Сент-Экзюпери Антуан де

Сборник. Проводники http://proza.ru/2017/12/03/2473
_______________________________________

Сент-Экзюпери Антуан де
_______________________________________

« В наше время пишешь письмо - как корабль снаряжаешь.
Но доплывают не все корабли... »
/ Антуан де Сент-Экзюпери /

Антуан де Сент-Экзюпери — французский лётчик, который запомнился миру как автор самой доброй философской сказки для детей и взрослых «Маленький принц».

Воистину произведения автора разобраны на цитаты.

Я не буду здесь писать расширенную автобиографию, лишь вкратце, т.к. она есть в интернете. Проще поделиться избранными афоризмами:
 
_______________________________________________
ОСНОВНЫЕ СОБЫТИЯ ЖИЗНИ АНТУАНА ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ

1900 г. В Лионе, на улице Пейра, 8, родился Антуан Мари Жан-Батист Роже де Сент-Экзюпери.
1904 г. Не стало отца детей. Мари де Сент-Экзюпери поселяется с детьми в Лионе, на площади Белькур, у своей тетушки мадам Трико.
1908-1917 гг. Задумчивый и мечтательный Антуан — ученик начальных классов Школы братьев — христиан Святого Варфоломея в Лионе, затем с братом Франсуа учится в иезуитском коллеже Сент-Круа в Мансе до 1914 г., после чего они продолжают учебу во Фрибуре (Швейцария) в коллеже маристов.
1912 г., июнь. Несмотря на запрет матери, в аэропорту Амберье к востоку от Лиона он получает воздушное крещение — в демонстрационном полете с пилотом Габриэлем Вроблевски.
1917 г. Антуан получает диплом бакалавра. А летом от суставного ревматизма умирает его младший бра г Франсуа. Потрясенный случившимся Антуан замыкается в скорбном молчании.
1919 г. Терпит неудачу на экзаменах в Эколь Наваль (военно-морская карьера не состоится). Записывается вольнослушателем в Академию изящных искусств на отделение архитектуры. Зарабатывает немного денег на различных работах, среди которых и второстепенная роль в «Шателе».
1921 г. 9 апреля Антуан призван на военную службу. Он направлен во 2-й авиаполк в Страсбург простым солдатом 2-го класса нелетного состава и несет службу простым
механиком в ремонтных мастерских. И одновременно учится управлять самолетом под руководством Робера Аеби.
1922 г. В феврале он проходит курс обучения на военного летчика в Истре и, получив 10 октября звание младшего лейтенанта резерва, выбирает местом службы 34-й авиационный полк в Бурже близ Парижа.
1923 г. В январе Сент-Экзюпери терпит первую серьезную аварию в воздухе с тяжелыми для здоровья последствиями. Весной он обручается с Луизой де Вильморен. Однако после долгих раздумий девушки осенью помолвка разорвана.
1924 г. Он покидает Тюильри де Буарон, где работал в конторе черепичного завода в течение года, и становится торговым агентом по реализации грузовых автомобилей фирмы «Сорэр» в районе Монлюсона.
1925 г. В Париже у своей кузины Ивонны де Лестранж Антуан знакомится с постоянными посетителями ее салона: издателем Гастоном Галлимаром, писателями Андре Жидом и Жаном Прево, который, очаровавшись талантом молодого человека, предлагает издать один из его первых рассказов.
1926 г. В апреле в журнале «Ла Навир д'Аржан» («Серебряный корабль») появляется рассказ Антуана де Сент-Экзюпери «Летчик». Знакомство с видным предпринимателем Беппо де Массими вновь открывает Антуану дорогу в авиацию.
1927-1928 гг. Сент-Экзюпери доставляет авиапочту по маршруту Тулуза—Касабланка—Дакар. В начале июня умирает от туберкулеза его старшая сестра Мари-Мадлен.
1929 г. Сент-Экзюпери на полгода возвращается во Францию и подписывает договор с книгоиздателем Гастоном Гиллимаром на издание семи романов.
Посещает лекции по навигации в Бресте. В сентябре он назначен (а прибывает 12 октября) в Буэнос-Айрес директором местного отделения французской авиакомпании «Аэропосталь Аргентина».
В издательстве «Галлимар» выходит в свет его «Южный почтовый» («Почта на юг »).
1930 г. 7 апреля Ангуан де Сент-Экзюпери произведен в кавалеры Ордена Почетного легиона Франции. А с 13 по 18 июня с риском для жизни, летая в сложнейших условиях над горами, Сент-Экзюпери с пилотом Делейем отыскивает и спасает своего друга Гийоме, потерпевшего аварию в Андах.
1931 г. В январе Сент-Экзюпери возвращается во Францию с рукописью «Ночного полета», который вскоре выйдет в свет.
В конце года получит престижную литературную премию «Фемина». 11 апреля он венчается с Консуэло в церкви Агей, а 22 апреля их брак регистрируется в мэрии Ниццы. С мая по декабрь он летает над морем ночью по трассе Касабланка — Порт Этьен.
Из-за финансового краха компании он и его начальник Дидье Дора, которого он прославил в своей новой книге, уходят из «Аэропосталь».
1932-1933 гг. Летает на почтовой линии между Марселем и Алжиром, доставляет почту в Дакар. Американцы снимают фильм по его книге «Ночной полет».
1933 г. Пишет предисловие к книге М. Бурде «Величие и кабала авиации». Все авиалинии Франции объединены в компанию «Эр Франс». Сент-Экзюпери предлагает свою кандидатуру в качестве пилота, но ему отказывают.
1934 г. В апреле он устраивается в «Эр Франс» лектором службы пропаганды авиации. В июле Сент-Экзюпери переезжает в Париж на ул. Шаналей, 5. В салоне Ивонны де Лестранж знакомится с мадам Н., которая сыграет в его жизни значительную роль. По заданию «Эр Франс» Сент-Экзюпери 12 июля отправляется в Сайгон и совершает вынужденную посадку в дельте реки Меконг. А 22 июля, разочарованный, в болезненном состоянии, он возвращается в Марсель. В декабре подает первую заявку на изобретение новой системы посадки самолетов. (Всего у него будет 10 изобретений на уровне научно-технических достижений своего времени). Закачивает сценарий фильма «Почта на юг», который поставит режиссер Бийон.
1935 г. В апреле Сент-Экзюпери в качестве спецкорре-спондента газеты «Пари-суар» посещает Москву.
14 мая на первой полосе газеты напечатан его путевой репортаж под заголовком «На пути в СССР». Эпизод из этого очерка позже получит философское осмысление в его романе «Земля людей».
На Центральном аэродроме им. М. Фрунзе (на Ходынке) Сент-Экзюпери осматривает и в качестве пассажира в небо на новом самолете-гиганте «Максим Горький» за день до катастрофы самолета и пишет очерк, опубликованный в газете «Известия» 20 мая 1935 года. Далее он пишет еще 5 статей о жизни в СССР, которые вызвали большой интерес читателей. На одном из светских приемов в Москве Антуан де Сент-Экзюпери встречается с писателем Михаилом Булгаковым, на которого производит исключительное впечатление.
Имея большие материальные проблемы и занимая деньги, Сент-Экзюпери приобретает самолет «Симун» в надежде побить рекорд скорости по трассе перелета Париж - Сайгон. Наскоро подготовившись к столь сложному воздушному путешествию, Сент-Экзюпери со своим механиком Прево взлетают 29 декабря 1935 г., рассчитывая установить рекорд до 31 декабря (непременно условие для получения премии).
30 декабря, ночью, в 2 часа 45 минут они на полной скорости врезаются в пески Ливийской пустыни, снова чудом оставшись в живых. Несколько дней они, не имея капли воды и испытывая страшную жажду, пытаются выйти из пустыни. Вконец обезвоженных и изможденных, их спа
сают бедуины-кочевники. Эти испытания и переживания лягут в основу романа «Земля людей».
1936 г. Возвратившись к жизни, Сент-Экзюпери и Прево прибывают в Каир, откуда состоится телефонный разговор с Консуэло. Весной Сент-Экзюпери проводит несколько недель в Магадоре (Марокко) на съемках американского фильма «Почта на юг». В одном из эпизодов он дублирует сам себя в полете. Начинает работать над «Цитаделью».
17 июля начинается гражданская война в Испании, а в августе Сент-Экзюпери в качестве фронтового корреспондента направляется в Барселону, где становится очевидцем братоубийственной войны. Пишет серию военных репортажей.
7 декабря в водах Атлантики исчезает легендарный французский пилот и его друг Ж. Мермоз. Сент-Экзюпери потрясен. Он пишет несколько статей, посвященных другу.
1937 г. На полученные от страховой компании деньги приобретает новый «Симун» и впервые устанавливает прямую воздушную связь Касабланка — Тимбукту (Африка). Между апрелем и июлем он вторично едет в Испанию на фронт Карабансель. Вместе с Э. Хемингуэйем, Дж. Дос Пассосом, А. Жансоном и Ж. Кесселем, он принимает участие в боевых действиях на стороне республиканцев.
1938 г. В январе Сент-Экзюпери на борту океанского лайнера «Иль де Франс» прибывает в США, чтобы совершить перелет Нью-Йорк — Огненная земля. В середине февраля при взлете на перегруженной топливом машине с аэродрома Гватемала-Сити он терпит тяжелейшую аварию. Его механик Прево тяжело ранен. Сам Сент-Экзюпери неделю находится в коме. У него множественные переломы, в том числе черепа.
1939 г. В январе Антуан де Сент-Экзюпери произведен в офицеры Ордена Почетного легиона Франции. В феврале выходит в свет его «Земля людей», которая получает Гран-при (Большую премию романа) Французской Академии. В США его книга «Ветер, песок и звезды» (американское название) удостоена Национальной премии года. В марте он вновь совершает (уже на машине) поездку в Германию, где подвергает критике фашистский режим. Продолжает изобретательскую деятельность.
1940 г. 10 мая начинается немецкое наступление. Сент-Экзюпери встречается с главой французского правительство Полем Рейно.
22 мая на самолете «Блок-174» Сент-Экзюпери со своим экипажем из трех человек совершает невероятно рискованный полет на разведку над Аррасом. За выполнение задания командования он награждается Военным крестом «За боевые заслуги» с пальмой, о чем объявлено 2 июня в приказе по армии. Свои переживания и размышления в этом полете он опишет в «Военном летчике». 14 июня германские войска входят в Париж.
17 июня авиаразведгруппа 2 передислоцируется в Алжир. За штурвалом четырехмоторного «Фармана» капитан де Сент-Экзюпери переправляет группу французских и польских летчиков, намеревавшихся продолжить борьбу за пределами Франции, из Бордо в Алжир.
22 июня после перемирия Сент-Экзюпери демобилизован. 5 августа он возвращается морем через Марсель в Агей в дом сестры и работаег над «Цитаделью». Едет в Виши и далее в Париж к своему другу Л. Верту.
1941 г. Находясь в США, Сент-Экзюпери пытается убедить американцев в необходимости скорейшего вступления в войну вместе с союзниками.
1942 г. В феврале «Военный летчик» (в американском варианте «Полет над Аррасом») выходит в США и имеет большой успех. Во Франции изданная ограниченным тиражом (около 2000 экз.) книга запрещена цензурой.
После триумфа книги в США Сент-Экзюпери в конце весны получает заказ от издательства «Рейнал и Хичкок» написать сказку для детей.
12 мая он подписывается контракт. Летом в доме близкой приятельницы писателя Сильвии Рейнхардт закипела работа над «Маленьким принцем» с авторскими иллюстрациями, которая завершилась поздней осенью.
1943 г. «Маленький принц» 6 апреля опубликован в США. Однако успех необычной «сказки для детей и взрослых, которые когда-то были детьми» не столь очевиден, как предыдущей книги Сент-Экзюпери.
20 апреля Сент-Экзюпери уезжает из Америки и 4 мая прибывает в Алжир, где проходит курс лечения, откуда летом возвращается в свою авиагруппу 2, базирующуюся в Марокко. Его, уже знаменитого писателя, с восторгом встречают летчики. Но он не может писать, не летая.
1944 г. «Письмо к заложнику», написанное Сент-Экзюпери, публикуется в журнале. Благодаря поддержке влиятельных деятелей французского сопротивления и американского генерала Икерса (авиагруппа теперь воюет в составе авиации союзников) майору де Сент-Экзюпери, заместителю командира авиаэскадрильи, разрешено выполнить пять разведывательных полетов с аэрофотосъемкой коммуникаций и войск противника в районе его родного Прованса (с аэродрома Алжеро в Сардинии). В этих драматических полетах он добывает ценные сведения для командования.
31 июля в 8.45 с аэродрома Борго близь Бастиа высотноскоростной разведчик «Лайтнинг П-38 F5-B», пилотируемый майором Антуаном де Сент-Экзюпери, поднимается в воздух и берет курс в район Гренобль-Шамбери-Аннеси над Провансом. В 14.45 самолет с пилотом на авиабазу не возвратился. Пилот считается пропавшим.
1948 г. После исчезновения Сент-Экзюпери его рукописное наследие было, по желанию матери, передано m-ш N.(Nelly de Vogue), которая, проделав исключительно тщательную работу, обработала и издала с помощью друзей Сент-Экзюпери его «Цитадель» отдельной книгой, ставшей бесценным достоянием человечества.
1997 г. В России впервые на русском языке издана «Цитадель» А. де Сент-Экзюпери в переводе Марианны Кожевниковой, посвятившей книге 20 лет.
1998 г. 7 сентября в Средиземном море, близ о. Риу в акватории Марселя на палубу судна «Горизонт», принадлежащего Ж.-К. Бьянко, его работник Абиб Бенамор поднял среди прочего со дна моря браслет-цепочку с металлической пластинкой, на которой после очистки проступили слова «ANTOINE DE SAINT-EXUPERY (CONSUELO)» и почтовый адрес издателей «Рейнал и Хичкок» в Ныо-Йорке.
2000 г. Осенью историк-исследователь Филипп Кастеллано, возглавляющий ассоциацию, которая занимается поиском на дне моря самолетов времен Второй мировой войны, обнаружил фрагменты «Лайтнинга». Идентификация останков длились до 2004 г.
В результате исследований было неопровержимо доказано, что найденные в море останки самолета принадлежат «Лайтнингу П-38 F5-B», на котором отправился в свой последний полет майор Антуан де Сент-Экзюпери.
В июне 2006 г. в Ле-Бурже официально открыта экспозиция, посвященная Антуану де Сент-Экзюпери, где представлены и фрагменты самолета легендарного пилота-писателя.

_______________________________________________
АФОРИЗМЫ де Сент-Экзюпери

***
Ведь страна слез такая таинственная и неизведанная.

***
Но я, к сожалению, не могу увидеть барашка сквозь стенки ящика. Может быть, я немного похож на взрослых. Похоже, я старею.

