Проклятая русалка

1

Лунный свет, мелкими чешуйками перебегал реку от берега до берега, прыгала играющая плотва, громко квакали лягушки соперничавшие в искусстве вокала с соловьями. На берег набегали небольшие волны, издававшие монотонно-мерный плеск. Над головой, разлитое ровно посередине бескрайнего неба, яркими звездами сияло молоко Млечного пути.

Старая, почерневшая от времени и постоянных сбросов в реку химикатов с местных заводов, русалка, выползла на скользкий глинистых берег. Осмотревшись, круглыми, большими как у тунца глазами, она разлеглась, раскинув руки, и уставилась на восходящую над серебрящейся рекой Луну.

Вся ее долгая жизнь прошла в этих водах, некогда прозрачных и легких, а ныне тяжелых от той химии, которой люди потчевали ее родную речку. Внебрачная дочь матери-русалки и какого-то заезжего купца гулявшего на берегу реки с цыганами, она была проклята водяным. Водяной отверг малышку, когда узнал об измене жены и до самой своей смерти не знался с русалкой. Более того, проклял ее, сказав, что не только ни один приличный водяной к ней не посватается, но даже леший и прочая нежить мужского пола будет обходить ее стороной до самой ее смерти. А если и зачнет она как ее блудливая мамаша от смертного человека, то родить чадо свое сможет только в соленой морской воде.

Мать проклятой русалки умерла через год после родов, будучи еще совсем молодой.
Было ей на тот момент около семидесяти лет, что по-русалочьим измерениям совсем немного, ведь век русалочий равнялся четыремстам годам человеческим, а то и больше. После смерти матери водяной прогнал русалочку в дальний омут. Там она и обитала до сего дня.

Русалки, в отличие от детей человеческих рождаются сразу готовыми к самостоятельной жизни. Молодая русалочка ловила пескарей и окушков, ела ракушек и улиток. Старый сом живущий в том омуте, обучил русалочку грамоте, по книжке сшитой из листьев желтой лилии. В той книжке, как помнила проклятая водяным русалка, было сказано, что все реки текут в соленое море и что в море тоже живут русалки, только одни более красивые, чем речные, ибо уже не одно поколение смешивают свою кровь с родом человеческим.  Вспомнив всю свою одинокую жизнь, проведенную в обществе старого сома да раков игравших с ней своими клешнями, русалка заплакала.

Горькая слеза, в которой отразилась полная луна, потекла по щеке русалки. Перепончатой рукой она быстро смахнула ее, поскольку русалкой она была пресноводной, а слеза – солено-горючей и сильно ранила ее кожу, оставляя на лице шрамы, словно к нему прикоснулись каленым железом. Плакать в воде было ещё ничего, но на суше это было сущей пыткой. Однако русалка ничего не могла с собой поделать. Нахлынуло. Опираясь на руки, отталкиваясь хвостом, она подползла к реке, и окунула лицо в воду, чтобы не было так больно. И только после того как успокоилась, вернулась на прежнее место. Луна тем временам поднялась, и ее холодный свет ложился на землю мягкими мазками, будто художник наносил грунт на полотно. В камышах квакали лягушки.  В траве на лугу  трещали кузнечики.

Вдруг, русалка услышала голос. Голос был человеческий. Старый сом научил ее понимать речь людей и говорить на ней. Бывало русалка, спрятавшись в камышах, подслушивала разговоры рыбаков да изредка забредавших в эти края влюбленных.
От тех слов, что мужчины говорили своим возлюбленным, сердце русалки начинало так сильно колотиться, что она ныряла глубоко-глубоко и оставалась там, пока сердцебиение не успокоится. Ей очень хотелось быть любимой. А еще больше хотелось родить маленькую русалочку или водяного и воспитать, отдав чаду своему всю любовь, которая только была в ней, всю нежность, всю ласку.
Голос, сначала доносился издалека, но с каждым мгновением приближался к тому месту, где замирая сердцем, перевернувшись со спины на живот, лежала русалка. Вот она уже начала разбирать слова. Тот, кто приближался, насколько она поняла, сочинял стихи.

