Гл. 12. Плач Венечки о всех обездоленных и закланн

               Глава двенадцатая 
               ПЛАЧ ВЕНЕЧКИ О ВСЕХ ОБЕЗДОЛЕННЫХ И ЗАКЛАННЫХ
               

Такая вот полоса пошла у Вени.
Творческая.
Такой период.
Чудненький.
Со снами о насекомых, занятых революциями.
С бухгалтерией, бесовской.
С куклой, учителкой «мландших» классов в звании экзекутора Шестой Экспедиции Собственной Его Императорского Величества Канцелярии.
Конечно, можно подумать, что Веня спятил.
Да нет, господа.
Просто Веня исследовал российскую реальность во всём её многообразии,  как можно ширше, с включением ваще всех живых организмов в колесо истории. Разве не правильно? И не ток живых, заметьте, но даже мёртвых. И даже подобий и тех, и других. Отсюда куклы (как пособия в лекционной работе у Вени), собственно статуи, муляжи и чучелы.  Те ж насекомые, как следствие настырности живописца, социальной его проницательности и принципиальности. С того, кстати говоря, и чеплялся гнус к Вене, с того ж, должны сказать, и прочие разные происшествия, которые происходили с живописцем. Ну и конечно, нужно заметить, Веня путешествовал (умственно) не только вширь, но и вглубь исторических пластов, настолько глыбоко, насколько вообще можно. Материю проницал умственным взором, до ядра земли доставал. Отседова – наличие в лекциях  Вени сатанов. Вишь, от центра земли, от самих подошв Люцифера в Орёл  сатаны подымаются. Как некий результат – некая трансцендентная (тайная и незримая) составляющая Вениных  изысканий. Энта незримость (с привкусом пикантности) придавала объёмность и вследствие оной особую достоверность лекционному материалу. Общая картина делалась донельзя объективной. Объективность ж она завсегда много чудесней и самого вдохновенного вымысла.
В самом деле.
Как это, удивлялся Веня, что подсчётом бесов (натуральных), то есть доходов и расходов их, зачастую занимается не какое-то там мелкое учреждение ( как выяснил Веня, логически к чему пришёл, см. главу о бесах), но сама Общероссийская Считальная Палата, учреждение донельзя высокое и респектабельное. Ну надо же! Столь основательное заведение и, противу всяческих утверждений, что эт суеверия,  инспектирует, официально, работу бесов (то есть как начальников)  и даже самых крупных, поскольку самые крупные из начальников, по исследованию Вени, они и есть самые что ни на есть крупные  бесы. Понятно, что столь высокое учреждение занимается  протчей разной статистикой, тем же учётом хвостов, копытцев и рожек. Случается, нередко и зачастую, что сами разные всякие учреждения и предприятия  выставляют у себя на своих сайтах платёжные ведомости бесов-начальников с указанием не только зарплат, но  и премий, которые им назначаются. Как б хвастают, какие они у них высокие. Мильоными цифрами  выставляются. Грят, государство,  обязывает выставляться.  Для прозрачности. Поскольку оно же, мол, государство, денежку отпускает. Мы же только распределяем. Понятно, понятно, кому и сколько.  Чем выше премии и зарплаты, тем выше, - эт очевидно, - бесовский статут. Выходит, - (Веня тут обладал железной логикой) - самые  представительные из лукавых сидят в правительстве (как имеющие самые высокие зарплаты). Эт и есть дьяволы, сатаны и шишиги (шишиги - подчинённые министров, иначе говоря - сатаны, которые помельче).  Для верности, чтобы не ошибиться, «хто есть хто»,  Веня на всякий случай сличал между собой зарплаты и должности, прочие всякие там   наградные листы, которые тож  выставляются, опять же, на соответствующих государственных  порталах. И убеждался: всё правильно. Самые высокие показатели (вообще достижения) у самых  верхних. Больше того. Сатаны – официально, как б даж   в обязательном порядке  – награждаются. И конечно, преж всего – самые высоко должностные и высоко зарплатные из начальствующих, они ж (напомним, как установил Веня и энто уже не подлежит сомнению)  сто процент бесы. Осподи! Бесы-то! – представляются даж к званию ероев России!..  Ужас! Но, правда, за особенные разработки, столь особенные, что секретные. Потому и Звёзды им вручаются секретно. Чтобы не уходили за границу, секреты то. Да и  разговоров чтобы  лишних не было. За что и с чего. Представишь, публично, без объяснениев, к награде то, нельзя ж объяснения давать, за что то есть. Так и скажут, ни за что представляют. Такое, мол,  перевёрнутое, такое шибанутое государство. А не понимают, что у государства не то что своя, не то что бесовская, но объективно - железная логика. В соответствии с логикой тайно и награждаются. Всё по уму. С того Веня спокоен. Ни на каких не на головах стоит государство. Ногами в землю упирается.  Прост пятки Люцифер подбивает. Да и то:  Веня знает. У Вени свои источники. Знает Веня за что поощряются. За то, что бесы. Ладно… Чего не бывает. И всё ж… Веня пребывал как б в непрестанном и непреходящем удивлении. Даж в ступоре. В целом… Как ж суеверно российское государство!  Наскок  оно почитает нечистых! 
Н-да…
Такая полоса пошла у Вени
С энтими самыми бесами.
С насекомыми.
С куклами…
С изготовлением и представлением скульптурному собранию Няши, личности во всех отношениях, конечно, незаурядной (по всем параметрам), но которая для чего-т арестовала статуев.
Правда, черт-те что.
Итогом и апофеозом Венечкиной лекционной деятельности стало пение на дудочке…
Да.

Напомним. Веня давно обещался смастерить свистульку.
Но всё было недосуг.
И только когда Веня заглянул в бездны…
В человеческие.
Через ту же лекционную деятельность.
Когда осознал всю меру божьих, с одной стороны, с другой, дьявольских потенций в человеке…
Ту же его насекомообразность, как б эт сказать, согласно Вениным же, пусть и шкодливым, проекциям и построениям.

