Подборка коротких ужастиков

Смешной ужастик.
Если вы уверены, что страшное и весёлое – антиподы, то вы сильно заблуждаетесь.
В качестве доказательства сейчас перескажу вам случай, который произошёл в морге одного заштатного городишки году эдак в 199… Рассказал мне его один из бывших одноклассников, когда встретившись на очередной годовщине окончания нашей альма матер, были уже выпиты не по одному стакану горячительного.
Он тогда работал… короче, кем именно он там трудился – я уже не помню. Помню лишь, что деньги ему платили за то, что парень под руководством матёрых патологоанатомов занимался вскрытием бренных пристанищ душ человеческих.
Дальше веду рассказ от самого Бориса:
«Лето. Начало июля месяца. На улице – духота, которая бывает лишь накануне сильных ливней с грозами. Как обычно, ближе к  полудню, старшие коллеги, под началом которых я находился, отправляют меня в местный «мерзавчик» за продуктами.
Пока они заканчивают очередное вскрытие, я, вернувшись с полными авоськами, отправляюсь на нашу мини-кухню готовить нам обед.
Вот стол накрыт, мужики пришли из прозекторской и, помыв руки, уселись на своих местах.
В это время низенькое здание морга сотряс мощный такой удар грома, сопродившийся знатной молнией, осветившей  приличную такую поляну нейронно-голубым цветом.
Знаю это точно, потому что перед тем, как усесться за стол, я вышел покурить в приоткрытых входных дверях.
После пары-тройки таких залпов с повторениями, влил дождь, которого с нетерпением ждали все – и люди, и животные, и растения.
Воздух наполнился озоном. Покурив, я прикрыл дверь и отправился к своим.
После  того, как мы славненько «пообедали», мой непосредственный руководитель (человек, большой во всех отношениях: рост почти 2 метра, вес  - почти полтора центнера, а уж души… душа у моего Шефа была широкая и щедрая) улёгся слегка скимарить на нашем дежурном диванчике для лучшего усвоения пищи.
Мне в силу моих младых лет такой отдых тогда не требовался. Поэтому, управившись с посудой, я уселся за микроскоп. Надо было разобраться с очередным весьма интересненьким образчиком тканей аппендикса.
Ливень бушует, гроза периодически вырывает из вмиг  опустившейся на город темени жутко-мистические голубые поляны электризованного света. Время было – сами помните – тотального дефицита и нищеты. Экономить старались на всём.
На электроэнергии – в том числе. Ну, разумеется – и на лампочках. Поэтому изо всего помещения свет горел лишь у меня на столе с микроскопом и работала, разумеется, подсветка предметного столика у самого прибора.
Да и на что он нужен был ещё где-то кроме? Пациентам нашим читать уже не хотелось, а мы были лишь в этой комнатенке.
Сижу, луплю глаза в ярченный лимонного оттенка круг с образцами ткани. В морге – тишина… Ну да – вот прямо-таки такая, какую приписывают гробам.
И вдруг… Шаги… Дробные… Ни на чьи знакомые не похожи… У меня – парня в принципе не из трусливых, по спине побежали мурашки… Но – сижу. Продолжаю свою деятельность.
Шаги приблизились… Послышалось чьё-то прерывистое дыхание. Я резко дёргаю головой в сторону приоткрытой двери в нашу комнату. После яркого поля от лампы в темноте коридора практически ничего не видно… Практически… Кроме пары горящих дьявольским огнём с вертикальными зрачками глаз и силуэта завинченных рогов над чьей-то головой!!
От неожиданности я вскрикнул. От этого звука поднял голову над подушкой Шеф. Я, одновременно пытаясь унять клацающие от ужаса зубы, начинаю описывать ему только что увиденное мною.
Шеф, выслушав меня вполне спокойно, вдруг начинает истерически эдак подхохатывать. После чего заметно неохотно вместе со мной, включая по пути следования электричество, отправляется в прозекторскую.
Возле самой двери в наше сакральное помещение, я с превеликой готовностью пропускаю старшего коллегу вперёд: опыт и возраст надо уважать. Дабы не пасть в грязь лицом передо мной – неопытным и зелёным салагой, Шеф вынужденно шагает в комнату.
И здесь… вначале откуда-то рухает металлический поднос со всеми нашими пузырьками и инструментами, которые мы на день накрываем стерильной тканью.
Вдогонку за эти на пол же отправляется мирно до сей минуты покоящееся тело нашей крайней «пациентки». И, вишенкой на торте – носитель винторогой головы, а точнее – морды, ибо им оказалась… самая обычная коза какой-то местной полумолочной породы.
Как после поимки этого чуда природы рассказал мне начальник, на небольших лужках, что располагаются прямо за стеной нашего заведения, местный люд привык выпасать свою мелкорогатую скотину.
Только вот почему данная особь решила спрятаться от грозы именно у нас – мы так и не поняли. Но это непонимание не помешало нам её себе присвоить: отдавать аборигенам животину, которая сама себя в жертву нам принесла, мы не стали.
Ведь, как ни крути, а вскрытия – вскрытиями, а обеды у нас были всегда по расписанию».