- На землю льется лунный свет… Отличная первая строчка! – говорил некто приближающийся. – Вода струится, бликами сверкает… Нет! Вода не сверкает, а играет! Вода бликами играет. Итак:

На землю льется лунный свет,
Вода струится, бликами играет.
На дне песчаном водяной…

Что водяной? Что он делает на дне песчаном один? Утопленницу молодую обнимает! Да! Да! Да! – радостно закричал тот, кто приближался. – Утопленницу молодую обнимает! И еще раз все вместе!

На землю льется лунный свет,
Вода струится, бликами играет.
На дне песчаном водяной,
Утопленницу молодую обнимает.

«Он уже совсем рядом», подумала русалка и заползла в прибрежные камыши, откуда  аккуратно раздвинув стебли, наблюдала.

И вот, осиянный лунным светом показался он. Луна была такой яркой, что русалочьи глаза, которые ночью видят в два раза лучше человеческих, рассмотрели приближавшегося человека во всех подробностях. Высокого роста, широкоплечий, с курчавой русой головой,  прямым носом и полными губами перед ней остановился, глядя на водную гладь, сияющую лунными бликами, задумчивый мужчина в белой майке, джинсах и кроссовках. (Как называется человеческая одежда, русалке объяснил старый сом.  Когда  в омуте тонули люди, он всегда звал ее и объяснял «Вот это – то, а это – это!»).

Факт - что живут русалки долго и неспешно, и факт - что влюбляются они быстро, с первого взгляда. Да и тяжело ей было не влюбиться в этого поэта, неизвестно зачем ночью забредшего на дальний луг, где река, перед тем как изогнуться, завихрялась водоворотами.

Сердце русалки бешено заколотилось, она поняла, что влюбилась. В голове ее сразу созрел план, и она нырнула в реку. Раздался громкий всплеск. Поэт вздрогнул.

- Должно быть, щука гоняет плотву! – чтобы ободрить себя громко сказал он.

На дне, под корягой, русалка хранила самые дорогие свои вещи: книгу, сшитую из листьев желтой лилии, найденные на дне бусы из красных стеклянных шариков, деревянный гребешок с привязанным к нему, чтобы он не всплыл камушком, да пузырек, с магическим песком, доставшийся ей от матери. Песок этот, если его съесть, даже самого уродливого водяного превращал в красавца, а противную для людского глаза русалку – в девушку неземной красоты. Но его действие продолжалось всего лишь  один час, не больше.

Лучи лунного света пронизывали реку до самого дна. Русалка вскрыла пузырек, и, откинув голову назад, опрокинула весь магический песок в свой зубастый рот. Песок неприятно хрустнул на зубах, и в то же мгновение с русалкой начали происходить чудесные метаморфозы.

Ее тело вытянулось, хвостовая часть вначале разделилась, словно у нее стало два хвоста, а через мгновение оба хвоста превратились в длинные стройные ноги. Грязные всклоченные волосы стали длинными шелковистыми – на зависть любой красавице, безобразные кисти с перепонками между кривых пальцев стали изящными кистями пианистки. Глаза ее так и остались большими, но из  рыбьих они преобразились в человеческие со зрачками изумрудно-зеленого цвета.
Русалка оттолкнулась ногами от речного дна и, распугав сновавшую вокруг нее мелкую рыбешку, устремилась к поверхности.  Выбрав удобное место, она вышла на берег.

Поэт тем временем устав от процесса стихосложения, сидел, глядя на реку, туда, где столб лунного света, уходил в воду. Ему, вдруг,  послышался чудесный женский голос. 
Вначале он решил, что показалось. Но нет, он снова услышал слова:

- Ах, как же хорошо! Какая красота!

