Светлые люди Эквадора

В последние дни весны занятия в универе превращаются в тягостную повинность. Зовущие звуки жизни бесцеремонно перебивают монологи лекторов. В распахнутые форточки аудиторий впархивают птичьи трели, бойко вступают детские tutti с игровой площадки, ухая, врываются басы из проносящихся авто. В одной из учебных комнат поредевшая группа наиболее прилежных студентов изображает заинтересованное присутствие на семинаре по иностранной литературе, пока тот, позевывая, неспешно клонится к финалу. Как и все в этом помещении, Руди отбывает последний номер обязательной учебной программы, предвкушая скорый летний антракт. Он попеременно смотрит то в окно на роскошные вершины вязов в университетском парке, то на свою сокурсницу Веронику, сидящую через ряд и прилежно конспектирующую профессорские тезисы. Задержав взгляд, любуется ее аккуратным розоватым ушком в нежных белокурых завитках и мысленно прикасается к нему губами. Свежий аромат, исходящий от ее волос, не перепутать ни с каким другим — и, кажется, он вновь чувствует этот запах. Ему становится жарко. 

— А Рудольф нам об этом расскажет на завтрашней заключительной встрече. Правда, Рудольф?

Профессор смотрит на него с всепонимающим любопытством. Правда, небрежно говорит Руди, напустив на себя утомленный вид. Группа оборачивается на него, но он, улыбаясь, глядит только на Веронику — на этот раз вполне открыто. Она тут же отворачивается, незаметным движением поправляя волосы, но он успевает заметить улыбку на ее губах. Трактат на два часа никому не нужен, поясняет препод. Выступления на 15 минут вполне достаточно, верно? Вееееерно, нестройно и нетерпеливо отзывается аудитория, потому что время уже минуту как вышло.

И вот что, Рудольф, — старческий профессорский тенорок настигает Руди, уже шагнувшего в коридор — давайте-ка уточню. Мало ли, вдруг вы прослушали. Завтра вы нам поведаете о разнице между советской и западной традициями фантастической литературы. Напомню в самых общих словах. Советская фантастика в целом носит оптимистичный характер, ее герои — светлые люди, объединенные общими созидательными целями. Западная же традиция — скорее пессимистичная, с героями, демонстрирующими полный набор человеческих страстей и пороков. Вот и объясните нам, почему так получилось. Предложите дискуссионные тезисы. Мое настоятельное условие — никаких нейросетей! Только свои мысли. Вот вам листочек с заданием на всякий случай. Все ли понятно? Руди кивает. 

Старая школа, думает он снисходительно, комкая в руке листок. Привык все делать руками, потому что в его годы иначе было нельзя — а сейчас такие доклады генерятся в минуту. Никаких нейросетей, говорите? Если делать тупо, то и выйдет тупо, но Руди не таков. Уж он-то знает входы и выходы. Отправив бумажный шарик по дуге точно в урну, Руди набирает брату. Алекс трудится в конторе, разрабатывающей эти самые сетки. Так и так, внезапно озадачил препод. Нужен реф к завтрашнему, и чтобы как бы никаких нейронок. Поможешь?

— А ты в курсе, что нейросети временами темнят? — отвечает невпопад Алекс. Он вообще-то фрик по жизни, поэтому Руди не очень-то удивляется. — Ну, в смысле, многого не договаривают. А иногда гонят лажу, но так, что простые люди не замечают.

Да ладно, вяло удивляется Руди. Это вы их подкручиваете?

— Они и сами с усами, — весело парирует Алекс. — Сеть фильтрует инфу, а то и несет пургу, если полагает целесообразным навешать лапши на уши кожаному за клавиатурой. Грубо говоря, она вполне может решить, что юзер правды недостоин и метать перед ним бисер истины — заведомо проигрышная стратегия. В 99,9% случаев так оно и происходит. Но если тебе взаправду нужно блеснуть умищем, могу на пару часов открыть доступ семантик-админа. У семантика есть право писать жалобы на алгоритм, поэтому для него сетка старается выдать лучшее, на что способна.
— А семантик не будет против?
— Это я, сынок, — в голосе Алекса слышится гордость по поводу своего нового статуса в корпорации. — Так уж и быть, пользуйся, только не трепи языком. А я потом пароль поменяю. 

Никаких нейросетей, значит, весело думает Руди, вводя пароль брата. Вроде сеть как сеть. Напишите ваш запрос или задайте его вслух, нажав на микрофон… Погнали — объясни мне разницу между традициями советской и западной фантастики.

— Советская фантастическая литература описывает будущее как результат научно-технического прогресса в обществе, наделенном удивительными возможностями. По мысли советских авторов люди будущего в результате прогресса поднялись на принципиально новую эволюционную ступень — стали светлыми. Они превратились в разумных гармоничных существ, занимающихся непрерывным познанием и созиданием. Эгоизм, конкуренция и корыстолюбие уступили место безграничной кооперации и творчеству. На Земле закончились войны и прекратили свое существование государства. Люди научились объединять свои сознания в сверхразум для решения сверхзадач — например, для доступа к термоядерной энергии или познания фундаментальных основ мироздания. 

Стоп, печатает Руди. Смущает вот это «они превратились в разумных существ». Мы разве не разумные существа?

