Деревянные пули. Расстрел комиссаров

             Часть вторая. Глава третья.
                Расстрел комиссаров

            Вечером, двадцать шестого марта после вечерней проверки тюремщики, согласно полученным указаниям, ввели заключённых в комнату, предназначенную для свиданий. Пересчитали, всего было семнадцать человек*. Остальные, перечисленные в секретном списке, не были вызваны, так как оказались тяжелобольными. В число больных попал и Степан Иванович Гудим. Осмотрев худых, грязных, в оборванной одежонке комиссаров начальник японского гарнизона на ломаном русском языке произнёс:               
        - Ваши взяли в плен семнадцать офицеров императора. Мы ведём вас в Сахалян в качестве заложников.
        Один из комиссаров выкрикнул:
        -  Зачем?
        Полковник объяснил:
        - Вы напишете своим, чтобы те не стреляли наших офицеров.
        – А дальше?
        - Мы вас будем менять.
        – Как вы задумали нас обменять? – спросил всё тот же комиссар.          
        Остальные смотрели на японцев с недоверием.               
        Полковник жестом подал своим солдатам непонятную для русских команду. Японские военнослужащие достали из карманов сладости, развернули фантики и стали толкать конфеты заключённым в рот. Комиссары конфеты выплюнули. Тогда полковник принялся объяснять:               
         - Вы напишете письма, наши солдаты бросят их на дороге. Ваша разведка найдет, и будет сообщать в штаб.               
         Заключенные успокоились.
         Под усиленной охраной красных вывели за ворота тюрьмы и погнали в сторону стрельбища.
         Комиссары смекнули, что все заверения японцев являются обманом. Стали упрямиться. Обезумевшие заключённые ложились на дорогу и отказывались идти дальше. Неподдающихся уговорам - подымали тыкая штыками. По прибытии к месту назначения, колонну остановили у огромной ямы.
         Начальник разведки Токинори Сигэру хорошенечко запомнил, как выглядит комиссар здравоохранения. И когда двух впереди стоящих комиссаров повели на расстрел, выхватил из ножен меч, крикнул фельдшеру:
        - Иди ко мне!
        Он уже настроился отсечь жертве голову, вот только приговоренный молниеносно сдёрнул полушубок и произвёл прыжок. Руки у Вшивкова оказались развязанными. Комиссар ударил офицера в живот головой. Самурай, по инерции разрезав мечом воздух, навзничь упал в сугроб. Прокопий Егорович, прыгнул через него, бросился между растерявшимися японцами и через несколько секунд оказался за кольцом конвоя. Сопровождающие открыли беспорядочную стрельбу. Спешно организовали погоню. Только попытки преследователей были тщетными. Они потеряли беглеца из виду.

        *С. Шумилов, Я. Шафир, А. Семенченко, И. Семенченко, В. Шелковников, А. Чумак, Г. Шемякин, И. Шестаков, Л. Белин, Н. Воробьёв, П. Зубок, П. Вшивков, Г. Мельниченко, Н. Поспелов, М. Хабаров, Е. Федин, В. Повелихин.
 
        Начальник японской разведки в ярости. Выстроил подразделение цепью и приказал прочесать ближайшие окрестности. Вшивкова найти не удалось. Поскольку Прокопий Егорович воспользовался опустившейся на землю темнотой и притаился в сугробе. В это время ещё один комиссар** у самой ямы развязал себе руки, сильно ударил полковника и бежал. Правда, ночью на улице Загородной он был замечен патрулём, ранен и убит прикладами. А вот комиссара здравоохранения,*** несмотря на все принятые меры по его поиску, не нашли. Начальник японской разведки в расстроенных чувствах, в поздний час, отправился в госпиталь проведать Кешу Косого.
 
                *  *  *
          
         После провала по захвату Шишовой, слушая рассказ начальника контрразведки Васильева о смерти ещё трёх агентов,  Кеша Косой даже не поинтересовался тем, кого подпольщики убили. Слишком был занят своей раной, так как ранение было серьёзным. Хорошо хоть майор японской разведки похлопотал, и его определили в иностранный госпиталь. Японские доктора обходительнее, качественнее лекарства, вот только питание своеобразное, в основном рыбные блюда и рис. Но за деньги решить можно любую проблему. Кеша своей женщине выдавал определённую сумму, разумеется, каждый раз различную, в зависимости от необходимости покупок, та беспрекословно все поручения выполняла. Проститутка ради Кеши даже от ночных работ отказалась, тем более денег Косой выдавал достаточно. Кроме этого, агент контрразведки пригрозил её упрятать в тюрьму, если узнает об измене. А хозяина борделя, китайца, если тот не уследит за женщиной, обещал расстрелять.               
        Когда начальник японской разведки, после описанных выше событий прибыл в госпиталь, Кеша постарался успокоить Токинори Сигэру, утверждая, что Вшивков не очень опасен. Пытался объяснить, в чём заключались обязанности комиссара здравоохранения, что он к побегам заключённых из тюрьмы непричастен. Внимательно выслушав,   японец все-таки продолжал настаивать, что бы Косой, не смотря на ранение, приступил к работе. Белогвардейский контрразведчик колебался. Поскольку лучшие помощники Косого были убиты анархистами. Близкий друг и покровитель, атаман Амурского казачьего войска Иван Михайлович Гамов на данное время практически полностью свои полномочия передал Кузнецову. Из этого следовало, что ему, Кеше Косому, необходимо выждать. И контрразведчик стал бы выжидать, если бы его не беспокоило одно обстоятельство, - он не успел обменять полученные за поимку Мухина   деньги на золото. Вот этот фактор и повлиял на решение белогвардейского контрразведчика, Кеши, в конце концов, дать согласие майору через три дня приступить к своим обязанностям.

        ** П. Зубок.
        *** Прокопий Егорович Вшивков четыре месяца скитался по селам Амурской области, пока не попал в партизанский отряд. Его укрывали крестьяне сёл Бессарабки, Петровки, Прядченки и Евгеньевки.               
               
                *  *  *

        Косой ещё не приступил к своим обязанностям, - подлечивая рану в госпитале, а в областной тюрьме Хрунов, не имея даже опыта сыщика, напал на след человека подпольщиков и об этом сразу же доложил  Гудиму. Степан Иванович попросил Хрунова показать этого работника тюрьмы. Для этой цели, он впервые решил выйти на прогулку, после долгой болезни. В прогулке ему не отказали. Увидев этого надсмотрщика, сразу же узнал его. Это был парень двадцати пяти лет, который во время Советской власти служил в Свободном секретарём военкомата, а при белых по решению штаба подпольщиков поступил надзирателем в благовещенскую тюрьму и дослужился до должности старшего надзирателя. Из благовещенского подполья только двое, Янисов и Тимошов, знали настоящую фамилию агента. Им был бесстрашный революционер по фамилии Наумов.