***
Будь то дом, звезда или пустыня — самое прекрасное в них то, чего не увидишь глазами.

***
Все дороги ведут к людям.

***
Глупо лгать, когда тебя так легко уличить!

***
...Можно быть верным слову и все-таки ленивым.

***
Он не отвечал ни на один мой вопрос, но ведь когда краснеешь, это значит «да», не так ли?

***
Когда даешь себя приручить, потом приходится поплакать.

***
Когда очень хочешь сострить, иной раз поневоле немножко соврешь.

***
...Короли смотрят на мир очень упрощенно: для них все люди — подданные.
Так говорил Антуан де Сент-Экзюпери | «МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ»

***
Мой друг никогда мне ничего не объяснял. Может быть, он думал, что я такой же, как он.

***
Вот доказательства, что Маленький принц на самом деле существовал: он был очень, очень славный, он смеялся, и ему хотелось барашка. А кто хочет барашка, тот, разумеется, существует.

***
Я не знал, что еще могу ему сказать. Я чувствовал себя ужасно неловким и неуклюжим. Как позвать, чтобы он услышал, как догнать его душу, ускользающую от меня...

***
Маленький принц никогда еще не видал таких огромных бутонов и предчувствовал, что увидит чудо. А неведомая гостья, еще сокрытая в стенах своей зеленой комнатки, все готовилась, все прихорашивалась. Она заботливо подбирала краски. Она наряжалась неторопливо, один за другим примеряя лепестки. Она не желала явиться свету встрепанной, точно какой-нибудь мак. Она хотела показаться во всем блеске своей красоты. Да, это была настоящая кокетка! Таинственные приготовления длились день за днем. И вот наконец, однажды утром, едва взошло солнце, лепестки раскрылись.

***
Бывает, и сердцу нужна вода...

***
Его губы дрогнули в улыбке, и я сказал себе еще: трогательней всего в этом спящем Маленьком принце его верность цветку, образ его розы, который сияет в нем, словно пламя светильника, даже когда он спит... И я понял, что он еще более хрупок, чем кажется. Светильники надо беречь: порыв ветра может погасить их...

***
Когда я спрашивал о чем-нибудь, он словно и не слышал. Лишь понемногу, из случайных, мимоходом оброненных слов мне все открылось.

***
Неужели, неужели я никогда больше не услышу, как он смеется? Этот смех для меня был словно родник в пустыне.

***
Взгляните на небо. И спросите себя: «Жива ли та роза или ее больше нет? Вдруг барашек ее съел?» И вы увидите: все станет совсем иначе... И никогда ни один взрослый не поймет, как это важно!

***
Мне кажется, что это самое красивое и самое печальное место на свете. Этот же уголок пустыни нарисован и на предыдущей странице, но я нарисовал его еще раз, чтобы вы получше его разглядели. Здесь Маленький принц впервые появился на Земле, а потом исчез. Всмотритесь внимательней, чтобы непременно узнать это место, если когда-нибудь вы попадете в Африку, в пустыню. Если вам случится тут проезжать, пожалуйста, не спешите, помедлите немного под этой звездой! И если к вам подойдет маленький мальчик с золотыми волосами, если он будет задорно смеяться и ничего не ответит на ваши вопросы, вы, уж конечно, догадаетесь, кто он такой. Тогда — очень прошу вас! — не забудьте утешить меня в моей печали, скорей напишите мне, что он вернулся...

***
Это вопрос дисциплины. Встал поутру, умылся, привел себя в порядок — и сразу же приведи в порядок свою планету.

***
Мы разбудили колодец и услышали песню...

***
Если дашь волю баобабам, беды не миновать.

***
И у людей не хватает воображения. Они только повторяют то, что им скажешь... Дома у меня была роза, моя краса и радость, и она всегда заговаривала первой.

***
— Люди забираются в скорые поезда, но они уже сами не понимают, чего ищут, — сказал Маленький принц. — Поэтому они не знают покоя и бросаются то в одну крайность, то в другую...

***
Ничего я тогда не понимал! Надо было судить не по словам, а по делам. Она дарила мне свой аромат, озаряла мою жизнь. Я не должен был бежать. За этими жалкими хитростями и уловками надо было угадать нежность. Цветы так непоследовательны! Но я был слишком молод, я еще не умел любить.

***
Знаешь, чем хороша пустыня? Где-то в ней скрываются родники...

***
Не люблю я выносить смертные приговоры. И вообще мне пора.

***
У каждого человека свои звезды.

***
Тщеславные люди глухи ко всему, кроме похвал.

***
Цветы слабые. И простодушные.

***
Никогда не надо слушать, что говорят цветы. Надо просто смотреть на них и вдыхать их аромат.

***
Это как с цветком. Если любишь цветок, что растет где-то на далекой звезде, хорошо ночью глядеть в небо. Все звезды расцветают.

***
Хотел бы я знать, зачем сияют звезды... Наверно, затем, чтобы рано или поздно каждый мог снова отыскать свою.

***
Когда он зажигает свой фонарь — это словно рождение еще одной звезды или цветка. А когда он гасит фонарь — как будто звезда или цветок засыпают. Прекрасное занятие. Оно по-настоящему полезно, потому что красиво.

***
Если любишь цветок — единственный, какого больше нет ни на одной из многих миллионов звезд, этого достаточно: смотришь на небо и чувствуешь себя счастливым. И говоришь себе: «Где-то там живет мой цветок...» Но если барашек его съест, это все равно, как если бы все звезды разом погасли!
— Звезды чьи? — ворчливо спросил бизнесмен.
— Не знаю. Ничьи.
— Значит, мои, потому что я первый до этого додумался.
— И этого достаточно?
— Ну конечно. Если ты найдешь алмаз, у которого нет хозяина, — значит, он твой. Если ты найдешь остров, у которого нет хозяина, он твой. Если тебе первому придет в голову какая-нибудь идея, ты делаешь на нее патент: она твоя. Я присвоил звезды, потому что до меня никто не догадался ими завладеть.
Так говорил Антуан де Сент-Экзюпери | «МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ»
— Вы ничуть не похожи на мою розу, — сказал он им. — Никто вас не приручил, и вы никого не приручили. Таким был прежде мой Лис. Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц. Но я с ним подружился, и теперь он единственный во всем мире.
Розы очень смутились.
— Вы красивые, но пустые, — продолжал Маленький принц. — Ради вас не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже всех вас. Ведь это ее, а не вас я поливал каждый день. Ее, а не вас накрывал стеклянным колпаком. Ее загораживал ширмой, оберегая от ветра. Для нее убивал гусениц, только двух или трех оставлял, чтобы вывелись бабочки. Я слушал, как она жаловалась и как хвасталась, я прислушивался к ней, даже когда она молчала. Она — моя.

***
— Прощайте, — сказал он.
Красавица не ответила.
-— Прощайте, — повторил Маленький принц.
Она кашлянула. Но не от простуды.
— Я была глупая, — сказала она наконец. — Прости меня. И постарайся быть счастливым.
И ни слова упрека. Маленький принц был очень удивлен. Он застыл, смущенный и растерянный, со стеклянным колпаком в руках. Откуда эта тихая нежность?
— Да, да, я люблю тебя, — услышал он. — Моя вина, что ты этого не знал. Да это и неважно. Но ты был такой же глупый, как и я. Постарайся быть счастливым... Оставь колпак, он мне больше не нужен.
— Но ветер...
— Не так уж я простужена... Ночная свежесть пойдет мне на пользу. Ведь я — цветок.
— Но звери, насекомые...
— Должна же я стерпеть двух-трех гусениц, если хочу познакомиться с бабочками. Они, должно быть, прелестны.
А то кто же станет меня навещать? Ты ведь будешь далеко. А больших зверей я не боюсь. У меня тоже есть когти.
И она простодушно показала свои четыре шипа. Потом прибавила:
— Да не тяни же, это невыносимо! Решил уйти — так уходи.
Она не хотела, чтобы Маленький принц видел, как она плачет. Это была очень гордая роза...

***
И когда ты найдешь утешение (в конце концов ведь всегда утешаешься), ты будешь рад, что знал меня когда-то. Ты всегда останешься мне другом. Тебе захочется посмеяться со мною. Иной раз ты вот так откроешь окно, и тебе станет приятно... И твои друзья будут удивлены, что ты смеешься, глядя на небо. А ты им скажешь: «Да, да, я всегда смеюсь, глядя на звезды!» И они решат, что ты сошел с ума. Вот какую злую шутку я с тобой сыграю.

***
Знаешь... моя роза... я за нее в ответе. А она такая слабая! И такая простодушная. У нее есть только четыре жалких шипа, больше ей нечем защититься от мира...

***
Достаточно лишь передвинуть стул на несколько шагов. И ты снова и снова смотришь на то, как заходит солнце, стоит только захотеть...

***
Слова только мешают понимать друг друга.

***
— Что ты делаешь? — спросил Маленький принц.
— Пью, — мрачно ответил пьяница.
— Зачем?
— Чтобы забыть.
— О чем забыть? — спросил Маленький принц; ему стало жалко пьяницу.
— Хочу забыть, что мне стыдно, — признался пьяница и опустил голову.
— Отчего же тебе совестно? — спросил Маленький принц, ему очень хотелось помочь бедняге.
— Мне стыдно пить! — объяснил пьяница, и больше он уже ничего не сказал.
Я знаю одну планету, там живет господин с багровым лицом. Он за всю свою жизнь он ни разу не понюхал цветка. Ни разу не взглянул на звезду. Он никогда никого не любил. И никогда ничего не делал. Он занят только одним: он складывает цифры. И с утра до ночи твердит одно: «Я человек серьезный! Я человек серьезный!» — совсем как ты. И прямо раздувается от гордости. А на самом деле он не человек. Он гриб!
— Я отлично понял, — сказал Маленький принц. — Но почему ты всегда говоришь загадками?
— Для меня не существует неразрешимых загадок, — сказала змея. И оба затихли.

***
...Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
— Ты можешь хорошо знать только те вещи, которые приручишь, — сказал Лис. — А у людей уже не хватает времени что-либо узнавать. Они покупают вещи готовыми в магазинах. Но ведь нет таких магазинов, где продавали бы друзей, и потому люди теперь одиноки.

***
У меня скучная жизнь. Я охочусь за курами, а люди охотятся на меня. Все куры одинаковы, и люди все одинаковы. И живется мне скучновато. Но если ты меня приручишь, моя жизнь словно солнцем озарится. Твои шаги я стану
различать среди тысяч других. Услышав людские шаги, я всегда убегаю и прячусь. Но твоя походка позовет меня, точно музыка, и я выйду из своего убежища. И потом — смотри! Видишь, вон там, в полях, зреет пшеница? Я не ем хлеб. Колосья мне неинтересны. Пшеничные поля ни о чем мне не говорят. И это грустно! Но у тебя золотые волосы. И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Золотая пшеница станет напоминать мне тебя. И я стану любить шелест колосьев на ветру...

***
— Люди забыли одну истину, — сказал Лис, — но ты помни: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе за твою розу.

***
Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лис, точно такой же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы будем нужны друг другу. Ты станешь для меня единственным в целом свете. И я стану для тебя один в целом свете.

***
Себя судить куда труднее, чем других. Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты действительно мудр.

***
Ну, тогда я повелеваю тебе зевать.

***
Цветы эфемерны. <...> Это значит: тот, что должен скоро исчезнуть.
— ...Если хочешь, чтобы у тебя был друг, приручи меня!
— А что для этого надо делать? — спросил Маленький принц.
Так говорил Антуан де Сент-Экзюпери | «МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ»
Так говорил Антуан де Сент-Экзюпери | «МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ»
— Надо быть терпеливым, — ответил Лис. — Сперва сядь вон там, подальше, на траву. Вот так. Я буду на тебя искоса поглядывать, а ты молчи. <...> Но с каждым днем садись немного ближе.

***
Миллионы лет у цветов растут шипы. И, несмотря на это, миллионы лет барашки все-таки едят цветы.

***
Я пытаюсь рассказать о нем для того, чтобы его не забыть.

***
Зря ты идешь со мной. Тебе будет больно на меня смотреть. Тебе покажется, будто я умираю, но это не так...

***
Змея обвилась вокруг щиколотки Маленького принца, будто золотой браслет.
— Все, кого я коснусь, возвращаются земле, из которой они вышли, — сказала она. — Но ты чист и явился со звезды...
Маленький принц не ответил.
Мне жаль тебя, — продолжала змея. — Ты так слаб на этой Земле, жесткой, как гранит. В тот день, когда ты заскучаешь о своей покинутой планете, я сумею тебе помочь. Я могу.

***
— А как это — приручить?
— Это давно забытое понятие, — объяснил Лис. — Оно означает: создать узы.
— Узы?
— Именно, — сказал Лис.

***
Мне кажется, где-то на моей планете живет старая крыса. Я слышу, как она скребется по ночам. Ты мог бы
судить эту старую крысу. Время от времени приговаривай ее к смергной казни. От тебя будет зависеть ее жизнь. Но потом каждый раз надо будет ее помиловать. Надо беречь старую крысу, она ведь у нас одна.

***
— Добрый день, — сказал Маленький принц.
— Добрый день, — ответил продавец.
Он торговал усовершенствованными пилюлями, которые утоляют жажду. Проглотишь такую пилюлю — и потом целую неделю не хочется пить.
— Для чего ты их продаешь? — спросил Маленький принц.
— От них большая экономия времени, — ответил продавец. — По подсчетам специалистов, можно сэкономить пятьдесят три минуты в неделю.
— А что делать все эти пятьдесят три минуты?
— Да что хочешь.

***
А если ты приходишь всякий раз в другое время, я не знаю, к какому часу готовить свое сердце... Нужно соблюдать обряды.

***
Тщеславным людям всегда кажется, что все ими восхищаются.

***
Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей всю душу.

***
Я видел их совсем близко. И от этого, признаться, не стал думать о них лучше.

***
Для всех людей на Земле звезды немые. А у тебя будут совсем особенные звезды...

***
Короли ничем не владеют. Они только царствуют.

***
— Ваша планета очень красивая,—сказал он. — А океаны у вас есть?
— Я не знаю, — сказал географ.
— О-о-о... — разочарованно протянул Маленький принц. — А горы есть?
— Не знаю, — сказал географ.
— А города, реки, пустыни?
— И этого я тоже не знаю.
— Но ведь вы географ!
— Вот именно, — сказал старик. — Я географ, а не путешественник. Мне ужасно не хватает путешественников. Ведь не географы открывают города, реки, горы, моря, океаны и пустыни. Географ — слишком важное лицо, ему некогда разгуливать. Он не выходит из своего кабинета.

***
Я потребую, чтобы солнце зашло. Но сперва дождусь благоприятных условий, потому что в этом и состоит мудрость правителя.

***
Дети! <...> Берегитесь баобабов!

***
—А где же люди? — вновь заговорил наконец Маленький принц. — В пустыне так одиноко...
— Среди людей тоже одиноко, — заметила змея.

