Великолепная семёрка и Кондрат

            (РАССКАЗ, В КОТОРОМ НЕТ НИЧЕГО ОТ РЫБАЦКИХ БАЕК.)

Мы всегда с нетерпением ждем этого времени. После зимней спячки так хочется встречи с природой :  с водой, еще прозрачной и отражающей немыслимую голубизну неба, с берегами, окрашенными в зеленую акварель с её бесчисленными оттенками.
Каждый год по весне мы сплавляемся по Сыр-Дарье от Чардары и одноименного водохранилища до Суткента – центра племенного животноводства Южного Казахстана. Но для нас Суткент – это конечный пункт наших путешествий и место встречи с Петром – местной знаменитостью – мастером на все руки, который живет с семьей в этом поселке с незапамятных времен. Подружились мы давно и ежегодные встречи были для нас радостным событием.
В этом году нам предстояло сплавляться на двух списанных десантных лодках, похожих на несуразно длинные галоши для великанов, страдающих плоскостопием. Но они были вместительны, а с каждым годом груз, который мы брали с собой, увеличивался в геометрической прогрессии. Нам уже не хотелось сидеть на маленьких раскладных стульчиках, нам подавай кресла. С нами давно путешествует умывальник, хотя воды кругом – хоть залейся. Он был изготовлен нашими умельцами, скорее, в качестве тренажера мыслительных способностей:  собрать или разобрать его с первой попытки невозможно. Во всяком случае, таких среди нашего окружения не было, включая и самих разработчиков. Не лучше обстояли дела и с раскладными столиками, их количество увеличилось постепенно до полудюжины и все они на привалах бывали заставлены весьма полезными предметами. В конце пути мы часто обнаруживали вещи, взятые на всякий случай, которые ни разу не использовались, да и не могли быть использованы по их назначению.

Наш сплав по реке всякий раз сопровождался неординарными событиями, которые надолго оставались в памяти. Но этот сплав, как уже догадался читатель, будет особенно знаменит на события и хорошие, и не очень. Однако, об этом еще никто не знал и мы весело сгружали вещи на берегу реки за плотиной водохранилища. Отметили разгрузку традиционным, но мало свойственным нам небольшим количеством веселящей жидкости. «Молоко из под бешеной коровы» – так назвал эту жидкость наш великий острослов с музыкальной фамилией Крутой. Его физиономия резко контрастировала с истинным значением этого слова, она всегда была добродушна и всех располагала к себе, но в его телосложении чувствовалась прежняя, почти юношеская, натренированность. Шутка была не его и мы пропустили её мимо ушей. Откровенно говоря, Крутой был кладезем чужих шуток, но сказанные во время они поддерживали его рейтинг весельчака и балагура.
И вот, наконец, мы весело помахали водителю грузовика, увозившего его и вместе с ним единственный насос, затерявшийся среди водительских вещей. Виноват, как выяснилось, был наш великий острослов, который после этого потерялся на сутки среди простых слов и скудных выражений. Вытащив из чехлов лодки и, обнаружив, что насоса нет, мы принялись отчаянно махать руками водителю грузовика, который медленно уезжал от нас по плотине. Водитель потом рассказывал, как он с удовольствием наблюдал за веселой толпой дикарей, исполнявших какой-то необузданный танец радости и свободы. Так что лодки пришлось надувать ртами. Особенно старался Крутой и никто особенно не удивлялся подобной прыти, так как все одновременно вспомнили, что он когда-то был водолазом.

Обычно лодки загружают уже спущенными на воду, хотя это и не совсем удобно, но то ли от пережитого потрясения, то ли от того, что народу было достаточно много, решили загружаться на песочке. Покончив с этой не скучной, но малоприятной процедурой, кто-то вспомнил прошлогодний опыт, когда поверх груза, закрытого тентом, укладывали уже надутые надувные матрасы. Это удобно при разбивке лагеря. И поскольку у Крутого легкие были хорошо разогреты, каждый счел своим долгом отдать ему свой надувной матрас. И каждый из нас в глубине души был рад, что вот здесь и сейчас рождается новый рекордсмен, скромный и обаятельный.
Поднять первую лодку не получилось, груза было многовато, и её волоком стащили в воду. Вторую лодку поднять и не пытались. Протащив её волоком, пропороли дно на полметра неизвестно откуда-то взявшейся в песке железякой. Все тупо уставились на огромную рвань в толстом надежном дне десантной лодки. Но это было потом. Разгружались молча. Лишь кто-то сквозь зубы просипел, что с детства не любит надувные игрушки. Он был не прав.
Долго искали по берегу куски резины от какой-нибудь камеры. Берег был на удивление чист, как будто по нему ураганом промчались «зеленые», приехавшие к нам из-за границы по обмену опытом. Наконец, где-то отыскалось всё, что было нужно и через какие-нибудь шесть часов пара «галош» медленно проплыла мимо нескольких испуганных посетителей городского пляжа и плотина стала удаляться, пока совсем не скрылась за первым поворотом. Мы и природа остались одни. Медленно садилось солнце, и все спокойно и деловито стали искать место для ночевки. Молчал один Крутой. И правильно. Острить было опасно, хотя о его проступке уже давно забыли.

