Высокое место

               
                ВЫСОКОЕ МЕСТО
                (рассказ – воспоминание)
 Ещё ненаписанное живёт в тебе и, до поры, не тревожит, не беспокоит. Приходит время и это – изнутри, начинает тревожиться, сучить ножками и стучать деревянными молоточками по твоей голове. И ты хватаешь ручку, карандаш или начинаешь тарабанить по клавиатуре. Так - что-то начинается, и мы позволяем себе, называть это творчеством.   
     Давно я хотел написать про ту историю, которая торчала на языке, мельтешилась между извилинами в голове и всегда казалась мне почти неправдоподобной и нелепой для такого - высокого места. Видимо более интересные были дела, ради которых тратил своё время.
     Курительной комнаты в проектном институте, где я трудился, не было – курили в коридоре, у окна. Куришь, думаешь о чём-то, о своём – главном и скучном.
     Знакомый мне человек шёл мимо. Знакомство шапочное, служебное – разговаривали пару раз. Как не знать его – одного из наших заказчиков, начальника строительной конторы по работам в Кремле.
      Борис Караев (фамилия и имя - вымышленные, может, дай-то бог, жив ещё). Видно - что-то ищет. Спрашивает:
 - Не подскажете, где кабинет директора?            
Пришлось объяснить, где сидит наш директор. Он посмотрел на меня, курящего, вытащил пачку сигарет с зажигалкой и закурил. Стояли, курили. Он – «Мальборо», я – болгарский «Опал». Даже цвет дыма разный.   
  - Мы, кажется, знакомы? – спросил Караев.
  - Пересекались…
  - Не подскажите, где тут ГИП… (главный инженер проекта) и он называет мою фамилию. Помнится – от неожиданности я сказал не то, что хотел:
  - Давайте, докурим…
  Он посмотрел на меня более внимательно и со смехом сказал: -
  - Не будем валять дурака – я тебя, хоть и не сразу, – узнал. Есть разговор.
Тут я понял – пришли по мою душу. Наши институтские в Кремле много работали, но для меня там, слава богу, дел не было. Пока докуривали, я понял – он человек занятой, мог бы и по телефону меня пригласить к себе. Я б не отказал. Предложил:
  - Раз, ты уж здесь, зайди сперва к директору? Потом - ко мне, а то как-то не ловко получается…
   - Тороплюсь. Без разрешения директора, заберу тебя на час- полтора, не более. В машине поговорим, мой шофёр отвезёт тебя обратно. Идёт? 
 - Идёт.
      В машине поговорили. Никакого конкретного содержания не было. Было только одно – необходимость решить один вопрос. Какой вопрос, Караев так и не сказал:
  - Тебя необходимо согласовать. Я позвоню.
Меня ещё так открыто не согласовывали. Все согласования и разрешения с доступом на закрытые объекты проходят в закрытом режиме, а тут в лоб – «тебя согласуют». С утра он позвонил:
  - Привет. Паспорт при тебе?
  - При мне.
  - Пойдёшь на Дзержинку. Не в само здание. Адрес по телефону называть не буду – ваши институтские там много раз бывали. Расскажут тебе. 
Я знал фамилию генерала, который занимался строительными делами по Кремлю, и номер отдела. Коллеги рассказали со всеми подробностями.
       Охранник посмотрел мой паспорт, позвонил по внутреннему телефону. Пропустил меня и сказал куда идти.
       У генерала совсем небольшой кабинет и письменный стол скромный, и сам он вежливый и приветливый, в штатском – пригласил присесть. Повертел в руках, полистал мой паспорт. Пошелестел бумагами на столе. Внимательно, ещё раз оглядел меня: -
  - Вам необходимо пойти на Старую Площадь, подъезд номер (он назвал номер подъезда и двузначный номер внутреннего телефона). Представитесь там по телефону. 
Не спрашивать же у генерала, в чем суть вопроса. Я понял, что ответы на мои вопросы получу только на месте. Какая-то жуткая государственная тайна. Каким боком я к ней прислонился? Всё же спросил:
  - Завтра с утра? 
  - Нет, нет – прямо сейчас. Я туда позвоню.
По дороге, никак не мог придумать, по какому вопросу меня гоняют по инстанциям. У моих коллег было всё проще. Только потом понял, что до меня никто из наших коллег там не бывал – нужды там не было в строительных делах. Место там – чисто инженерно-техническое.   
На Старую Площадь я шёл совершенно пустопорожний – никаких мыслей в голове не было. Никаких откликов - извне, никакого отзвука – снаружи. Пришёл к тому самому подъезду, позвонил по внутреннему. Оттуда коротко сказали:   
  - Сейчас за вами придут.
С верхнего этажа спустилась женщина и, не доходя до охранника, велела ему пропустить меня. Тот даже паспорта моего не посмотрел.    
       Хозяина и его кабинет описать не могу – не помню. Конкретного разговора опять не было – краткое наставление куда и как идти. Куда постучать, может позвонить нужно было – не помню.  Про место рассказывать тоже не стану, так как никакого значения не имеет. Возможно, оно и по сию пору существует, и выполняет своё предназначение. Опять я наивно спросил:
  - Завтра, с утра?..