***
— Однажды я за один день видел заход солнца сорок три раза!
И немного погодя ты прибавил:
— Знаешь... когда очень грустно, я люблю смотреть, как заходит солнце...
— Значит, в тот день, когда ты видел сорок три заката, тебе было очень грустно?
Но Маленький принц не ответил.

***
Тем, кто тоже полюбил Маленького принца, как и мне, уже совсем-совсем не все равно: весь мир становится для нас иным оттого, что где-то в далеком уголке вселенной барашек, которого мы никогда не видели, может быть, съел незнакомую нам розу.

***
Ночью, когда ты будешь смотреть на небо, ты увидишь мою звезду, ту, на которой я живу, на которой я смеюсь. И ты услышишь, что все звезды смеются. У тебя будут звезды, которые умеют смеяться!

***
— На твоей планете, — сказал Маленький принц, — люди выращивают в одном саду пять тысяч роз... и не находят того, что ищут...
— Не находят, — согласился я.
— А ведь то, что они ищут, можно найти в одной-един-ственной розе...

***
— Лучше приходи всегда в один и тот же час, — попросил Лис. — Вот, например, если ты будешь приходить в четыре часа, я уже с трех часов почувствую себя счастливым. И чем ближе к назначенному часу, тем счастливее. В четыре часа я уже начну волноваться и тревожиться. Я узнаю, что такое счастье!

***
С каждого надо спрашивать то, что он может дать. Власть прежде всего должна быть разумной. Если ты повелишь своему народу броситься в море, он устроит революцию. Я имею право требовать послушания, потому что приказы мои разумны.
Так говорил Антуан де Сент-Экзюпери | «МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ’

***
Люди? Ax да... Я видел их много лет назад. Но где их искать — неизвестно. Их носит ветром. У них нет корней — это очень неудобно.

***
«Если я прикажу своему генералу обернуться морской чайкой, — говорил король, — и если генерал не выполнит приказа, это будет не его вина, а моя!»

***
— Я не трава, — тихо заметил цветок.

***
У каждого человека свои звезды. Одним — тем, кто странствует, — они указывают путь. Для других это просто огоньки.

***
— Зачем нужны шипы? <...>
— Шипы ни зачем не нужны, цветы выпускают их просто от злости. <...>
Не верю я тебе! Цветы слабые. И простодушные. И они стараются придать себе храбрости. Они думают, если у них шипы, их все боятся...

***
Я-то думал, что владею единственным в мире цветком, какого больше ни у кого и нигде нет, а это была самая обыкновенная роза. Только всего у меня и было что простая роза да три вулкана ростом мне по колено, и то один из них потух и, может быть, навсегда... какой же я после этого принц...

***
— А на той планете есть охотники?
— Нет.
— Как интересно! А куры есть?
— Нет.
— Нет в мире совершенства! — вздохнул Лис.

***
Пожалуйста... приручи меня!

***
Ах, малыш, малыш, как я люблю, когда ты смеешься!

***
Мы можем дышать полной грудью лишь тогда, когда связаны с нашими близкими и есть у нас общая цель; и мы знаем по опыту: любить — это не значит смотреть друг на друга, любить — значит вместе смотреть в одном направлении.

***
Если дурак прочтет стихи, его принимают за поэта. Верят, что ему по нраву ветхий дырявый паркет, верят, что он любит мангустов. Верят, что ему льстит доверие гадюки, прогуливающейся под столом у него по ногам. Отдают ему свое сердце — дикий сад, а ему по вкусу только подстриженные газоны. И дурак уводит принцессу в рабство.

***
Да, не в том чудо, что дом скрывает нас и греет, что эти стены — наши. Чудо в том, что незаметно он отдает нам запасы нежности — и она образует в сердце, в самой его глубине, неведомые пласты, где, точно воды родника, рождаются мечты...

***
Тоска — это когда желаешь чего-то, сам не знаешь чего... Оно существует, это неведомое и желанное, но его не высказать словом.

***
Настанет день, и в каждой девушке расцветает женщина... И тогда появляется какой-нибудь дурак. И неизменно проницательный ее взор впервые обманывается и видит дурака в самом розовом свете.

***
Отдаленность измеряется не расстоянием.

***
Тот, кто долго жил всепоглощающей любовью, а потом ее потерял, иной раз устает от своего благородного одиночества.

***
Бывает та высота отношений, когда благодарность и жалость больше не имеют смысла. И, поднявшись до нее, дышится легко и радостно, словно узнику, вышедшему на волю.

***
Как отдаляет нас друг от друга наш внутренний мир! Между мною и этой девушкой стоят ее мечты — как одолеть такую преграду?

***
Если бессонница рождает у музыканта прекрасные произведения — это прекрасная бессонница!

***
Чувство, похожее на стыдливость, заставило Пельрена спросить:
— Вы интересуетесь геологией?
— Это моя страсть.
— Во всем мире только камни были к нему мягки.

***
Он сам был напуган, но страдать в одиночку он не мог и хотел, чтобы она тоже испытывала страх. Когда он страдал, весь мир должен был страдать вместе с ним.

***
Он говорил мне еще, что ты обитаешь в своем теле, как нимфа под водой, и что ему известны тысячи колдовских способов, которыми он может выманить тебя на поверхность, и самый верный из них — заставить тебя плакать. Так мы крали у тебя любовь.

***
Она благодарно положила свою маленькую руку ему на плечо: «Вы мой самый-самый любимый...» И это была правда, но в то же время эти слова означали, что они не созданы друг для друга.

***
Его наполнило смутное счастье. Но было совсем не похоже на то, о чем он мечтал. А мечты? Их приходилось каждый раз обновлять. И с каждым разом они утрачивали какую-то долю правдоподобия, какую-то едва теплившуюся в них возможность воплотиться и стать реальностью.

***
Вечером, когда Бернис пришел ее навестить, она не стала ни о чем ему рассказывать. В таких вещах не признаются. Но она перебирала с ним общие воспоминания детства и расспрашивала о его жизни там, в далеких краях. Потому что она доверяла ему маленькую девочку, которая нуждалась в утешении, и потому что девочек утешают сказками.

***
Ей хотелось бы крикнуть ему: «Удержи меня!» Ведь узы любви связывают вас с вашим настоящим, с вашим прошлым, с вашим будущим, узы любви собирают вас воедино...

***
Основание для любви — любовь.

***
Иной раз приходилось в ту же ночь разомкнуть объятия двух рук и, истощив силы какой-нибудь девчонки, не уговорами, — потому что ни одну не уговоришь, — но утомив ласками, к трем часам утра тихонько погрузить ее в сон, покорную не разлуке, а горю, и сказать себе: «Ну вот она и смирилась. она плачет...»

***
А там мать, баюкающая младенца, уже отдавшаяся ему в неволю; у нее отрезаны все пути к бегству.

***
Далекий голос ему отвечал: «Да, да, Жак, я счастлива, но... я немного боюсь разбойников!» Она едва улыбнулась. От этих слов Бернису стало больно; он понял, что для нее путешествие в Испанию было так же нереально, как волшебная сказка... Она не верила. Армия без веры не может победить.

***
Неужели в моем сердце не хватает места, чтобы приютить их всех?

***
Каждое божество его сердца было уязвимо. Простая ревность может стать угрозой для царства, для смысла всех вещей, для радости вернуться домой, в один миг издерет она в клочья блаженное состояние покоя, умиротворения и самоотречения.

***
Глубины сердца известны мне, и знаю: избавив вора от нищеты, я не избавлю его от желания воровать, и осуждаю беспокойство, толкающее вора на преступление. Он ошибается, думая, что ему нужно чужое золото. Золото сияет, как звезда. Любовь, пусть даже не ведающая, что она — любовь, нуждается только в свете, но не в силах человеческих присвоить себе свет. Сияние завораживает вора, и он совершаег кражу за кражей, словно безумец, что ведро за ведром вычерпывает черную воду родника, чтобы схватить луну. Вор крадет и в мимолетное пламя оргий швыряет прах украденного. И снова стоит в темноте за углом, бледный, словно перед свиданием, неподвижный из страха спугнуть, надеясь, что именно здесь он найдет однажды то, что утолит его жажду.

***
Как только вам дарят любовь, вы так же, как в ваших фальшивых дружбах, обращаете свободного и любящего в слугу и раба, присвоив себе право обижаться. И чтобы заставить его лучше служить себе, казните ежечасным зрелищем своих страданий. Да, конечно, вы по-настоящему страдаете. Но именно ваше страдание и не нравится мне. А что в нем, скажите мне, хорошего?

***
С самой прекрасной, благородной и совершенной из девушек ты можешь оказаться вдали от Господа. Ее не нужно утешать, поддерживать и успокаивать. И если она просит тебя позаботиться о ней и целиком отдаться любви, она призывает тебя к эгоизму на двоих, который неверно называют светом любви, — нет, это бесплодный пожар, грабеж житниц.

***
Я оберегаю ту, что нашла себя во внутреннем дворике своего дома... Не ту, что рада весне, берегу я, — ту, что послушна цветку, который и есть весна. Не ту, что любит любить, — ту, которая полюбила.

***
Любви нужно обрести себя. Я спасу того, кто полюбит существующее, потому что такую любовь возможно насытить.

***
Выслушай их со снисхождением и люби ее по-прежнему: ты уже сделал свой выбор. И если можно украсть полученное тобой, то кто в силах отнять у тебя то, что ты отдал?

***
Настоящая любовь может зародиться там, где ничего не ждут взамен. Чтобы научить человека любить людей, нужно научить его молиться, потому что молитва безответна.

***
Я, одинокий в своей иссушающей пустыне, смотрел на нее — обнаженную, спящую. «Я охотился не на ту добычу, шел не туда. Она бежала так быстро, я схватил ее, желая сделать своей... Держу, но не чувствую ее рядом...» И я понял, что я ошибся. Думал жить, одержав победу в беге. Я был словно безумец, который запирает кувшин с водой в шкаф, потому что любит журчанье родника...
Сожалеть о любви — значит по-прежнему любить. Если не любишь — не сожалеешь.
Свободен тот, кто может устоять перед низменной страстью. Но как назвать свободным того, кто попадает в рабство любому соблазну? Сам он зовет это свободой — он свободно выбрал вечную зависимость.

***
Если любовь взаимна, молись Господу, чтоб Он спас твою любовь от порчи, я боюсь за сытое сердце.

***
Разлука научит тебя любить по-настоящему.

***
Любишь просто потому, что любишь. Нет причин, на основании которых вспыхивает любовь. Средство одно — творчество, если сердца забьются в унисон, значит, люди вместе, ты помог им объединиться. И мало-помалу музыка, завладевшая их душой, станет мотивом их деятельности.

***
Не смешивай любовь с жаждой овладеть, которая приносит столько страданий. Вопреки общепринятому мнению, любовь не причиняет мук. Мучает инстинкт собственности, а он противоположен любви.

***
Если ты любишь без надежды на взаимность, молчи о своей любви. В тишине она станет плодотворной.

***
Любовь — это труд сердца.

***
Любимый цветок — это в первую очередь отказ от всех остальных цветков.
Ты ее любишь, и благодаря этой любви начинает обретать смысл все, что с тобой происходит. Ты не слышишь ее тихого дыхания, но благодаря ему мир сделался чудом. <...> И вот что еще загадочно в человеке: он в отчаянии, если его больше не любят, но когда разлюбит сам, не замечает, сколько он потерял. Он думает: «Мне казалось, что она куда красивее... или милее...»—и уходит, довольный собой, доверившись ветру случайности. Мир для него уже не чудо. Не радует рассвет, он не возвращает ему объятий любимой. Ночь больше не святая святых любви, какой была когда-то благодаря милому сонному дыханию. Все потускнело. Одеревенело. Но человек не догадывается о несчастье, не оплакивает утраченную полноту, он радуется свободе — свободе небытия.

***
Можно любить тех, кому приказываешь, но нельзя говорить им об этом.

***
Не стоит проверять друзей и любимых. Они все равно не выдержат испытания.

***
Любовь — это прежде всего упражнение в молитве, а молитва — упражнение в молчании.

***
Если человек предал кого-то из-за тебя, не стоит связывать с ним жизнь, рано или поздно он предаст тебя из-за кого-то.

***
Никогда не игнорируйте человека, который заботится больше всего о вас. Потому что однажды вы можете проснуться и понять, что вы потеряли Луну, считая звезды!

***
Настоящая любовь начинается там, где ничего не ждешь взамен.

***
Конечно, встретить человека — это подарок судьбы. Но люди не встречаются — они находят друг друга. Находят мало-помалу, как потерявшийся в детстве ребенок по одному отыскивает разбросанных по свету родных... Если бы люди тратили чуть больше сил на то, чтобы искать и открывать то, что их объединяет, а не умножать то, что их разделяет, — быть может, нам удалось бы жить мирно.
Подлинные чудеса не шумны... И самые важные события очень просты.

***
Все, чего я требую от женщины, — это успокоить мою внутреннюю тревогу. Вот поэтому женщина так и нужна мне. Вы не можете себе представить, как непросто одному, когда чувствуешь свою молодость никчемной.

***
Может быть, на этой непостижимой вершине, где я остаюсь в полном одиночестве, она слаще всего. Нежность к тем, кого я люблю, и еще большая — ко всем людям. И так бывает всегда. Когда рискуешь жизнью, чувствуешь
ответственность за всех. И хочется сказать: «Да низойдет мир в ваши сердца».

***
Мне говорят: «Утопленница погрузилась глубже, чем ты думаешь...» Но я бегу. И это вовсе не безумие. Только я один знаю, что вытаскиваю на этот свет. Странно, что мне понадобилось время, чтобы это понять. Но я действительно не чувствую в себе призвания ни составить чье-то счастье, ни получить его от кого-либо. Если я должен стать источником чьего-то счастья — мне становится страшно, словно я указал путнику неверную дорогу. Что до того, чтобы получать самому — мне-то ведь так мало нужно. Вполне можно подумать, что я жесток: я не утешаю в печали, не выполняю желаний. Пусть я жесток с плотью, с сердцем, но только не с душой. Поэтому на самом деле я никогда не был жесток. Я, пожалуй, принадлежу тем, кто выбирает меня, как путь. Мне совершенно безразлично, откуда они идут.

***
Узы любви, которые связывают человека с другими существами и предметами, не отличаются в наши дни ни душевностью, ни прочностью, поэтому человек уже не воспринимает разлуку так, как прежде. Это напоминает мне одну еврейскую побасенку: «Так ты уезжаешь? Как же ты будешь далеко! — Далеко откуда?» Это покинутое ими «откуда» было, на самом деле, не более чем бесформенной кучей привычек. В нашу эпоху разводов мы так же легко разводимся и с вещами. Холодильники взаимозаменяемы. Дома тоже: они ведь теперь сборные. Можно сменить жену. Или религию. Или партию. Даже измена теперь невозможна: кому изменять? Если далеко, то откуда, а если измена, то кому?