Елена Липецкая.
28.02.23.


 Мамочка, а мне было больно...
Сегодня
166 прочитали
фото взято из открытых источников.

Здравствуйте, дорогие мои!!

Я тут долго думала - чем бы ещё с вами поделиться на сон грядущий...

И вспомнила вот такую историю.

Не буду уверять вас с битьем себя кулаками в грудь в том, что это - быль. Я лично при всём при этом не присутствовала.

Услышала я этот рассказ ещё в далекие годы своего детства - в начале 80-х прошлого уже(мой Бог - уже - прошлого!!) столетия.

Мы тогда, как, наверное, и подростки всего Советского Союза обожали собираться поздними вечерами в укромных уголках своих дворов и рассказывать друг другу различные страшилки.

Кто-то откровенно ставил своей целью напугать до икотки. Кто-то приходил для того, чтобы пощекотать свои нервы. а может - перебить вымышленными ужасами жуть собственной реальной жизни...

Моя подруга, например, просто обожала слушать все эти ужастики, но забывала их, не успев сделать и пару шагов от нашей беседки. Впрочем, с анекдотами у неё были подобные же отношения.

Поэтому она каждый вечер просила повторить ту или иную историю. Причем, просьба её звучала примерно так: "Свет, а расскажи о гробике". или: "Саш, а помнишь ты вчера про пирожки с человеческими ногтями рассказывал? Расскажи, а!"

В тот вечер мы собрались почти в полном составе нашей дворовой банды. Не хватало только Зойки из первого подъезда. Зойка у нас была ещё той оторвой. Но дружить умела крепко и верно. И если сказала, что придёт вечером на наш пятачок - разобьётся в лепёшку, но придёт.

Вообще наш Липецк - городок хотя и небольшой по сравнению с другими областными, но довольно шубутной. А в то время - вообще редкий мужик не отсидел в местах не столь отдалённых: прямо на окраине территории нашего двора располагался, да и поныне он ещё функционирует - большой такой овраг, протяжённостью километра четыре - это - точно.

У нас его Каменным логом называют. Наши мужи-историки утверждают, что образовался он на месте добычи железной руды открытым способом. Когда руду всю выбрали - а использовали её на наших же Липских железоделательных заводах, которые повелел основать Пётр Великий одновременно с корабельной верфью в нынешнем городе Воронеже на одноименной реке.

Так вот в этом логу прямо под нашим домом - на обширной полянке мужики соседствующих, а потому и враждующих микрорайонов сходились периодически "стенка на стенку".

Кто постарше - тот помнит как это действо выглядело. Менты подъезжали, оцепляли и ждали, не рискую влезать в эту зубодробиловку. По окончании выяснения отношений - собирали тех, кто не в состоянии уже был покинуть поле брани или не успел показать пятки до приезда опербригады.

Короче, со времён "Сибирского цирюльника" мало что изменилось.

А однажды так вообще криминал у нас раскрылся. Как это часто бывает - по весне. Только в роли "подснежничка" выступил трупик грудничка, который выловила пацанва в образующемся каждую весну стихийного прудике. Мы в нём и плескались в жару, и ловили всякую мелочь для аквариумных рыбок.

