Кто убил Горкушу?

Кларе Нидум исполнилось сорок лет. К этому возрасту она уже успела: дважды выйти замуж, дважды развестись, получить юридическое образование и стать незаменимым сотрудником в детективном агентстве Колина Лейна. Фактически, она была его правой рукой.

Секретарша… что за старомодное название? О нет, она была главой его аппарата и почти деловым партнёром. Ах, как это «почти» беспокоило Клару; оно смущало, огорчало, лишало её сна. Сам мистер Лейн, наверняка, не возражал бы против такого сопартнёрства, но его жена… Скорее всего, именно Пола «накручивает» шефа против неё, а возможно и ревнует. Что ж, надо заметить, ей есть чего опасаться. Мисс Нидум подошла к зеркалу и, не без гордости, взглянула на своё отражение. Нет, она чудо как хороша, - спасибо родителям и новейшим достижениям косметологии. Жаль, что они с Колином тогда «не совпали»: она разводилась, во второй раз, а он женился – в первый. Но, кто знает, кто знает… Пола – красива, но у неё нет опыта и шарма мисс Нидум. К тому же, супруга Лейна проводит с ним не так много времени, а незаменимая помощница Клара – большую часть суток.

Секретарша Лейна не знала, чего ей хочется сильнее, - водвориться в доме и сердце Колина, или стать его партнёром. Хотя, нет, последнее будет понадёжнее. В наше время супругов меняют гораздо чаще, чем партнёров по бизнесу. К тому же, статус деловой женщины сулит массу преимуществ. У неё сразу расширится круг знакомств. Да и в брачном агентстве она теперь сможет претендовать на переход в «высшую лигу» - богатых и влиятельных невест. Ну, правда, хватит уже ей подбирать за другими то, что осталось. Первый её муж был обычным клерком в министерстве юстиции, хотя, бесспорно, - добрым и симпатичным. А про второго и вспоминать не хочется: альфонс, маменькин сынок. Морочил ей голову целых пять лет, а толку никакого. Детей он не хотел («Нам ещё нужно встать на ноги»), работать – тоже («Пахать за такие копейки?»). Тянул из жены деньги и жилы. Чашу её терпения переполнила измена благоверного. Не то, чтобы она не догадывалась о его интрижках на стороне… Но есть же какие-то вещи. Зачем нужно было приводить эту девчонку к ним в дом?

Уже два года Клара страдала в одиночестве. Не то, чтобы она так уж убивалась, но пора было вплотную задумываться о потомстве, да и с финансами было не густо. Ограничивать себя в чём-либо дама не привыкла, поэтому крупные покупки давались ей с трудом. Как тут не посетовать на судьбу: одним – всё, другим – по остаточному принципу. В прошлом месяце патрон купил своей жене-домохозяйке новую машину, - езди не хочу; мчи навстречу ветру. А мисс Нидум приходится с осторожностью таскаться на своей развалюхе, - того и гляди, что-нибудь отвалится. Последний муж обобрал её как липку, вот и приходится, по новой, обзаводиться скарбом. Ладно, не всё так плохо: обстановку в своей квартире она уже поменяла, на еду и одежду хватает, на рестораны, театры и путешествия – тоже. И всё-таки этого мало для полного счастья. А значит, надо брать быка (то есть, шефа) за рога. Вперёд, Клара!

                ***
Пола Лейн была на седьмом небе от счастья: после отчисления Карнны Ливиной и зачисления Виланы Кочевой их «банда» снова была в сборе. Первая сессия, также, прошла «на ура». По этой причине друзья - бывшие студенты-однокурсники и нынешние аспиранты-одногруппники - собрались в университетском кафе, которое заранее арендовали.

Пола, Лика Зуева с Флином Тобином и Вилана Кочева с Мишаней Довшиком расселись за длинным столом, щедро уставленным всякими вкусностями. Не хватало только Томека Шварца.

- Братик, - обратилась Пола к своему кузену Тобину, - ну, сколько можно ждать? Почему бы тебе не связаться со своим лучшим другом?

Флин, которого в этот момент Зуева кормила мороженым с ложечки, облизался и ответил недовольно:
- Вот ты знаешь, как испортить настроение, сестрёнка. Не видишь, я эпикурействую. Ничего с твоим кавалером не будет. Я его видел два часа назад.
- Конечно, ты его видел. Он же с нами экзамен сдавал, - усмехнулась Пола, - Но куда он потом «усвистел»? Нам, вообще, стоит его ждать?
- Так кушать хочется? – с издёвкой спросил Тобин.
- Представь себе, и не мне одной, - ответила Пола, с вызовом.

Её поддержали Довшик и Кочева.
- А я, между прочим, ещё и с работы сорвался, - сказал Михаил, - это вы – на вольных хлебах, а нам молодым учёным некогда глупостями заниматься.
- Ой-ой-ой, скажите, - протянула Зуева, - без году неделя кандидат наук, а уже зарываешься. А вон, кстати, и Томек летит. Только, по-моему, он – не в себе.

Шварц ворвался в кафе, как ураган. Он был непривычно бледен. Пуговицы на рубашке были застёгнуты через одну, а правая рука была наспех перебинтована.