***
Безответная любовь — не значит безнадежная. Это значит, что соединишься с любимой лишь в бесконечности. А по пути — негаснущая звезда.
Мне кажется, что всего каких-нибудь триста лет назад люди писали «Принцессу Клевскую», на всю жизнь уходили в монастырь до конца своих дней от несчастной любви — так они умели любить. Разумеется, в наше время некоторые кончают самоубийством, но их страдание сродни невыносимой зубной боли, от которой лезут на стену. С любовью оно не имеет ничего общего.

***
И все же я любил их и люблю без всякой задней мысли. Но у меня потребность — несомненная — выразить их. Я понимаю их лучше, нежели они сами, — и крепость их корней, и великолепную их субстанцию. Но то, что они говорят, не способно заинтересовать меня, если не считать смысла, который, вопреки им, есть в их словах <...> Все их побуждения проникают мне в сердце, и я гораздо ближе к ним, чем они сами к себе.

***
Не понимаю, как кто-то может быть достоин меня. Я ведь не награда. Или как я могу быть кого-то достоин? Я ничего не достоин. И я не умею думать по-другому.

***
Ты построил свой уютный мирок, замуровал наглухо все выходы к свету, как делают термиты. Ты свернулся клубком, спрятался в своем обывательском благополучии, в косных привычках, в затхлом провинциальном укладе, ты создал этот убогий оплот и укрылся от ветра, от морского прибоя и звезд. Ты не желаешь утруждать себя великими задачами, тебе и так большого труда стоило забыть, что ты — человек. Нет, ты не житель планеты, несущейся в пространстве, ты не задаешь вопросов, на которые нет ответа: ты лишь обыватель города Тулузы. Никто вовремя тебя не удержал, а теперь уже слишком поздно. Глина, из которой ты слеплен, высохла и затвердела, и уже ничто на свете не сумеет пробудить в тебе уснувшего музыканта, или поэта, или астронома, который жил в тебе когда-то.

***
Быть человеком — значит чувствовать, что ты за все в ответе.

***
Очевидно, совершенство достигается не тогда, когда уже нечего прибавить, а когда уже нечего отнять.

***
В нашем мире все живое тянется к себе подобному, даже цветы, клонясь под ветром, смешиваются с другими цветами, лебедю близки все лебеди — и только люди замыкаются в одиночестве.
Он был свободен, даже слишком свободен, слишком легко он шагал по земле. Ему не хватало груза человеческих отношений, от которого тяжелеет поступь, не хватало слез, прощаний, упреков, радостей — всего, что человек бережет...

***
Словно легкокрылый ангел, которому, чтобы жить в мире людей, пришлось бы схитрить — зашить в пояс кусок свинца..
Ты существуешь в своих делах, а не в теле. Ты — это только твои действия, и нет другого тебя.

***
А здравый смысл? Его задача — объяснять жизнь, пусть выкручивается как хочет.
Тоска — это когда ждешь сам не знаешь чего...

***
Истина — это то, что позволяет увидеть этот мир проще, а отнюдь не то, что обращает его в хаос.

***
Истина не то, что можно доказать, истина в простоте.

***
Логически можно доказать все что угодно.
Каторга там, где удары кирки бессмысленны, где труд не объединяет людей.

***
Врач, делая осмотр, не слушает стонов больного: врачу важно исцелить человека. Врач служит законам всеобщего.

***
Это вечное чувство неудовлетворенности возникает потому, что человек в своем развитии далеко еще не достиг вершины и нам надо еще понять самих себя и вселенную.

***
Когда мы поймем свою роль на земле, пусть даже самую скромную и незаметную, тогда лишь мы можем быть счастливы. Тогда лишь мы сможем жить и умирать спокойно, поскольку то, что дает смысл жизни, дает и смысл смерти.

***
Слишком много в мире людей, которым никто не помог пробудиться.

***
Нельзя сидеть на месте — вдруг где-то рядом оазис?

***
Ждал, что жизнь подаст мне знак, но так и не дождался.

***
Я смотрел его на гладкий лоб, на пухлые губы и думал: это лицо музыканта, вот маленький Моцарт, он весь —-обещание! Он словно маленький принц из сказки, ему бы расти, согретому постоянной разумной заботой, и он бы смог оправдать самые смелые надежды!

***
Когда в саду после многих попыток выведут, наконец, новую розу, все садовники очень волнуются. Розу отделяют от других, о ней постоянно заботятся, холят ее и лелеют. Но люди растут без садовника. Маленький Моцарт, как и все, попадет под тот же чудовищный пресс. И станет наслаждаться отвратительной музыкой низкопробных кабаков. Моцарт обречен.

***
Нам кажется, что машина губит человека, — но возможно дело в том, что просто слишком быстро меняется наша жизнь, и мы не можем посмотреть на эти перемены со стороны. <...> Наш внутренний мир оказывается потрясен до самого основания. Хоть и остались слова — разлука,
отсутствие, даль, возвращение, — но их смысл изменился до неузнаваемости. Пытаясь охватить мир сегодняшний, мы пользуемся словарем мира вчерашнего. И нам кажется, что в прошлом жизнь была созвучнее человеческой природе, — но это лишь потому, что она созвучнее нашему языку.

***
Конечно, призвание помогает взрастить в себе человека, но надо еще, чтобы человек мог дать волю своему призванию.

***
Мне не важно, правдивы ли, разумны ли были высокие слова, которые, возможно, заронил тебе в душу кто-то из политиков. Раз эти семена прижились у тебя в душе и дали ростки, значит, именно они и были ей нужны.

***
Но я говорил себе: если жена верит, что я еще жив, она верит, что я иду. И товарищи верят, что я иду. Близкие верят в меня. Подлец я буду, если не справлюсь!

***
Я тогда шел голодный, так что, сам понимаешь, на третий день сердце начало сдавать... Ну и вот ползу я по круче, внизу — обрыв, пропасть, пробиваю в снегу ямку, чтобы сунуть кулак, и на кулаках повисаю. Вдруг сердце отказывает. То замрет, то опять работает. Но неуверенно, неровно. Чувствую — задержись оно лишнюю секунду, и я свалюсь. Застыл, прислушиваюсь — как оно там, внутри? Никогда, понимаешь, никогда в полете я так не слушал мотор, как в эти минуты — собственное сердце. Все теперь зависело от него. Я его уговариваю — давай еще разок! Постарайся еще... Но сердце оказалось не промах. Замрет — а потом снова работает... Знал бы ты, как я был им горд!

***
Главное его достоинство было в другом. Его величие — в признании ответственности. Он в ответе за самого себя,

***
Язва поразила не одного человека, она разъедает человечество.

***
Для одних истина заключалась в том, чтобы строить, для других она в том, чтобы обживать.

***
Человек познает себя в борьбе с препятствиями.

***
Да, видимо, смириться можно с чем угодно. Не мешает же человеку радоваться понимание того, что лет через тридцать он умрет. А тридцать лет или три дня... тут уже вопрос в том, какой мерой мерить.

***
Он был свободен, а значит, у него было самое дорогое: право добиваться любви, право идти куда вздумается и в поте лица добывать свой хлеб. Так на что ему деньги?.. Они не утолят острое, жгучее, словно голод, желание быть человеком среди людей, ощутить свою связь с миром.

***
Со смертью каждого человека умирает загадочный мир.

***
Четыре года он провел в плену, но все еще не покорился: непросто забыть, что был когда-то королем.

***
Неприятности у тебя будут, без этого не обойтись. А ты думай так: летали же другие, они через это проходили, значит, и я пройду.

***
Я прислушивался к тихим разговорам о болезнях, о деньгах, о скучных домашних заботах. За всем этим вставали стены унылой тюрьмы, куда заточили себя эти люди.

***
Долгие годы он играл с ними в опасную игру — ставкой была жизнь. Он принял их правила игры. Он засыпал, положив голову на их камни. Вечно он был в погоне и, как они, проводил свои ночи наедине с ветрами и звездами, словно в первобытные времена. И вот он уезжает — значит, игра не была для него превыше всего. Он небрежно бросает карты, предоставляя маврам продолжить без него. И они смущены — есть ли смысл в этой жизни, если она не забирает человека всего, без остатка? Но нет, им хочется верить в него.

***
Этот мавр великолепен, он защищает не свободу — в пустыне человек всегда свободен, — и не сокровища, видимые глазом, — в пустыне их нет, — он защищает свое внутреннее царство.

***
Я хочу настоящей жизни. А в городах люди о ней забыли.

***
Что и говорить, призвание играет важную роль. Один сидит взаперти в своей лавчонке. Другой неуклонно идет к своей цели — и даже в его детстве можно заметить первые стремления, которые влияют на судьбу. Но если судить об истории, когда она уже совершилась, легко и
ошибиться. На те же порывы и стремления способен едва ли не каждый человек.

***
Есть такое человеческое качество, для него еще не придумано названия. Быть может, серьезность? Нет, и это неверно. Ведь с ним уживается и улыбка, и веселый нрав. Она присуща плотнику: как равный становится он лицом к лицу с куском дерева, ощупывает его, измеряет и, чуждый пустой самонадеянности, приступает к работе во всеоружии своих сил и умения.

***
Когда чувствуешь опасность, вновь понимаешь, что значит быть человеком.

***
Работая только ради материальных благ, мы сами себе строим тюрьму, запираемся в одиночестве. Хотя все наши богатства — прах и пепел, они не могут дать нам то, ради чего стоит жить.

***
Пугает только неизвестность. Но когда человек уже столкнулся с нею лицом к лицу, она перестает быть неизвестностью.

***
В каждой толпе есть люди, которые ничем из нее не выделяются. Но они вестники Чудесного и сами того не знают.

***
Неудачи закаляют сильных.

***
Истина человека — это то, что делает его человеком... Истина не лежит на поверхности... Если именно эта религия, эта культура, эта мера вещей, эта форма деятельности, а не какая-либо иная, дают человеку ощущение душевной
полноты, могущество, которого он в себе и не подозревал, значит, именно это и есть истина человека.

***
На рассвете тебе предстояло взять мысли целого народа в свои неумелые руки. И перенести их, словно сокровище под плащом, через тысячи препятствий. Почта, сказали тебе, — это драгоценность, она дороже жизни, ведь и она так хрупка.

***
Мы ведь не скот, который надо откармливать, и, когда появляется один бедняк Паскаль, это гораздо важнее, чем рождение десятка благополучных ничтожеств.

***
Последний двоечник на отделении точных наук знает о законах природы куда больше, чем знали Декарт и Паскаль. Но способен ли школяр мыслить, как они?

***
Человек познает себя в борьбе с препятствиями. Но для этой борьбы ему нужны орудия.

***
И стоило ли волноваться по мелочам, когда встревожить нас могло лишь предательство луны...

***
Спасение в том, чтобы сделать первый шаг. Еще один шаг. С него-то все и начинается заново...

***
Теперь, создав свой персональный мир, он мог устроиться в нем поудобнее.

***
К сожалению, с людьми приходится вести игру, в которой почти не принимается в расчет смысл вещей. Выигрыш
или проигрыш зависит от каких-то чисто внешних причин. И зачастую даже видимость проигрыша связывает тебя по рукам и ногам.

***
Он вообще не думает, и это лишает его возможности думать неверно.
Хоть человеческая жизнь дороже всего на свете, мы всегда поступаем так, словно в мире существует нечто еще более ценное, чем человеческая жизнь... Но что это может быть?..

***
Внутри себя никогда не найти бессмертия.

***
Эти возражения казались ему бессмысленными, осужденными на гибель самой жизнью.

***
Каждому человеку отпущено по десять тысяч метров чистого неба над головой.

***
И все же есть в жизни нечто такое, что всегда побеждает! Живое должно жить, и, для того чтобы жить, оно сметает на своем пути все помехи. Ради продолжения жизни оно создает свои собственные законы. Оно неодолимо.

***
Он медленно продвигался навстречу потоку чужих лиц. Он думал: «Меня словно и нет». Он должен был вскоре уехать, и это было хорошо. Он знал — работа так прочно свяжет его с окружающим миром, что он снова станет реальностью. Он отлично знал, что в повседневности малейший шаг приобретает значительность свершившегося факта, а душевные драмы утрачивают свою трагичность.

***
Да, незаметно и постепенно пришел он к старости, к мыслям: «А вот настанет время», к мыслям, которые так скрашивают человеческую жизнь. Будто и на самом деле в один прекрасный день настанет время и где-то в конце жизни можно достигнуть блаженного покоя — того, что рисуется в грезах!.. Но покоя нет.

***
Не существует рока как внешней силы. Но существует некий внутренний рок: наступает минута, когда ты вдруг чувствуешь себя уязвимым, — и тогда ошибки затягивают в свою пучину...

***
«Воспоминания так мучительны!» Он лжет: страдание — это почти друг.

***
Эти люди счастливы: они любят свое дело, и любят его потому, что я строг.

***
Может быть, он и причинял людям боль, но он же давал им огромную радость. «Нужно заставить их жить в постоянном напряжении, — размышлял Ривьер, — жизнью, которая приносит им и страдания, и радости; это и есть настоящая жизнь».

***
Ривьеру казалось, что он держит на вытянутой руке огромную тяжесть, держит долго, без отдыха, без надежды на отдых. «Старею...» Похоже, он стареет, если душа его требует какой-то иной пищи, кроме действия.
Человек играет роль, которую сам сочинил. И вовсе не из тщеславия, а чтобы поверить в себя.

***
Он угадывал присутствие чего-то безмерного: душа больных заполняет комнату, и комната становится огромной раной. Страшно сдвинуть стул, сделать шаг.

***
Нам нравилось воображать себя на самом ненадежном островке между двумя страшными океанами — между прошлым и будущим.

***
Бернис видел жизнь из-за кулис, где все было ремеслом. Где нет ни порока, ни добродетели, ни смутных волнений, где все — только работа, издавна начатая и бесстрастная, как труд чернорабочего.

***
Я избавляю вас от ига науки, от ваших формул и законов, от оков разума, от детерминизма, более жестокого, чем рок древних. Я — трещина в броне, я — лазейка в темнице. Я — ошибка в расчете: я — жизнь.

***
Человек не так уж много значит. Мне кажется, жизнь строится совсем на другом. Привычки, условности, традиции — все, в чем ты не нуждаешься, все, от чего ты бежал... Вот что образует ее рамки.

***
Он боялся, что найдет все изменившимся до неузнаваемости, а теперь страдал оттого, что все осталось прежним. Ни от встреч, ни от друзей он уже не ждал ничего, кроме безотчетной скуки.

***
Этой ночью ты был еще меньше. У тебя закружилась голова. Беглец, твой клад блеснул тебе со звезды, сиявшей
в самом зените.

***
Путешествие само по себе смысла не имеет, но какая уверенность преисполняет человека, когда у него есть собственный билет, собственная каюта и чемодан из рыжей кожи...

***
На свете нет ничего более хрупкого, чем надежда.

***
Тот, кто смотрит мне в рот, ожидая, когда я заговорю, мне не нужен. Я ищу в людях свет, подобный моему. Петь хором — одно. Придумать песню — другое. Кто поможет тебе, когда ты творишь?