Так и в от раз дело было... Зачерпнул пацан сачок в воду... Тяжело идет... Поднатужился - не хватает силёнок одному. Позвал друга. Вдвоем вытащили гружённый сачок.

Стали рассматривать. Вроде - кулёк какой-то... Что интересно - запаха не было никакого - я тогда тоже удрала из-под бдительной охраны своей бабули посмотреть на находку, когда взрослые уже вызвали милицию, но приехать та ещё не успела.

Так вот...кулёк - не кулёк, свёрток - не свёрток... Какие-то тряпки типа пелёнок. всё это засунуто было в большой целлофановый пакет. Мальчишки вытащили, развернули...

Перед ними лежал большой пупс... Типа такого, какие сейчас китайцы научились штамповать очень реалистично и дорого. Только вот цвет этого пупса был... Сине-бардово-лиловый...

Решили палкой нажать на животик. Из приоткрытого рта потекла вода... К этому времени к троице малолеток подошли рыбаки постарше. Может, надеялись отнять у мелких их находку, если она того стоила...

И один из подошедших обратил внимания на... пуповину!! Из живота "пупса" торчала кишка пуповины!

- Да это же - ребёнок!! А ну - марш отсюда!! И - кто-нибудь - звоните в милицию!!

Позже выяснилось, что уже в конце зимы в снег, что укрывал обрывистый склон оврага закопала своего новорожденного то ли цыганка, то ли просто девица из семей алкашей...

Но я отвлеклась от своей истории. Короче, немного подождав Зойку и решив, что сегодня её по каким-либо причинам не будет, уже начали рассказывать свои байки.

И тут она заявилась!! Бегом!! Вся вспотевшая, с расширенными от ужаса глазами и серым лицом. То, что лицо было неестественного цвета было видно даже в нечётком свете наших фонарей.

- Ребята! Что я вам сейчас расскажу!! Вы не поверите!! Моя мамка только что вернулась с дачи и рассказала.

Дальше веду рассказ уже от лица Зойки:

" Ну вы все знаете, что у нас участок неподалёку от гражданского аэропорта. По дороге туда из города автобус проезжает поворот на так называемые Сурки. До поворота и после - небольшие лесопосадки.

Причём - если ехать из города - то - только вдоль дороги. А если обратно - то там как перелесочек небольшой такой на обоих сторонах узенького ложка.

Воскресенье. Последний рейс садовского автобуса. До города хоть и сравнительно недалеко - около 10 километров, но кому охота, наломавшись на участке, ещё и пешком топать?

Поэтому салон полон под самую завязку. Духота - жуткая. Промежуточных остановок от поворота до самого города не предусмотрено. И вдруг одной женщине делается плохо. Плохо так, что она буквально заваливается на стоящих рядом пассажиров.

Вначале было хотели на неё поругаться: дескать, вот, пьянчужка, напилась. Но когда присмотрелись - нет, трезвая, но смертельно бледная, всё лицо покрылось не каплями даже пота, а слоем воды.

Крикнули шофёру. Он вначале хотел просто передать бутылочку с водой, но женщина упросила его остановиться и подождать её минут пять, не больше...

На удивление, народ роптать не стал...

И, действительно, минуты через четыре она возвращается. Да только не одна. А ведёт за руку девочку лет трёх. В открытом светлом платьице. А когда те вошли в автобус, то внимательные тётки заметили на шейке у ребёнка синюю полосу. как от удавки.

А тут, пока стояли ждали эту женщину, в салон вошла ещё одна. И встала прямо возле дверей. И вот, этот найдёныш, едва поравнявшись с этой, последней из вошедших пассажирок, шепотом, как при больном горле, обращается к ней:

- Мама, а ты говорила, что мне не будет больно!! А мне горлышко больно было!

Здесь уже подскочили мужики, тётку эту скрутили и - в участок прямо на въезде в город и отвели."

А мы на следующий день узнали небольшие подробности чуть было не произошедшей трагедии.

Папашка пил и гулял. Мама девочки скончалась через полгода после её появления на свет. Кто говорит - от пьянки, кто - от побоев. Папаша, недолго думая нашёл ей замену.