Открыл всю подноготную человеков.
Когда Веня ощутил весь ужас человеческого существования.
С его смертным сознанием…
Мало естественным, но искусственным и насильственным  прерыванием жизни, совершаемым одними над другими человеками, ему же подобными.
И что это сделалось работой для человеков – убивание... Убивание и истребление человеков.
И что вся история…
Это одно прерывание.
Одно истребление.
И убивание.
Только тогда Веня принялся за работу.
По изготовлению дудочки.

Напомним. Ещё раз.
Пением дудочки Веня чаял созывать души закланных.
И как б утишивать их.
Чё ни чё, плоть она тленна, души – бессмертны.
Всё и дело в человеческих душах.
Ибо, вне сомнения, много раз убеждался в том Веня (просто на личном опыте) и, опять же, в полном согласии с логикой внутренних рассуждений, а также философических, в том числе и богословских, построений, - души, человеческие, не умирают. Неуничтожимы сии экзистенции! Сии духовные сгустки! Непостижимы и убийственны их вибрации!

Веня слышал.

Всех замученных и закланных.

Правда, всё существо Венино при размышлении его о человеках корчилось и содрогалось!

Весь Веня, случалось,  цепенел от возмущения (на каинов), с одной стороны, с другой - от сострадания к человекам.

В камень превращался Веня.

Ибо, несть числа им (если говорить о душах, это же миллиарды и миллиарды), тех, которые будучи уже как тысячи лет убитыми,  всё ещё, то есть тысячи лет,  ропщут, мечутся и мучаются (будучи убитыми), и даже, чем далее, тем громче и жалобней, тем горше стенают их души, тем невыносимей стенания их для человеческого слуха (здесь, на земле, понятно, для тех, кто способен их слышать).

Веня же слышал.

Сделаем паузу.

Что же… В виду причины этой, Веня, случалось, и даже нередко (как мог, так и спасался)  затыкал себе уши. Теми же ватными шариками.
Иногда для крепости и плотности затычек капал сверху немного теплого воску прямо с зажженной свечки в уши, отвернув для удобства голову набок, то есть, чтобы не обжечься. Бывало же, что одевал шапочку, шерстяную (Муся связала), аккуратно так натягивал… И все равно  слышал несчастных. Тогда Веня наглухо закрывал окна и двери. И даже подпирал их брусом. Так, на всякий случай. Рамы ж у Вени и всегда были наилучшим образом законопачены.  И всё одно невмоготу было Вене.  Души надрывались в безмолвии.
 
Не знал Веня, что и от безмолвия можно  спятить.
От стонов сих, несмолкаемых, от слёз их, бесслёзных, от стенаний, безгласных, от воплей, вертящихся на отрезанных языках, безъязыких! 
Нет ничего страшнее сей немоты, немоты, которая вопияет!
Ну не мог Веня вынести всех  сих стенаний и воплей, так чтобы разом, всех этих неприкаянных и не утишенных, не отмщённых,  всех юродивых и блаженных, всех безумцев, по безумию чаявших жизни и даже царства небесного на земле, получивших же – в лоб пулю, нож в спину, верёвку на шею, кто что – тысячами и мильонами.   

И перепонки под затычками у Вени, так казалось Вене, что - лопались!
Бессонницей мучался Веня от великого, от неизбывного, от общевселенского горя!
Не спал Веня!
А только засыпал, как души,  оне – слетались к голове Вениной. Как бабочки! Толклись над глазницами у Вени. Садились к нему на ресницы.  Шуршали. Никли. Припадали к глазонькам Вени, к Веничкиным векам.
Бабочки ж, известно, есть души умерших.
Припадали и затихали.
И плакали.
Но так, чтобы не потревожить сон Венечкин. Тихо-тихо… Понимали ж, что нужно отдохнуть Вене. От его великих страданий. От его Вселенского горя.
Иные, обнесённые  крепом и трауром, смыкая крылышки и замирая, превращались в тени, как бы прячась и истаивая за вуалями. Иные ж, напротив, не в силах, верно, превозмочь одушевления, то есть в виду присутствия своего рядом с душевной субстанцией Вени, расправляли крылышки, взмахивали ими, так, как если бы раскрывались цветами (верно, от дыхания Вениного) и вспыхивали (Веня даж ощущал в воздухе лёгкий жар от их пламени), вспыхивали и  переливались на ресницах глаз  у Вени  лёгким дымом, мелькали и порхали над Веней тихим сиянием, как бы оным обвевая живописца. 
«Живы, живы», -  шептал Венечка, просыпаясь и  дивясь столь чудному метаморфозу, столь яркой перемене во внешности душ, можно сказать, прелестному перевоплощению их.
«Красавицы, психеи!» - умилялся Веня.
Но право же, но что за собрание?
Возможна ли столь редкостная, завораживающая глаз картина,  которая б составилась из сей вот ветоши, то есть вышибленных, вылетевших из человеков душ? Как это, что сии печальные странницы, гонимые по свету, колеблемые ветром, палимые солнцем,  дрожащие от хлада (ну чисто цуцики), как что сии убогие и сирые уподобились бы столь волшебным созданиям?
Возможно, отвечал Венечка.
Возможно, возможно…
Ах, это были над головой у Вени, господа, сияния убитых восторгов, нерастраченных; очарований юных, подбитых влёт; томлений (как свечечки задутых) молодого духа; блеск и солнце молодых упований… Се был  пыл и огнь, жар и снег, сон и гипноз наитий и озарений юных, божьего  вдохновения  и слёз, слёз любви, переливающихся  на крыльях у бабочек светом и шелком.
Это они собирались в такое вот собрание, в такой букет, от…  И вот что, значит, за сияния над землёй, которые нет, нет и случаются!.. Вот что за свет в голове у Вени…  О, какие бабочки, какие  душички летают над головой у Вени! Какие  парии слетаются на свет к Вене.
О! Когда бы можно было перевести сон в явь!..
Что же, что же…
С некоторых пор Веня и впрямь начал мастерить дудочку. Мастерить и  и свистеть в неё, пробуя звук.