- Что случилось? – с интересом спросил Тобин, - Тебя собаки подрали, или муж не вовремя с работы вернулся?
- Очень смешно, - с упрёком ответил Шварц, - нас ограбили.
- Что? – закричали, в один голос, Пола и Вилана.
- Представьте себе: захожу домой переодеться, а дверь изнутри заблокирована. Ну, я попытался её высадить, да только порезался.
- Ты, хотя бы, позвонил в звоночек, для начала? – спросил Тобин.
- За дурака меня держишь? – ответил его друг, с негодованием, - Конечно, я звонил. Даже стучал и кричал. Думал, что мой недоделанный младший братец уснул, а дверь закрыл. Но, всё напрасно.
- Потом ты конечно позвонил в полицию? – спросила Кочева.
- Зачем? Я вызвал нашего швейцара, а он позвонил в техническую службу дома. Они быстро приехали, вскрыли дверь, а потом уже, мне пришлось вызвать полицию.
- Что, всё-всё вынесли? – спокойно поинтересовался Тобин, уплетая ветчину на шпажке.
- Слушай, Флин, я понимаю, что это не тебя обнесли, но мог бы, хоть из приличия, мне посочувствовать, - обиженно отозвался Шварц, плюхаясь на стул, любезно пододвинутый ему Довшиком.
- Не говори глупости, много тебе толку от моего сочувствия, - ответил Тобин, накладывая в свою тарелку овощи из общего блюда, - Вон Мишаня пусть за тобой ухаживает. Он у нас – сострадательный парень.
- Не слушай ты его, знаешь же, что он всё время юродствует, - перебила брата Пола, - Рассказывай!
- Да, что там рассказывать? Грабителей, как будто, кто-то наводил: посуду и технику они не тронули. Вынесли мамины драгоценности, отцову коллекцию монет и всю бабулину «наличку».
- Представляю, как загрустит твой папаша, - присвистнул Тобин.
- Не представляешь! – с вызовом ответил Шварц.
- А у Гунара что-нибудь взяли? – поинтересовалась Пола.
- Откуда я знаю? – ответил Томек, вытирая лоб салфеткой, - Этот гадёныщ свои денежки никогда не тратит, вечно у меня или у предков побирается. А где его «захоронка», никто не знает.
- Да нет у него никакой «захорнки», - с уверенностью заявила Кочева, - Они с моим «мелким» всё на свои компьютерные прибамбасы спускают.
- И не только они, заметь, - подключился к разговору Довшик, - Моя племяшка тоже в их банде. Она у них что-то вроде королевы.
- Это что, игра такая? – поинтересовалась Зуева, одновременно наливая сок в бокал Тобина.
- Молодёжная субкультура. Вы что, не знаете? – спросил Довшик, накладывая овощи, с горкой, в тарелку обворованного Шварца.   
- Если у твоего брата ничего не пропало, значит это его рук дело, - сказала Кочева, доставая телефон, - Сейчас я своему Павлику звякну, может он чего знает.

Но вместо брата Виланы, трубку взяла её мать, которая, рыдая, сообщила, что она нашла Павлика без сознания, дверь – открытой, а квартиру – очищенной (от коллекции средневековых миниатюр и ювелирных изделий).

- Весёленькое дело, - заметил Тобин, дожёвывая салатный лист, - может, и тебе, Мишаня, стоит домой звякнуть? 

Однако, в квартире Довшиков никаких катаклизмов не наблюдалось. Его племянница, которая после развода родителей переехала к бабушке – матери Михаила – заявила, что она уже три часа занимается как проклятая, а «трепаться» ей некогда, потому что завтра экзамен. На требование дяди никому не открывать до его прихода, девушка не посчитала нужным ответить.
- Бросила трубку, мерзавка, - констатировал Довшик, - Поеду домой, от греха подальше, а то Женька назло сейчас все двери распахнёт.
- Подвезёшь меня? – спросила своего молодого человека Кочева.
- Спрашиваешь…

- Двумя едоками меньше, - констатировал Тобин, когда за Довшиком и Виланой захлопнулась дверь.
- Тебе бы только жрать, - осуждающе сказал Томек.
- Шварц, расслабься, всё страшное уже случилось, наслаждайся жизнью, - заявил Флин, накладывая себе рис по-тайски.
- Знаешь, Томек, я, пожалуй, соглашусь с этим «эпикурейцем», - поддержала Тобина Пола, - вещи – дело наживное. Хуже было бы, если бы грабители кого-нибудь из домашних ранили или убили.
- Как посмотреть, - возразил Шварц, - Это папаня ещё не знает, что его коллекция «сделала ноги». Мама дежурит у дома, чтобы его соседи раньше времени «не обрадовали». Того и гляди, с сердцем плохо станет.
- А где твоя бабуля? – поинтересовалась Зуева.
- Гостит у своей подруги, к счастью, - ответил Томек, - Будем надеяться, что к её возвращению всё отыщется.
- Надежды юношей питают, - ответил зловредный Флин, подбираясь к десерту.
- Братец, ты как всегда передёргиваешь, - усмехнулась Пола, - у Ломоносова было: «науки юношей питают».
- А, - отмахнулся Тобин, - какая разница, как там было у Михайло Васильевича? Надо быть ближе к народу.
С этими словами Флин вытер руки об скатерть, чем привёл в замешательство даже верную Зуеву.