Поэт, громко сглотнув слюну, смотрел в том направлении, откуда доносился женский голос.

Кто-то выходил из реки на берег. Поэт остолбенел.

В столбе лунного света показалась девушка. Она шла  прямо на него. Ее широкие бедра двигались в такт ее шагов, тонкая талия отделяла нижнюю часть тела от  верхней, где слегка прикрытая русыми волосами вздымалась высокая грудь. Она было  обнаженной и казалось, что лунный свет пронизывает ее тело насквозь.

«Утопленницу молодую обнимает!», пронеслась в сознании строчка из сочиняемого им стихотворения.

Поэт сидел не в силах пошевелиться, а девушка приближалась, нисколько не смущаясь своей наготы. Она подошла вплотную к поэту. Он стыдливо опустил глаза. Она села рядом. Он уловил неземной аромат ее тела… ее духов…

- Сегодня так хорошо! – сказала она. – Полная луна и небо такое звездное. Я решила искупаться. Говорят, что после купания в такую ночь, тело долго сохраняет свежесть! Вы когда-нибудь слышали о таком?

- Я… я… я никогда не слышал об этом, - ответил он дрожащим голосом, чувствуя как начинает вибрировать его  тело и как сумасшедшее страстное желание любви волна за волной накатывает на него. И каждая последующая волна была мощнее и выше предыдущей.

Поэт поднял голову. Изумруды ее зрачков смотрели ему в глаза, рот был слегка приоткрыт, он вдохнул арматы земляники и мяты.

Она положила руку на его плечо. Ее губы приблизились к его губам. Его руки сами, как будто имея свой собственный разум, обвились вокруг ее мокрого тела… Трава под их спинами, была мягче пуховой перины, а звездное небо как легкая газовая ткань укрыло их от всего остального мира…

2

Когда все кончилось, они лежали и смотрели на звездное небо. Он все гадал, как такое возможно? А она, тихонько напевала какую-то песню на незнакомом языке.

- Какая красивая песня! – сказал поэт.

- Да, - отозвалась она.

- А что это за язык?

- Это очень древний язык. Люди давно  не говорят на нем.

- Откуда ты его знаешь? – он просунул свою ладонь ей под голову.

- Смотри, - вскрикнула она. – По небу движется звезда! Движется и не падает!

- Это спутник, - улыбнулся он, глядя на мерцающую точку, скользящую между звезд.

- Спутник? Что такое спутник? – спросила она.

- Это такой корабль. Звездный.

- Звездный корабль? Никогда не слышала о таком.

- Странно, - отозвался он.- Может, пойдем? Где твоя одежда?

- Давай побудем здесь еще немного, - она положила голову ему на грудь.

Он почувствовал запах какой-то болотной гнили смешанной с запахом протухшей рыбы.

- Откуда этот запах? Снова в реку был сброс, чтоб им неладно было! – выругался поэт. - Пойдем, отсюда. Запах отвратительный.

Она молчала. Ее голова лежала у него на груди. Он поднял голову. Она подняла на него глаза.

Освещенное луной лицо чудовища, с большими рыбьими глазами, полуоткрытым ртом и щучьим зубами смотрело на поэта.

- Ааааааа! – огласил заливной луг крик, исполненный ужаса.

Он отшвырнул от себя чудовище с темной кожей, растрепанными слипшимися волосами, вскочил, и кинулся прочь. Он бежал, как был – голый, раня босые ноги, делая гигантские скачки. Бежал, не оглядываясь назад. Бежал, оглашая луг безумным криком, а она смотрела ему в след и по ее глазам текли соленые слезы, прожигая на ее безобразном лице глубокие борозды.

Когда крик затих, русалка, скребя руками по сырой от росы земле, двинулась к воде. Луна катилась на запад, на востоке синевато-белой полосой возвещал о своем рождении новый день.