Новая мамашка оказалась ещё хлещще папани. Дочка сожителя её веселью постоянно мешала. То накормить её надо, то какую-никакую одежонку справить. Но называть она себя велела не иначе, как "мама"...Вот она и решила убить сразу двух зайцев: отделаться от дочурки и собрать потом денег на похороны и поминки - народ же сердобольный - поможет всегда.

Дождавшись вечера, взяла с собой ребёнка и повела её в этот перелесок. Петля уже была наготове. Выбрала дерево, где сук не особо высоко был потолще, вначале сама залезла - приладила орудие убийства, а после, накинув петлю на хрупкую шейку приёмной дочери, усадила её на сук, велев немного посидеть и подождать её, пока она походит и поищет грибочков на супчик.

И невзначай так оборонила:

-Ты посиди здесь немного, на дереве. Тут тебя никто не тронет. А то вдруг собачка злая прибежит - укусит. А если сильно устанешь сидеть - прыгай тогда уж вниз. Но я должна быстро вернуться. И мы с тобой поедем домой.

А девочка, пытаясь оттянуть ошейник из петли, ей возразила:

-Мама, но он же мне мешает! Мне больно! Сними!

-Ничего. Это - чтобы ты не потерялась. А когда спрыгнешь - больно тебе уже не будет.

И эта нелюдь поспешила уйти от девочки. Сколько ребёнок так просидел - неясно. Но уже собиралась она прыгать, когда к дереву прибежала та женщина.

А она сказала, что в духоте немного даже словно задремала, и привиделась ей женщина в белом, стоявшая перед её глазами и беззвучно кричавшая: "Помоги!! Спаси мою дочь!"

Вот хотите верьте, хотите - нет... Но город гудел как улей с месяц точно...


Елена Липецкая
01.03.23
Добрым людям - а мои подписчики - по определению - люди добрые - доброго времени суток!

Я по своей натуре - человек общительный. А посему - нехватку реального общения я восполняю (а иной раз - и перевыполняю) общением в Сети.

Мне сдаётся, что оное даже продуктивнее порой, чем общение в реале: здесь можно найти собеседника строго по тем темам, которые волнуют именно тебя, занимают тебя, интересны тебе.

А меня, во всяком случае - сейчас, интересуют случаи, связанные с мистикой, магией и прочей потусторонщиной. Вот интересны они мне и всё тут.

Люблю и сама читать на эту тему. И слушать рассказы, которые мне рассказывают по аудиосвязи друзья - подруги. Или же читать их послания, а затем - выкладывать их сюда, иногда слегка переработав...

Вот - очередной рассказ из этой серии.

Поведала мне его моя новая приятельница, с которой я познакомилась на одной из многочисленных "болталок", как я их называю. Если ей верить, а не верить у меня нет поводов: зачем бы ей меня обманывать? - обе - уже взрослые тётки, - то кто-то всё-таки есть за Гранью...

Кто-то, который пытается продлить свою псевдо-жизнь здесь любыми способами... Короче - судите сами. Речь в рассказе идёт о сыне ближайшей подруги моей новой знакомой.

Буду вести рассказ от её имени. Так проще.

Живём мы в провинции. Северный Урал. Есть там такой замечательный город - Екатеринбург. Да-да. Это тот самый - бывший Свердловск. Город, конечно, немаленький. Областной. Но с мегаполисами Питером и Москвой всё-таки не сравнится. Да даже столица всея Сибири Новосибирск гораздо статуснее и громче звучит.

Но мы любим свой край вообще, а город - в частности. Я лично считаю, что человеку надо жить по принципу "Где родился - там и сгодился". А повидать мир можно и на экскурсии поездить - полетать. А то и походить.

Ну ладно. Это - так, вводная часть рассказа. Главный герой моей истории живёт на старой окраине города. Почему в ту сторону пока его решили не расширять - не ведаю. Но как есть - так есть.