Река несла свои полные воды куда-то на запад, медленно кружа водоворотами на своих изгибах. Темнело. Все смолкли. И вдруг за очередным поворотом нам открывается остров, небольшая протока отделяет его от берега. Это был подарок, первый и последний подарок в этот нелегкий и запоминающийся день. Быстро разбив лагерь и поужинав, чем Бог послал, распределились по двум палаткам. Нашлись любители, которые закинули донки на спиннинговых удилищах. Этим же охотно занялся и любитель «всяких охот» Валерий Степанович, под общим названием Кондрат. Наконец, все угомонились. Лилась тихая музыка из забугорного приемника. И вдруг среди этого благозвучия раздался резкий треск катушки. Несколько человек выскочило из палаток, но снасти стояли, равнодушно упершись своими концами в звездное небо. Долго обсуждали кто бы это мог быть. Сошлись на судаке, на том и разошлись по местам. Через некоторое время всё повторилось, и та же группа вновь выскочила наружу. Осмотрев все снасти, кто-то высказал гнусное предположение, что это был не сом и не судак, а «наша общая беда» – Кондрат. Тогда «принц ДИ», так мы звали про себя бессменного организатора наших поездок, солидно и уверенно убедил сомневающихся, что Кондрат тут ни при чем, что все под контролем. А передо мной, пока меня окончательно не сморил сон, еще несколько раз дергалась нога Кондрата с привязанной к ней леской.

Утро следующего дня выдалось удивительно прекрасным, если не считать обильной росы, из-за которой кресла, их забыли спрятать, превратились в никчемную мебель и не принимать во внимание, что из-за подъема воды, наш остров превратился в островок. «Он сократился до размеров туалета» – философски заметил Вовик – наш везунчик по части ловли чего-либо оригинального. Когда-то много лет назад он поймал самого крупного усача и по условиям пари должен был за десять километров идти в поселок за водкой и свежими червями. Но Вовик из старой гвардии, его смело можно назвать ретровезунчик. Настоящим-то был Кондрат:  то он из под носа спиннингистов, которые полдня без толку бросают блесну, буквально за пять минут, вытаскивает красноперого трехкилограммового жереха, то, перекрыв все уловистые и уже занятые места своей нелепой снастью, выуживает сазана килограммов на десять. Утверждение, что везет дурачкам и новичкам здесь абсолютно не проходит. А может Кондрат все-таки как-то умеет своими действиями, своими снастями постоянно косить под новичка?!  И много лет это предположение пока остается единственно правильным. Но вернемся к нашим баранам.