Много перебрал Веня разного рода сопелок, флейт и свирелей.  Немало загубил дерева, изготавливая изделие. Ивы, бузины, орешника, клена, черемухи, крушины. То есть, чтобы найти соответствующий материал, подходящий для душ. Каких только не долбил  дырочек. По глубине, ширине и расстоянию меж ними. Каких только не выскабливал изнутри трубочек полостей (иные ж выжигал), даже с извивом, чтобы богаче и душевней получалось пение. Мундштучков для губ с дюжину настрогал, с таким, не косым, но фасонистым,  гм, витиеватым срезом… Вначале, надо сказать, использовал простые из  обожжённой глины свистульки, ярко раскрашенные и облитые лаком,  в виде птички там, райской, петушка или курочки, а то и коровки, но свист получался холодным. Использовал даже водяные свистульки. Но свист выходил взахлёб, чересчур твёрдым и звонким. Так перешел на дерево, на живой, «человеческий» свист.  И вот всё чаще садился на постамент рядом с Николаем Лесковым (сочинитель не возражал, ему нравилось Венино пение) и  дул в полую тросточку, перебирая по дырочкам пальцами, то открывая, то умеряя доступ воздуху, меняя длительность и высоту «свово» дыхания и соответственно углубляя душевность, мелодичность и приятственность пения. Иногда выходило достаточно жалобно.  Случалось, красиво. Бывало, трогательно. Даж душу щемило.  Глаза щипало. Фигуры заслушивались. И вот, значит, нет, нет, и замечали:  как ток начинал свистеть Веня, над головой у Вени тут ж появлялись лёгкие ореолы, паче того сияния – определено, эт души слетались.
И состраданием напитывались статуи.
Фигуры женского роду плакали.
Обо всех обездоленных и закланных.
Так рассказывал мне Веня.
Так, говорил, печалями наполнялись сердца каменные и умягчались.
И вместе - гнев на каинов, которые загубили все энти души, переполнял статуев. 
Случайно ли, что подъялись?...

В самом деле, где, когда и с кем это было, чтобы фигуры (из камня то) приходили в движение…
Самоходом.
Соскакивали с постаментов.
Будучи немыми, обретали дар речи.
Это что же такое нужно сделать? Чтобы камни заговорили! До чего же нужно довести сограждан?!. До какого каления!
Непостижимо.
Это ж как постараться, чтобы камни ходили! Нигде ведь не ходют. Ни в одной стране мира. А у нас, от, в России, в Орле, попёрли! Стронулись с мест, пришли в движение сами; истуканы!

Господа! Не пугайтесь! То есть, ежли очнутся - в гробах - мёртвые!
В самом деле.
Взойдут из земли!
И  пойдут на живых!
Одни…
Другие ж – на тех же мёртвых (каинов).

                *** 

Ибо, не по одному Орлу, а по всей земле, не только что русской ( Веня, в принципе,  думал о всей Вселенной, и иначе не мог и не умел, так уж устроена душа русская), то есть, если брать в абсолюте - (у России ж своя лепта, свои взносы, вычтите сии проценты из перечисленного ниже, занесите в наш родимый, в кровный поминальный свиток и ужаснитесь) - не перечесть же всех ограбленных и убитых - за так, ни за что, ни за понюх, как говорил Веня, начиная с первочеловеков, того же, убитого Каином Авеля.
Право же.
Не сосчитать всех закланных и обездоленных, всех забитых…
Как первомученик христианства Стефан, камнями.
Распятых на кресте…
Тысячами и тысячами тысяч душ.
Как был распят Иисус (принявший распятие за его же и распинавших).
Не перечесть всех замученных, всех распятых и закланных…
Повешенных, обезглавленных,  зарубленных, заколотых, всех пыточных, четвертованных, вздыбленных, колесованных, разорванных (между постромок), растянутых между опор до вывихов в суставах, до лопающихся связок и жилок, с содранной заживо кожей (чулком), вывороченных наизнанку, распиленных, раздробленных, поджаренных, утопленных, сваренных, надутых посредством мехов и запечатанных (початками кукурузы в анус и паклею в рот), посаженных на кол (как в России) или на бамбук, который прорастал в живом теле (как в Индии и Китае),  запоротых бичами, батогами и палками, далее прикладами и шомполами, затравленных собаками, загнанных в леса, в торфяники и болота уходить заживо в землю,  завязших по топям, засосанных трясинами, с раззявленными горлами, с задушенными криками.
Не перечесть всех задавленных (под копытами), затоптанных (буйволами и кабанами), насаженных (на рога бычьи), отданных на съедение (диким зверям), спущенных в воду (рыбам и крокодилам), брошенным на укусы гадам (змеям и паукам), на склёвывание хищным птицам (с предварительным вспарыванием брюха), на изгрызание  - крысам (с поставлением раскаленных клеток с тварями  на живот мученикам с выходом,  единственно возможным,  вглубь брюха), на источение - насекомым (человеками ли?) с помазанием плоти мёдом и благовониями для привлечения тех же насекомых (муравьёв, комаров, мух, ос, слепней) с последующим роением вылупивших личинок  (тут же  и  заводящихся в человеке)  в чреве,  кале и крови.
Господи! 
Не сосчитать всех заживо погребенных – (в землю), заточенных и замурованных (в стены), закатанных (в асфальт и в бетон), растворённых (в щелочах и солях, с глаз долой), изрубленных на куски (для выноса и сброса тела в мешках и пакетах в водоёмы, колодцы и выгребные ямы, в шахты и отвалы), всех   снесённых в подвалы, запрятанных в подполы и погреба, и поныне из под камней вопящих, из под земли, из под воды.
Не сосчитать всех  запаленных, сожженных заживо, тайно, в ночи, по одиночке и семьями.
И было время, когда горела под ногами земля. И когда она плавилась.
Русские жертвы… Русское заклание…
Ещё не развеялся дым от пожарищ Гражданской.
Ещё не осела земля, искореженная в Отечественную.
Через сотни лет,  а всё не остыла зола  от гарей, в которых самозжигались – тысячами – русские староверы за «древлее благочестие». «Огненное причастие»…
Пепел ещё стоит в воздухе…
Не сосчитать и тех, горевших на инквизиторских кострах под европейскими небесами. Не счесть безмолвно кричащих на площадях и стонущих в  пыточных камерах  со  свинцовой ватой,  с серными тампонами в ушах, с хрустящими и шелестящими (и по сю пору) от раздавливания прессов косточками, крошащимися и сыплющимися, завивающимися от углей и раскаленных печатей по живой плоти дымом – в трубу, через вытяжки иезуитские, - к Господу…  Привет испанской инквизиции!
Не перечесть всех тех, посаженных «святыми» отцами  на «стулья Иуды» с башмаками для поджаривания стоп,  заключенных в железные платья («саркофаги дев») для стискивания плоти, растянутых и  «уснувших» на «кроватях мертвецов», поставленных в стойла на «вилки еретиков»  под оросители с расплавленным свинцом.
Вот их инструменты, палачей-инквизиторов – зубчатые клещи для сплющивания и вырывания тестикул, палицы в форме бутонов, вводимых в вагины и анусы и раскрывающиеся в оных железными лепестками,  лапы с когтями («испанская щекотка») для вырывания мяса,  машинки  для выворачивания человеков наизнанку, молоты для ломки, прессы для  раздавления костей, блочные устройства и системы тросов для вывихивания и растяжки  суставов, жил и тех же костей,  рогатины, пилы, котлы для варки еретиков. 
И несть числа, приёмам и способам пыток и умерщвлениям человеков, всем чинам и категориям смерти, придуманных для человеков - человеками ли?..
О, оглянитесь на себя, человеки! Содрогнитесь хирурги и палачи!