Толик с самого детства рос послушным и образцовым ребёнком. Мать, которая души не чаяла в сыночке, тем не менее воспитывала Анатолия в строгости. С детства приучала его быть тихим и послушным мальчиком. Порой у меня лично появлялась мысль, что ему надо бы родиться девочкой. Мальчишки такими быть не должны. Но вслух я ничего не говорила: у нас с его матерью - моей школьной подругой - был один принцип во взаимоотношениях: никто никого не учит жизни. Выслушала, головой кивнула и постаралась забыть.
Наверное, надо пояснить, почему мальчишка оказался без отца. Не безотцовщиной, а именно – без отца.
Ни мама, ни отец Толика не коренные Екатеринбургцы. Приехали они из отдалённого района Свердловской области. Точнее сказать – из приказавшей долго жить деревни. Родители матери к тому времени уже умерли. Умудрились подхватить крупозное воспаление лёгких. Мать отца умерла сразу после родов – от родильной горячки. Так что вместе с ними приехал лишь отец будущего отца Толика. Дедуля впоследствии принимал самое активное участие в воспитании своего любимого единственного внука.
Так вот… Можете себе представить: приехала пара, уже немолодая, без образования (среднюю, да ещё – деревенскую, школу мы в расчёт брать не станем), без опыта работы на городских предприятиях… Да ещё – мама была уже на сносях…
Ну куда податься бедному крестьянину, то есть – отцу Толика? На завод. Охранником. Был у нас один такой завод, на котором в советские времена то ли оборонку выпускали, то ли радиоактивные отходы перерабатывали. Сейчас я даже и не скажу. Находился он за городской чертой, километрах в 20…
Но хорош оказался нашим героям тем, что и после развала Союза, своим работникам он сразу выделял жилплощадь в самом городе. Пусть – и на заводской, с ужасной экологией, окраине. Но, какая-никакая крыша над головой была. Моим знакомым выделили двушку «хрущёвку».В маленькой комнате поселили деда, в большой обосновались муж с женой, а в последствии –и с ребёнком.
Поначалу всё было хорошо. Квартиру начали обживать… Появился мальчишка, которого назвали Толиком. Отец начал втягиваться в свои обязанности. Работа была посменная, 2\2 – два дня по 12 часов, а после – двое суток выходных.
Вроде и не пыльная. В обязанности заводской охраны входили периодические обходы вверенной ей территории. Зависела эта территория от того, на каком посту в данную смену охранник нёс свою службу.
Постепенно завод рассыпался, разворовывался самими руководителями. Впрочем, применительно к власть имеющим сей акт у нас не воровством зовётся. Так… брали… то, что им понравится… Как из собственного огорода кабачки.
Поэтому у Максима – отца Толика, очень быстро возник вопрос: «Что и, главное – от кого мы охраняем?» Станки и прочее оборудование простому работяге, да и пришлому поживиться воришке вовсе ни к чему. А тем, кто может это всё реализовать с выгодой для себя – никакая охрана не указ.
Решил как-то поделиться своими сомнениями со своим постоянным напарником. Да, видимо, не рассмотрел в нём зависимого от воли начальства «стукачка». Придя на следующую смену, он был уведомлён, что в качестве поощрения за бдительность, переводят его на постоянной основе в подвалы. Поближе к складам для хранения радиоактивных отходов до момента их то ли переработки наверху, то ли – утилизации на кладбищах РО.
И придраться же было не к чему: оказали доверие, оценили честность и порядочность… Да и в денежном эквиваленте новая должность, хоть и на немного, но получше оплачивалась.
Как мужик от сохи, Максим понял, что плевать против ветра – себе дороже будет. И продолжил трудиться. До тех пор, пока не пришлось ему дежурить в одно лицо: новому напарнику срочно понадобилось  отбыть в отдалённое село соседней области на похороны матери. Дать кого-то ещё в помощь у начальства возможности не представилось: стояло лето, у каждого – либо садовый участок, либо деревня. А в это время, как известно – день год кормит.