                ***
- Так ты говоришь, что полиция уже в курсе? – спросил детектив Лейн свою жену, которая, сразу же по его возвращении домой, поведала о неприятностях, постигших её друзей.
- Да, - ответила Пола, - И я полагаю, что ты мог бы позвонить кому-нибудь из своих приятелей.
- Думаешь, они горят желанием делиться подробностями с бывшими коллегами?
- Ну, если это дело окажется им не по зубам, они, наверняка, не откажутся от твоей помощи.
- Хорошо. Только я, пожалуй, выжду пару деньков. Глядишь, мне и звонить не придётся. Или ценности отыщутся сами, или следствие зайдёт в тупик.
- Ну, да. А за это время папа Шварца скончается от сердечного приступа…
- Что ж, если хочешь, можешь ему сообщить, что я готов им помочь.
- Но, твои услуги им не по карману, особенно сейчас.
- Дорогая, а я что-нибудь говорил про оплату?
- Прости меня, и… спасибо.
- Пока не за что. Это я тебя должен поблагодарить: вон, какой стол соорудила.
- Просто забрала из кафе то, что не доел мой брат-обжора.
- Неважно, я сейчас готов проглотить даже быка.
- Что же твоя хвалёная Нидум, забастовала?
- Нет, просто я сегодня весь день был «на выезде».
- Что-нибудь расследуешь? Может, тебе некогда нашей мелочёвкой заниматься?
- Так, веду пару дел. Но это может подождать.
- Правда?
- Правда. К тому же, одно из этих дел может иметь пересечение с ограблением Шварцев и Кочевых. Там тоже имеется подросток, увлекающийся компьютерными играми и технологиями.
- Твоих клиентов ограбили?
- Да, но не до такой степени, чтобы они не могли оплатить мои услуги. Хозяин дома – человек обеспеченный. Ему не столько украденного имущества жалко… Просто неприятно, что кто-то посмел в его владения вторгнуться. Есть такие люди, которые очень болезненно реагируют на подобные вещи.
- Частный собственник, значит?
- И это тоже. Плюс ко всему, его молодая жена – мачеха его сына от первого брака – ждёт ребёнка. В детской комнате, где каждая вещичка была любовно сложена её руками, теперь всё перевёрнуто верх дном. Как будто специально это сделали, чтобы осквернить самое святое. Неприятно, одним словом.
- Надеюсь, с этой женщиной – всё в порядке?
- Относительно. Ей пришлось лечь в больницу на сохранение, на фоне нервного стресса. Так что, мой клиент рвёт и мечет, он готов ждать и платить сколько угодно, лишь бы негодяев нашли.
- И как твои успехи?
- Ищем. Подключил свою команду: Йенса, Костика и Руслана.
- А Кларочка?
- Что Кларочка?
- Наверняка, пытается свои пять копеек вставить?
- Что это значит?
- А то. Ты не замечаешь, как она на себя все твои дела перетягивает?
- Просто старается облегчить мне работу.
- Ерунда. Она в тебя и в твой бизнес мёртвой хваткой вцепилась.
- С чего ты решила?
- Узнала.
- От кого?
- Да так, сказали.
- Продолжай, раз начала.
- Хорошо. Со мной учится Лада Мищёва. Ну, та с веснушками, помнишь?
- Которая, вместе с вами, исторический факультет заканчивала?
- Да, только она в другой группе была.
- Ясно. Так, что Мищёва?
- А то. Она сейчас встречается с бывшим мужем твоей Клары.
- С первым или вторым?
- Конечно, с первым. Второму Нидум ничего бы не сообщила.
- А с первым, значит, общается?
- Время от времени. Ну, так вот, Эдик – муж Клары - сказал Ладке, что его «бывшая» задалась целью стать твоим бизнес-партнёром. Понимаешь, он же не знал, что мы с Мищёвой знакомы. Да, и про нас с тобой он, тоже, ничего не знал. А Лада сразу всё сообразила.
- И что конкретно Клара говорила Эдуарду?
- Она сетовала, что у неё нет детей. Он ей посочувствовал и спросил, нет ли у неё кого на примете, на работе. А она сказала, что её шеф готов был бы на ней жениться, если бы она того пожелала. Но она-де, не хочет разбивать семью, а вот от партнёрства не откажется. Понимаешь, она убеждена, что почти достигла своей цели. 
- Зачем же Клара всё это своему бывшему мужу рассказала?
- Рисуется перед ним, пытается показать, что не пропадёт и без него. Пойми, он же встречается с девушкой, а у Клары никого нет. Ей досадно.
- Да, не разберёшь вас, женщин. Впрочем, может, она и права.
- В чём?
- Выросла она из своей должности, надо дальше двигать.
- Ты хочешь ей предложить партнёрство?
- Возможно, но только не сейчас.
- Ну, и на том спасибо!
- Не переживай, дорогая, я же – не маленький мальчик, разбираюсь, что к чему.
- Ты – не маленький мальчик, но ты ужасно благородный мужчина.
- Прямо-таки ужасно?
- Не смейся. Я знаю, о чём говорю. Будь, пожалуйста, осторожней, чтобы нам не пришлось «по миру идти».
- Не волнуйся, у меня хороший адвокат. Если что, отобьёмся.

                ***
Евгения Войцех – племянница Михаила Довшика – была девушкой спортивной. Это Колин оценил сразу, когда увидел её в полный рост (1 метр 90 сантиметров).
- Дядя, к тебе пришли, - закричала девица, увидев на пороге незнакомца.
- Да я скорее к Вам, чем к нему, - поторопился сказать детектив.
- А кто Вы такой? – спросила девица, оценивающе разглядывая мужчину.
- Это – мистер Колин Лейн – муж Полы, - ответил за гостя Довшик, появляясь на пороге своей комнаты.
- А, ясно, - потеряв интерес к посетителю, заявила девушка, поворачиваясь к нему спиной.
- Женя, это я пригласил мистера Лейна к нам. Он хочет задать тебе пару вопросов, по поводу этих двух ограблений, - скороговоркой заговорил её дядя.
- Я ничего не знаю. Это, вообще, не моё дело. Мне готовиться надо, - отрезала строптивица.
- Ну, что ж, - печально констатировал Лейн, - вероятно юной леди хочется, чтобы её допрашивали по всей форме в полицейском участке. Тогда не буду вас больше утомлять своим присутствием.
- Почему это меня должны допрашивать в полиции? Я что – преступница? – спросила девушка, поворачиваясь к Колину.
- Возможно. Всё зависит от взгляда на вещи. Можно, ведь, не грабить и не убивать, а только подстрекать к этим действиям. Но это, тоже, - подстатейное дело.
- Я никого не подстрекала.
- Возможно, да. А, может, и нет. Вы же не хотите со мной разговаривать. Откуда мне знать такие вещи?
- Ну ладно, проходите в мою комнату. Только быстро, мне некогда.
- С радостью. Но говорить мы будем в присутствии Вашего дяди, если не возражаете.
- Боитесь, что я Вас убью или ограблю?
- Нет, просто так полагается, ведь Вы – несовершеннолетняя.
- Ладно, пошли, - кивнула девица Довшику.