Не перечесть же всех подвинувшихся умом и спятивших, превращённых в зомби, подобно манкуртам;
всех «залеченных» зельями и снадобьями;
умерщвленных ядами (цианидами, мышьяками и ртутями, вытяжками из  клещевины, спорыньи, кураре);
всех подсаженных – этносами и народами - на травки: мака и коки, конопли, магических грибочков – мухоморов и псилобициновых.  (При династии Цин угасла, целиком, китайская цивилизация, подсаженная британцами на опиум); 
не перечесть всех свихнувшихся от растительных и синтетических галлюциногенов: морфия, героина, кокаина («белый ужас»),  ЛСД, «винта», «крэка»,  «экстази», и несть числа наименований наркотической заразе, производимой человеками,  не счесть всех зашедшихся в ломках  и  судорогах, умерших от передозировки, - сознанием, опять же, помрачались – разом -  этносы и  народы, разом и вымирали.
Не сосчитать всех инфицированных - искусственно и намеренно - в порядке государственных (о, Господи!) - опытов по изготовлению дьявольских препаратов, по созданию биооружия, причём на площадках (покарай их, Господи!) ведущих государств мира,  в лабораториях и на полигонах нацистской Германии, Японии (отряд 731), США, Великобритании, СССР...
(Что же, так и есть… Оглядываясь назад,  можно сказать: Ты вернул им сторицею, Господи. Ты разрушил их. Но не все…  Что же ты тянешь, куда смотришь, Господи? Или Ты сбился со счёта?..)
Не перечесть же, не сосчитать  всех, заражённых взятыми от мышей и крыс,  от чумных блох, от тифозных вшей, впрыснутых с гноем (со скотомогильников), забранных из человеческих трупов, выращенных  в бульонах, всех  (намеренно ) инфицированных  чудовищными патогенами, стократ усиленными в лабораториях  – спорами сибирской язвы, штаммами бубонной чумы и оспы, рикетссиями сыпного и палочкой брюшного тифа, плазмодией малярии, вирусом геморрагических лихорадок –Эбола, Марбурга, Ласса и пр.,  вибрионом холеры,  возбудителями лепры и гепатита, туберкулёза, бруцеллеза, энцефалита, сапа,  сифилиса, СПИДа, etc;
Не сосчитать всех травленых химией…

Травленных - боевыми газами – хлором и фосгеном, цианидами и горчичным газом (ипритом) на полях Первой мировой войны, пораженных сотнями, тысячами, и - сотнями тысяч сделавшимися инвалидами (первые массовые опыты по применению газов).
Миллионами -  умерщвленных в газовых камерах и печах Освенцима (Аушвица), Майданека, Дахау, Треблинки, Собибора, Бухенвальда, Равенсбрюка… Не перечесть одних лагерей смерти, тысячами расставленных по Европе.
(Нацисты уничтожали евреев, цыган,  русских препаратом, которым травили насекомых («Циклон Б»). Других, правда,  дешевым и заурядным  угарным газом. Газ поступал в камеры от танков, работающих на дизеле, по выхлопным трубам).

Начали с человеков.
Перешли на твердь, держащую человеков.
В другом месте… В другое время...
Не всегда получалось у каинов убивать человеков...
Сжигали землю, по которой ходили человеки.

Вьетнам.
Вынужденное отступление.
У народа, взявшего в руки оружие против американцев, в виду  американской технологической мощи с её тотальным применением авиации,  был только один способ выжить. Спрятаться  в джунглях. Вьетнамцы так и сделали. Больше того – они ушли в землю. Не в переносном, в прямом значении слова.
По сути это был фантастический способ, чтобы выжить  – превратиться человекам в крыс и мышей, перейти хомо сапиенс в разряд землероек, уподобиться  семейству кротовых (напоминаем: длина тела мышек: от 5 до 21 см; вес от 9 до 170 г.; предпочитают увлажнённые, но не заболоченные почвы, лёгкие для рытья; прокладывают под землёй сложную систему кормовых и жилых тоннелей,  согласно академическому энциклопедическому словарю).
То есть буквально…
Это были сотни и тысячи километров узких подземных кротовьих ходов и коридоров, казарменных и складских ям-погребов (оружие, боеприпасы, продовольствие, прочее имущество), к тому же набитых под завязку змеями, сколопендрами, пауками, москитами,  муравьями и – трупами самих человеков, с удушающим запахом, непереносимым зловонием, тошнотворным существованием в смертоносной среде, насыщенной тучами болезнетворных бактерий  и микробов. Там и так  они жили –  годами - военными подразделениями, семьями и деревнями.
Как крыс же, как гнус, американцы выковыривали, выкуривали, выкомаривали   человеков из подземелий.
 Закачивали внутрь боевые газы (нервно-паралитические, удушающие, кожно-нарывные)… Заливали норы напалмом. Поливали из ранцевых и механизированных огнеметов. Подрывали огневыми фугасами. Обкладывали минами, в том числе «жидкостными», способными проваливаться в землю. Сжигали фосфорными,  фугасными,  термобарическими бомбами.
И даже просвечивали землю (в инфракрасном излучении).
Не помогало.