Крутой продолжал молчать. Он смолчал и тогда, когда ДИ с головой провалился в воду с надрюченными болотными сапогами и кухонным ножом в руке. Но первым бросился ему на выручку. Все было спасено. Бывшему водолазу претила мысль, что кто-то покушается на его прежнюю профессию.
Завтракать не стали, лишь скромно отметили начало купального сезона. Принятая в прежние годы «система питания на водах» нравилась всем без исключения. Свернули лагерь. Крутой привел сморщенные лодки в боевой вид. Быстро погрузившись, мы плавно отчалили от берега, уютно устроившись на своих местах, кто на носу, кто на корме лодок. Отличить нос от кормы не взялся бы и специалист по десантным лодкам. Середина лодок была вся загружена барахлом, а сверху громоздились надутые надувные матрасы, а теперь еще мокрые палатки и кресла. Вид со стороны был ужасным. Но зрителей не было. ДИ начал колдовать над первым завтраком, я ему по мере сил помогал, хотя помогать ДИ в чем-либо было занятием трудным и даже опасным для психического здоровья. Когда завтрак был готов, обе лодки взяли друг друга на абордаж и такой «могучей кучкой» мы продолжали своё движение. Передавали бутерброды и стопарики на веслах. При длине лодок в пять метров этот процесс походил на эквилибристику. Завтраки, подобные первому, следовали каждый час – ДИ был пунктуален. Грустить было некогда, а после приема нескольких стопариков – и не о чем. Когда пятый или шестой завтрак переваливал за время обеда, начинали подумывать о выборе места для стоянки. Обычно искали недолго, и у нас оставалось полдня, чтобы раскинуть лагерь, приготовить горячее, половить рыбу и просто побродить по окрестностям. Густых тугаев мы избегали.
Я не успел рассказать, что в нашей компании были еще двое:  академик из Бешкека, Олег Андреевич – интеллигентнийший человек, эрудит, умница и Анатоль. И было очень любопытно наблюдать, как Анатолий яростно спорит с Олегом Андреевичем по любому поводу. В это утро они спорили о погоде, вообще-то спорил Анатоль, а Олег Андреевич – специалист по физике атмосферы, говорил просто и убедительно. И на ехидный вопрос Анатоля: «А будет ли сегодня дождь?», Олег Андреевич молча посмотрел на чистое безоблачное небо, на горизонт, ничего не предвещающий, и сказал: «Где-то в половине третьего немного покапает». Ухмылку Анатоля надо было видеть…
 Дождь застал нас в пути без четверти три, когда мы в составе одной лодки пережили одно из знаменательных событий всех наших путешествий и на этот небольшой дождь мы просто не обратили внимания.

Итак, в этот день мы отчалили чуть позже и, переевшие рыбных блюд широчайшего ассортимента, отказались от почасовых завтраков. Некоторое время обе лодки плыли рядом. Во второй лодке заметили что-то интересное на дальнем берегу и решили на веслах отправиться туда. С их лодки сполз в воду длинный причальный канат, и мы не могли не воспользоваться этим благоприятным обстоятельством. Мы прицепили его к своей лодке, притопив каким-то под руку попавшим грузом. Спортивная команда первой лодки, в составе которой был к нашему удовольствию Кондрат, выбиваясь из сил, минут пятнадцать тащила свою и нашу лодку. Мы были абсолютно серьезны и лениво взмахивали веслами. Когда авантюра открылась, нас отцепили и куда-то послали с использованием ненормативной лексики. Мы поневоле поплыли туда или куда-то рядом. И, как потом выяснилось, это было не зря. А первая лодка отправилась собирать грибы, которые они увидели издали и которые росли колонией прямо на самом берегу у корней упавших в воду деревьев. Мы же, поймав течение, уплыли к противоположному берегу и, удобно развалясь, наслаждались тишиной и покоем.