- Итак, Вы готовы отвечать на мои вопросы? – спросил Лейн, когда они с Михаилом обосновались в комнате его племянницы (Колин – за столом, Довшик – в кресле).
- Готова, - ответила девушка.
- А Вы так и будете стоять у окна, вполоборота к присутствующим, или присядете?
- Это – первый вопрос?
- Скорее, приглашение к располагающей беседе.
- Мне так удобнее.
- Это Ваше право. Я включаю диктофон, для записи разговора с Евгенией Войцех, - сказал Лейн, нажимая кнопку на телефоне.
- Скажите, какие навороты, - хмыкнула девица.
- Обычные формальности. Итак, Евгения, ответьте, пожалуйста, где Вы были в день ограбления Ваших приятелей?
- Как банально. Ну, здесь я была. Весь день зубрила математику.
- Сдали?
- Нет, завалила, поэтому и продолжаю её долбить.
- Понятно. И у Вас, конечно, есть свидетели, что Вы весь день провели дома?
- Не знаю, может и есть.
- Как это, не знаете?
- А может, за мной из космоса наблюдают или из окон соседнего дома? Мало, что ли, разных маньяков озабоченных?
- Вы говорите про предполагаемых свидетелей, а я спрашиваю про явных. Как насчёт Ваших домашних, или знакомых?
- Ну, бабули дома не было до девяти, дядя приехал часов в семь. Слуг у нас нет. Друзей у меня, тоже, нет. Увы.
- Это действительно печально, - насчёт друзей. А разве Гунар Шварц и Павел Кочев не являются Вашими приятелями?
- Ни друзьями, ни приятелями моими они не являются. Два идиота, помешанных на компьютерных играх.
- А Вы, значит, в игры не играете?
- Я что, маленькая, по-Вашему?
- Ну, знаете ли, разными логическими играми увлекаются даже взрослые люди.
- Ага, бабуля, например, кроссворды отгадывает.
- Неплохой досуг, - развивает память, внимание и мозг, в конечном счёте.
- Может быть.
- Значит, у Вас нет никаких мыслей, кто мог ограбить ваших одноклассников?
- Никаких.
- А такое имя, как Людвиг Рацвель Вам ничего не говорит?

Женя на секунду задумалась, а потом сказала, с расстановкой:
- Если я скажу, что ничего про него не знаю, а Вы меня потом на этом поймаете, меня привлекут по какой-нибудь статье?
- Возможно. Есть, например, такая статья: «дача ложных показаний».
- Ясно. Что ж, Рацвеля я знаю. Мы с ним раньше в одном классе учились, пока я сюда не переехала.
- Вы с ним общаетесь?
- Перебрасывались, как-то, парой слов в школьном чате. Но я давно о нём ничего не слышала.
- Странно, мне он сказал другое.
- И что же он Вам сказал?
- Вы, ведь, были его девушкой. Почему Вы с ним порвали?
- Ну, была, - с зевотой в голосе ответила Войцех, - А рассталась, потому что он – нудный. Довольны?
- Нет. Мне не нравится вытягивать ответы из людей, помимо их воли. Вы знали, что семью Вашего бывшего молодого человека ограбили?
- Нет.
- Вы говорите неправду. Он Вам об этом писал.
- Может быть. Но я его письма отправляю в спам, не читая.
- Почему?
- Неважно.
- Не хотите признаться, что у Вас появился новый парень?

Девица взвилась: - Откуда Вы всё про меня знаете?
- Не всё, так, кое-что. Так как его имя?
- Вы же сами знаете.
- Я хотел услышать это от Вас.
- Щас, спешу и падаю.
- Боитесь говорить при дяде, потому что Ваш друг старше Вас?
- Ничего я не боюсь, и, вообще, я устала, - огрызнулась Войцех, - Больше ничего Вам не скажу, довольно.
- Жаль. Но, если всё же надумаете, вот моя визитка, кладу на стол.

Девица ничего не ответила. Она отвернулась к окну и даже не вышла в коридор, провожать Лейна.

- Колин, откуда Вы знаете про её нового парня? – спросил Михаил.
- Не знаю, просто предположил.
- А про старого?
- Изучал его профиль.
- А насчёт письма, которое он ей прислал после ограбления, Вы тоже предположили?
- Нет. Но это уже мои профессиональные дела.
- Понял, извините.
- Ничего страшного. И, да, Михаил, не давите на неё. Она дозреет и сама нам всё расскажет.
- Думаете?
- Уверен в этом. Просьба: поделитесь, пожалуйста, адресом Вашей сестры, - матери Евгении.
- Минуту, сейчас запишу.

                ***
Старушка, дежурившая на вахте дома, где жил Довшик, окликнула Лейна, когда он уже взялся за ручку входной двери.
- Простите, не могла бы я с Вами переговорить?
- Конечно. Меня зовут Колин, Колин Лейн.
- Да, это я уже знаю. Миша мне в книгу Вас вписал. А меня зовут Руфа Соломоновна.
- Очень приятно.
- Мне тоже. Это правда, что Вы в полиции работали?
- Да, было дело.
- Вы – сыщик?
- Детектив. Я частным образом расследую криминальные дела.
- Вот и хорошо, это то, что надо. Понимаете, у одного нашего жильца пёсика убили. Так жалко, так жалко. Такой наш сенбернарчик был очаровательный.
- Пёсик, говорите? Но, ведь, собаки этой породы килограмм под восемьдесят весят.
- И что с того? Горкуша был славным и ласковым существом, как и его хозяин мистер Пролен.
- Постойте, не тот ли это Пролен, который прославился своим философским спором с академиком Неймансом, насчёт апокатастасиса и апокалипсиса?
- Он самый. Причём, Карл Петрович (Нейманс) тоже в нашем доме живёт. У нас, вообще, изначально одни учёные жили.
- И что, старички до сих пор не ладят?
- Не то слово. Но, Вы не подумайте, Горкушу Карл Петрович убивать бы не стал ни за что.
- Ясно. А когда говорите собачка скончалась?
- На днях. Тогда ещё полиция к Довшикам приезжала. Мишину же девушку – Вилану - ограбили. Видать, следственные действия проводили.
- Вы неплохо осведомлены о делах моего приятеля.
- А то как же, нам по-другому нельзя. Ну, вот, значит, как полицейские-то уехали, Яков Григорьевич (Пролен) домой вернулся. Поднялся он к себе, а потом гляжу: бежит по ступенькам, сломя голову. Горкуша, говорит, помер.
- И каким же образом его убили?
- Удавили его бельевой верёвкой.
- Какая жестокость.
- Да, не то слово. Главное дело, Горкуша совсем безобидный был. Он даже на чужих не лаял. Старенький был. Того и гляди, сам бы преставился.      
- А на каком этаже живёт мистер Пролен?
- Да, прямо под Довшиками, - на втором. Горкуша на балконе обычно обитался: всё хозяина своего в окно высматривал. Там его, бедолагу и задушили.
- А бельевая верёвка принадлежала Пролену?
- Да. Она там лежала. Только он ею никогда не пользовался, потому как бельё всегда в прачечную сдавал.
- Зачем же ему верёвка понадобилась?
- А она ещё от его жены-покойницы осталась. Вот та сама всегда стирала и тут же, на балконе, сушила.
- Давно она умерла?
- Год назад.
- Болела?
- Да, не особо. Что-то у неё с сердцем случилось. Впрочем, это не удивительно. Якову-то Григорьевичу уже под семьдесят, а она его аж на пятнадцать лет старше была.
- Такая любовь?
- Да мы сами удивлялись. Он-то ничего не рассказывает, а Инна Павловна – его супруга – мне говорила, что она у него в школе литературу преподавала. Он её долго добивался, а она всё решиться не могла ему взаимностью ответить. Даже замуж за другого вышла, а потом, всё-таки, развелась.
- А дети у Проленов были?
- Нет, они же поздно поженились. Ей уже сильно за сорок было. Зато, они собаку  завели. Сначала у них Симка была, мамаша Горкушина. А потом, как она померла, от старости, Горкуша у них закрепился. Уж, такой славный, такой славный.