Американцы сожгли джунгли, в которых человеки прятались.

Ни много, ни мало.
Ядохимикатами.

То есть по  всей территории государства…
Наверное, американцы спятили.
Наверное, из ума выжили.
С человеками воевали безумцы.

Вот их инструменты…
Изобретение двадцатого века…
Универсальный убийца – «Агент Оранж». Смесь дефолиантов и гербицидов плюс  диоксин - яд мутаген ( самая страшная на земле форма - 2-, 3-, 7-, 8-ТХДД, в сто пятьдесят тысяч раз сильней цианидов). Для летального исхода человеку достаточно дозы в 10-6 грамма на килограмм веса. Это даже невообразимо, насколько ничтожно.  Жуть в том, что форма эта применима к любому из существующих  на земле живых  организмов -  человеку, растению, насекомому, любой живой клетке, которая если не гибнет, то мутирует.
Распыляли не тысячами, десятками и десятками тысяч тонн, поливая джунгли, болота и топи, убивая и заражая сушу и воды, леса превращая в кладбища. Листья сворачивались. Джунгли  превращались в угли. Деревья в стоячие трупы. Животные, человеки и звери, птицы, грызуны, насекомые гибли. Не оставалось даже колючек. Выжившие свихивались. Живые мутировали в уродов.

Земля обнажилась.

Оставалось вскрыть землю (невозможно ж поднять её), вскрыть, перерыть разом и всю, по всей территории государства, выпотрошить и просеять, чтобы достать сражающихся землероек.
Дабы оставить на поверхности сита одни эти странные существа…
Не было такого гигантского сита, такого лотка, такой гигантской промышленной драги… Чтобы всех и разом пустить по конвейеру на дробление, на промывку хлором и цианидами…
Проще… Уморить существа… Голодом…

В самом деле. Там, под землёй, человеки не могут питаться одними личинками…
Или червями.
Им требуется рис, сладкий картофель, плоды папайи (хлебного дерева)…  Оттуда, с земли…
Деревья же не растут вверх корнями, чтобы  человекам срывать плоды под землёй и питаться ими ..

Связками 33-тонных бульдозеров, так называемым «римским плугом», амеры срезали плодородную почву…
Взрывали плотины и дамбы, ирригационные сооружения, дороги, мосты, разносили инфраструктуру. 
Когда бы могли, снесли бы всю землю.
Чтобы не плодоносила.
Мало было дефолиантов.
Мало Оранжа.
Заражая ядовитыми реагентами облака, щёлочами и кислотами –(кислотные дожди) - поливали посевы и пастбища (плантации бананов, папайи, кокосов, гевейи, мангровые леса, сады и огороды).
Напалмом сжигали сельские фермы, деревни, базы и склады с запасами продовольствия.
Заодно с человеками.
Человеки выгорали…
Растения, животные, сам воздух…
Поясним. Напалм… Ещё одно изобретение двадцатого века… Сбрасывали в баллонах, бочках и баках. С самолётов и вертолётов.  Липкая смесь с температурой горения в полторы тысячи градусов, прилипающая ко всему, что есть, мертвому и живому, к человеку тоже, намертво, не содрать, ни залить,  сжигающая его заживо, без избавления…
Что человеки, когда выгорал от напалма металл… Выгорало всё, что на земле существовало,  что было на ней живого и - мёртвого, с кладбищами…   
И ещё одно новшество. Нельзя не упомянуть. Термобарические бомбы. Это когда над землей (и в ней, если есть щели) в мгновение выгорает воздух, создаётся абсолютный вакуум и у человеков разрываются лёгкие. Как  и у мышек. Трахеи у насекомых.
Три с половиной миллиона боевых вылетов…
Четырнадцать миллиардов килограммов «химии» и  боеприпасов… В общей сложности эквивалент взрывной силе 640 сброшенных на Хиросиму бомб, с тем же пролонгирующим вредоносным действием вроде радиации.
Что в остатке?
Лунный пейзаж. Кратеры. Руины. Пыль и пепел.
Мало кто знает: в горсти земли живут миллиарды (!) бактерий, который перерабатывают камни и глину в живородящий гумус.
Земля была убита и сожжена с бактериями.
Не рожала и не плодоносила.
Трава не росла… Скоту питаться было нечем…
Земля превратилась в пустыню. 
Вода сделалась ядом.
После американцев птицы  во Вьетнаме не пели. Они умирали в отравленном воздухе. Останавливались в полете и падали.
Исчезли насекомые.
В водоёмах пропали рыбы.
Вымерли рептилии.
Твари, которые выжили, переродились.
Крысы (здоровые) сделались чумными. 
Клещи заразились вирусами.
Человеки же превратились в уродов.
В этой войне люди мало,  что гибли, они – миллионами – умирали - в агониях, сутками, неделями, годами, в корчах и судорогах, будучи покрытыми сыпями и свищами, такими кровоточащими, гноящимися и гниющими кусками пораженного химией мяса.
Дети у выживших рождались с мутацией.
Не перечесть всех слабоумных, о Господи, всех обезображенных и безобразных, всех превращённых в чудовищ, всех уродцев и калечек, с расщепленными позвоночниками, с мозгами в мешочках,  со сплющенными и искривлёнными костями (сколиоз), недоразвитых, безруких, безногих,  безглазых, безносых, яйце- и двухголовых,  сросшихся ( брюхами, стопами, головами, сиамские близнецы), с волосами вместо ногтей,  со слепыми  лицами,  как запеченный картофель, с лицами наоборот, слепо глядящими со спины… Ползающих, бегающих (семенящих), как паучки, прыгающих, как блохи… Без обоняния, без слуха, без иммунной защиты, будучи поражены химическим СПИДом.
Паучки  появлялись сотнями тысяч… Миллионами…
Вот всё, что породил Левиафан.
Что дали миру люди так называемого Нового Света…
Что явила миру сверхцивилизация…
Америка – это страна людей?
Нелюди населяют Америку.
Бесы вселились в Америку.
Каины топчут Америку.
Страна с головой и хвостом Левиафана.
Чего же Ты ждёшь, Боже?!.
Чего медлишь?..
Покарай Левиафана, Господи!
Убей его!