Ну ничего… Ведь и деньжат получит побольше. Согласился на такой вариант событий наш работяга. Лишь зашёл в кабинет начальника смены, чтобы по городскому позвонить домой и предупредить о том, что будет дома сильно уставший и дёрганный.
И словно напророчил… Пошёл в первый же после полуночи обход и заметил какую-то неясную тень, которая мельтешила впереди него, непонятным образом перескакивая со стены на стену… Вначале он и значения не придал увиденному: подумаешь – тени. Внизу сквозняки. Паутина висит везде такая, что вполне можно взрослому человеку в ней запутаться и помереть.
Но, продолжая обход, он уже не только увидел эти световые пятна, а и услышал… Вначале – просто, если к данной обстановке это определение применимо, - шаги. Похожи весьма на человеческие. Скорее всего – женские.  Первоначально он их расслышал позади себя. Обернулся. Посветил фонарём – пусто. А звуки шагов уже раздавались впереди по курсу его маршрута обхода.
Резко повернулся на новый источник звуков. Опять никого. Но минуты через три раздался сначала смешок, потом – хохот, от эха которого грозили лопнуть барабанные перепонки… А закончился весь этот концерт без заявок жутким подвыванием. И уже разворачиваясь, чтобы бежать обратно на пост, Макс заметил краем глаза впереди фигуру в белом…. Решил, что со страху померещилось…
Следующий обход был уже утром. Никаких неувязок он не заметил. Но домой пришёл и впрямь весь разбитый и почему-то агрессивный ко всем домашним. Все списали это на усталость и нервный перенапряг. Рассказывать своей семье о произошедшем,  не решился. Подумал, что отец поднимет на смех, обозвав его трусом, а жена  - напротив, переволнуется. А ей волноваться сейчас нельзя: она грудью кормила Толика.
Отоспавшись, отдохнув, на второй день отправился отец семейства на работу мало-мальски успокоенным. Дежурить пришлось снова в гордом одиночестве. На очередной полуночный обход прихватил с собою дополнительный фонарь и зачем-то финку, которой он на работе обеды себе нарезал. А изначально досталась она Максиму от покойного тестя, который принёс её в качестве трофея ещё с Великой Отечественной.
Включив оба фонаря, начал острожный спуск в самый нижний ярус подвалов. Идти так было неудобно – конденсат там был жуткий и уже давно. А потому все ступеньки покрылись приличным слоем влаги, от чего стали скользкими, словно камни в море. Но деваться некуда. В потёмках идти  - ещё страшнее.
Едва опустился на уровень следующей галереи, как  снова услышал за собой мелодичный стук каблучков… Он ускорил шаг… Некто на каблуках тоже ускорилось… Не оборачиваясь, Максим рванул по прямому тоннелю коридора. Уже, казалось, оторвался…Пока резко не остановился, налетев со всей скоростью на фуражку охранника…  Остановился как вкопанный, ибо на изнаночной стороне, обращённой к нему, он сумел прочитать фамилию и инициалы его уехавшего на похороны матери напарника…
Пока Максим пытался обдумать своё дальнейшее поведение, его заднюю часть шеи пронзила жуткая боль от укуса. Он закричал что было мочи и замахал руками. Решил, что это какая-то взбесившаяся летучая мышь, ибо шагов за своей спиной он тогда не услышал…
Зажав ладонью рану, потушив один из фонарей и оставив его на полу возле находки, медленно, превозмогая навалившуюся на него слабость, он побрел обратно в дежурку… Уже плетясь на свое рабочее место, он услышал за своей спиной злорадный смешок и перестук каблучков…
На утро сменщик обнаружил Макса без сознания, лежавшим на полу помещения. Срочно вызвали СКОРУЮ.  Отправили пациента в заводскую стационарную больницу. Через неделю усиленного лечения он пришёл в себя. Тогда-то он и поведал о своих злоключениях жене. А пришедший его проведать сменщик, рассказал, что эту жуть, цокающую каблучками и впивающуюся мужикам в открытые части тела, видели многие. И поговаривают, что на самой заре становления этого завода, работала здесь секретаршей молоденькая девушка Наташа.
Молодая и наивная, но – тем не менее – вполне себе амбициозная… Воспользовалась, так сказать, своим служебным положением и вступила в отношения со своим женатым шефом, надеясь, что он променяет на её молодое тело свою уже немолодую и немодную жену.