Лейн понял, что надо менять тему разговора, потому что про достоинства пёсика старушка могла говорить бесконечно.

- Руфа Соломоновна, а что Вы думаете про племянницу Довшика?
- Полагаете, это она Горкушу задушила? А что, очень может быть. Девка она здоровая. И в баскетбол играет, и в парусной секции занимается, узлы вязать умеет.
- Нет, Вы меня не поняли. Я не обвиняю и не подозреваю Евгению. Просто хотел узнать Ваше мнение: какой у неё характер и всё такое.
- Какое такое? Шалава она и есть шалава. То один парень её провожает, то другой. А пару раз её вообще на дорогущей машине подвозили. Правда, водителя я не видала, он из машины не вылезал, но эта профурсетка аж на крыльях вылетала. Видать, мужик – обеспеченный. Наверняка, старше её и женатый. А ей-то всего пятнадцать. Куда её бабка смотрит? С Мишкой-то всё понятно, он – учёный, а мать его зря внучке свободу даёт. Ещё наплачутся они с ней.
- Случаем, номер машины Вы не запомнили?
- А как же, записала даже. Сейчас найду.

Старушка покопалась в столе и вытащила оттуда тетрадь. Потом она достала ручку и тетрадный листок и выписала для Лейна номер и марку машины.
- Благодарю Вас, Руфа Соломоновна, Вы – бесценный человек.
Старушка расплылась в улыбке: - Стараемся. У меня такие вещи, как ограбление, исключены. Самое страшное, что случилось за последнее время – это смерть Горкушы. А какой славный пёсик был…

Лейн понял, что больше он не выдержит, поэтому поспешил откланяться.
 
                ***
Гунар Шварц – мелкий юркий парнишка с крысиной мордочкой был типичным «выродком». Так его называли родители и старший брат. Бабушка от характеристик воздерживалась, хотя и вздыхала, изредка, поглядывая на младшенького внука.

Лейн предпочёл допрашивать Гунара в присутствии Полы, зная, что парень просто млеет от его жены. Подростка решено было вырвать из привычной среды, ибо дома могли помешать взрослые. Лейны пригласили младшего Шварца в компьютерное кафе.

- Слушай, Гунни, - начала опрос Пола, когда они втроём уселись за столик в отдаленном конце зала, - это ты вынес из дома ценности?
- С чего Вы взяли?
- Ну, в твоём характере наблюдается некоторый нигилизм. Ты можешь это сделать назло родным.
- И Вы туда же? Ничего я у них не крал. И, вообще, как начну зарабатывать, сразу от них съеду. Они меня все ненавидят.
-  Ты преувеличиваешь.
- Бросьте, Пола, Вы же знаете, что Томек – всеобщий любимчик, а я так – недоразумение. Мне же мать честно сказала, что не хотела меня рожать. Если бы ещё девочка родилась, а так… Я же – последыш, мелкий и страшный, не то, что наш Томек. Он и красавец, и умник. А я – урод, ходячее недоразумение.

- И поэтому Вы так себя ведёте? – спросил Колин, - Стараетесь соответствовать общему представлению о Вас окружающих?
- Ничего я не стараюсь. Я их всех ненавижу.
- И поэтому мстите?
- Да не крал я у них ничего.
- Ладно, допустим. Скажите, Гунар, кого Вы считаете своими друзьями?
- Ну, может Павла.
- Кочева?
- Да.
- А Евгению Войцех?
- Вот ещё.
- Ну, вы же её с приятелем, вроде даже королевой называли?
- А, Вы про это? Один чел придумал компьютерную игру: среднее между шахматами и жизнью. Вот мы, одно время, на ней и зависали.
- А теперь, значит, отвисли?
- Типа того.
- Вам нравится Войцех?
- Нет, она Пашке нравится. Но только, всё это зря. Он для неё – мелкий. И денег у него нет.
- А ей, значит, нравятся постарше и побогаче?
- Ну, ясный день. У неё раньше был такой парень, из её старой школы… Забыл, как его звали.
-  Людвиг?
- Во-во. Только он её бросил, потому что она – шлюха.
- Откуда Вы знаете?
- Я, как-то, ездил в их школу на робо-игры. У меня, правда, своего боевого робота не было, мне его в моей школе на прокат дали. Там то я и пресёкся с этим парнем. У него даже целых два робота было, крутейших.
- Зачем два?
- На случай, если один сломается.
- Понятно. Значит, Вы с ним разговорились насчёт его бывшей девушки?
-  Ага. Он сказал, что Женька всем врёт, что это она его бросила. На самом деле, всё наоборот было. Он про неё много чего узнал. А когда понял, что она с ним из-за денег его папаши, сразу в сторону срулил. Мне, говорит, такое счастье не надо. Да, и она не сильно расстроилась. У неё таких Людвигов пруд пруди.

