Счет

    Мы вышли с адвокатом из Городского суда, когда на Москву уже начинал опускаться удушливый июньский вечер с  потемневшим от жары тополиным пухом на раскаленном асфальте и миражами плотно законопативших улицу автомобилей, от которых исходило горячее, стелящееся по земле марево.
«Из «парной», да в парную, - подумал я, жадно раскуривая долгожданную сигарету.»
Три с половиной часа длилось у нас последнее, тринадцатое по счету, судебное заседание, на котором нанятый мной адвокат вбил-таки наконец осиновый кол в последнюю надежду моих оппонентов.
Поэтому, хоть и выбрались мы оттуда изрядно потрёпанными и всклокоченными, настроение у меня было примерно такое, как  у Гая Юлия Цезаря после битвы при Фарсале.
Мимо проехала поливальная машина, оставляя за собой мокрый след и едкий запах шампуня. Мелкие пузырьки на образовавшейся луже подсказали мне весьма любопытную идею.
- Погодка- то какая. Может в ресторацию? - предложил я, - Освежимся по чуть чуть, подытожим успех, угощаю.
- Ну что ж, - сказал адвокат, посмотрев на безоблачное небо, отражавшееся в его дорогих часах, - Раз так, то почему бы тогда и не того… время благоприятно.

  Не прошло и четверти часа, как мы уже сидели с ним на летней веранде Florentini, что на Басманной. Я, разумеется, распорядился насчёт самого лучшего шампанского, и самых изысканных закусок.
И это было наименьшее, чем бы я мог выразить своему vis-a-vis глубочайшую признательность, после всего, что накануне сделал, а точнее сотворил, для меня этот укротитель доказательств и виртуоз ходатайств. Сейчас, когда уже позади почти два года жестоких судебных баталий вокруг моей несчастной ипотеки, об этом можно говорить без капли преувеличения. Конечно, и у нас бывало всякое, в том числе и времена, когда казалось- все, тушим свет. Но нет, каждый раз, благодаря его стратегическому чутью и юридическому гению, мы восставали, как феникс из пепла, и отбрасывали врага на исходные рубежи. И так шаг за шагом, доказательство за доказательством, ходатайство за ходатайством, готовился сегодняшний триумф, когда "его честь", просевшим от усталости голосом, огласил полностью удовлетворившее меня решение. Повезло мне с адвокатом, что тут еще сказать. А человечище-то какой. Хоть ночью его разбуди, если клюнуло выплакаться- всегда приедет, протянет жилетку, корвалолу накапает, а заодно и совет житейский даст.

  Сидели мы с ним за столиком счастливые, помолодевшие, и заново переживая вехи только что завершившейся эпопеи, взахлеб вспоминали, под игристое, наши хитроумные правовые конструкции, ловушки, а также провалы, над которыми теперь можно было и благодушно посмеяться .
«А еще говорят, что адвокаты — это рептилии без эмоций и души, - думал я, глядя на его одухотворенное благородное лицо, - Что они машины для выкачивания денег из всяких бедолаг, оказавшихся волею судьбы в их мягких, но по кошачьи цепких лапах"

  Некстати вдруг вспомнилась одна пошленькая карикатурка «Участники гражданского судопроизводства», где бодались две изможденные коровы. Мутузились они исступленно и бескомпромиссно, как и положено крупному рогатому скоту. На впалых их боках было написано «Истец» и «Ответчик». Чуть поодаль, сидя на огромном ( призовом, надо думать)  тюке сена, посматривал на часы, отрешенный от всего господин в мантии. Над ним висела табличка «Судья». Под коровами же  пристроились два ушлых типа с участливыми сияющими лицами и этих самых  коров усиленно доили. На "животноводах" отсутствовали какие-либо надписи, подразумевалось, видимо, что в этом не было особой необходимости.
 
   Мне стало даже немного обидно за своего адвоката.
" Что ж их всех так под одну гребенку-то? Мой, например, вовсе не из таких бездушных дельцов, он глубокий, разносторонний и тонко чувствующий.  Уж как-никак было время разобраться.  Знаю, что он любит цитировать Фому Аквинского и Феофана Затворника, обожает настольный хоккей и музыку Сен Санса, а еще он разводит почтовых голубей и пишет никудышные стихи.»

