Измена и верность в кратком изложении

                В супружеской верности есть немного лени,
                немного страха, немного расчета,
                немного усталости, немного пассивности,
                а иногда даже немного верности.
                Этьен Рей (1879 – 1965)

Любимая тема Алекса – разноликость рода человеческого. Особенно его трогает разнообразие в отношениях полов. Сам он, по моим наблюдениям, не склонен к крайностям, но в его поле зрения уживаются разные типы, и каждый его занимает и развлекает. Не оттого ли, что собственная жизнь скучна, как овсянка по утрам? – по его же выражению. Забавно, что именно овсянка и составляет его утреннее меню, но он умудряется придавать этому скромному блюду самые разные качества, добавляя в кашу всё, что удаётся обнаружить на кухне.

Завтрак окончен. Я мою посуду. Алекс рассуждает о нравах рода человеческого. Сегодня женскому роду отдаёт предпочтение, перебирая сюжеты. Сюжеты сплетаются в истории, география их весьма ограниченная, всё происходит в стольном граде и его окрестностях. Не в силах воспроизвести эмоциональную прямую речь Алекса, мгновенно забывая имена и подробности, схематически воспроизвожу содержание.

Женщина глубоко, искренне верит, что любить можно только единожды, что муж, переспавший с секретаршей, предатель и негодяй, что он не имеет право, не может позволить себе интимную ласку по отношению к другой. – Как можно! Убить его мало! Ладно, пусть ещё поживёт, но в тесных объятиях семьи.

Другая относится к жизни демократичнее. У неё было несколько мужей, каждого любила искренне и пылко. Влюбляться многократно разрешается, но если муж заподозрен в измене, он повинен тяжким грехом, и должен быть изгнан.

Третья всю жизнь ищет единственного, но почему-то не складывается. Переживая очередное разочарование, долго и сильно страдает. Собственная способность любить не вызывает у неё сомнений, как и отсутствие должных качеств у "этих типов".

Лебединая верность округляет глаза мужчин и заставляет щёки женщин розоветь. Романтика любви очищает душу, лирика наполняет тьму золотым светом... что-то в этом роде. Впрочем, романтически настроенные дамы при случае легко сходятся с самыми разными субъектами, подбирая каждому венок подходящих размеров.

О времена, о нравы!

Мрачноватый догматический монотеизм, с глубоко проникающими в историю иудейскими корнями, знать ничего не хочет о существовании весёлой и вздорной разнополой компании средиземноморских богов. Патриархальный уклад строго указывает женщине её место. Какие там Венеры и Дианы! Блудницы слезами заливаются, каются.

В средние века женщины были плоскогруды, анемичны, у них отвисали животы, а ноги были худы и кривы. В городах той эпохи из дома было выйти страшно, нечистоты стекали в канавах прямо вдоль улицы. Образ жизни мало способствовал нормальному развитию человека. Не было фитнесов, не ездили на Ривьеру. Но образ прекрасной дамы был. По нашим меркам, довольно жалкий. Возрождение взяло реванш и вернуло полногрудых дев любителям изящных искусств.

В нашей доброй отчизне жену, изменившую мужу,  были времена, зарывали живьём по плечи в землю, и собаки обгладывали их лица. Неверных мужей, между прочим, не зарывали.

Как подумаешь, на что способны блюстители нравственности, жутко становится.

Каждый сам подбирает себе исторический период и среду обитания для дел сердечных.

Изгнав природную живость, доброту и полноту чувств из сердца, женщина создаёт своё собственное, личное средневековье. Её сердечная инквизиция добывает признание у провинившегося, и казнит его.

Не находящие единственного, утверждаются в сознании того, что любить можно только одного, которого нет. Прямая дорога в невесты Христовы.

На другом полюсе неразборчивые разновозрастные девицы, грешащие легко и обильно, обитательницы страны анекдотов, балансирующие на грани профессионализма.

Вот так – от полюса до полюса.

Самое удивительное, что находятся люди, уверенные, что все как один должны следовать их примеру в части построения семейных отношений, или их высокоморальным нравоучениям. Нравственный тоталитаризм.

Посуда перемыта, отправляемся в кабинет. Иначе говоря, поднимаемся на второй этаж, где Алекс занял одну из комнат, учредив себе рабочее место.

Пока перемещаемся, успеваю подумать, что надо хранить верность себе, историю изучать нескучным образом по мемуарам и художественной литературе, а географию привлекать в порядке утоления охоты к перемене мест. Не забыть записать глубокую мысль.

И я записываю.

P.S. И отложил в сторону. Давно это было. В прошлое вернула фраза Плутарха  (46 – 127), случайно попавшая в поле зрения: «Кто держится с женой слишком сурово, не удостаивая шуток и смеха, тот принуждает ее искать удовольствий на стороне».
Отложенное в сторону местами звучит сурово. Перечитал, припоминая, о ком тогда шла речь.
С утра шёл дождь и лужи по колено. К вечеру пурга, клубы снега срывает с крыш, крутят вихри. Март воздух мутит.
Женский день минул, ясности нет... в погоде и удовольствиях.