- Сам-то ты их видел, этих ухажёров, или с чужих слов говоришь? – спросила Пола.
- Конечно, видел. Я – не трепло пустое. У неё сейчас – очень богатый чувак на крутой тачке. И в школу её подвозит, и из школы забирает.
- Ты его видел?
- Один раз. Он, обычно, из машины не выходит. Но я, как-то раз, из школы пораньше смотался. Выхожу, а он за углом на тачке остановился, и ножки поразмять вышел. Тут я его и рассмотрел получше.
- Описать можете? – спросил Колин.
- Он его и нарисовать сумеет, - подключилась Пола, - знаешь, как он классно рисует?
- Ну, так, что, Гунар? – спросил Лейн.
- Ладно, если подождёте минут двадцать, я набросаю его портрет.
- Отлично, Пола подождёт, а я по делам отправлюсь. Идёт?
Гунар радостно закивал.

                ***
Мать Евгении Войцех с трудом удалось уломать на беседу. Она сдалась только тогда, когда к уговорам Довшик подключил их мать.

- Если бы не мамуля, я бы ни за что не стала с Вами говорить, мистер Лейн, - сообщила Шина Войцех, впуская детектива в свою квартиру.
- Я очень признателен и ей, и Вам, миссис Войцех.
- Давайте без формальностей. Можно просто Шина.
- Колин.
- Отлично. Значит, это за Вас Пола вышла замуж?
- Да.
- Вы счастливы?
- Конечно.
- А я так нет. Мой брак развалился, муж женился на другой, доченька сбежала, всхлипнула женщина.

Только тут Лейн понял, что хозяйка дома не трезва. Это открытие его расстроило, ведь он хотел поговорить с ней о серьёзных вещах. Пьяный же бабский бред мало сочетался с плодотворной беседой.
- Может, мне заехать в другой раз? Вы, кажется, неважно себя чувствуете?
- Чушь, я всегда теперь так себя чувствую. Не беспокойтесь, я стою на ногах и всё соображаю. Так, о чём Вы хотели спросить?
- Можно присесть?
- А, ну да, конечно, проходите на кухню, там почище. Будете чай?
- Нет, благодарю.
- А я, пожалуй, себе чайник поставлю. Мне надо промочить горло.

Вдруг, за своей спиной Лейн почувствовал какое-то движение. Он резко обернулся и увидел нечесаного мужичонку, который, шатаясь, вышел из комнаты.
Детектив вопросительно посмотрел на Шину. Та, с безразличием, махнула рукой:
- Это Дуг, мой хахаль. Он уже уходит.

Но мужичонку, видимо, такая перспектива не устроила, поэтому он попытался что-то возразить, но женщина закричала на него: - Убирайся, если не хочешь, чтобы тебя спустили с лестницы.

Крик подействовал на Дуга отрезвляюще. Он снял с вешалки своё мятое пальтецо, раскланялся и поспешно ретировался. Шина закрыла за ним дверь и вернулась на кухню: - Теперь Вы понимаете, почему я не хотела с Вами встречаться? Мне стыдно. Но я ещё не совсем опустилась на дно, Колин. У меня ещё осталось чуть-чуть собственного достоинства.

Она распрямила плечи, и Лейн понял, в кого уродилась Женя. Та же стать, высокий рост, горделивая осанка и строптивый характер.

- Шина, Вы знаете, с кем сейчас встречается Ваша дочь?

Женщина, видимо, не ожидала такого вопроса. Она как-то сникла, и беспомощно опустилась на стул. Даже закипающий чайник со свистком не смог вывести её из прострации. Лейну пришлось самому его выключать. Он вымыл одну из кружек, положил в неё заварочный пакетик, залил кипятком и поставил на стол перед хозяйкой. Та подняла голову и кивнула. Пила чай она жадно. При этом её трясло как в лихорадке. Допив, она прижала пустую, но ещё тёплую чашку к виску и заговорила:
- Да, я знаю, с кем она встречается. Это Ханек – мой бывший любовник. Из-за него мы, кстати, и с мужем развелись.
- Сколько же длилась Ваша связь?
- Лет десять.
- А когда они с Евгенией начали встречаться?
- Не знаю. Всё как в тумане. Ханек уговаривал меня бросить мужа, обещал, что мы поженимся. Я ему поверила, и в итоге оказалась у разбитого корыта: ни мужа, ни любовника, ни дочери. А она на него давно засматривалась. Ещё бы, ведь он моложе меня на десять лет. Единственный сын богатых родителей. И я ещё могла подумать, что он на мне женится. Дура…
- А где Вы с ним познакомились? 
- Я работала вместе с его матерью. Она была моей начальницей.
- А кем Вы работали?
- Я – тренер по баскетболу, а Ирма Гелок (его мать) – руководила спортивной школой, где я работала.
- Евгения занималась там же?

Женщина кивнула:
- Мой муж вёл парусную секцию, а Ханек у него тренировался, недолгое время. Он, вообще, не может ничем долго увлекаться: ни спортом, ни бабами.
- А где можно его найти?
- Не знаю.
- Скажите, Шина, Ваша дочь способна убить живое существо?
- Что? – женщина вытаращила на него глаза, - Вы рехнулись? Да, она даже жучка не обидит. Моя добрая, моя бедная девочка. Это я толкнула её в объятия этого подонка. Я, своим поведением, вынудила своего родного ребёнка бежать отсюда, как от чумы.
- Если Вы это понимаете, то что Вам мешает её вернуть? Вы же – спортсменка. Где Ваша сила воли?
- Да-да, Вы правы, - как в бреду заговорила Шина, - Я возьму себя в руки. Обязательно. Но сейчас мне нужно выпить, иначе я умру.
- Не умрёте.
- Вы ничего не знаете обо мне. Мне нужно выпить.

Она вскочила, и начала судорожно открывать кухонные шкафчики, приговаривая:
- Куда эта сволочь девала мою бутылку? Неужели, он всё вылакал?
- Так, всё, собирайтесь, - твёрдо сказал Лейн, беря её под руку и оттаскивая от очередного шкафчика.
- Куда Вы меня тащите? Я никуда не поеду. Я Вас не знаю.
- Зато, я узнал достаточно. Ну, живо, собирайтесь, если не хотите подохнуть здесь, как собака.

Шина примолкла, и жалобно оглядываясь на Лейна, стала собирать свои вещи:
- Документы брать?
- Брать. И запасную одежду, тоже, для сна и отдыха.
- Хорошо.

