Цикл Дом, в котором осталось детство. Дом бабы Ани

     Баба Аня была одним из самых необычных персонажей моего детства. Она, как и мы, жила в городе Николаевске-на-Амуре. Только в частном доме по улице Пионерской недалеко от перекрёстка с Владивостокской (если встать к Владивостокской улице спиной, а лицом к центру города, то с левой стороны). Сам дом был небольшой, оштукатуренный и белёный известью. Перед домом не было ни палисадника, ни забора – он примыкал к углу дома. На окнах были ставни и наличники белые с голубым узором.
     Баба Аня была личностью яркой, колоритной. Была она то ли дальней родственницей, то ли дальним родственником был её муж, которого я уже не застала в живых. Доподлинно сейчас уже никто сказать не может. Но бабушки по маминой линии с ней активно общались и приглашали на праздники. За глаза мои родные называли её «Петриха» (от фамилии Петрова).
Это была среднего роста полная женщина. Круглолицая с иссиня-чёрными густыми длинными волосами, собранными на затылке в узел.  Черты лица у неё были крупные, чёрные брови и ресницы, яркие тёмные глаза и яркие же губы, нос картошкой. Было в ней что-то явно цыганское. Она говорила громким сочным голосом с хрипотцой, смеялась открыто и со вкусом, курила папиросы «Прима» и гадала на картах. А ещё она постоянно материлась, что было неотъемлемой частью образа.
Дочь Петрихи с мужем и двумя детьми жила в квартире в нашем же подъезде выше этажом.  Дочь бабы Ани была взрослой женщиной с удивительно правильными, прямо-таки, точёными чертами лица, волосы тёмные, но не такие как у базы Ани, она собирала в пучок. Мне казалось, что она похожа очень на актрису Валерию Заклунную – тот же овал лица, брови в разлёт, но только выражение лица у неё всегда было каким-то очень уж суровым. У них с мужем была дочка и сын. Дочка Аня была года на 4-5 нас старше, а сын Серёжа ещё её старше. Он был высокий, широкоплечий и очень похожий на мать. А Аня была очень похожа на бабушку. Волосы тоже были как у бабы Ани чёрные и волнистые. Вообще она была очень похожа на цыганку. Но с их семьёй мы никогда не общались – здоровались только. И лишь с Анюткой мы общались немного, как и с другими старшими девочками во дворе.
Когда мы с сестрой гостили у прабабушки, она, бывало, брала нас с собой в гости к Петрихе. Прабабушка Мария (мамина бабушка) жила буквально в 2-3 кварталах от неё в доме по улице Школьной.
Сначала мы шли квартал по улице Школьной до Владивостокской вдоль старого винзавода (за высоченным забором виднелось здание старой постройки уже даже не красного, а какого-то линяло-розового цвета с пристроенным огромным - в высоту здания - бочкообразным резервуаром). Потом квартал по Владивостокской в сторону Амура снова вдоль винзавода, но по другой стороне улицы, так как дощатый тротуар был только вдоль частных домов. Поворот на лево и немного проходили по Пионерской.
     Чтобы попасть в дом, надо было войти через калитку во двор, выстланный досками. А потом через входную дверь мы попадали в большую комнату, которая, как во многих частных домах, совмещала кухню и прихожую. Справа на стене висела вешалка, которая задёргивалась шторкой. Посреди комнаты, как будто деля её на 2 части размещалась печь. Слева от неё была кухонная зона с буфетом, большим круглым столом у окна и табуретками. На столе стояла какая-то посуда, обязательно – пепельница, лежала пачка папирос «Прима» или «Беломор», а также книга или журнал.   У стола присаживались бабушки и начиналась беседа.
Посмотреть на гостей выходила совершенно шикарная сибирская кошка. Крупная белая с рыжими и чёрными пятнами и огромными ярко-зелёными глазами. Она не давалась в руки, мы её не трогали, но любовались.
     Прямо от входной двери мимо печки коридор вёл в большую комнату. Справа – напротив печки - был вход в маленькую комнату. Там мы были пару раз, когда к бабе Ане приезжала внучка из Хабаровска.  Пол в этом коридоре был удивительным образом вогнут вниз полукругом (видимо дом так просел), на полу был постелен длинный полосатый тканный половик (что интересно - когда снаружи смотришь на дом, то видно, как в одном месте точно так же проседает и крыша).  Пробежав по половику, мы попадали в зал, где слева был вход в ещё одну комнату, это была спальня и нам там делать было нечего. Над дверными проёмами во все комнаты висели шторы. Кажется, что на входе в зал шторы были из плотной ткани оранжево-коричневого цвета. В зале, конечно, были диван, телевизор, цветы на окне. Но это как-то даже и не помнится особо. Ведь самым интересным местом, безусловно, было трюмо. Там на полированной поверхности, отражаясь в зеркалах, стояли потрясающей красоты фарфоровые фигурки животных и людей. Конечно, нам запрещали их трогать! Но пока никто не видит мы с сестрой осторожно поднимали их одну за другой и рассматривали. Там были рыжие собачки, пятнистые котята, девушки в красивых нарядах  и ещё много разного. Я в детстве категорически не понимала, зачем в доме нужны игрушки если ими нельзя играть и уж тем более, зачем такие игрушки взрослым. Но у взрослых было своё мнение на этот счёт.
     Обменявшись новостями и обсудив всё, что хотелось, бабушки звали нас пить чай, оторвав от созерцания красоты во имя её сохранения.  И вот, напившись чаю и попрощавшись с бабой Аней и её кошкой, мы отправлялись с бабой Машей к ней домой.