Уже через три дня русалка поняла, что беременна. В отличие от людей, племени русалок для этого не нужны ни УЗИ, ни тесты. В ее теле теплилась еще одна жизнь. Она это знала сердцем. Сердцем матери.

Русалка поспешила рассказать об этом старому сому. Тот долго морщил брови и шевелил усами. Наконец, пуская пузырьки воздуха, он сказал:

- Твое дитя не выживет здесь. Как только оно родится, оно тут же и умрет. На нем проклятье водяного.

Русалка вспомнила, как водяной крикнул ей, когда прогонял ее в дальний омут, что родить свое чадо она сможет только в соленой морской воде. И что маленькая русалочка или маленький водяной, ей рожденные, смогут выжить только в соленом море.

Русалка потеряла покой. С того дня она плавала по омуту от дна до поверхности, от одного берега до другого. Она искала ответ на вопрос что ей теперь делать? и как быть? Она больше всего на свете хотела иметь маленькую дочку – русалочку или сына-водяного. Ее сердце, в котором уже проснулся материнский инстинкт, рвалось на части. И снова старый сом пришел ей на помощь. Как-то вечером, после того как сом съел несколько лягушек и проглотил мертвую щуку плававшую на поверхности омута, он позвал русалку в ту яму, где обычно лежал после сытного ужина.
Она приплыла и смотрела на сома своими большими глазами, ожидая, что он ей скажет.

- Ты не захватила книгу?

- Нет.  Зачем она? – спросила русалка.

- Плыви, принеси ее сюда. Я знаю, как помочь тебе.

Русалка, в тот же миг, вильнув хвостом, скрылась в мутной воде и уже через две минуты вернулась с книгой.

Сом длинными усами принялся переворачивать зеленые листы.

- Вот, нашел! – воскликнул он. – Смотри и внимательно слушай!

Русалка подплыла к сому ближе и направила взгляд своих огромных глаз в раскрытую книгу.

- Запомни, Цна – речка наша впадает в Оку, Ока впадет в Волгу, Волга впадает в Каспийское море-озеро, а между Каспием и Черным морем есть секретная подземная река, о которой известно только обитателям вод. Люди о наличии таковой даже не подозревают. А в Черном море в бухте, что у выхода подземной реки,  на дне морском есть развалины античного города, там и обитают нереиды и сирены – твои родственницы.  Среди них твоя дочь или сын будут в безопасности. Путь туда не близкий и опасный.  И хоть плыть тебе придется все время по течению вниз, времени на него потребуется много. Я думаю, если ты немедленно поплывешь туда, то к весне доберешься. (В то время был июнь-месяц) Я могу нарисовать тебе карту, по которой ты будешь сверять свой маршрут.

- Рисуй карту! – вскричала русалка, сердце, которой начало бешено колотиться. – Я поплыву туда сейчас же!

- Постой, - вздохнул старый сом, - я не сказал тебе самого главного.

- Так говори быстрее! – русалка от нетерпения била по дну хвостом.

- Вода в море соленая. Если ты и доберешься туда, то жить там не сможешь. Ты умрешь в муках. Кожа слезет с тебя, и мышцы твои разъест соль. Глаза твои вытекут, и сердце твое остановится.

- Значит, я умру, если рожу ребенка в море?

- Стопроцентно! – тяжело вздохнул старый сом.

- А если я не поплыву туда, то останусь живой?

- Останешься, - пошевелил усами сом.

- А мой ребенок?

- Если ты не поплывешь в море, погибнет он. В силу проклятья водяного он не сможет жить в речной воде. Ему нужна вода соленая. Морская.

- Я сейчас, - воскликнула русалка и скрылась в водной мути.

Когда она вернулась, держа в руках свой гребешок с привязанным к нему камушком и бусы из красного стекла.

- Я знаю, что тебе всегда нравились эти бусы, мудрый сом. Прошу, прими их в память обо мне!

Она надела бусы сому на голову, отчего тот стал похож на царя с красной короной на голове.