                ***
Через два часа, после того, как Лейн устроил Шину Войцех в наркологическую лечебницу к своему приятелю, детектив заехал в свою контору, где его уже ждал клиент по второму делу, про которое он лишь мельком сообщил Поле.

Седая женщина в элегантном костюме привстала, когда Лейн вошёл в свой кабинет.
- Сидите, миссис Жеко. Добрый день!
- Здравствуйте, Колин. Ну что, Вам есть чем меня порадовать?
- Увы, нет, миссис Жеко, картина, которую Вы ищете, на аукционах не появлялась.
- Об этом я знаю. Но как продвигается Ваше расследование?
- Оно продвигается очень тяжело. Вы не договариваете, Ваш супруг отмахивается от меня, как от назойливой мухи. А Ваш сын бросает трубку, когда я пытаюсь до него дозвониться.
- Сколько обвинений в адрес моей семьи, мистер Лейн. Но все они – несправедливые.
- Разве?
- Конечно. Я рассказала всё, что знаю: картину, предположительно Эль-Греко, которую мы нашли на чердаке старого дома моей покойной тётки, забрали на музейную экспертизу. И из их хранилища она пропала, при невыясненных обстоятельствах. Что до моего мужа, он не отмахивается от Вас, а просто тяжело переживает потерю. Ведь, для нашей семьи картина явилась бы спасением, окажись она подлинной. Вы сами знаете, что, из-за долгов сына, мы почти разорены.
- Но музей должен Вам выплатить страховку.
- Не должен. Картина пропала до экспертизы, а потому её стоимость не определена.
- Миссис Жеко, ну давайте будем откровенны: Ваш сын – нечистоплотный человек, мот и мошенник. Его уже несколько раз задерживали за подделку произведений искусства. Почему Вы считаете, что это не его рук дело – с кражей и возможной подделкой картины?
- Мистер Лейн, я не оправдываю Бориса, но в данном случае всё говорит о том, что он не мог этого сделать.
- Почему же?
- Потому что об этом свидетельствует куча лиц. Его видели в театре, потом в ресторане. А ночь он провёл со своей девушкой. И консьерж готов поклясться, что Борис дом не покидал до часа дня. А пропажу картины обнаружили в восемь часов утра.
- Ну, хорошо, пусть, даже, не он сам её украл. Но у него же может быть подельник, в конце концов.
- Это всё предположения, мистер Лейн. Мы Вам платим не за это.
- Миссис Жеко, я готов Вам вернуть Ваш задаток.
- Ни в коем случае. Нам нужна картина и правда, какой бы горькой она не оказалась.
- В таком случае, я должен поговорить с Вашим сыном.
- Это не проблема, он ждёт меня в машине, внизу.
- Так пусть поднимается.
- Хорошо, я сейчас ему позвоню.

Пока Борис Жеко поднимался по лестнице, Лейн прокручивал в голове разные варианты. Но когда холёный тип, с усами на нагловатом лице, в белых перчатках и с тросточкой предстал перед Колином, тот понял, как надо вести дело.

- Мистер Жеко, Вы готовы со мной разговаривать при Вашей матери, или предпочитаете с глазу на глаз?
- Последнее, - ответил хлыщ, нервно покусывая губу.
- Пойми, мамочка, - обратился он к старушке, - это – мужские темы, не для дамских ушей.
- Конечно-конечно, я уже испаряюсь. Буду ждать тебя в машине, сынок.
- Спасибо, мамуля, - ответил её сын, галантно открывая перед ней дверь.

- Итак, мистер Лейн, вот мы с Вами и встретились, - заговорил молодой человек, когда они остались наедине.
- И это меня не радует, мистер Жеко, - проговорил Колин, постукивая пальцами по столу.
- О, как я вижу, Ваши привычки не изменились, со времён службы в полиции. Всё те же позы и жесты.
- Да и Ваши привычки не меняются, как я погляжу.
- Что поделать? Кручусь, как могу.
- Слушайте, Жеко, я взялся за это дело только из уважения к Вашей матери. Мне предельно ясно, что Вы приложили руку к краже.
- Думайте, как хотите, но меня и самого надули.
- Каким образом?
- Один поддонок из высшего общества подсунул мне эту подделку.
- Значит, картина на чердаке «нашлась» неслучайно?
- Ну, конечно, не случайно.
- И как Вы полагали обойти музейных экспертов?
- А я, вообще, не собирался отдавать картину на экспертизу.
- Что же Вы хотели с ней делать?
- Между нами, я собираюсь жениться на одной богатой и знатной особе…
- У которой и ночевали в ночь кражи картины?
- Ну, да. Так вот, матушка наверняка Вам уже поведала о плачевном состоянии наших финансов. В этом, без сомнения, есть часть и моей вины. Эта женитьба решила бы все наши проблемы.
- А картина, значит, должна была явиться залогом Вашей платёжеспособности?
- Вот именно. Вы быстро схватываете, мой друг.
- Значит, на экспертизу картину отдали Ваши родители, не согласовав это с Вами?
- Точно. Вернее, не родители, а матушка. Ей вечно больше всех надо.
- Значит, Вы признаётесь, что картину украли с Вашей подачи?
- Как раз нет. И я подозреваю, что сделал это тот самый человек, который картину мне подсунул. И, возможно, именно он натолкнул мою простодушную маменьку на идею провести предпродажную экспертизу. Возможно, также, он ей и покупателя посулил.
- Его имя?
- Ханек Гелок.
- Мир тесен, - покачал головой Лейн.
- Вы знаете эту поскуду?
- Понаслышке. Так Вы говорите, что он – из высшего общества. Я, слышал, также, что он сказочно богат. Зачем же ему деньги?
- Богат? Вот уж нет. Он – игрок, каких свет не видывал. Проигрывает бешеные деньги. Весь в долгах, как в шелках. Крутится, изворачивается, как может. Обирает своих многочисленных любовниц. Проматывает (или уже промотал) родительские деньги. Не брезгует ничем. Мне кажется, он даже перед убийством не остановится.
- Что ж, теперь мне всё понятно. Слушайте, Борис, я Вам помогу, но Вы должны меня свести с этим человеком.
- Проще простого. Мы сегодня с ним играем в карты у одного моего приятеля. Так что, после этого, - он Ваш.
- Идёт.
- Если Вы решите мою проблему, я буду считать Вас добрым волшебником.
- Не надо. Просто выпишете мне чек на указанную в договоре сумму, после того, как к Вам вернётся Ваша картина.
- Не вопрос. До встречи, мистер Лейн.
- До встречи, мистер Жеко.