***
Казнит и сажает в тюрьмы неуверенный в себе. Он избавляется от свидетелей и судей. Но для того чтобы обрести величие, недостаточно истребить свидетелей собственной низости.

***
Мои треугольники мало что открыли мне в удовольствии пить чай. Зато наслаждение чаем немало открыло мне в моих треугольниках.

***
Чтобы залюбоваться алмазом, мало одного алмаза, нужно еще смиренное, благодарное сердце.

***
Есть люди, которые готовы пойти на смерть ради других, даже если эта смерть бесполезна. Она облагораживает живых, у них открываются глаза и сердце.

***
Музыка оживляет в тебе связующие нити, обжигает тебя. Музыка не истинна, не лжива. Просто ты начинаешь существовать.

***
Враждуют друг с другом одни слова, в жизни добро и зло сплетаются.

***
Суть танца, стихотворения, алмаза в преодолении. Незримое, оно насыщает твои труды смыслом.
Впервые я понял, что значимость молитвы в безответности, что эту беседу нельзя исказить уродством торгашества.

***
Твердость и послушание — две стороны одной медали.

***
Человек — прежде всего то, что есть, а не то, что он о себе знает.

***
Плохо, если чувство возобладало над духом.

***
Голодный — это недочеловек, он теряет способность думать.

***
Испорченность народа говорит о порче государства.

***
Долго я искал, в чем суть покоя. Суть его в вечности, куда возвращается завершенное.
Дай свободу человеку, и ему захочется творить.

***
Человек ищет напряжения сил и жизни, а вовсе не счастья.

***
Опыт учит меня, что палач и жертва — любовники первого кровавого часа любви. Плод будущего рождается от них обоих. И плод этот значимей тех, кто его породил.

***
Не ищи света как вещи среди вещей, ищи камни, из которых ты построишь храм, и тогда он озарит тебя светом.

***
Если гниет царство, все помогает ему гнить. Пусть большинство просто-напросто попустительствует — что же, считать их непричастными? Я сочту убийцей и равнодушного, который, видя, как ребенок тонет в луже, не пытается его спасти.
Смешно зерно, что жалуется на дурную землю, которая вырастила его салатом, а не кедром. Оно было зерном салата.

***
Не забывай: слово — уже воздействие. И если ты хочешь понудить меня к действию, ничего мне не доказывай. Неужели ты думаешь, что сдвинешь меня с места доводами? Я найду повесомее и двину их против тебя.

***
Образованность и благородство — разные вещи; не знания облагораживают человека, благороден инструмент, который их накапливает.

***
Вы никогда не победите, потому что ищете совершенства. Совершенство — это прерогатива для музеев.

***
Для чего тебе нужны доспехи, если внутри тебя нечего защищать?

***
Всякое восхождение мучительно. Перерождение болезненно. Не измучившись, мне не услышать музыки. Страдания, усилия помогают музыке зазвучать.

***
Важно идти, а не прийти куда-то, поскольку приходим мы только в смерть.

***
Справедливость для судей — это уничтожение того, кто посягнул на общепринятое.

***
Неоплаченное душевно и телесно не ощущается как значимое.
Успех рождается множеством неудач.

***
Нет ответа, который истощил бы любопытство.

***
В человеке я люблю свет. Толщина свечи меня не волнует. Пламя скажет мне, хороша ли свеча.

***
Ты поймешь суть каравана, увидев его в пути. Отвлекись от слов и смотри: на пути каравана пропасть он обходит ее; скала — он огибает ее; если песок слишком мелок, находит песок плотнее, но всегда он идет туда, куда идет. Верблюды завязли в солончаке, погонщики суетятся, вызволяют их, отыскивают почву понадежней, и снова караван идет туда, куда шел. Пал верблюд, караван остановился, погонщик связал узлом лопнувшую веревку, перевязал кладь, нагрузил другого верблюда, и опять караван идет, не изменяя своему пути. Если умирает вожатый, погонщики собираются вокруг него, выкапывают в песке могилу, спорят и, выбрав на его место другого, вновь следуют за своей звездой. Своему пути подчиняется караван, направление — вот для него самое важное на невидимом склоне.

***
Все, кто живы, боятся смерти. Они заранее напуганы предстоящей встречей. И, поверьте, ни разу не видел, чтобы смерти боялся умирающий.

***
Да, на все есть время — время выбирать, что будешь сеять, но после того, как сделал выбор, приходит время растить урожай и радоваться ему.

***
К счастью приводит не поиск счастья. Если искать его, сядешь и будешь сидеть, не зная, в какую сторону податься. Но вот ты работаешь не покладая рук, ты творишь, и в награду тебя делают счастливым.

***
Ты погряз в выгадывании по мелочам и не догадываешься, что миг может вместить в себя целую жизнь.
Твой блаженный остров — мираж, я хочу, чтобы ты это понял. Тебе кажется, что на воле, среди рощ, лугов и пестрых стад, на просторе, возвышающем душу одиночеством, в пламени безграничной любви ты устремишься
вверх, словно дерево. Знай, самые стройные деревья, которые я встречал, выросли не на вольном просторе. Свободные не торопятся расти. <...> Растущие в девственном лесу, окруженные соперниками, крадущими у них свет, рвутся к солнцу вертикалью, похоже на крик о помощи.

***
А вы огрубели, вам кажется, что надо орать во всю глотку, чтобы вас расслышали.

***
Легкое и доступное бесплодно, потому что оно легко и доступно.

***
Логики и неверы просят: «Покажи нам царство, покажи нам Бога, вот я трогаю камень, трогаю землю и тогда верю, что есть и земля, и камень, которые я потрогал». Но что мне до их просьб? Таинства, о которых я говорю, не так скудны, чтобы их можно исчерпать логической формулой. Не могу я доставить невера на вершину горы и подарить ему радость открывшегося пейзажа, ведь это не его победа. Не могу помочь насладиться музыкой человеку, который ее не преодолел. Они пришли ко мне, желая получить все без усилий, другие так ищут женщину, которая вложит в них любовь. Но это не в моей власти.

***
Жизнь — это незнакомая тропа, по которой человек идет один.

***
Красота не цель, она — вознаграждение.

***
Назначение вещи — тянуть тебя вверх, она тебе в помощь, пока ты ее завоевываешь, а не тогда, когда заполучил. В друзья я взял себе того, кто вопреки трудностям понуждает меня карабкаться в гору, взяться за тяжкий
труд, пробиваться к стихам, добиваться любви недоступной красавицы, так он понуждает меня сбыться. Чему служат запасы готового? Спячке. Ты добыл алмаз — что тебе делать с ним?

***
Смысла вещей не найдешь, не добудешь охотой, его нужно наработать.

***
Не экономь на душе. Не наготовь припасов там, где должно трудиться сердце. Отдать — значит перебросить мост через бездну своего одиночества.
Разумеется, каждый понимает меня по-своему, так как каждый несет груз прошлого, который никому не под силу изменить.

***
Судить возможно двояко. Судить можешь ты со своей стороны, судить, как судья. Но и тебя можно судить.

***
Еще и еще раз мне показали: логика убивает жизнь. И сама по себе она пуста...

***
...в рассуждениях есть логика, но нет истины...

***
На что мне медузы без костяка и формы? Я изрыгаю их, возвращая хаосу: вы придете ко мне, когда создадите самих себя.

***
Люди сосредоточат тебя на тебе самом и помешают расти. Они привыкли считать заблуждением все, что противоположно их истине, твои метания и противоречия
Так говорил Антуан де Сент-Экзюпери | ЛИЧНОСТЬ
для них легки и разрешимы, и как плод заблуждения они отбросят семя твоего будущего роста. Они хотят, чтобы ты обобрал сам себя, стал потребителем, довольствовался готовым и делал вид, будто сбылся. Для чего спасать в себе свет? Ведь его не поймать раз и навсегда, его нужно ловить каждый день.

***
Может, лучше не уничтожать зло, а растить добро?

***
Возможно, постичь истину значит чувствовать ее безмолвно?

***
Жизнь — это единство связей, сплетение силовых линий и несправедливость.

***
Свобода для них — это свобода не быть никем.

***
Есть слабые люди, они не в силах себя превозмочь. Убив в себе величие, они кроят себе счастье из посредственности. И согласны вековать на постоялом дворе. Они согласились на выкидыш, они скинули самих себя. Мне нет дела до того, что с ними станется. Они плесневеют среди скудости готового и верят, что счастливы. Они не пожелали видеть врагов в себе и вокруг себя. Они отвернулись от необходимости, неудовлетворенности и неутолимой жажды, через которые говорите ними Господь. Бог никого не ловит. Он существует, и человек может взрастить себя на Его просторе.

***
Я презираю тех, кто валяет дурака, лишь бы позабыть о сложностях, кто ради спокойной жизни душит порывы сердца и тупеет. Запомни: неразрешимая проблема, непримиримое противоречие вынуждают тебя превозмочь себя, а
значит, вырасти — иначе с ними не справишься. Согласись, прими страдание, и оно поможет тебе подняться.

***
Ты ищешь смысла в жизни; но единственный ее смысл в том, чтобы ты наконец сбылся.

***
Умудрится тот, кто из дурного извлечет благо.

***
Сожалеть о полученных ранах — все равно что сожалеть о том, что родился на свет или родился не в то время.

***
Прошлое — это то, что сплело твое настоящее. С ним уже ничего не поделать. Прими его и не двигай в нем горы. Их все равно не сдвинуть с места.

***
Плохи не люди, плохо то, что в людях сгнил человек.

***
Неверие — свидетельство неблагополучия... О том, что морали больше нет, ты узнаешь, увидев министров-взяточников. Можно отрубить министрам головы, но они —только свидетельство общего разложения. Закопать покойника не значит бороться против смерти. Но покойника нужно закопать, и я закапываю его.

***
Чувство безнадежности — вот знак наступивших перемен.

***
То, что составляет достоинство мира, может быть спасено лишь при одном условии: помнить про это. А достоинство мира составляют милосердие, любовь к знанию и уважение внутреннего человека.

***
Запасы радуют обывателя, но обыватель — недочеловек.

***
Все, что уже не живет, превращается в подделку.

***
Продвинуться вперед — значит понять, что вопрос, который тебя мучил, потерял смысл.

***
Свобода — не своеволие, порядок — не неволя.

***
Ум опасен — ум, который верит, что слово передает суть, что в споре рождается истина.

***
Неудача одного, успех другого. Плодотворно лишь сотрудничество всех благодаря каждому. Любой неудачный шаг помогает удачному, а удача ведет к цели и того, кто промахнулся, они идут к ней рука об руку. Нашедший Бога находит его для всех.

***
Унижает тот, кто низок сам.

***
Такова особенность человеческого рассудка. Ему свойственно верить, что море создано для корабля.

***
...утраченное могущество невозвратимо.

***
Горюют всегда об одном — о времени; которое ушло, ничего по себе не оставив, о даром ушедших днях. Когда плачут о потерянном браслете, плачут о времени, заблудившемся неведомо где; когда оплакивают умершего брата, плачут о времени, которое больше ничему не послужит. Девочка, повзрослев, будет горевать об ушедшем возлюбленном, не понимая, что оплакивает утерянную дорогу к жизни, к чайнику, к запертому дому, к ребенку, лежащему у груди. Не понимая, что плачет о времени, которое будет течь сквозь нее бесплодно, как песок в песочных часах.

***
Я чту сокровище в каждом, и в этом моя справедливость, чту я и самого себя. В нищем теплится тот же свет, но его едва видно. Справедливо видеть в каждом путь и повозку. Милосердие в том, чтобы каждый сбылся.

***
Нет обстоятельств, способных сразу пробудить в нас неизвестного, о котором мы прежде ничего и не подозревали.

***
Если ты хочешь построить корабль, не надо созывать людей, планировать, делить работу, доставать инструменты. Надо заразить людей стремлением к бесконечному морю. Тогда они сами построят корабль...

***
Бойся обидеть кого бы то ни было, ибо человек забывает свои обиды не раньше, чем отомстит за них.

***
Никогда не теряй терпения — это последний ключ, отпирающий двери.

***
Надо много пережить, чтобы стать человеком.

***
Тебя заботит будущее? Строй сегодня. Ты можешь изменить все. На бесплодной равнине вырастить кедровый
лес. Но важно, чтобы ты не конструировал кедры, а сажал семена.
Жизнь творит порядок, но порядок не творит жизни.

***
Люди стремятся выучиться чему угодно, только не умению мыслить. Они учатся писать, петь, хорошо говорить, чувствовать, но никогда не учатся мыслить.

***
Мы научились летать в воздухе, как птицы, плавать в воде, как рыбы, теперь нам осталось научиться только жить, как люди.

***
Воспитание имеет приоритет над образованием. Создает человека воспитание.

***
Совершенство — добродетель мертвых.
Наконец-то я понял, почему Господь в Своей любви сотворил людей ответственными друг за друга и одарил их добродетелью надежды. Ибо так все люди стали посланниками единого Бога, и в руках каждого человека — спасение всех.
Цель без плана — это просто мечта.

***
Быть человеком значит буквально то же самое, что и нести ответственность. Это значит испытывать стыд при виде того, что кажется незаслуженным счастьем. Чувствовать стыд перед нищетой, которая, казалось бы, и не зависит от тебя. Гордиться каждой победой, одержанной
товарищами. Сознавать, что, кладя свой кирпич, и ты помогаешь строить мир.
Человек—это прежде всего творец. А братством можно назвать лишь содружество тех людей, которые трудятся вместе.

***
Одно единственное событие может разбудить в нас совершенно неизвестного нам человека.

***
Ни с кем здесь не познакомился и не стремлюсь к этому. Обрывки фраз и смех, доносящиеся до моего угла, причиняют мне боль. Эти звуки напоминают бульканье закипающей похлебки. Эти люди булькают в своей кастрюльке до самой смерти. Зачем тогда жить? Меня, правда, навестила чета друзей — молодое семейство, уверенное в своем благополучии, конечно, счастливое, но мне его счастье показалось затхлым. Знаешь, в нем чувствовалось брюзжание слишком благополучных людей. Необоснованная озлобленность счастья. Когда они ушли, я свободно вздохнул. Правда, я их очень люблю, но я ненавижу такую успокоенность. Есть же, наверное, люди, похожие на ветер с моря.
...я не люблю людей вроде С., которых счастье полностью удовлетворило; они останавливаются в своем развитии. Нужна какая-то доля внутреннего беспокойства, чтобы понимать происходящее вокруг.

***
...я лучше уйду в монастырь траппистов, чем выдержу сутки в том обществе, которое вы пытаетесь нам навязать, в обществе, где человека ценят не за суть, а за послужной список, где вместо сердец — манифесты, где соседи по лестнице возводятся в ранг доносчиков и судей, где нет
уважения к внутреннему миру, где вы похваляетесь, что очищаете и оздоровляете личность, а сами постепенно убиваете ее всеми доступными вам средствами, чтобы потом разложить ее потроха на солнышке на всемирной барахолке.