- А этот гребешок, отдай бобрихе, что строит со своим мужем плотину чуть ниже омута. Пусть расчесывает свою шкурку каждый вечер.

Русалка положила гребешок на  илистое дно.

- Рисуй карту. Я сегодня же плыву в море!

Старый сом вздохнул, обхватил усом острую палочку и принялся чертить на листке желтой лилии маршрут.

Когда все было готово, он протянул лист русалке. Она взяла его своими перепончатыми руками, посмотрела, и резко развернувшись, чтобы старый сом не видел ее слез, крикнула:

- Прощай, мудрый сом! Не поминай меня лихом!

И не успел сом хоть что-то сказать, как русалка скрылась в речной мути, и лишь потревоженные ее хвостом морские стебли напоминали о том, что только что она была здесь. Старый сом закрыл глаза плавниками, впервые за долгие годы он плакал, плакал так, как плакал только в детстве.

3

К августу русалка добралась до Оки. К октябрю до Волги. Великая река встретила ее таким простором, о котором русалка даже не подозревала. Плыть ей становилось все труднее и труднее, так как ребенок развивался в ее теле. Ее живот заметно увеличился. Питалась русалка всякой мелкой рыбешкой и ракушками, которых собирала на дне. Заметила она, что стало сильно тянуть ее на водоросли, а ведь раньше на всякую речную растительность она смотреть не могла.

Бывало, что встречались ей местные русалки и водяные, но она старалась прятаться от них, а если такой возможности не предоставлялось, то сказав два-три слова, уплывала прочь. Те обескуражено смотрели вслед, так как в водном мире так не принято. Всем хотелось поговорить с ней. Всем хотелось узнать, кто она и откуда? Почему, будучи беременной, путешествует одна? Где ее водяной?

- Что за бескультурье! – возмущались русалки в Оке и Волге.

А водяные шушукались между собой.

- Она уже старая! Словно столетняя щука. Интересно, какой водяной на нее позарился? Он, вероятно, чтобы не краснеть за свою невесту, плывет где-нибудь позади нее.

И тараща свои выпученные глаза, высматривали  водяного. Но такового нигде не было видно, и вскоре об одинокой беременной русалке забывали. Тем более, что приближалась зима, а перед зимой рыба становилась особенно вкусной и жирной. И русалки с водяными принимались загонять целые косяки в густые водоросли, где сидела засада. Редкой рыбешке удавалось ускользнуть от острых зубов и цепких рук. Разве будешь долго держать в памяти встречу с бескультурной русалкой, когда такие аппетитные лещи и чехонь так и просятся в зубастые  рты.

К зиме русалка доплыла до Каспийского моря-озера. Вода в нем была соленая и она все не решалась плыть дальше. Но дни шли и, исполнившись решимости русалка, не смотря на ужасное жжение, поплыла по соленым водам в западную сторону, туда, где под водой был вход в подземную реку, ведущую в Черное море. К концу января, с облезлой кожей и без волос на голове, она добралась до входа в подземную речку. Она поймала большую рыбину, так как в подземной реке ничего кроме маленьких рачков не водилось и, держа ее под мышкой, нырнула в темноту подземной реки. Вода в подземной реке благодаря подземным источникам, впадавшим в нее, была менее соленой, чем в Каспии, поэтому русалка облегченно вздохнула, как только страдания ее немного уменьшились.
В сплошной темноте, царившей в подземном туннеле, она ориентировалась, ощупывая стены руками, часто натыкаясь на острые выступы и больно раня пальцы, плечи и голову. Когда в начале марта она вынырнула из подземной реки в Черное море. Она выглядела так, что даже старый сом не узнал бы ее. Кожа кусками свисала с ее тела, плавник на спине стерся, пальцы, лишившись острых когтей, кровоточили, а волос на голове вообще не осталось. Они были разъедены солью. Соленая морская вода с новой силой начала жечь ее плоть практически лишенную кожных покровов.
Превозмогая боль, русалка стала искать место, где могла бы родить своего ребенка. Она забралась в затонувшую баржу и расположилась в радиорубке. Там она поймала небольшого краба и, съев его, утолила голод. Русалка чувствовала, что вот-вот роды начнутся.