Когда мужчина отказался менять уже привычное шило на незнакомое и уже порядком поднадоевшее ему мыло, она принялась его шантажировать… В итоге он якобы замуровал девушку в одном из глухих отсеков подземных коридоров. Обнаружили девичье тело уже после Великой Отечественной, когда принялись перестраивать и расширять завод.
Обнаружили и похоронили на ближайшем кладбище. Тем более, что изувера – начальника уже тоже не было в живых… На другой день после того, как всё это стало известно подруге моей знакомой, Максим скончался… Но отдать тело безутешной жене отказались, сославшись на то, что он умер от заразной какой-то болячки навроде нынешнего КОВИДА.  Сказали, чтобы могилу даже не искала – прах утилизируют вместе с радиоактивными отходами…
Что может слабая женщина с грудным малышом на руках против госмашины? Да ещё, когда за молчание ей поменяли квартиру – тоже двушку, но уже более современной серии, на противоположном краю города… Ну, и обязались выплачивать пособие усиленное на время декрета – как вдове погибшего на производстве…
Смирились… Место жительства поменяли и продолжили растить сына и внука. Толик рос аккуратистом ещё тем. Все вещи – на своих местах, в комнате у него - до самого потолка – полки с книгами. Где они умудрялись их покупать в те времена тотального дефицита – непонятно. Книжки всегда были его лучшими друзьями. И когда Толя наконец-то выходил во двор, он вместо того, чтобы играть с ребятами в мяч или бегать по мягкой травке, предпочитал сидеть в одиночестве на скамейке и читать книгу.
Я, когда заставала его за подобным занятием во дворе, еле сдерживалась от того, чтобы задать ему вопрос: "Толя, что ты тут делаешь? Книгу почитать и на балконе можно!"
Мать его, моя подруга Тамара, с которой мы познакомились и подружились уже во втором их дворе, несмотря на весомую помощь от завода, была вечно занята, работая на двух работах.
Закончив вполне успешно школу, Толик поступил на филологический факультет, куда обычно поступают заумные отличницы и тихони девчонки.  Поступив, посвятил всего себя изучению литературы. Он об этом и мечтал все свои школьные годы. 
Ни друзей, ни девушки у него так и не появилось... Весёлые компании его не прельщали, тусовками он не увлекался. В общем, такой вот очкастый долговязый неприметный простачок «не от мира сего», которого и можно встретить только на филологическом факультете. Типичный "ботаник".
По выходным же, ради разнообразия и совмещения сомнительного приятного с явно полезным, о чём его просила мать, навещал Толя могилку так горячо им любимого, но, к несчастью, недавно умершего дедушки. За единственной доступной могилкой изо всей родни мать и сын следили весьма прилежно. Короче - дела житейские.
Всё шло своим чередом. Ничто, казалось, не способно было нарушить спокойное течение жизни матери и сына. Но... вдруг, начал он по вечерам где-то пропадать, причём не говорил о том, куда он исчезает. похудел и побледнел, сон потерял, и забросил к чертям собачьим и учёбу, и свою уже было наладившуюся исследовательскую деятельность.
А в один прекрасный, ставший впоследствии проклятым,  день, спустя примерно месяц после начала этой свистопляски, как гром среди ясного неба, заявил Толенька, что хочет жениться на какой-то Натали! Которую мать и в глаза ни разу не видывала! Да и не рассказывал ей сынуля о своей пассии. Конечно же, мать догадывалась, что её сын влюбился, и вовсе даже не была против этого факта. Но она была категорически против того, что её единственный отпрыск наденет на себя хомут брачной жизни  в двадцать лет!
Само собой, это заявление повергло мать в шок! Как так-то? Такие дела подобным образом не делаются! Просила познакомить её с невестой, а сынуля - ни в какую. А как настаивать стала - так, и вовсе пропало её очкастое чадо на несколько дней.