***
Меня — такого, как я есть, — следует искать в том, что я пишу, — это добросовестно выверенный итог всего, что я думаю и вижу.

***
Для меня нестерпима социальная неприкаянность. Я весь наполнен гулом, как раковина. Не умею быть счастливым в одиночку.

***
Вы присутствуете в пожатии руки, в приветствии, даже в прощании. Вы спешите только в вещном, зримом мире. А втайне от себя самой неспешным шагом проходите по саду. И эта ваша истинная походка безмерно мне дорога.

***
Я знал лишь трех поистине великих людей. Все трое были неграмотны. Савойский пастух, рыбак и нищий. Они ни разу не уезжали из родных мест. За всю мою жизнь они единственные, кто снискал мое уважение...

***
Добродетель — это значит спасать французское духовное наследие, оставаясь хранителем библиотеки где-нибудь в Карпантра. Добродетель — беззащитным лететь на самолете. Обучать детей чтению. Быть простым плотником и пойти на смерть.

***
Чувствую, что мне нужно родиться заново. Я понял, что радовался бы, если бы меня заставили годами лежать врастяжку привязанным к доске. Это была бы судьба духа.
Точно так же я радовался бы, если бы меня опять пустили за штурвал «Лайтнинга» и позволили воевать дальше: это была бы судьба солдата. Или влюбиться бы мне безнадежно: был бы рад и этому. Лишь бы навсегда. Это была бы судьба сердца.

***
Я готов ко всему. <...> Во всем, что касается лично меня, я утратил малейшую надежду. Немного грущу о себе самом. Грущу обо всех. Когда я слышу, какие надо мной изрекают приговоры, мне делаются ненавистны все приговоры вообще. Главное, люди теряют надежду, им не хватает солнца. А что, если я люблю в других именно то, в чем могу помочь им сделаться лучше? Люблю тех, кому могу дать больше, чем получить? В сущности, я так одинок. Что, если я люблю помогать тем, кто тонет, держать голову над водой? Заставлять человеческий голос звучать по-особенному, вызывать на человеческом лице особенную улыбку. Что, если меня волнуют только пленные души? Когда мне чудом удается хоть на три секунды приручить того, кто считался погибшим, когда в нем хоть на три секунды пробуждается доверие ко мне — видели бы вы, какое лицо он ко мне обращает! Быть может, я по призванию искатель подземных ключей. Искатель того, что таится глубоко под землей. Я так мало нужен тем, кто совершенен.

***
Знаете, есть один образ — мне кажется, он очень вдохновляет. Лодочники курсируют в сплошном тумане, каждый на борту своего суденышку. Каждый затерян в белой пустыне, ничего не видно за двадцать метров, можно поверить, что ты один на свете. Но время от времени кто-то из них окликает: «Эгей!» И другие лодочники отвечают ему тем же. И каждый ободрен и обнадежен живым дружеским присутствием. Нет больше ни тумана, ни одиночества. «Эгей!» — летят навстречу друг другу чудесные оклики. Каждому лодочнику принадлежит богатство — эти перекликающиеся возгласы, и когда среди них возникает.
доносится откуда-то из глубины тумана новый голос, а значит — там, в тумане, рождается новое чудо человеческого присутствия, — тогда лодочник налегает на весла с сердцем, полным тепла.

***
Почему вы хотите, чтобы я презирал сам себя и, что одно и то же, пренебрегал своей работой? Я думаю, что плотник должен строгать доску так, словно именно от нее зависит вращение Земли. Для человека пишущего это тем более справедливо. Почему вы хотите, чтобы из-за глупейшей истории с датой я a priori махнул на себя рукой и решил: будь я господин Паскаль, мое произведение имело бы право быть написанным, а сам я — право на самовыражение. Но поскольку я — всего лишь я, то не все ли равно, удастся мне себя выразить или нет?

***
Пустыня не дарит осязаемых богатств, здесь ничего не видно и не слышно, а меж тем внутренняя жизнь не слабеет, напротив, становится еще насыщенней, и волей-неволей убеждаешься, что человеком движут прежде всего побуждения, которых глазами не увидишь. Человека ведет дух. В пустыне я стою ровно столько, сколько стоят мои божества.

***
То единственное, что занимает меня в мире, дается мне молниеносными озарениями, и я не умею это схватывать. Ожог — от музыки, от картины или от любви. Вот почему я так часто думаю о празднике, в котором как бы концентрируется смысл года. И я твердо знаю, что год должен казаться пустым. Он осмысляется только во время праздника. А об отдельных его составных частях судить не могу.

***
Настало время честных раздумий, время наполнить смыслом става, потерявшие всякую рыночную стоимость, потому что перед нами встают новые проблемы, запу-
тайные и противоречивые. В том числе проблема чести и бесчестья.

***
Раз уж я пишу, меня должно заботить то, что будут думать о моем сочинении и что станет с ним через десять лет, а не то, что подумает о нем 22 февраля некая темная личность с неразвитым вкусом, на которую мне, право же, наплевать. Если я сам доволен своим стихотворением, какое мне дело до того, что его услышат или прочтут через сорок лет после моей смерти, а не раньше? Лубочный образ непонятого поэта, которого людская несправедливость обрекла на нищету, чтобы через сто лет воздать ему должное, всегда представлялся мне глупым и сентиментальным. Да ведь поэт—счастливчик! Не придет же мне в голову сокрушаться об участи угрей, которые мечут икру в Саргассовом море и никогда не увидят своего потомства!

***
Ничто в мире не заменит времени. Нужно время, чтобы выращивать груши, растить детей и формировать точки зрения.

***
...люди нашей эпохи попали в ловушку. Телефонная цивилизация невыносима. (Подлинное присутствие сменилось карикатурой на присутствие. С человека на человека теперь переключаются так же, как в одну секунду поворотом ручки приемника переключаются с Иоганна Себастьяна Баха на «Пойдем-ка, цыпочка». Нынче ни на чем не сосредоточишься, человек сейчас во всем и ни в чем. Ненавижу это растворимое человечество.

***
Мне больно за мое поколение, из которого вылущена вся человеческая суть. Которое не знало иных форм духовной жизни, кроме баров, математики и машин «Бугатти», а теперь вдруг оказывается втянутым в чисто стадную затею. Которое стало уже совершенно бесцветными...> Есть
Так говорил Антуан де Сент-Экзюпери | ЛИЧНОСТЬ
только пищеварение — быстрое или медленное. Всякая лирика смешна. Люди не хотят, чтобы их пробудили к какой бы то ни было духовной жизни. Они и на войне похожи на добросовестных рабочих у конвейера.

***
...жизнь духа начинается там, где видимое бытие рождается из чего-то, что выше составляющих его элементов.

***
Я всеми силами ненавижу свою эпоху. В наши дни человек умирает от жажды. <...> Весь мир поставлен перед одной проблемой, одной-единственной: вернуть людям духовную значительность. Духовное беспокойство. Омыть их слух чем-нибудь вроде григорианского псалма. Если бы я был верующим, то, пережив эпоху грязной, но необходимой работы, непременно ушел бы в Солем, не в силах вынести ничего другого. Невозможно и дальше жить ради холодильников, политики, игры в белот и кроссвордов! Это невыносимо. <...> Все потрясения трех последних десятилетий происходят по двум причинам. Тупик, в который зашла экономическая система XIX века. И духовное отчаяние.

***
Дураки очень опасны. И еще образованные люди, когда они собираются группой. Образованность — это дорога. А сто дорог разом — уже рыночная площадь. <.. .> Я знал лишь трех поистине великих людей. Все трое были неграмотны.

***
Мнения не рождаются в толпе. Мнение — это взаимное влияние двоих. Иногда и одного понимающего читателя бывает достаточно.

***
В средневековых деревнях течение времени имело смысл. Человек там был звеном в цепи поколений, и благо
даря церкви мертвые присутствовали в его жизни. Мертвые — как звенья непрерывности. А наши мертвые — это пустые клеточки. И наше лето никак не связано с осенью: это просто времена года, следующие друг за другом. О беззащитные современные люди!

***
Как странно, что я не могу обрести веру. Можно безнадежно любить Бога: это как раз по мне.
Я сразу же сказал себе: вот то, чего я жажду, потому что здесь для меня был готов водопой, но встреться мне Бах или какая-нибудь старинная песня XV века, я тоже сказал бы: вот то, чего я жажду... И в конце концов жажда моя минует их всех, минует Баха и устремится к какой-то общей мере всех вещей, которая мне никак не дается.

***
.. .если Бах говорит мне что-то, значит, он меня признал.
Каждый человек — церковь, в которой можно молиться, но не целый же день напролет!

***
На самом деле существуют только пути. И всякий раз подворачивается именно такое существо, которое вступает на один из этих путей.

***
Настало время честных раздумий, время наполнить смыслом слова, потерявшие всякую рыночную стоимость, потому что перед нами встают новые проблемы, запутанные и противоречивые.

***
Самовыражаться надо в настоящем, но я как раз в настоящем себя и не выразил. Я сегодняшний стою больше, чем мои сочинения. А не вложить себя в свой труд — это для меня недопустимое малодушие.

***
... я знаю только один способ быть в ладу с собственной совестью: этот способ — не уклоняться от страдания. Искать страданий самому, и чем больше, тем лучше.

***
Спасение цивилизации — дело непрерывное.

***
Я обрел то, что должен был обрести. Я — как все.

***
Когда анализируют обстоятельства, утрачивают человека.

***
Мне бесконечно жаль людей: пока они спят, они все пропускают.

***
Церковное пение — совсем не то, что мирское. В нем есть что-то морское. Я часто об этом думал. В сороковом году, перед отъездом из Лиона, я как-то в воскресенье пошел в Фурвьер, поднялся на холм. Шла вечерня. Было холодно. В церкви безлюдно, один только хор. И я в самом деле почувствовал, что я внутри корабля. Хор — это был экипаж, а я — пассажир. Да, прячущийся ото всех пассажир-заяц. Мне казалось, что я прокрался туда незаконно, обманом. И право же, я был восхищен. Восхищен чем-то несомненным, чего мне никогда не удается удержать.

***
Есть только одна проблема, одна-единственная, состоящая в том, чтобы вновь открыть жизнь духа, которая выше всего, в том числе и жизни разума. Открыть единственное, что может принести человеку удовлетворение. <...> А жизнь духа начинается там, где видимое бытие рождается из чего-то. что выше составляющих его элементов.

***
Но никому и в голову не приходит, что мне может недоставать чего-то, кроме кино и женщин, как им. И однако свое «я» я по большей части затаиваю в молчании. И мне всего не хватает.
Я недорого ценю физическую смелость; жизнь научила меня, что такое истинное мужество: это способность противостоять осуждению среды.

***
Я принимаю весь риск своего отказа покориться. Только мне необходимо перейти грань, чтобы как следует почувствовать, от чего отказываешься, отказываясь от мира. От чего я в принципе должен отказаться. Отличной свободы. От тепла женского тела. Возможно, от жизни. И я спрашиваю себя: ради чего? Это столь же горько, как религиозные сомнения. И, безусловно, столь же плодотворно. Это невыносимое противоречие, которое вынуждает искать истину. Я ведь действительно по шею сижу в противоречиях. И либо сдохну, либо ясно пойму себя самого.

***
Драмы бывают только у других. Свое, собственное, никогда, ни за что не бывает драматическим. Полет на десяти тысячах метров. Взрыв, и больше ничего нет. Но в другого-то не влезешь. Другой — это территория, у которой не существует границ. <...> Я знаю холод, знаю жажду, знаю незащищенность, но и холод, и жажду, и незащищенность — других.

***
Человек — это час молитвы. (Но далеко не всякий человек.)
Жизнь проявляется не в состояниях, а в действиях.

***
Менять почву трудно. У меня нет ничего, кроме инстинкта искателя подземных ключей. Стоит мне оказаться там, где есть ключ, как я точно угадываю его. Но я никогда не знаю, куда идти. Я страшно неудачливое дерево.

***
Я не умею писать, я умею только править.
Если я кое-как научился писать, то лишь потому, что ясно вижу свои недостатки.

***
Личности, которые разгуливают с собственным пьедесталом под мышкой, очень утомляют зрителей.

***
Я смотрю на камни, а вижу собор; но как я покажу его другим, пока он не построен?

***
Невозможность найти общий язык с людьми всегда была для меня нестерпима. У меня сразу же пропадает всякая вера в то, что я не могу облечь в слова. Мне казалось, что язык — это как любовь у черепах. Нечто не вполне завершенное. Результаты будут видны через тридцать миллионов лет. Благодать будет дарована. Люди будут понимать друг друга с полуслова.

***
Точку зрения нельзя увидеть. Ее можно придерживаться.

***
Мы существуем в наших книгах. Речь о том, чтобы существовать достойно. Вот и все.

***
Основа всякой культуры прежде всего в самом человеке.

***
Уважение к человеку — условие, без которого нет для нас движения вперед.

***
Улыбка соединяет нас наперекор различиям языков, каст и партий. У меня свои обычаи, у другого — свои, но мы исповедуем одну и ту же веру.

***
Раз я неотделим от своих, я никогда от них не отрекусь, что бы они ни совершили.

***
Долг врача состоял в том, чтобы, рискуя жизнью, лечить зачумленного, кем бы он ни был. Врач служил Богу.

***
Но если я готов дать лишь самому себе, я ничего не получаю, потому что я не создаю ничего такого, от чего я не отделим, а значит, я — ничто.

***
Демагогия возникает тогда, когда за отсутствием общей меры принцип равенства вырождается в принцип тождества.

***
Что значит освободить? Если в пустыне я освобожу человека, который никуда не стремится, чего будет стоить его свобода?

***
Только благодаря ветру свободен парусник в открытом море.

***
Жить — значит медленно рождаться.

***
Основа нашего единства — Человек, который выше каждого из нас.

***
Ребенок не приходит в ужас от того, что терпеливо готовит в себе старика. Он — ребенок, и он играет в свои детские игры.

***
Страх возникает, когда теряешь уверенность в том, что ты — это ты.

***
Прекрасно дерево, уходящее своими корнями глубоко в почву.

***
Только выполнение своего долга позволяет человеку стать чем-то.

***
Жизнь Духа иногда прерывается. Только жизнь Разума непрерывна или почти непрерывна.

***
Мне всегда была ненавистна роль наблюдателя. Что же я такое, если я не принимаю участия? Чтобы быть, я должен участвовать.