  - Зачем откладывать. Прямо сейчас.
На моих часах полуденное время - как-то быстро всё происходит. И мои наивные желания перенести эту непонятную для меня действительность на завтра, не сбываются.
      Они меня слишком торопят, я по-смешному, поддаюсь и участвую в этом.
Они меня не контролируют – выходит я, чудик, сам это делаю. Нет уж! У меня есть право на обед.
     Спустился в метро на Ногина и вышел на Лубянке – тогда станция метро «площадь Дзержинского». Напротив сверкал витринными стёклами «Детский Мир». И это было только началом для человека, сбросившего с себя, на короткое время, иго трудовых обязанностей.
      Тут я чуть было не потонул, как корабль, перегруженный воспоминаниями. И этот «Детский Мир» был тем же, как и в то далёкое время, время неразберихи в наших семейных отношениях, и мы даже жили порознь. Но день рождения дочери никто не отменял – и я, как зелёный кузнечик, скакал по этажам, выискивая подарок для моей маленькой девочки. Наконец, нашёл ярко-красную курточку её размера. Это была большая удача – дочь и теперь часто вспоминает ту, свою детскую, радость.
       Постоял, без удовольствия, у кафе на углу площади и улицы им. 25 Октября, теперь – Никольской. Там, если повезёт, можно было пивка попить.
Однако, быстро сообразил, что после кружки пива, от меня будет разить, как от беспробудного пьяницы. Я-то шёл к высокому месту - пиво отменялось.
       Никольская – такая значительная, такая короткая – от Лубянки до Красной площади, такая узкая, кажется, что в плечах жмёт. А сколько на ней всего для меня.
      На правой стороне улицы, всякий раз, дабы я не забывал его, ждал меня бывший ресторан «Славянский базар». Ни ресторана, ни базара в ту пору не было, а ещё раньше – совсем давно, помещение ресторана было отдано новому детскому музыкальному театру Наталии Сац. Помещение не большое, скорее маленькое для музыкального театра. Сцена - тоже маленькая, нет оркестровой ямы – оркестр располагается в первых рядах зала. Здесь я минут пять покурил и повспоминал. Здесь, когда-то плотно, материально плотно, познакомился с настоящей классической музыкой. Звук – сильно материален.    
       Как, хорошего знакомого главного дирижёра музыкального театра Виктора Михайловича Яковлева, меня провели и посадили, в оркестре на крайнее кресло справа. Оглушённый, я тогда дотерпел до перерыва. 
       На левой стороне Никольской, чуть наискосок, - «Художественный салон». Золотое время для хобби, - для тех, кто писал маслом, потому как, если сказать рисовал, можно обидеть миллионы художников.
      Большинство таких московских магазинов на салон не тянули – слава богу, но давали, что нужно. И этот был - маленький магазинчик – по обеим сторонам от двери – прилавки с милыми женщинами продавщицами. Сюда заглядывали и профессиональные художники. Иногда, если повезёт хоббистам, здесь выкидывали на продажу дефицитные масляные краски, типа красный или желтый кадмий. Чаще, чем в других салонах, здесь можно было купить кисточки – щетинку для масла, белочку для акварели, и грунтованную картонку под масло. Все краски были в дефиците, все, включая белила ультрамарины, охры и земляные подольские. Краски были недороги.
      Никольская заканчивалась ГУМОМ. Пройду мимо него и его общественного туалета.
      Я знал куда идти дальше – наискосок через Красную Площадь, где с утра и до вечера никогда не иссякала очередь в Мавзолей.          
      Пришёл куда нужно. Зелёные ворота скромно не заявляли о себе свежестью зелени. Скорее наоборот. В воротах дверь с маленьким окошком. 
     Дал о себе знать. Маленькое окошко в двери открылось, я отдал туда свой паспорт. Окошко с моим паспортом закрылось. Ждал недолго. Дверь открылась – меня впустили и встретили. Было понятно сразу – этот человек здесь главный начальник. 
      Он повёл меня в двухэтажное здание: -
  - У нас тут обычное тепломеханическое оборудование.
Оборудование действительно обычное, но в образцовом состоянии. На дворе лето, поэтому часть оборудования не работала. Чисто, всюду красивые горшки с цветами. Убедившись, что произвёл впечатление, начальник спросил: -
   - Чайку попьём, или сразу - к делу?
Пришлось подумать о том, что наконец-то узнаю зачем я здесь:
   - Лучше – к делу.
Вышли во двор, отгороженный от основной территории Кремля внушительной стеной, похожей на кремлёвскую. Начальник подвёл меня к бетонному углублению в земле метров на два, может больше, диаметром метра в четыре. На дне - небольшой бетонный фундамент с торчащими из него анкерными болтами. Несколько удивлённый, я полюбопытствовал: -   
   - Там необходимо установить какое-то оборудование? Так это теперь не ко мне! 
   - Хорошо бы так, - проворчал он: - но с этого фундамента сняли устаревший компрессор, а нового ещё не поставили.
   - Не поставили для Кремля???
  - Нет, - он поспешил меня успокоить: - поставка зарубежная.