Но затем появился, правда, - грязный, голодный, но зато - с горящими каким-то нездоровым огнём  глазами. Кинулся к холодильнику, проглотил всё, что там нашёл, и опять убежал куда-то. Так стало продолжаться день за днём. Иногда в светлое время суток парень отсыпался. И длилось это веселье довольно долго, пока с университета не позвонили с предупреждением, что если студент не одумается и срочно не сдаст все "хвосты", то его отчислят и как звать- величать позабудут.
Толику от этой новости ни горячо, ни холодно... Но матери-то не всё равно, и амбиция мозг рвёт, да и чисто по-матерински, по-человечески сына-то жалко... И наконец-то решилась она проследить за сыном, выведать куда он ходит. А если сильно повезет - то и зазнобу его рассмотреть.
Сказано - сделано... Мать решила - мать сделала.... И проследила, что называется, на свою голову… Хотя, конечно, лучше хоть и страшная, но - правда, чем после сладкой лжи всю оставшуюся жизнь пытаться укусить себе локоток...
Оказалось, что, как только темнеть стало, её сынок на кладбище прямиком отправился, на то самое, где их дедушка похоронен. Благо - оно неподалёку от их жилого массива располагалось.
Только вот, как это ни странно, он, помимо того, что на ночь глядючи решил дедулю проведать, так  не пошёл  к главному входу, откуда шла дорога к самой могиле пращура, а залез на кладбищенскую территорию через дырку в заборе. А там, возле самого лаза-то, вроде бы, его девушка встречает. Хоть и было уже темно, но мать умудрилась заметить, что девушка очень красивая и статная. Да вот одета она как-то странно... Одежда весьма похожа на ту, что носили сразу после Великой Победы…
Взяла эта девчушка Толеньку Томиного за руку, поцеловала, и скрылись они вдвоем в глубине погоста. Постояла - постояла мать у дыры в заборе, плечами пожала, в голове рукой почесала... но вслед за сыном шалопутным пролезать не отважилась: как ни крути, а боязно-таки. Да и криков о помощи никаких не звучало. А потому - развернулась и поплелась едва ногами двигая, домой.
На следующий день наш главный герой вернулся домой только к вечеру, выглядел он ещё ужаснее прежнего. И с порога прямо заявил, что они с Натальюшкой заявление уже подали на венчание в церкви. Опять стремглав к холодильнику бросился, проглотил оттуда всё, что нашёл, и убежал в неведомую даль.
Тут уж Тома засунула свою гордость сами знаете куда. Бьётся в истерике, плачет. Как немного успокоилась - вспомнила про своих дальних родственников, среди которых и мужики нашлись. Позвонила им, всхлипывая, помощи срочной просит. Мол, сына девица какая-то окрутила, в компанию сатанистов втянула. Что сама лично видела, как они на погосте тусуются. Но что они конкретно на кладбище делают, и сколько их там всего - ей неизвестно. Но сына-то спасать надо!
Родственники мою подружаку в беде не оставили. Тот же вечер - благо -живут все в нашем же городе - собрались, фонариками запаслись. А поближе к ночи на погост всей толпой и отправились. Влезли в дырку в заборе, что мать указала, и нашли-таки "ботаника". Сидит Анатоль прямо на какой-то старой, полуобрушенной могиле, в трансе непонятном, и крест обнимает.
Подошли вплотную и ахнули, когда всё рассмотрели. Оказалось, что его невеста, Наталья, покинула сей мир аж в 1930-м году. И должна быть уже давно благополучно мертвой и червями могильными съеденной. Тут же и плита могильная с надписью: «Невинно убиенная Наталья Скороспелова.  1913 – 1930.Помним. Отомстим. Покойся с миром».
Подхватили родственники Толю под белы ручки, чтобы домой отвести, но он упирается, и кричит, что никуда он от своей возлюбленной не уйдет. Что завтра свадьба у них, уже и батюшка всё приготовил! И рукой показывает на церковь погостную…
В итоге, закончил Толя свои дни в психушке, привязанным к больничной койке. Тома Говорит, что буйный. Никого, даже её, родную мать, не узнаёт. Только: кричит: "Нашенька, моя единственная и  любимая, ты меня не забывай! Я скоро приду!" Мать жалко, на неё смотреть уже страшно - уж очень убивается.
Вот такая, она, любовь-то бывает...

Елена Липецкая.
11.03.23.