Кто-то из нас предложил побросать блесну. Тут же родилась идея посоревноваться, используя всего один спиннинг. Снасть должна переходить от одного к другому после трех забросов. Зацеп или «борода» лишали спортсмена оставшихся бросков. Быстро собрали спиннинг. Соревнование началось. Два или три круга прошли впустую. Были «бороды» и мелкие зацепы, над их авторами весело посмеивались. Зацеп же Анатоля, последний из этой серии, оказался серьезнее. Тяжелую лодку несло течением, и зацеп мог привести к серьезным последствиям для снасти. Мы веслами старались сдерживать ход лодки. И вдруг на лице Анатоля одно выражение стало сменяться другим. Целый калейдоскоп выражений и ни одного слова – Чарли Чаплин и Марсель Марсо в одном лице. Немое кино и только. Зацепилось что-то живое, крупное и таинственное. ДИ тут же начал давать советы, не удержался и я, и только Вовик сохранял философское спокойствие. Резко отбрив всех советчиков, как будто все советчики были академиками и ни черта не понимали в реальной жизни, Анатоль молча занялся процессом выуживания. Мы вывели лодку на середину реки и внимательно следили, чтобы не напороться на мель. Борьба Анатоля с чем-то неведомым продолжалась. И только минут через сорок на поверхности показалась огромная соминая голова, чтобы через мгновение опять уйти в глубину. Мы все понимали, что долго удержать такого сома на леске ноль шесть не удастся, нужна дополнительная снасть. Да, кстати, в запасниках, которые хранились в моем рюкзаке, был целый набор «ишачьих» крючков, так мы ласково называем крючки величиной с ладонь для ловли крупных сомов. И я смело нырнул под тент, с трудом вспоминая куда я разместил свой рюкзак. Минут через десять я его нащупал, но сил и воздуха уже не было. Весь взмокший, я вылез из-под вороха вещей наружу, подленько надеясь, что сом благополучно сошел. Но в большом мире всё было по-прежнему. Отдышавшись, я вновь нырнул в преисподнюю и достал наконец то, что искал. Привязав крючок к толстому капроновому шнуру, Вовик подцепил им появившегося в очередной раз на поверхности сома. И они вдвоем с Анатолем, а это уже было делом техники, здесь-то академики могут отдыхать, взнуздали сома, пропустив шнур через жабры. Привязав второй конец шнура к лодке, они пустили сома  в «свободное плаванье».
Первая лодка была далеко впереди. А как нам хотелось продемонстрировать им – грибникам наш ошеломляющий успех! И нам повезло. Проплывая мимо ожидающей нас лодки, наш сом, наш удивительный сом, придя в себя, развернул нашу тяжеленную лодку и потянул её против течения. И пусть это продолжалось недолго, и хорошо, что в разинутых ртах грибников птицы не успели свить свои гнезда, но это было что-то! Слава пришла к нам. Слава пришла к Анатолю. А потом и ко мне. Потому что сом длиной больше двух метров и весом около шестидесяти килограмм, пойманный на спиннинг, через несколько лет как-то померк - мы ловили после этого сомов и покрупнее. А вот о моем нырянии в преисподнюю помнят      до сих пор. Я так благодарен друзьям за это.

Вскоре, остановившись на привал, мы решили устроить небольшой праздник. В меню значился праздничный плов. Анвару помогали все. И пока плов «доходил», группа рыбаков устроилась в пустой лодке. Среди них был, конечно, Анатоль, теперь уже как специалист по крупной рыбе. С собой он взял фотоаппарат, чтобы снять лагерь с воды. И только он сделал один снимок, как срочно потребовалась его консультация Вовику, у которого что-то клюнуло. Оставив аппарат на борту лодки, он стал горячо объяснять, что надо делать, а что нет. Вдруг негромко булькнуло. Рыбалка кончилась. И начались спасательные работы. Споря о скорости течения, о массе фотоаппарата, спасатели все ниже и ниже уходили по течению. Поскольку аппарат был мой, я продолжал кидать якорек в месте падения, пока, наконец, не вытащил его. Я понимал, что мстить нехорошо, но я не мог сообщить тут же, что пропажа нашлась. Оставшиеся на берегу молча меня поддержали – настоящие друзья. Через полчаса плов был готов. И спасательную команду позвали на берег. Плов был архивеликолепным. Такой плов вряд ли кто пробовал со времен Александра Македонского. Пили за Анатоля. Ему было стыдно, но не очень. Пили за сома, тому совершенно не было стыдно, хотя он врезал Славику хвостом по его впечатляющему «второму Я», когда тот привязывал сома к берегу, пили за Анвара, за его кулинарный гений. Пили за Александра Македонского. А может быть и не пили. Помню, хорошо помню, что вечер прошел на уровне!

Пятый и шестой – последние дни сплава, прошли без особых происшествий. Нашей лодке, к которой привязывали сома, надо было быть всё время начеку, чтобы не зацепиться за коряги. Стоянки выбирали на чистых песчаных берегах. Во второй половине последнего дня сплава, пройдя по воде более ста пятидесяти километров, мы пристали к большому острову, на котором ежегодно останавливались на несколько дней перед тем, как за нами придет машина. На этом острове у нас было свое место. С одной стороны острова дугой проходило основное русло реки, с другой – от берега нас отделяла старица с глубокой протокой около острова и с широкой песчаной отмелью. Едва мы подошли к нашей стоянке, как по мелкой воде промчались могучие белые амуры, торопясь скрыться на большой воде. Но при выходе из старицы их, видимо, что-то напугало, и часть из них вернулась назад. Наверняка их там сторожили какие-то крупные хищники. Оценив обстановку и быстро раздевшись, мы с Анатолем, захватив подсак, бросились на охоту за этой, казалось бы, легкой добычей. Бегать по песку на мелкой воде – это только издали кажется легким делом. Вся наша команда наслаждалась зрелищем. Анатоль уже поймал подсаком здоровенного амура, а я с голыми руками еще продолжал бегать за своим. Сердце бешено стучало в висках, пока я, наконец, не бросился всем телом на рыбину, вцепившись в нее руками. Подоспел Анатоль с подсаком и рыба была нашей. Выбросив ее далеко на сухой песок, мы продолжили охоту. Анатоль подсаком поймал еще одного амура. Мои же попытки оказались тщетными. Наши усилия не пропали даром. Котлеты из белых амуров оказались на удивление нежными.

