Трения

Познакомившись с Испанией, начинаешь понимать отношение других европейцев к испанцам. В какой другой стране услышишь в теленовостях, что 36-летние мальчики отымели 18-летнюю женщину? Впятером. В подъезде жилого дома. Один из этих мальчиков - военнослужащий. А ещё один - жандарм. Именно он забрал телефон у той "женщины", когда компания уходила удовлетворившись.
   В приговоре двух судей, рассматривавших дело этой "стаи", на 140 страницах машинописного текста не обнаруживается признаков насилия, а только принуждение. Ещё один член суда, в своём особом 260 -страничном мнении, вообще не находит никаких признаков принуждения и объясняет всхлипывания жертвы, как возгласы удовольствия и наслаждения. Документально подтверждённые на видео заталкивания писек в загнутое тело, которое снимали "мальчики". Один из них повторил дважды.
   Испанская тюрьма - отражение испанского общества.
   - Любой педофил имеет в тюрьме такие же права, как и вы, - заявила мне психолог тюрьмы "Кастейон-2", когда я пытался выяснить секреты индивидуальной программы перевоспитания зэков.
 Хорошо, что только так меня оценила! Могла бы проценты моей психологической неполноценности посчитать. Как сделала одному из моих коллег. Он, проведя девять лет в заключении и семнадцать раз сходив в разрешённый отпуск, из которых возвращался без замечаний, на восемнадцатый, вдруг, получает отказ в этом отпуске, и резолюцию психолога, что "у заключённого наличествует 75% вероятность нарушения режима". За три месяца до освобождения!
   Зэки, у которых есть семьи по ту сторону забора и которым отпуск нужен как воздух, представляют собой желанную жертву для таких горе-специалистов, исправляющих клиентов тюрьмы.
   - Почему мне отказали? - вопрошает один такой сиделец у воспитателя, - Я уже выходил в другой тюрьме. Здесь я закончил курсы, был ответственным за уборку, участвую в конкурсах. Сейчас работаю распорядителем. Почему и за что мне отказали?
   - Да, - соглашается воспитатель, - Никто здесь не продвинулся так, как ты. Но в этом модуле не принято давать разрешения на отпуск.
   - Тогда переведите меня в любой другой, где я смогу выйти.
   - Перевести тебя тоже не можем. Ты работаешь хорошо и нам надо сохранять здесь порядок.
   Тут уж ничего не поделаешь. В тюрьме "Кастейон-2", если начинаешь делать что-то для тюрьмы, будь готов, что тебя за это же и зачморят. А если проступок совершишь нечаянно, по неосторожности или угодишь в подставу, то тебя вернут в "плохой" модуль, где будешь, среди наркоманов пытаться пройти наверх по второму кругу. Не всегда успешно.
   Не у всех хватает терпения при таком процессе перевоспитания, практикуемом испанской исправительной системой. У нормальных не хватает. Наркоманы, наоборот, довольны. Такие напряжения в земной коре приводят к землетрясениям. В тюрьме к дракам. Они, в большинстве случаев, носят испанский характер: покричали, погрозили, пообзывали и, иногда, помордобойствовали до небольшой крови.
   При участии в драке иностранцев ситуация меняется. В глаз могут ручкой ткнуть или какой-нибудь другой предмет не по назначению применить. Экс-советяне просто обозревают такие ристалища без желания вмешиваться. Но только до тех пор, пока не затронут кого лояльного. У меня уже вошло в правило составлять схему уязвимости для каждого идиота.
   У дебила-испанца цыганских кровей уже была рука в гипсе, когда он появился в нашем модуле. Сломал где-то в драке. Но дури и наглости ещё хватало в девяностокилограммовом теле. Быстро позагинал он соплеменников-наркоманов, задружил с арабами и начал приставать к нормальным людям. Сидим однажды, обедаем в столовой, когда он, двигаясь по проходу, вдруг бьёт стальным штампованным подносом, сидящего за столом зэка, которому осталась пара месяцев до освобождения. Набрасывается на него сзади, хватая за горло. Тут же налетают его приятели. Мои соседи по столу бросаются разнимать. Я не участвую в общей свалке, а запрыгиваю с другой стороны, избежав столкновения с отскочившими румынами. Беру обеими руками гипс, которым урод блокирует горло жертвы, рву лубок на себя и поворачиваю.