Так говорил мне Веня.
Так вопиял Вениамин Иванович.
Но далее.

Земля Вьетнама, выжженная и убитая Левиафаном -   не более чем концентрированное выражение той жути и ужаса, которые  ждут всю планету.
Уже не нужно ядерных бомб.
Достаточно химии.
Заурядных неорганических (минеральных и синтетических) удобрений. Плюс, само собой,  дефолианты и пестициды, яды, которыми «лечат» растения, ну и -  среду их обитания (жучков, паучков, вплоть до микробов, - попросту, изводят их, заодно с человеками, с человеками, обречёнными на мутации, с мутациями – на гибель – как человеков).

Земля закидана химией.
Такими тихими бомбами.
В миллионы единиц Хиросим.
Процесс движется в геометрической прогрессии.
Планету завалят ядами.
Земля уже  отравлена. Уже превращается в пыль. Плоды превращаются в камни. Вот наше будущее…
Минерализация планеты. Утрата гумуса.  Холодная цветущая планета – без витаминов и ароматов.
Тихий ужас… 
Цена минерализации… Плата за удобрения…
Сверхприбыли транснациональных компаний и корпораций.(монополий).
Плоды цивилизации и сверхурожаев.
У человеков станут выпадать зубы…
Цветы уже превращаются в яды.
Пыльники (нектарники) в цианиды.
Уже гибнут пчёлы.  Массово. На целой планете.
Далее по списку… Вымрут птицы. Исчезнут насекомые. (Как во Вьетнаме).
Опылять ( те же цветы) будет некому… Да и нечего…
Земля превратится в пустыню.
Живые деревья заменятся пластиковыми.
На гидропоне.
Обычные продукты – трансгенными. Деревянными. Без вкуса, без (повторимся) ароматов и витаминов.
Человеки с неизбежностью и неотвратимостью превратятся в мутантов, мутанты – в уродов. Буквально. Вчитайтесь в античные мифы, помяните античных чудовищ - химер и гарпий, освежите в памяти гаргулий, андрогинов, суккубов и инкубов средневековья, посетите Петровскую кунсткамеру с заспиртованными эмбрионами  - о двух головах,  с одним глазом (циклопия),  с шестью пупами, хвостатых, приплюсуйте детей Вьетнама, Кореи, Лаоса, Камбоджи (смотрите выше), - вот она - проекция человека будущего.
Наконец, регуляторы роста растений. Биостимуляторы для животных. Антибиотики, которыми накачивается птица, рыба, скотина. Вакцины от птичьего и свиного гриппа, etc… Ежегодные десятки миллиардов тонн угарного газа, поступающего на планету по выхлопным (из автомобилей) и печным промышленным трубам. Земля – тот же Освенцим.
С молоком матери мы напичканы химией.
Бессмысленны все антидоты.
Видение или грёза?..
Тотальный иммунодефицит.
Мы обречены на вымирание.
На превращение (от рождения) в пыль, вначале – в падаль.
Тихий  мертвящий человеков  сценарий.
Тихий тотальный апокалипсис.

Прогресс движется по экспоненте…
Мы же (в своем сочинении) поднимаемся  по спирали. Возвращаемся по кругу - к биооружию. Всего сразу не скажешь… Но нечто нужно…

Что там скифские лучники, обмакивающие стрелы перед полётом в гниющие трупы или в экскременты больных. Что там отдельные трупы (вследствие эпидемий), которые император Фридрих Барбаросса подкидывал итальянцам в колодцы (1155 г.), что те, зараженные чумой человеческие останки, которые  золотоордынский хан Джанибек забрасывал посредством катапульт в осажденную  им Кафу (Феодосию, 1495 г.). Что там пушечные ядра, которые поляки обмазывали слюной бешенных собак, испанское вино для итальянцев с кровью больных проказой,  что одеяла, пропитанные вирусом черной оспы и отправленные в дар индейским вождям благородными британцами (18 век)… 
(Двумя веками прежде испанец Кортес сознательно (!) выкашивал империю ацтеков Мексики черною оспой. Той же оспой, завезенной на континент европейцами и применяемой в качестве оружия,  были уничтожены  цивилизации майя и инков в Северной Америке.  Народы покрывались язвами…)
И тем не менее… Семечки… 

Вторая мировая война…
Апофеоз военных биотехнологий – фарфоровые бомбы, японские, начиненные насекомыми и грызунами, для сбрасывания на города с самолётов. Изделия,  начиненные  чумными крысами, стадами блох, колониями вшей, в проекте - полчищами энцефалитных клещей, армиями малярийных комаров. 
Это как если бы забрасывались в города тысячи и  даже десятки тысяч трупов, которые бы летали, ползали, прыгали и кусались…
Предполагалось сбрасывать их  на американские города,  заселять клещами (с энцефалитом) русские территории…
Успели. Заразить энцефалитом русский Дальний Восток. Испробовать грызунов (крыс) и блох, сбрасывая в бомбах с самолётов, на китайцах, в Маньчжурии.   
Далее. Не сложилось…

И всё-таки…
Апогей биопрогресса (в целом ХХ-го века) -  русские бомбы для американцев, бомбы красной супердержавы (мы и тут весь мир  переплюнули).  Технологии уже были отработаны…  Имеются в  виду  межконтинентальные баллистические ракеты с десятью разделяющимися ядерными боеголовками, те самые, которые  в американской классификации именуются как «Сатана».  Боеголовки (по 400 кг. весом каждая) начинялись сухой спрессованной ферментацией чумных бактерий, бациллами сибирской язвы, вирусами геморрагической лихорадки в миллиарды и биллионы биллионов спор. Зараза доставлялась бы  через моря и океаны с помощью боеголовок МБР.   
В переводе на зараженных человеков…
Считай, трупы летали бы тучами, им не достало бы неба  и континента для размещения.
Если перевести на одеяла (на штуки), зараженные оспой, одеяла покрыли б собою Америку. Что там внутри?..  Вата, пух, перья?.. Вспухнув,  одеяла придушили б заразой Америку.