***
Беспредельность нельзя найти. Она созидается в нас самих. А бегство никого никуда не приводило.

***
В жизни нет готовых решений. В жизни есть силы, которые движутся. Нужно их создавать. Тогда придут и решения.

***
Жертва теряет всякое величие, если она становится лишь пародией на жертву или самоубийством.

***
Озарение означает лишь то, что Духу внезапно открылся медленно подготовлявшийся путь.

***
Искушение — это соблазн уступить доводам Разума, когда спит Дух.

***
Только дух оплодотворяет разум. Дух бросает в него семя грядущего творения. Разум завершит все остальное.

***
Разум обретает ценность лишь тогда, когда он служит любви.

***
Законы выводятся на основании опыта. Познание законов никогда не предшествует опыту.

***
Жизнь в крохотном городке словно любовь — умеряет порывы.

***
Правила похожи на религиозные обряды: они кажутся нелепыми, но они формируют людей.

***
В ночи раскрывается перед ним человек: его призывы, огни, тревоги. Та простая звездочка во мраке — это дом, и в нем — одиночество. А та, что погасла, — это дом, приютивший любовь... Или тоску. Дом, который не шлет больше сигналов всему остальному миру.

***
Это очень печально — когда забывают друзей. Не у каждого был друг.

***
Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно. Ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил.

***
Я боюсь стать таким, как взрослые, которым ничто не интересно, кроме цифр.

***
Единственная известная мне роскошь — это роскошь человеческого общения.

***
Величие всякого ремесла, быть может, прежде всего в том и состоит, что оно объединяет людей: ибо ничего нет в мире драгоценнее уз, соединяющих человека с человеком.

***
Есть только одна подлинная ценность — это связь человека с человеком.

***
... Нет, никто не заменит погибшего товарища. Старых друзей наскоро не создашь.

***
Так устроена жизнь. Сперва мы становимся богаче, ведь много лет мы сажали деревья, но потом настают годы, когда время превращает в прах наши труды и вырубает лес. Один за другим уходят друзья, лишая нас прибежища. И, скорбя об ушедших, втайне еще и грустишь о том, что сам стареешь.

***
Случается, долго бредешь бок о бок с людьми, замкнувшись в молчании либо перекидываясь незначащими словами. Но вот настает час опасности. И тогда мы Друг Другу опора. Тогда оказывается — все мы члены одного братства. Приобщаешься к думам товарищей и становишься богаче. Мы улыбаемся друг другу.

***
В жизни так мало настоящей дружбы, привязанностей, любви, потеря которых оставляла бы неизгладимые следы.
Мы яростно спорим, слова у нас разные, но за ними — те же порывы и стремления. Нас разделяют методы — плод рассуждений, но цели у нас одни.

***
Мы дышим полной грудью лишь тогда, когда связаны с нашими братьями и есть у нас общая цель...

***
Нет сокровища дороже, чем столько общих воспоминаний, столько тяжких часов, пережитых вместе, столько ссор, примирений, душевных порывов. Такая дружба — плод долгих лет. Сажая дуб, смешно мечтать, что скоро найдешь приют в его тени.

***
Быть может, жизнь и отрывает нас от товарищей и не дает нам много о них думать, а все равно где-то, бог весть где, они существуют — молчаливые, забытые, но всегда верные! И, когда наши дороги сходятся, как они нам рады, как весело нас тормошат!
Паутинка моей дружбы тебя еле удерживала: нерадивый пастух, я, должно быть, заснул.

***
Чтобы нас освободить, надо только помочь нам увидеть цель, к которой мы пойдем бок о бок, соединенные узами братства, — но тогда почему бы не искать такую цель, которая объединит всех?

***
Чего ради нам ненавидеть друг друга? Мы все заодно. Уносимые одной планетой, мы команда одного корабля. Хорошо, когда в споре между различными цивилизациями рождается нечто новое, более совершенное, но чудовищно, когда они пожирают друг друга.

***
Мир стал пустыней, и мы все жаждем найти в ней товарищей; ради того, чтобы вкусить хлеба среди товарищей, мы и приемлем войну. Но чтобы обрести это тепло, чтобы плечом к плечу устремиться к одной и той же цели, вовсе незачем воевать. Мы обмануты. Война и ненависть ничего не прибавляют к радости общего стремительного движения.

***
Мы не умеем предвидеть самое главное. Кого из нас не обжигала жарче всего нежданная радость среди несчастий? Ее не забыть, о ней тоскуешь так, что готов пожалеть и о несчастьях, если с ними пришла та жаркая нечаянная радость. Всем нам случалось, встретив товарищей, с упоением вспоминать о самых тяжких испытаниях, которые мы пережили вместе.
И вот мы зрелыми мужами вернулись в коллеж. Мы боролись, страдали, перелетали над бескрайними землями, любили женщин, иной раз играли в орла и решку со смертью, и все это мы делали только ради того, чтобы избавиться от страха, так угнетавшего нас в детстве, — страха перед штрафными заданиями или перед отсидкой лишний
час в классе; всего лишь ради того, чтобы субботним вечером безбоязненно выслушать чтение отметок за неделю.

***
Вот в вестибюле послышался шепот, потом возгласы, потом, наконец, поднялась старческая суетня. Наши учителя выходили нам навстречу в золотом свете ламп, с пергаментными лицами, но с такими светлыми глазами: оживленными, приветливыми. И мы тотчас поняли: им ясно, что мы уже из иного мира. Таков был обычай: «старички» являлись в школу уверенно и безбоязненно, беря реванш за все детские страхи.

***
В мире достаточно судей. А друг создан для того, чтобы тебя принять.

***
Друг подарил тебе любовь, а ты вменил ему любовь в обязанность. Свободный дар любви стал долговым обязательством жить в рабстве и пить цикуту. Но друг почему-то не рад цикуте. Ты разочарован, но в разочаровании твоем нет благородства. Ты разочарован рабом, который плохо служит тебе.

***
Принимать и брать — не одно и то же, ты рискуешь всегда пребывать в заблуждении, если не поймешь разницы. Принимается подарок, а подарок — всегда дар самого себя. Скуп не тот, кто пожалел денег на подарок, скуп тот, кто не расцвел в ответ на твои дары.

***
Друг — это прежде всего тот, кто не берется судить.

***
Заставь их строить башню, и они почувствуют себя братьями. Но если ты хочешь, чтобы они возненавидели друг друга, брось им маковое зерно.

***
Дружбу я узнаю по отсутствию разочарований, истинную любовь — по невозможности быть обиженным.
Дружба — это, прежде всего, примирение и великое духовное общение вопреки ничтожным мелочам.

***
Товарищи — только те, кто, держась за один канат, общими усилиями взбираются на горную вершину и в этом обретают свою близость.

***
Мне поначалу это показалось совершенно естественным, а потом я вдруг почувствовал, что это — чудо. Мы воспитывались за десять тысяч километров друг от друга, в таком разном окружении, мы наследовали такие несходные цивилизации, усваивали столь различные предрассудки, — и тем не менее мы были так похожи, как будто нас вскормила одна мать. Таинственная мать, о которой у нас не осталось воспоминаний...

***
Одно дело — толпа народу, совсем другое — те, с кем хочешь свидеться снова.

***
Эти мои товарищи — в своем роде прекрасные люди. Прямые, благородные, чистые, верные. И я сам не понимаю, почему; глядя на них, спящих, испытываю какую-то бессильную жалость. Они не ведают о снедающем их беспокойстве, а я-то его хорошо чувствую. Да, прямые.
благородные, чистые, верные. Но и невообразимо обездоленные. Им так нужен какой-нибудь бог.
Легко найти друзей, готовых нам помочь. Трудно заслужить друзей, требующих нашей помощи.

***
Другой — это территория, у которой не существует границ.

***
У меня нет недостатка во врагах, которые меня поучают; мне нужны друзья, которые стали бы для меня садами отдохновения.
Все их побуждения проникают мне в сердце, и я гораздо ближе к ним, чем они сами к себе.

***
...я всегда делил человечество на две части. Есть лю-ди-сады и люди-дома. Эти всюду таскают с собой свой дом, и ты задыхаешься в их четырех стенах. Приходится с ними болтать, чтобы разрушить молчание. Молчание в домах тягостно. А вот в садах гуляют. Там можно молчать и дышать воздухом. Там себя чувствуешь непринужденно.

***
Друг мой, ты нужен мне, как горная вершина, где вольно дышится!

***
И еще я подумал вот о чем. Существуют люди-шоссе и люди-тропинки. Люди-шоссе наводят на меня скуку. Мне скучны щебенка и километровые столбы. У людей-шоссе четко определенная цель. Барыш, амбиции. А вдоль тропинки вместо километровых столбов орешник. Бредешь по ней и щелкаешь орехи. Ты на ней для того, чтобы просто-напросто быть на ней. И шагаешь для того, чтобы идти по ней, а не куда-то, куда тебе необходимо. А от километрового столба ждать совершенно нечего...

***
Ты принимаешь меня таким, какой я есть, и потому, если надо, примиришься и с моими рассуждениями и с поступками.

***
Долго надо взращивать дружбу, прежде чем друг предъявит на тебя права.

***
Братьями можно быть только в чем-то и нельзя быть братьями вообще.

***
Человек — всего лишь узел отношений. И только отношения важны для человека.

***
Война — не приключение. Война — болезнь. Как тиф.

***
...больше, чем война, меня пугает завтрашний мир. Разрушенные деревни, разрозненные семьи, смерть — все это куда ни шло, но я не хочу, чтобы война уничтожила духовную общность.

***
Почему нужно, чтобы все, что мне дорого на этой земле, находилось под угрозой?
Последнее письмо Борго, июль 1944 года.

***
Дорогая мамочка, я так хотел бы, чтобы вы не беспокоились обо мне и чтобы к вам дошло это письмо. Чувствую себя очень хорошо, совсем хорошо. Я горюю, что так долго вас всех не видел. Я беспокоюсь за вас, моя дорогая старушка мама. Какое все же несчастное время!

***
Для меня было ударом в сердце, что Диди потеряла свой дом. Ах, мама, как я хотел бы ей помочь! Но она может твердо рассчитывать на мою помощь в дальнейшем. Когда, наконец, станет возможным сказать тем, кого любишь, что ты их любишь!
Мамочка, поцелуйте меня, как я вас целую, от всей души.
Антуан

***
Мамочка, я только что перечитал ваше последнее письмо, оно такое нежное. Как я хотел бы вернуться к вам! Узнайте, что с каждым днем я учусь любить вас все больше. Я не писал в последние дни, но у нас сейчас так много работы!
Если меня собьют, я ни о чем не буду сожалеть, Будущее термитное гнездо наводит на меня ужас, и я ненавижу их доблесть роботов. Я был создан, чтобы быть садовником...

***
Вечер так тих и спокоен, а мне грустно, непонятно отчего. Этот стаж в Аворе тянется утомительно долго. Мне очень нужно лечение отдыхом в Сен-Морисе и ваше присутствие.
Что вы делаете, мама? Пишете ли вы картины?.. Ответьте мне. Ваши письма помогают мне жить, они приносят свежесть. Мамочка, откуда вы берете такие прелестные слова? Хожу под их впечатлением целый день.
Вы нужны мне так же сильно, как в детстве. Старшина, военная дисциплина, уроки тактики — какая сухость, какая черствость! Я представляю, как вы поправляете цветы в гостиной, и я ненавижу старшин.
И как я мог когда-то заставлять вас плакать? Думая об этом, и чувствую себя несчастным. Я заставлял вас усомниться в моей любви. Но если б вы знали, как я вас люблю всегда!
Вы лучшее, что есть в моей жизни. Я тоскую сегодня по дому, как мальчишка. Подумать только — вы там ходите и разговариваете, а мы могли бы быть вместе, но я лишен вашей нежности и сам не стал для Вас поддержкой...
осень 1922 года

***
Сделай так, чтобы меня направили в эскадрилью истребителей. Я не люблю войну, но не могу оставаться в тылу и не взять на себя свою долю риска. Надо драться. Но я не имею права говорить об этом, пока в полной безопасности прогуливаюсь в небе над Тулузой. Это было бы непристойно. Верни мне мое право подвергаться испытаниям. Великая духовная гнусность утверждать, что тех, «кто представляет собой какую-то ценность», надо держать в безопасности!
Лишь будучи активным участником событий, можно сыграть действенную роль. И ежели «представляющие собой ценность» являются солью земли, они должны смешаться с землей. Нельзя говорить «мы», когда стоишь в стороне. А если говоришь, тогда ты просто сволочь.
Тулуза, 26 сентября 1939 года

***
Плевать мне, если меня убьют на войне или на меня обрушится ярость этих летучих торпед, не имеющих уже никакого отношения к настоящему полету, этих махин, чьи кнопки да циферблаты превращают летчика в какого-то бухгалтера. (А ведь полет — это тоже своего рода связи.) Но если я вернусь живым с грязной, но необходимой работы, передо мной встанет только один вопрос: что можно и что должно сказать людям?

***
Я все меньше и меньше понимаю, зачем рассказываю вам все это. Разумеется, только затем, чтобы с кем-нибудь поделиться, ведь вообще говоря, об этом я не вправе говорить. Нужно беречь покой окружающих, а не наводить тень на ясный день. Быть бухгалтерами за штурвалами наших боевых самолетов — вот лучшее, на что мы сегодня способны.
Эта разобщенность с эпохой задевает меня больше всего на свете. Мне уж так хочется расстаться со всеми этими олухами! Что мне делать здесь, на этой планете? Со мной не хотят иметь дела? Какое удачное совпадение: я с ними тоже не хочу иметь ничего общего! Я с удовольствием попросил бы уволить меня с должности их современника. Среди них нет ни одного, кто мог бы сказать мне хоть что-нибудь интересное. Они меня ненавидят? Это утомляет меня больше всего, я хотел
Так говорил Антуан де Сент-Экзюпери | ВОЙНА, ПОЛИТИКА, СМЕРТЬ / ПИСЬМА С ФРОНТА
бы отдохнуть. Быть бы мне садовником, окруженным плодами. Или умереть.
Мне безразлично, убьют меня на войне или нет. Что уцелеет из того, что я любил? Я имею в виду не только людей, но и обычаи, и невосстановимые оттенки, и некий духовный свет. И завтрак под оливами на провансальской ферме, и Генделя. Мне наплевать на вещи, которые уцелеют. Для меня важен только определенный порядок их расположения. Цивилизация — это невидимая связь между вещами, потому что она распространяется не столько на сами вещи, сколько на невидимые отношения, существующие между ними. Такие, а не другие. В результате массового производства мы можем получить сколько угодно превосходных музыкальных инструментов, но где взять музыкантов?

***
Беспокойство за других настигает меня всякий раз как гром среди ясного неба. Ни с того ни с сего сваливается на меня какая-нибудь особа, которой грозят невероятные опасности, а у нее только и есть что четыре жалких шипа, больше ей нечем защищаться от мира. То одна, то другая. Но не могу же я бросаться вплавь на все зовы о помощи одновременно! Тем более что я и плавать-то не умею. Но тюрьма — это, вероятно, нечто вроде монастыря. Мне, пожалуй, только тогда и бывает спокойно, когда мне приходится хуже всех.