Палатки на нашей стоянке располагались в глубине леса и даже на берегу, где был наш очаг и всякие хозяйственные предметы, мы были в тени деревьев. В это время года нам не досаждали ни комары, ни мухи. Всё время раздавались трели соловьев и многоголосье других птах. Слышалось цоканье фазанов – райский уголок. К вечеру второго дня неожиданно прекратилось пение птиц и в воздухе повисла гнетущая тишина. К нам медленно двигалась темно-серая туча, по всему фронту которой сверкали молнии. Быть урагану. Дополнительно укрепили палатки, убрали все лишнее. Ненастье всегда не вовремя. Вовремя был приготовлен ужин – коронное блюдо Анвара – машкичирик. Все кроме меня и знаменитого кулинара попрятались в палатки. Первые порывы ветра не заставили себя ждать. Пока я донес блюдо    до палатки, половину его содержимого сдуло ветром. Не лучше было и с остальными. Пока мы ужинали и пережидали ливень и могучие порывы ветра, выяснилось, что мы лишились одной из наших «галош» – ее унесло на большую воду. Лодку притащил на буксире на следующий день наш добрый гений Петр, который выехал порыбачить в район острова, зная, что в это время мы можем быть здесь. Он захватил для нас крупного копченого жереха своей выделки и канистру домашнего вина. Все было восхитительным.

В этот же день мы с большим интересом наблюдали за кормежкой бакланов и объединившихся с ними пеликанами. Образовав огромный круг, несколько тысяч птиц взмахами крыльев по периферии круга загоняли малька к центру. Огромный круг медленно вращался и перемещался на видневшуюся по ходу круга мель. В середине круга птицы кормились, затем, наевшись, перелетали на периферию и взмахами крыльев по воде продолжали загонять малька. Теперь уже кормился следующий ряд птиц, и этот процесс непрерывно продолжался, как будто бы птицами управлял какой-то коллективный разум. Зрелище потрясающее.
Не могу утаить от читателя один эпизод из наших рыбацких будней. В эту весну караси расплодились неимоверно. Здоровые лапти можно было тягать в любое время дня. Но не в наших правилах было запасать рыбу впрок. Ловили столько, сколько могли съесть. Сом не в счет. Правильно приготовленные караси – царское яство. Так вот. Каждый проводил время по-своему. ДИ не был исключением. Он расположился над глубокой вымоиной на основном русле. Пристроил над собой зонтик со сложной системой ориентации и приступил к системной рыбалке. Раскачивая удилище, он попадал поплавком в только ему известное и выбранное им место. Если поплавок попадал сантиметров на пять рядом, заброс повторялся. Через десять секунд на крючке сидел карась. ДИ катушкой подтягивал его до уровня своей руки, брался за леску над крючком, и, наклонившись над обрывом, стряхивал карася в воду. Процесс ловли вновь повторялся. Сколько было поймано и отпущено карасей никто не считал, но самый дотошный из нас засек, что подобная ловля у ДИ заняла четыре часа двенадцать минут. К сожалению, никто не знал, сколько времени требовалось для занесения в книгу рекордов Гиннеса.

Все хорошее когда-нибудь кончается. Кончился и наш отдых, когда мы увидели грузовую машину, стоящую на крутом берегу. Сома мы спрятали на самом дне кузова под мягкими вещами, а около борта оставили маленькую кастрюлю с тремя карасями для запаха и рыбнадзора. По пути нас действительно остановили для осмотра. Щупали наши рюкзаки и спальные принадлежности и при этом главный инспектор говорил: «Некоторые совсем наглость потеряли – рыбу мешками вывозят». Нас это не касалось. В кастрюле сиротливо торчали хвосты трех карасей, а над нами мягко сияло солнце, еще не набравшее летней ярости.