Применить не сподвиглись.
Или…
Не  успели?..
Распалась красная супердержава…
Может, и слава богу.

Кто знает, не с этой, так с той стороны…
Не ждут ли споры ещё своего часа, чтобы превратить землю в один такой красный (коричневый,  черный) бубон.
Затаились вирусы… 
Ждут сигнала комары и блохи!
Разогнать ветер на суше, вздыбить волны на море, разнести и развеять споры  над континентами, приговоренными к смерти,  и (на деле) получить миллиарды трупов.

Земли не достанет для погребения.

Голова отказывается верить.

Человеки ли сидели и сидят там,  в правительствах?..
Люциферы.
Дегенераты и шизофреники. 
На очереди генные мутации…

Гигиеничней
Дешевле и экономичней.

Можно не убивать человеков…

Но что-нибудь с ними (или из них) сделать.
В принципе…

Изготавливать такие изделия…
Движущиеся…  Вроде газонокосилок с руками-ножницами,  ногами-бритвами… Что-то вроде пылесосов, утюгов, стиральных машинок (философия объектно-ориентированных онтологов: киберценоз вместо антропоценоза).
Или. Получать мыло ( как получали нацисты моющие средства из человеческого жира), изготавливать кошельки и абажуры (как они же изготавливали раритеты из человеческой кожи), производить матрасы и  хозяйственные сетки, пряжу, робу для узников, подкладочную ткань (как получали её нацисты для эсэсовской формы из человеческого волоса. Пряди и локоны эшелонами отправлялись из лагерей смерти на ткацкие и прядильные фабрики ариев), пеплом сожжённых людей, костной человечьей мукой унаваживать почву (как её унаваживали вокруг лагерей Освенцима).
Можно, можно, если превратить человеков  (каждого) в овощ.
Или разом всех - в свиньи.
Во что угодно…

Не спят, работают лаборатории.
По целому митру.
Конвенции и договоры?..
Это для Авелей.
Не спят каины.
Каины трудятся.
Непрерывно.
Скрытно и тайно.
Тихо… И неустанно…
Идут к цели.
Истребить Авелей. 

Как встарь, так и ныне…
Земля обставлена, утыкана, как гниющий плод   черными семечками, патогенными и химическими лабораториями, десятками тысяч НИИ,  закамуфлированными под госпитали и санатории, под гражданские объекты, опутана, словно паучьей такой  паутиной, биохимической сетью, охвачена одним таким биохимическим спрутом, неприступным, - для тихой неслышной сатанинской работы…
По заражению, с одной стороны, человеков и изведению особей, с другой,  для переделывания человеков  в изделия и овощи…
Как зеницу ока берегут бесы, взращивают и лелеют сии объекты. Так они охраняются.
Се - зоны глубокой защиты, многоэшелонированной обороны с оптоэлектронными системами для видеонаблюдения, сенсорными устройствами, радарами, акустическими датчиками, ПЗС камерами и тепловизорами, лазерными дальномерами, осветителями и указателями,  etc.,  –  мышь не проскочит к заражаемыми вирусами человекам… К склонившимися над ними вивисекторам. 
Режут человеков, кромсают. Впрыскивают в кровь яды и психоделики, ломая и извращая психику. Накачивают химией. Облучают. Копаются и ковыряются в человеческих клетках, перетасовывая, пересоставляя, убирая и добавляя человекам гены.

Не они, мы – за колючей проволокой с подведенным к ней электричеством, мы  - за бетонными заборами. За нами ведётся охота и слежка. Над нами ставятся опыты. Мы под прицелами камер, под тотальной радиоэлектронной прослушкой. Мы на мушке у каинов.
Нас заражают и нас переделывают.
И, переделывая, нас уверяют, будто нас лечат.
О, как они кликушествуют, с каким иезуитством заманывают к себе, в свои лаборатории.
Завлекают  посулами и обещаниями.
Искушают бессмертием.
Картинами вечной жизни.
Мы  - верим и - покупаемся.
И сами идём к ним… 
Добровольно.
На заклание…
В дьявольские лаборатории.
К нашим палачам и изуверам.
К извергам.
С нашего согласия нас «залечивают».
И потом не спрашивают…
Чем нас обкалывать.
Чем залечивать.
Что изымать у нас, и чем замещать наши органы.
И что получать из нас…

Как встарь, так и ныне…
Нет,  не стоят, работают лаборатории.
Ещё раз…
Проект Ротшильдов, Рокфеллеров, Морганов, Билл Гейтсов, Чубайсов, Грефов, Медведевых:
превратить человеков в свиней, -
чтобы жрать и хрюкать.
В жаб и в скорпионов, -
чтобы кусать и жалить.
В идеале  – в насекомых.
В принципе - избавить землю от человеков.
Для каинов…
Оставить только каинов.

Были времена - мучили и пытали человеков и замучивали и запытывали до смерти. С некоторого времени благодаря препаратам, поддерживающим в мучениках жизнь, продлевают её и мучают агнцев без срока – безмерно и бесконечно… Так скажем, - и не соврём, - вечно  (если иметь виду сроки человеческой жизни). 
Если мы говорим вечно…
Значит…  Ад переходит на землю…  Уже на неё ступил.
 
Всё по кругу, по кругу.  Как встарь, так и ныне.
Как при царе Навуходоносоре.