***
Если вы имеете в виду животрепещущую злобу дня, то я понимаю вас еще меньше. Все это не более чем прекрасное заблуждение, ведь то, что будет злободневно послезавтра, тоже окажется дьявольски срочным. А события, которые произойдут в конце марта 1957 года! Для людей 1957 года они будут бесконечно злободневны! То, что было насущной заботой в 1942 году, окажется вытеснено из сознания людей, несправедливо, быть может, но безжалостно вытеснено событиями 1957 года! С какой стати отдавать предпочтение одному либо другому? Перед смертью.
трезво подытоживая и оценивая все, что было, я не отдам предпочтения ни тому времени, ни этому. Между прочим, у меня есть неопровержимое доказательство: ни разу ни по какому поводу не пришлось мне пожалеть, что моя книга не вышла в свет неделей, месяцем, годом, полугодом раньше... Важно то, что есть сегодня. Через неделю будет важно что-нибудь совершенно другое, новое.

***
Моя главная мысль, которая для меня важнее всех состязаний в красноречии, заключается в том, что народ — это не французская палата депутатов, не американский сенат, не фашистский совет; народ ценен тем, что в нем лучшего. Народ — это Трефуэль, это Паскаль, это Давид Вейль, это безмолвная мать у постели больного ребенка, это взаимовыручка и самопожертвование бастующих рабочих, это доброта, которая не поддается доводам рассудка, подчиняет себе доводы рассудка и переживает любые политические перетасовки, как мощный дуб переживает смену времен года.

***
Чудо безымянности, вроде безымянности пилота авиалинии, или летчика-истребителя, или монастырского затворника, в том и состоит, что потихоньку, незаметно чем-то становишься. В процессе естественного переваривания превращаешься в нечто иное.
На сердце у меня чудовищным бременем лежит устрашающая нелепость нынешней эпохи. Нелепость все та же: нынешняя эпоха не является эпохой мысли. Дело в том, что вот уже целое столетие все меняется чересчур быстро, а мысль слишком медленно переваривает эти изменения.

***
Приношу самую сердечную благодарность авиагруппе 1/3 и ее командиру Тибоде, поскольку, не прикрой меня товарищи из этой группы, я сейчас играл бы уже в раю
Так говорил Антуан де Сент-Экзюпери | ВОЙНА, ПОЛИТИКА, СМЕРТЬ / ПИСЬМА С ФРОНТА
в покер с Еленой Прекрасной, Верцингеторигом и т. д., а я предпочитаю пожить еще на этой планете, несмотря на все ее неудобства...
(Запись в книге почета авиагруппы 1/3, сделанная 23 мая 1940 года)

***
Наследство передается не по формуляру политика. Политика не требует жертв. Жертвы требуются только самому бытию народа и лучшему, что есть в народе, либо тому, что связано с этим лучшим.

***
Человека и народ следует изучать с некоторого расстояния. В пространстве; во времени. Когда наблюдаешь человека вблизи, видишь внутренности. Когда наблюдаешь его несколько мгновений, видишь функции этих внутренностей. Все это не выражает бытия.

***
Величие анархиста в том, что он потерпел поражение.

***
Угроза нависла над самим существованием. Но когда оно будет спасено, перед нами встанет основной вопрос нашего времени. Вопрос о назначении человека. Никаким готовым ответом мы не располагаем, и мне кажется, что мы движемся навстречу самым беспросветным временам истории.

***
В октябре 1940 года, когда я вернулся из Северной Африки, куда перебазировалась группа 2/33, мой истерзанный самолет задвинули в какой-то мыльный сарай, и я открыл для себя двуколку, запряженную лошадью. А заодно и траву, что растет по обочинам, и овец, и оливковые деревья. Эти деревья нужны были совсем не для того, чтобы проноситься мимо окон со скоростью сто тридцать километров в час. Я видел их в их истинном ритме, в
неторопливом ритме вызревания оливок. И овцы не преследовали больше одну-единственную цель — снизить мне среднюю скорость. Они снова становились живыми. Они оставляли за собой настоящий помет и отращивали настоящую шерсть. И трава тоже имела смысл, потому что они ее щипали.

***
И я почувствовал, что оживаю в этом единственном на земле уголке, где пыль — и та ароматна (нет, я несправедлив: в Греции пыль такая же, как в Провансе). И мне показалось, что всю прошлую жизнь я был дурак-дураком.
Хочу только одного — покоя, пусть даже вечного..

***
Тело — это всего лишь средство, и большого значения оно не имеет. Для тела не существует трагедий.

***
Умирают не за идеи.
Умирают за суть.
Умирают за Бытие.

***
... Все мы — борцы за нечто высшее.

***
Моя награда в том, что я знаю: бывает смелость, куда более достойная восхищения, чем смелость перед лицом смерти. Страх смерти легко превозмочь. Особенно сгоряча.

***
Они думают, что они — Франция, а должны бы понимать, что они — из Франции, а это совершенно разные вещи!

***
То, что годится для отдельной личности, теряет смысл на уровне народа.

***
Историю нельзя пересочинить.

***
Самое важное чаше всего невесомо. Здесь как будто всего важнее была улыбка. Часто улыбка и есть главное. Улыбкой благодарят. Улыбкой вознаграждают. Улыбкой дарят тебе жизнь. И есть улыбка, ради которой пойдешь на смерть...

***
Главное — чтобы где-то сохранялось все, чем ты жил прежде. И обычаи. И семейные праздники. И дом, полный воспоминаний. Главное — жить для того, чтобы возвратиться.

***
Мы живем в слепом чреве администрации.

***
Легко основать порядок в обществе, подчинив каждого его члена незыблемым правилам. Легко воспитать слепца, который, не протестуя, подчинялся бы поводырю или Корану. Насколько же труднее освободить человека, научив его властвовать над собой.

***
Умирают за дом, но не за вещи и стены. Умирают за собор — не за камни. Умирают за народ — не за толпу.

***
Смерть — это нечто огромное. Это новая цепь связей с мыслями, вещами, привычками умершего. Это новый миропорядок. С виду как будто ничего не изменилось, на самом же деле изменилось все. Страницы в книге те же, но смысл ее стал иным. Чтобы почувствовать смерть, мы должны представить себе те часы, когда нам нужен покойный. Именно тогда нам его и недостает. Представить
себе часы, когда он мог бы нуждаться в нас. Но он в нас больше не нуждается. Представить себе час дружеского посещения. И почувствовать его пустоту. Мы привыкли видеть жизнь в перспективе. Но в день похорон нет ни перспективы, ни пространства.

***
Война — не настоящий подвиг, война — это суррогат подвига.

***
Победа ослабляет народ; поражение пробуждает в нем новые силы.

***
Под натиском тонких лиан рушатся гигантские храмы.

***
Взрослые никогда ничего не понимают сами, а для детей очень утомительно без конца им все объяснять и растолковывать.

***
Взрослые <...> воображают, что они очень важные.

***
Взрослые очень любят цифры. Когда рассказываешь им, что у тебя появился новый друг, они никогда не спросят о самом главном. Никогда они не скажут: «А какой у него голос? В какие игры он любит играть? Ловит ли он бабочек?» Они спрашивают: «Сколько ему лет? Сколько у него братьев? Сколько он весит? Сколько зарабатывает его отец?» И после этого воображают, что узнали человека.

***
Дети должны быть очень снисходительны к взрослым.

***
Одни только дети знают, что ищут. Они отдают все свои дни тряпочной кукле, и она становится им очень-очень дорога, и, если ее у них отнимут, деги плачут...

***
Когда говоришь взрослым: «Я видел красивый дом из розового кирпича, в окнах у него герань, а на крыше голуби», они никак не могут представить себе этот дом. Им надо сказать: «Я видел дом за сто тысяч франков», — и тогда они восклицают: «Какая красота!»

***
«Астероид Б-612» был замечен в телескоп лишь один раз, в 1909 году, одним турецким астрономом. Астроном доложил тогда о своем замечательном открытии на Международном астрономическом конгрессе. Но никто ему не поверил, а все потому, что он был одет по-турецки. Уж такой народ эти взрослые!.. В 1920 году тот астроном снова доложил о своем открытии. На этот раз он был одет по последней моде — и все с ним согласились.

***
Все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит.

***
Потерянный ребенок наполняет собой всю пустыню.

***
Не снабжайте детей готовыми формулами, формулы — пустота, обогатите их образами и картинами, на которых видны связующие нити. Не отягощайте детей мертвым грузом фактов, обучите их приемам и способам, которые помогут им достигать.

***
На этом свете меня огорчает только одно — то, что нужно становиться взрослым.

***
Детство — этот огромный край, откуда приходит каждый! Откуда я родом? Я родом из моего детства, словно из какой-то страны...

***
Земля — планета непростая! На ней насчитывается сто одиннадцать королей (в том числе, конечно, и африканских), семь тысяч географов, девятьсот тысяч бизнесменов, семь с половиной миллионов пьяниц, триста одиннадцать миллионов честолюбцев — итого около двух миллиардов взрослых.

***
Вода! У тебя нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, тебя не опишешь, тобою наслаждаешься, не понимая, что ты такое. Ты не просто необходима для жизни, ты и есть жизнь. С тобой во всем существе разливается блаженство, которое не объяснить только нашими пятью чувствами. Ты возвращаешь нам силы и свойства, на которых мы уже поставили было крест. Твоим милосердием снова отворяются иссякшие родники сердца.
Земля помогает нам понять самих себя, как не помогут никакие книги. Ибо земля нам сопротивляется.

***
Черт побери, обитаемая эта планета или нет?

***
Земля сама знает, какое ей нужно зерно.

***
Реки, впадая в море, обретают покой.

***
До чего хорошо прибран мир, когда глядишь на него с высоты трех тысяч метров. Все уложено по местам, как в ящике с игрушками. Дом, каналы, дороги — игрушки взрослых людей. Благополучный, разграфленный на квадратики мир: каждое поле окаймлено забором, каждый парк окружен стеной. Вон Каркассон, где каждая лавочница живет жизнью своей прабабки. Нетребовательное ограниченное счастье. Человеческие игрушки, в порядке расставленные в витрине.
— Расплоди тараканов, — сказал отец, — и у тараканов появятся права. Права, очевидные для всех. Набегут певцы, которые будут воспевать их. Они придут к тебе и будут петь о великой скорби тараканов, обреченных на гибель.
...Никто из нас не боялся умереть, но все мы боялись, что погибнут сделанные нами вещи, казалось бы, ничего не значащие и ничтожные. Вот тогда мы поняли: смысл жизни в том, на что она потрачена. Смерть садовника не подкосит дерева. Но сруби плодоносящее дерево, и садовник будет убит.

***
Великая истина открылась мне. Я узнал: люди живут. А смысл их жизни в их доме. Дорога, ячменное поле, склон холма разговаривают по-разному с чужаком и с тем, кто здесь родился. Дом противостоит пространству, традиции противостоят бегу времени.

***
Эта ласковая земля — для моих корней. Но для ветвей — все небо, и ветры, прилетающие издалека, и молчание, и свобода одиночества.

***
Роза — не то, что возникает, распускается и увядает. Это описание, пригодное для школьного учебника. Анализ, умерщвляющий розу. Роза — не ряд последовательных состояний. Роза — это чуточку грустный праздник.
Так говорил Антуан де Сент-Экзюпери | ЗЕМЛЯ, МИР, ПРИРОДА

***
Этот свет мертвый, эта земля кажется мертвой: все, что составляет сладость, аромат и хрупкость живых вещей, — уничтожено.

***
Сегодня я очень печален – печален до глубины души. Мне грустно за мое поколение, начисто лишённое человеческого содержания. Которое не познало иных форм духовной жизни, кроме баров, математики и машин «Бугатти», и растворилось сегодня в совершенно бесцветной стадности. Все разучились различать цвета и этого даже не замечают.

***
Век рекламы, век системы Бедо, тоталитарных режимов, армий, отказавшихся от знамён, от горнистов, и от заупокойных молитв.

Я всей душой ненавижу свою эпоху. Человек в ней умирает от жажды.

***
Ах, генерал! Существует только одна проблема, одна-единственная на свете. Вернуть людям их духовное значение, их духовные заботы, духовное беспокойство. Дать, как дождю, омыть их слух чем-то, похожим на григорианские псалмы.

***
Невозможно дольше жить ради холодильников, политики, балансов и кроссвордов! Это невыносимо. Нельзя жить без поэзии, без красок, без любви.

***
Достаточно услышать крестьянскую песенку 15-го века, чтобы понять, как низко мы пали.

***
Остаётся только голос робота пропаганды. Два миллиарда человек слышат только робота, понимают только робота, сами превращаются в роботов. Все потрясения последних тридцати лет имеют лишь два источника: безысходность экономической системы XIX века и духовное обнищание.

***
Существует только одна проблема, одна-единственная: вновь открыть для себя жизнь духа, которая превыше всего, в том числе и жизни разума. Она – единственное, что может приносить человеку удовлетворение. Жизнь духа начинается там, где сущность единства оценивается выше компонентов, его составляющих.

***
Нити любви, связывающие человека с другими существами и предметами, так слабы и так тонки, что человек уже не переживает разлуку, как в былые времена. Именно об этом еврейский анекдот: «Ты уезжаешь? Как же ты будешь далеко! – Далеко от чего?». Это «что», которое они покинули, было лишь переплетением привычек. В нашу эпоху брачных разводов, люди с такой же легкостью разводятся и с вещами. Холодильники взаимозаменяемы. И дом тоже, если он только комплекс удобств. И жена. И вера. И партия.

***
Невозможно даже быть неверным: неверным чему? Пустыня в человеке.

***
Нас удивительно тонко оскопили. И вот мы, наконец, свободны. Нам отрезали руки и ноги, и предоставили свободу передвижения. Я ненавижу нашу эпоху, под гнетом “всеобщего тоталитаризма” превращающую человека в тихое, послушное и покорное животное.

***
Куда же идут США, и куда идем мы, в эпоху универсального бюрократизма? К Человеку-роботу, человеку-термиту, человеку, балансирующему между каторжным трудом у конвейера по системе Бедо и отдыхом за игрой в беллот. Человеку, у которого кастрированы все творческие способности, который в своей деревенской глуши не в состоянии ни сочинить песню, ни придумать танец. Человеку, которого, словно вола сеном, под видом культуры насыщают серийными подделками. Вот он – человек будущего.

***
Мне совершенно безразлично, убьют меня на войне, или нет. Что уцелеет из того, что я любил? Я имею в виду не только людей, но и обычаи, и неповторимые интонации, и некий свет духовный. Я говорю о завтраке под оливами на провансальской ферме, а также о Генделе. Мне нет никакого дела до вещей, которые сохранятся, потому что ценность представляют только связи между вещами. Культура – невидима, она строится не на вещах, а на незримых нитях, связующих их между собой в тот, а не в иной узел.

***
У нас будут великолепные музыкальные инструменты, выпускаемые целыми сериями.
Но будет ли у нас музыкант?


С Е Н Т - Э К З Ю П Е Р И