   - Ой! Рука! - орёт паскудный испанец и замолкает, потому что другой экс-советянин прикрывает ему глотку локтевым сгибом. С той стороны больше народа и нападавшего утаскивают от меня через стол и стулья, привинченные к полу. Прыгаю следом и сталкиваюсь с охранником, уже прибежавшим к месту. Показываю ему пальцем на атакованного, чтобы охранник не позволил ему вернуться. Мент кивает, и я склоняюсь к дебилу. Его удерживают на полу, он прижимает свой гипс к груди и даже не пытается сопротивляться, когда его поднимают и уводят двое других охранников, прибежавших по сигналу тревоги. В модуле воцаряется нервная обстановка. Многочисленные охранники курсируют между зэками.
   Я сталкиваюсь с одним из знакомых охранников. Именно он принимал меня несколько лет назад в этом блоке и объяснял мне, как правильно я должен себя вести
   - Что здесь произошло? - спрашивает он, - А то я опоздал к началу.
   - Придурка с гипсом не вздумайте вернуть, а то помрёт нечаянно.
   Охранник кивает и мы расходимся, но успеваю сказать, что напряжение ещё не снято. И сам в этом убеждаюсь, так как слышу крики и удары. Толпа разбегается в стороны и я вижу ещё одного нормального пацана, машущего ногами против явно не дружественной группы сторонников того идиота, которого увели. Как назло, рядом ни одного охранника. Слишком быстро успокоились или держатся в тени, выжидая.
   Зэк отбивающийся от троих, уже имеет порывы связок ноги. Попал в аварию на работе, ещё до попадания в тюрьму. Не раздумывая, прыгаю между ними. Нападающая сторона, привыкнув к тому, что я целыми днями спокойно гуляю в одиночеству по двору, шарахаются от меня и мне остаётся лишь заломить руку тому, кого я защищал, потому что ему уже "подорвало крышу". Снова прибегают охранники и уводят очередную партию нарушителей.
   Встречаюсь взглядом с одной девочкой-охранницей, жмущейся в углу и показываю ей пальцем наверх. Типа, всех в стойло. Она кивает, поворачивается к окошку, где маячит ещё одна охраняющая фигура и делает жест.
   - Поднимаются все! - оживает громкоговоритель. И уточняет, - Оба этажа вместе!
   Вот это правильно. Проще потом повылавливать кого надо из двухместных камер, чем здесь процеживать сотню.
   Моя камера на втором жилом этаже. Проходя мимо первого, опять встречаю знакомого охранника.
   - Не забудь описать это в твоей книге, - шутит он, не отрывая взгляда от зэков, разбредающихся по местам.
   - Обязательно, - откликаюсь, - А ты, при случае, скажи директору, что нельзя держать в этом модуле больше сотни идиотов.
   - Я уже говорил. Он меня не слушает.
   - Ну, тогда скажи, что это я ему советую. Он тебе поверит.
   - Скажу, - веселится охранник и я, приветливо махнув рукой, продолжаю подниматься по лестнице. Заканчивается ещё один из моих 4015 дней, отмерянных испанским судом за то, что я не вор и не убийца, не педофил и не насильник. Но, по-видимому, мне нужно перевоспитаться.
   Это был второй случай моего вмешательства в драки за три с половиной года, проведённые в блоке номер шесть тюрьмы "Кастейон-2" в деревне Албокассер провинции Валенсия.
   Хотя нет. Был ещё один момент, когда два цыгана попытались "наехать" на моего сокамерника-вегетарианца. Я перехватил их посреди двора
   - Куда идём, сеньоры?
   Сеньоры озадачились неожиданным интересом русского и, перебивая друг друга, стали объяснять мне, повышая голос, что тот сукин сын арабской национальности... Подождав, пока они раскалились до нужного уровня, шагаю к ним и, намеренно понизив голос, заставляя их замолчать и внимать, проговариваю.
   - А теперь закройте клювы, повернитесь и шагайте к тем дверям, если не хотите, чтобы вам гипс в санчасти наложили.
   Они так и сделали.
   Испанское общество - тоже отражение испанской тюрьмы.
   В это же самое время, в потузаборной свободной жизни, испанский шестнадцатилетний школьник забил насмерть камнями молодую женщину на окраине своей деревни. Позже участвовал в её поиске вместе с односельчанами и, когда было обнаружено тело, заявил в полиции, что убийца - его папа. К счастью для папы, полиция распутала этот "рекбус-кроксворд".
 Нам же в модуль добавили ещё больше придурков, чем было до драки.