заглянув  в  чуть  приоткрытую  соминую  пасть,  я  впервые  в  жизни  увидел  капроновый  шнур,  который  выходил  из  глотки – крючка  даже  не  было  видно. Более  надёжного  зацепа  и  представить  себе  невозможно. Подтянули  шнур  так,  чтобы  голова  сома  нависала  над  бортом, а  начало  его  грандиозного  брюха  упиралась  в  его  край, я  стал  правой  рукой  нащупывать  вход  в  жаберную  щель.  Она  была  закрыта  и  тонкая  плёнка  клапана  не  давала  возможность  свободного  доступа  к  жабрам.  Зная  это,  я  ногтями  приподнял  плёнку  и, открыв  клапан  засунул  руку  внутрь.  Сашка, стоявший  по  другую  сторону  от  Вовика,  как  не  пытался  не  смог  это  сделать,  а  объяснить  ему  всё  это  подробно  в  тот  момент  не  представлялось   возможным. Всё  это  пришлось  сделать  Вовику.  Держа  правой  рукой  за  основной  шнур,  он  левой, отстранив  Сашку,  проник  в  жабры – могучий  мужик.  И  так  в  три  руки,  где  была  моя  левая  рука, я  не  помню,  мы  стали  подтягивать  сома  вверх.  Можете  представить  себе  этот  процесс,  когда  соминая  пасть  находится  рядом  с  твоим  интеллигентным  лицом, иногда  лаская  его  своими  прикосновениями!  Любое  интеллигентное  лицо  теряет  свои  особые  качества  и,  по-моему,  уже называется  совсем  по-другому.               

Сашка  пытался  в  это  время помочь  вытащить  сома, обхватывая  его  руками,  но  его  руки  скользили  по  туловищу  чудовища  и  никакого  толку  не  было  от  его  попыток.  Зато  храбрости  этому  парню  не  занимать.  Наш  мужик.  И  всё-таки  мы  перевалили  рыбину  в  лодку. То,  что  мы  не  перевернулись,  большая  заслуга  Семёныча – он  оказался  ответственным  человеком.  Если  бы  не  наша  просьба  о  балансировке,  он  был  бы  далеко  от  места  событий, и  неизвестно  как  бы  всё  обернулось.  Хвост  сома  упирался  в  транец,  на  котором  крепится  двигатель, а голова разместилась  недалеко  от  носового  отсека.  Я  растопыренными  пальцами  измерил  длину  сома  -  усы  мои  испуганно  шевельнулись:  она  оказалась  около  двух  с  половиной  метра. Похоже,  то,  о  чём  мы  все  (кроме  моих  усов)  мечтали  долгие  годы,  свершилось.  С  трудом  сняли  перетяг,  поставили  на  место  сиденья  и  разрешили  Семёнычу  занять  своё  место  внутри  лодки.  Его  место  оказалось  на сиденье  как  раз  над  соминой  головой.  Но  Семёныч  продолжал  стоять, закрывая  мотористу  Вовику,  прямой  обзор.
 – Садись,  наконец,  ты  мне  мешаешь, - уже  с  некоторым  раздражением  сказал  Вовик,  разворачивая  лодку  и  направляя  её  в  сторону  лагеря.  Семёныч  продолжал  стоять.  Наконец,  я  догадался  поменяться  с  ним  местом  и  он  сел.  Видно,  сидеть  над  грозной  головой  сома  не  позволяла  ему  природная  осторожность.  Невдомёк  было  ему,  что  в  положении,  в  котором  оказался  сом,  он  был  абсолютно  безопасен,  если  только  насильно  не  совать  ему  в  пасть  голову  или  что-то  другое. 

Обратная  дорога  была  весёлой: улыбался  Вовик,  с  едва  скрываемой  ехидцей,  улыбался  я,  трогая  бело – гвардейские  усы,  улыбался  Сашка,  может  в  первый  и  последней  раз  оказавшийся  свидетелем  и  участником  такого  зрелища,  улыбался  Семёныч,  чувствуя  уверенность,  что  теперь – то  его  мягкое  место  не  будет  приманкой  для  хищника..  Подплыв  к  лагерю,  мы  увидели,  встречающего  нас  Анатоля.  Вовик  сделал  на  лодке  два  полных  оборота.  Анатоль  исчез.  И  когда  мы  подрулили  к  нашему  причалу,  Анатоль  снова  стоял  на  своём  месте,  но  уже  с  бритвенным  прибором  в  руках.  Шансов  у  моих  усов  не  было.