  Потихоньку мы сменили тему разговора, посудачили о том о сем, о Сен Сансе и Фоме Аквинском, а потом он прочитал мне свои стихи. За всем этим мы не заметили, как стало смеркаться и принесли счет.
«Однако. Не слабо так погуляли. Кто бы мог подумать, что три бутылки Кьянти, две порции Мантильями со щечками теленка, и парочка филе миньон Прайм облегчат мой бюджет на двадцать тысяч целковых с копейками, и это не считая чаевых.
Кстати, сколько у меня там завалялось? Бог мой! На карте какие-то слезы. Совсем на радостях вылетело, что аванс придет только завтра к вечеру. Если еще и с наличкой такая же боль, то сегодняшний банкет получится за счет благодетеля. Отблагодарил называется.»
От предвкушения такого mauvais ton я мгновенно вспотел и, вытряхнув бумажник, спотыкаясь, пересчитал несколько раз купюры, которых по счастью оказалось точь-в-точь, чтобы избежать неловкой ситуации. Наверное, соответствующая гамма эмоций отразилась на моем лице поскольку, подняв глаза, я увидел лежащий передо мной конверт и сияющую участливую улыбку адвоката.
«И ты уже тут как тут, значит, со своим взносом. Кто б сомневался. Ну что ж, сейчас разберемся.»
Теперь, убедившись, что прочно стою на ногах, я уже мог позволить себе красивую мину.
  -Это еще что такое,- замахал на него руками я,-  Ну-ка давай- убирай свои деньги. И даже не спорь, сегодня твой праздник.  Если уж на то пошло, это не ты, а я тебя сюда затащил...
Адвокат примирительно положил руку на мое плечо.
- Не переживай, дружище, там вовсе не деньги…
- А что в таком случае?
- Да счетец один,- опустил глаза он.
- В каком смысле cчетец?
Немного опешив, я достал из конверта салфетку с обозначенной на ней трехзначной цифрой.
- В прямом. Сколько мы с тобой уже тут сидим? – постучал, по циферблату своих Картье адвокат, - Два часа. А время адвоката, как известно, его деньги. Короче, если считать по моей стандартной ставке, то с тебя еще двести евро. На посошок.

  От неожиданности я вытер влажный лоб салфеткой с гонораром адвоката за сегодняшний вечер, и проглотил горячую слюну.
"Что это было сейчас?... Неужели?...И ты, Брут? Не верю..."
Поймав мой ошарашенный, взгляд, адвокат, надо отдать ему должное, смутился и, как довольно неглупый и тонко чувствующий человек, сразу же сделал надлежащие выводы.
- Пардон, маху дал я сейчас что-то, - произнес он, откашлявшись, - Был не прав. Действительно, славно ведь посидели, душевно так, в удовольствие. Тем более ты и без того уже вытряхнул на меня прилично. Тысяч семь евро, не меньше...
- Десять тысяч, - хмуро поправил его я.
-Тем более. А я тут со своим... Давай-ка его сюда.
Неловко подмигнув мне, он забрал салфетку и, скомкав ее в шарик, метко запустил им в мусорную корзину.
  «Уф, - мысленно сделал глубокий выдох я, - Ну вот и слава Богу, одумался человек. Спишем инцидент на минутную слабость и напряжённый рабочий день.»
Кстати, дело тут вовсе не в деньгах,  а точнее не в них только. Просто очень не люблю разочаровываться в людях. Особенно в таких незаурядных, глубоко чувствующих и разносторонних.

  По прошествии минутной задумчивости, адвокат достал ручку и чирикнув что-то на новой салфетке, положил ее передо мной.
- Эх, грехи наши тяжкие. Так и быть, сделаю специально для тебя скидку, хоть оно, если честно,  и против моих правил. Пятнадцать процентов устроит?
Я смотрел на счет, а у меня перед  глазами, вместо него, словно живые, стояли несчастные  бодающиеся коровы.

- Разве  у меня есть варианты? - ответил я ему обреченно,  - Только давай-ка, если не возражаешь,  проведем зачет. Вычти свое из моего счета, ну из того, что я тебе на три сотни выкатил, помнишь? Кстати, мог бы и оплатить уже, третий месяц пошел.
- Ты это сейчас про то, как мне на прошлом заседании плохо стало что ли?
- Вот-вот.
У адвоката в тот раз гипертонический криз случился с удушьем. Ничего удивительного, работа  у него такая- напряженная, нервная, на грани. Тогда я быстренько купировал  его приступ на месте, не дожидаясь приезда скорой. Отработал по высшему... ну и заработал, само собой.
Для меня ведь такие медицинские манипуляции- проза жизни.
Потому что я врач…