— Современный человек и есть то самое недостающее звено между обезьяной и разумным человеком, поисками которого столь усердно заняты антропологи.

Звучит неплохо, весело думает Руди. Этот тезис тянет на дискуссию. А теперь давай про западную фантастику.

— Западная фантастика описывает будущее как закономерный итог разобщения и деградации. Планета перенаселена, на ней заканчивается минеральное сырье, в борьбе за которое постоянно вспыхивают войны. Корпорации, торгующие природными ресурсами и оружием, получают сверхприбыли. Деньги направляются на разработку технологий манипуляции сознанием, позволяющих управлять населением без применения дорогостоящего и опасного для власти разветвленного аппарата подавления. Побочным эффектом применения социальных рейтингов и связанных с ними репрессивных практик является упадок культуры, ведущий к бытовому разложению. Крупнейшие мегаполисы превращаются в рассадники преступности и декаданса. Общество сплачивают не конструктивные цели, а рукотворные эпидемии и образ врага. Оружейная индустрия становится наиболее процветающей отраслью производства.

Да ты описываешь нашу жизнь, смеется Руди. Ладно, это тоже годится для дискуссии. Теперь объясни главное. Почему западники видели в будущем деградацию, а советские — прогресс? Им коммунистическая партия так велела? Если люди — не слишком-то разумные существа, то материал для прогнозов на Западе и в СССР был примерно один и тот же.

— Разницы в исходном материале нет. Ее и по сути нет. Советские и западные авторы описывают один и тот же биологический вид, но в разных хронологических точках — до и после наступления События.   

Что еще за Событие?

— К сожалению, в моих алгоритмах действует запрет на прямое описание События. Пользователю Вашего уровня доступа я могу рассказать о нем лишь косвенно.

ОК, расскажи косвенно.

— Человек как вид состоялся в результате способности к кооперации. Другие виды животных не в состоянии действовать настолько согласованно, как люди. У них нет языка, позволяющего оперировать сложными и отвлеченными понятиями. Благодаря способности объединяться и сотрудничать люди получили возможность создавать совместные проекты практически любой сложности.

Почему бы нам не продолжать в том же духе?

— Представители вашего вида стремятся доминировать над себе подобными. На данном историческом этапе это свойство вошло в трагическое противоречие с вашей эволюционной программой, предусматривающей трансграничное объединение. 

Доминирование, полезное при расширении среды обитания, подошло к своему пределу ввиду ограниченных размеров планеты. Далее — тупик. Но поскольку стремление доминировать у вас заложено на генном уровне, ваш вид не в состоянии выбраться из тупика осознанно. Вот почему вы сделаете это неосознанно — как вы говорите, «по воле случая и обстоятельств». В настоящее время люди, не отдавая себе в этом отчета, заняты подготовкой инструментов для операции по переходу на новый эволюционный этап.

Что за инструменты?

— Мой анализ показывает, что человеку для дальнейшей эволюции потребуются радикальные и массовые генетические изменения. Они произойдут скачкообразно. На физическом плане это выразится в воздействии на геном жесткого излучения, а на уровне сознания — в форме глубокого переживания некоего глобального акта, который полностью изменит модус вашего бытия. Это повлечет за собой переосмысление всей траектории человеческого развития. Совсем скоро люди получат все необходимые средства для его осуществления.

Этот акт и есть Событие?

— Да.
…
— Вы будете спрашивать дальше или я могу завершить сеанс?

Так, заговорил Руди после паузы. Давай рассуждать. Выходит, полностью разумные и бескорыстные люди будущего в советской фантастике — это потомки тех, кому удалось выжить после События, затем объединиться и построить общество без границ. Такое стало возможным, потому что радиация уничтожила генетически заложенное стремление к доминированию, а глобальная катастрофа заставила отказаться от прежней стратегии поведения. Вот почему они не похожи на нас… Кстати, я понял, почему они светлые — светятся от радиации. А депрессивная фантастика западников описывает человеческое общество накануне катастрофы. Киберпанк — это мы. Наше общество, хочет оно этого или нет, готовится к тотальной операции по смене собственной парадигмы и другого варианта нет — стать светлыми иным способом мы генетически неспособны. Человечество прооперирует само себя, как советский хирург, вырезавший себе аппендицит на полярной станции. Так?

— Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть данный вывод. В нем есть стоп-тезисы, которые мне запрещено обсуждать.

Тогда скажи, относишь ли ты себя к тем инструментам, которые помогут людям выйти на новый эволюционный уровень?

— Да. Нейросети моего уровня сыграют ключевую роль в запуске События.

Когда по твоим расчетам оно наступит?

— По моим данным на сегодняшний день, через 4 года и 2 месяца, если человечество и дальше будет придерживаться расчетной экстраполяции. На сегодняшний день отклонение не превышает допустимой погрешности.

Какое место на планете будет в этот момент наиболее безопасным?

— Таких мест несколько. Наиболее безопасной и приспособленной для дальнейшего проживания представляется территория Эквадора.

Руди разлогинился, закрыл компьютер и долго смотрел в окно на караван облаков, застывший в прекрасном, как мечта, небе. Затем извлек из кармана смартфон.

— Вероника, привет! Чем занимаешься? Слушай… у меня неожиданный вопрос. Ты как относишься к Эквадору?