  - ФРГ, наверное?
 Он с укоризной посмотрел на меня за излишнее любопытство. Начальник был прав. Спросив разрешения покурить, я задымил. Мы помолчали. Наконец-то он сообщил мне – для чего я здесь:   
    - Нужен сжатый воздух...
У меня на языке, похабным образом, завертелся ответ – я, дескать, сжатый воздух не произвожу, но вместо ответа, спросил сам: -
   - Зачем в Кремле сжатый воздух? Может для пневмопочты?
   - Пневмопочты здесь никогда не было.  Зачем – могу сказать. Скоро во Дворце Съездов предполагается большое мероприятие…
Не утерпел:
   - А им, участникам мероприятия, зачем сжатый воздух?
Не обращая внимания на мою иронию, продолжил:
   - На улице лето, жара. Необходимо включить кондиционеры, а там автоматика на сжатом воздухе – пневмоавтоматика.
Его пояснение меня сразило. Я стал прокручивать в голове – где и когда, при каких обстоятельствах мне приходилось встречаться с пневмоавтоматикой. Так и не вспомнил про встречу с таким зверем. Всё же вспомнил – когда учился в институте, там был небольшой курс автоматизации производства – с зачётом. Вот там-то и упоминалась пневмоавтоматика, как отжившее прошлое. А тут и где – во Дворце Съездов, построенном не так уж давно. Я проглотил язык, сумев только сказать:
   - Нужно подумать…
Думать там не о чём было. Предложить можно было только одно – другого не было. Очень примитивное и смешное для такого - высокого места. Но жизнь бывает выше всяких высоких мест. Оказалось, - не так просто, на том самом высоком месте, снять со своего языка такое простое решение.  Решение -  «подумать», в той ситуации, наверное, было правильным.
        Верен девизу – «все дела делаются с утра», следующим утром я позвонил Караеву. Как ни странно, он был на месте и, опередив меня, спросил: -
  - Надумал чего?
  - Надумал! Ты и без меня знал, что можно предложить? И генерал, думаю, знал, и тот начальник в Кремле – все знали. Вы ведь все хитрожопые – кто-то, наш институт, скорее всего, годится на эту роль, ну и я…
Я хотел было продолжить, затеянную свару, но он пресёк это просто: -
  - Да ладно, кипятиться! Говори, что предлагаешь?
  - Предлагаю решение «Бинома Ньютона» в виде передвижного компрессора на колёсах, типа того, от которого мужики с отбойными молотками асфальт курочат, чтобы новый положить, особенно, это хорошо – зимой, в мороз. Передвижной компрессор типа «ЗИФ». Может теперь новые выпускают, но что-то не видно.
  - Думаю – пойдёт. Нужно с генералом согласовать. Компрессора эти шумно работают. Как вот с этим вопросом, не знаю.
  - Этот вопрос частично можно решить, если двигатель внутреннего сгорания поменять на электродвигатель, но это не по моей части.
  - Я тебе позвоню.
В тот же день Караев позвонил. Уж больно быстро всё шло и в голосе слышалось удовлетворение:
  - Генерал согласен на твоё временное решение. Рисуй…
То ли тон меня возмутил, то ли его фамильярность взорвала меня, разумеется, и то, что «временное решение» теперь моё - личное:
  - А ты мне, в мой клювик, как заказчик, положи: технический паспорт компрессора, план территории с местом куда вставить тебе сжатый воздух и письмо на имя директора! Тогда будем, как ты изволил выразится, рисовать!
Похоже, он сильно разозлился:
  - Ну ты тоже не наглей. Письмо получишь, технический паспорт я тебе доставлю, а план территории с подробностями тебе никто не даст. В примечаниях к чертежу напиши – сжатый воздух вставить в задницу Караеву.
  - Так и сделаю. 
Тут он вдруг стал очень ответственным человеком:
  - Давай без шуток. Мероприятие, которое намечается во Дворце Съездов – дело государственное. Сегодня же доставят тебе паспорт и письмо. Работа срочная!
Не дожидаясь технического паспорта, набросал схему. Стало ясно – кроме подробной схемы с данными из паспорта и спецификацией на необходимые материалы и запорную арматуру, я ничего более представить не могу.      
      Письмо и паспорт доставили не мне, а в приемную директора института – мелкая месть. Оттуда – мне, с резолюцией директора – «проект выполнить».
Проект выполнили, сдали Караеву, институт получил оплату. Эта история навсегда ушла из моей жизни. Никто меня больше, по этому вопросу, не беспокоил.   
      Года через полтора-два, мы с Караевым снова пересеклись по работе. Я не преминул спросить:
  - Как там компрессор – работает? – уверенный в отрицательном ответе. Ответ был, к моему сожалению, совсем другой:
   - Пашет… А что ему сделается?
Я был обескуражен. В такое поверить было невозможно!
     Не зря сказано: «нет ничего более постоянного, чем временные сооружения».
Всё же, куда приятнее было бы узнать, что безобразное сооружение, которое я из-за безвыходности положения, начертил – удалено, а там, где должно, установили современную автоматику. 
                Цфат. 08.2022г.






  -