Был вечер. Она лежала на сгнившем полу, рассматривая тумблеры и переключатели. Вскоре стало темно. Боль внизу живота становилась невыносимой. Так прошла долгая ночь, а утром лишь только длинные лучи солнца вонзились в водную толщу, пронизывая ее до песчаного дна, у нее начались схватки. Сначала показалась голова с русыми как у поэта кудряшками, потом туловище маленькой русалочки. Мать помогла ей,  вытягивая из себя своими, уже облезшими до костей пальцами. Молодая русалочка было настоящей красавицей. Видно гены поэта были настолько сильны, что возобладали над генами безобразной русалки.

Русалочьи дети рождаются полностью сформировавшимися и готовыми к самостоятельной жизни как большинство обитателей глубин. Они даже говорить начинают сразу. Новорожденная русалочка, посмотрев на то существо, которое большими полными любви глазами смотрело на нее, спросила:

- Кто ты?

- Я твоя мама, - произнесла проклятая русалка.

Ее рот уже полностью лишился губ. Морская вода разъедала ее язык, но говорить она еще могла.

- Дочка моя, выбирайся отсюда. Плыви к развалинам старого города. Там ты встретишь своих. Там живут наши родственники. Верю, они не оставят тебя!

- А как же ты, мама?

- Я умираю, - ответила проклятая русалка.

- Поплыли вместе! – новорожденная взяла мать за руку и потянула.

У старой русалки оторвалась кисть.

- Плыви дочка! Плыви! Мне уже не поможешь! – голос русалки перешел на хрип. – Плыви, прошу тебя! И помни, моя любовь всегда будет с тобой!

- Я тебя не оставлю! – заплакала русалочка.

Старая русалка поднялась с пола и вместе с дочерью начала выбираться из радиорубки. Все ее плавники и чешуя на хвосте уже были съедены солью, вместо рук торчали  кости с остатками, словно обугленного мяса. Череп стал белым оттого, что с него слезла кожа и только глаза, большие, похожие на глаза тунца еще смотрели на дочь с любовью.

- Плыви, дочка! – прошептала проклятая русалка.

- Хорошо, мама! Только ты дождись меня! Я позову кого-нибудь на помощь!

- Я буду лежать здесь на дне, - пообещала проклятая русалка дочери.

Молодая русалочка,  заработав хвостиком и ручками, ринулась в том направлении, где был затопленный античный город. Там, по словам матери, жили их морские родственники. А на море тем временем начинался шторм.
Совсем обессилев, старая русалка больше не сопротивлялась морскому течению, которое тянуло ее к берегу, прочь от старой баржи…

После шторма по берегу прогуливался пятилетний мальчик со своей матерью. Он собирал выброшенных на землю ракушек, камушки с дырочками и разноцветные стекла, которые вода обточила за долгие годы. Вдруг, он увидел нечто безобразное. Какую-то облезлую рыбину.

- Мама! Мама! Что это? – закричал он испуганно.

Мать подошла к сыну и увидела на берегу непонятное существо, череп которого отдаленно напоминал человеческий. «Наверное, это дельфин или какая-то рыба, которую я не знаю», подумала женщина.

- Мама, смотри, в нем что-то шевелится! Может это краб? – закричал малыш, указывая на бесформенную тушу.

Мать присмотрелась, и верно. Сердце этого полуразложившегося существа еще билось.

- Пойдем отсюда, сынок! Не трогай его! Оно еще живое.  Вдруг, оно кинется на тебя!

Мать взяла сына за руку и потянула прочь.

А между тем, сердце проклятой русалки, любящее сердце матери, ударило в последний раз и остановилось.