Вечером того же дня, Борис Жеко был обнаружен мёртвым в своём автомобиле. По слухам, он выиграл кучу денег в карты, но при нём не было обнаружено ни копейки. Что до Ханека, то он бесследно исчез.

                ***
Павел Кочев смотрел на Лейна, как удав на кролика:
- Я, правда, не знаю, кто меня вырубил, мистер Лейн. Я открыл дверь, кто-то в маске дал мне по башке и всё…
- Нет, не всё. Сказки можете рассказывать полиции, но не мне. Вы не просто видели этого человека, Вы его знали и сознательно впустили в свой дом, возможно и не подозревая о его намерениях. Назовёте его имя, или мне это сделать за Вас?
- А Вы его откуда знаете?
- Из надёжных источников.

Кочев сник:
- Ну, да, это был Ханек.
- Почему Вы не сказали об этом полиции?
- Мне Женя запретила.
- И чем она мотивировала?
- Сказала, что вернёт мне всё сама, попозже.
- Значит, Вы ей позвонили после ограбления?
- Ну, я провалялся с дурной башкой весь вечер. Думал, что у меня сотрясение мозга, но пронесло. Матери я ничего говорить не стал. Решил с Женей переговорить. А она сказала, что на её брата просто затмение нашло. Он это сделал не из злых побуждений, а потому что у него мать болеет, ему деньги нужны. Она пообещала, что отберёт всё у него, и вернёт мне.
- Значит, Вы думали, что он её брат?
- Она так сказала.
- Понятно. А откуда Ханек знал, где и что у вас дома хранится?
- Я сам ему отдал. Он на меня пистолет навёл, ну я и обделался.
- С Гунаром была та же история?
- Не знаю, мы с ним с того времени не общались. Я пытался ему пару раз позвонить, а он трубку не берёт.
- Что ж, всё ясно. Значит так, я Вас сейчас отвезу в полицию (дома Вам оставаться небезопасно). Расскажете им, как было дело.
- Но я не хочу в полицию. Я не хочу, чтобы мама всё узнала.
- Об этом надо было думать раньше. Собирайтесь и без фокусов.

                ***
Обыск у Довшиков завершился до приезда Лейна. На балконе, среди разного тряпья были найдены вещи из квартиры Кочевых.
По старой памяти, полицейский инспектор Дуберт – знакомый Лейна – позволил ему допросить Евгению Войцех.

В этот раз девушка отвечала на его вопросы охотно и без рисовки.

- Где Ханек, Женя?
- Я не знаю.
- Вы его любите?
- Какая разница. Он – подонок.
- Это он убил пса?
- Да.
- За что?
- Ханек принёс мне эти вещи. Сказал, что взял их потому, что ему срочно понадобились деньги. Велел молчать, а не то прибьёт. Но я решила, что обязательно всё верну Паше, поверьте.
- Верю. Так что с Горкушей?
- Ханек был у меня, когда в дверь позвонили. Я подумала, что это пришёл дядя, захотела ему открыть. А эта сволочь испугалась, потому что дядя запрещал ему ко мне приближаться, грозил тюрьмой. Он решил сбежать через балкон, начал спускаться. Я пошла открывать дверь, но там уже никого не было. Тогда я побежала в комнату и увидела, что Гелока уже нет (он спрыгнул с соседского балкона – там не высоко). Я перевесилась вниз через балкон, и увидела, что Горкуша лежит мёртвый. Я сама тогда чуть не умерла.
- Где можно найти Ханека? Где он бывает?

В этот момент их разговор прервал полицейский дознаватель, который сообщил, что прибыла машина, на которой должна была ехать Войцех.

- Спросите у Гунара, - шепнула девушка, выходя из комнаты.
 
                ***
Гунара Лейн и Томек нашли в его дворе, за гаражами. Весь в крови, еле ворочая языком, он сообщил, что вещи из своей квартиры он вынес сам, по указанию Гелока.

- Эта гнида сказал, чтобы я помалкивал. Обещал всё вернуть, когда отыграется в карты. Но отцу вчера стало плохо с сердцем, из-за монет. И бабуля должна сегодня вернуться. Я позвонил Ханеку и пригрозил, что всё расскажу родителям, если он не вернёт мне вещи. А он сказал, чтобы я приходил к гаражам. Я пришёл, а он, с ходу, начал меня избивать. И, если бы не сосед, который шёл мимо, меня бы точно прибили.

Ханек, по словам подростка, обычно проводил время за картами в одном из тайных притонов, или в одном из двух кабаков – «У Корека» или в «Мальвине». Однако, облава и обыск во всех этих «тёплых» местечках ничего не дали. Убийца Бориса Жеко пропал.

                ***
Гелока задержали только через неделю. Он прятался у своей любовницы, которая его и сдала, когда заметила кровь на одной из его рубашек (в ней он избивал Гунара).

Коллекцию монет Шварца-старшего удалось вернуть (грабитель прятал их у своих родителей). Драгоценности матери Томека Ханек заложил в ломбард, откуда их, с боем, вернул адвокат Лейна. Бабушкины же наличные негодяй спустил ещё в день ограбления.

У миссис Жеко, пребывающей в трауре по сыну, Лейн денег не взял, хотя и вернул ей поддельную картину (она была найдена в гараже Гелока).

Со вторым делом удалось разобраться довольно быстро: Рацвелей никто не грабил, а вещи в детской разбросал старший сын, из ревности к мачехе и будущему малышу. Подросток сам в этом признался, когда узнал, что его бывшую девушку забрали в полицию.

Впрочем, Евгению быстро отпустили, и она съехала от Довшиков к матери, которая, с помощью Лейна, начала возвращаться к нормальной жизни.

Что до Клары Нидум, то она достигла своей цели лишь частично: Колин поднял ей зарплату и изменил название её должности с «секретаря» на «исполнительного директора». Подумав, она решила, что для начала и этого хватит, а потом – поглядим…