Однако для начала обозначим ещё наглядней, хотя, казалось бы, куда уж наглядней,  подоплеку и специфику тех опытов, которые ставились над человеками. Невозможно наглядней… И всё же… Попробуем. Затронём основания.
Подведём  к единому знаменателю казалось бы несводимые воедино времена. 
Протянем нить от прошлого к настоящему, дабы различить некое почти уже неизбежное будущее.
Сделаем попытку извлечь некоторые (мрачные) уроки, как из прошлого,  так и уже – из настоящего времени (уроки, которые, увы, в принципе, человеками не  извлекаются, и уж  не каинами, во всяком случае, - не та природа у каинов).
В любом случае ещё раз остановимся на времени, в которое власть каинов в собственном их сознании представлялась им  безграничной, и они уже ничего не стыдились. Во всём своём блеске, так сказать,  явили миру своё - умытое, забрызганное  кровью, мочой и калом вселенских жертв -   лицо.
Конец первой половины 20-го  века. Вторая мировая война.
Время наиболее концентрированного выражения сути и существа зверя.

Как при нацистах в Германии, как при правлении «божественного» императора Хирохито в аристократической и  утонченной  Японии периода той же Мировой войны, Японии, исполненной тем же болезненным и угарным, что там, зловещим  национал-шовинистическим духом… Так и ныне … 

Но стоп. Стоп…
Мы же заявили…
Вначале…
Что они - и те, и другие - делали?..

Идентичные опыты
Поразительная унификация.
Единые стандарты.
Как сговорились.
По разные стороны евроазиатского континента…
В концлагерях Германии и на отведенных для «медицинских»  экспериментов территориях и «спецучреждениях»  Японии. В целях  создания лекарств и препаратов для армии. Для разработки (при острой и срочной нужде) новых методик лечения. В порядке создания эффективного  поражающего оружия (в данном случае, бактериологического и  химического в основном), с одной стороны, с другой, по изготовлению антидотов, вакцин и препаратов в качестве защиты от того же оружия. Наконец, эксперименты с евгеническим, так сказать, уклоном по созданию нордической расы и соответственно приумножению божественной японской. Селекция в отношении сверхчеловеков (улучшение и даже выведение)  и стерилизация ( в дополнение к истреблению) для прочей массы народов (в порядке некоей гуманной акции), ибо кто-то же должен был оставаться ещё, чтобы работать и обслуживать   чистую (нацистскую) и божественную (японскую)  расы, в положении скота…      

Война есть война.  Что бы там ни было…  Даже абсолютное зло тщится стать совершенней, достичь некоего  своего зловещего абсолюта и идеала. Такая специфика. 
А тут… Что же… Как у японских, так и у немецких нацистов…  Запредельные перегрузки… На высотах у лётчиков.  На земле у танкистов. Как вынести? Чем черт не шутит… Может, убийц получится сделать бессмертными?
Самолёты падали. Танки горели. Та же пехота Третьего рейха  гибла под бомбами и снарядами, под автоматными очередями. Солдатам отрывало руки ноги. Разрывало на части. Ожоги. Потери крови. Обморожения (русские морозы). Окопы - инфекции, вши и болезни.  Гноящиеся раны. Некрозы. И ампутации. Психические расстройства и стрессы. Госпитали переполнены ранеными и калеками. В то время как Молох требовал  новые порции мяса, солдатам надлежало возвращаться в строй. Словом. «Исследователи», если брать Германию, нацистскую (  в концлагерях и специализированных клиниках) занимались чрезвычайно важной работой. У японских «докторов» были свои резоны. Дух Якимото требовал своих жертв и крови на азиатско-тихоокеанском направлении Мировой войны.
Теперь…
С кем «доктора» работали? Точнее, над кем производились опыты.
Это были заключенные тюрем, преступники, прочий  маргинальный элемент (вначале), далее – узники концлагерей, военнопленные и интернированные гражданские (миллионами, в том числе дети  и женщины), согнанные в основном с Восточной Европы, славяне, и, в большинстве своём – евреи (холокост), подлежащие  уничтожению.
Это  на Европейском континенте. Самураи экспериментировали с китайцами, русскими, корейцами. 
Для тех и других – всё это нелюди (унтерменшен, в терминологии гитлеровской идеологии, «бревна» -  на японском сленге). Просто  материал. Не более.
Соответственно при опытах над человеками (как в Германии, так и в  Японии – отряды 731,  100, 516) создавались (как бы) полевые условия при экспериментах. Война есть война.  На войне, как на войне.  Один к одному.

Не только военнопленных…
Гражданских… В  том числе детей и женщин…
Взрывали… (То есть в «лабораториях»).
Массово… 
Отстреливали (в том числе ядовитыми пулями).
Протыкали штыками (в порядке имитации рукопашного боя).
Наносили колотые и ножевые раны. Забивали прикладами. Наносили ожоги (в том числе фосфором). Заставляли истекать кровью,  чтобы видеть, что делается с обескровленными. Вообще забирали, попросту откачивали из человеков кровь (для нужд армии), и увозили в города для госпиталей   – цистернами и эшелонами. Потрошили человеков – на органы. Создавали гангренозные ситуации и состояния, чтобы человеки гнили заживо. Завшивлевали, заключая пациентов в ящики и изолированные камеры,  набитые, соответственно, вшами, блохами, энцефалитными клещами, грызунами -  сусликами и крысами,  заражёнными возбудителями моровых язв.
Инфицировали же искусственными и усовершенствованными патогенами, причём  самых страшных, мыслимых и немыслимых, болезней, чреватых повальными эпидемиями (см.выше, в том числе чумой, оспой, тифом, геморрагической  (нарывной) лихорадкой).
Ставили опыты по выживанию человека в разных средах при экстремальных ситуациях.
«Пациентов» утапливали, морозили и замораживали (до состояния палочек, отряд 731), поджаривали и засушивали (война велась и в жаркой Африке), мумифицировали - посредством испарения влаги из плоти (в банях), применяли  технологии ХХ века – крутили на центрифугах, помещали в барокамеры, из которых  откачивали воздух, и  смотрели, как человеки лопаются в вакууме (это могло быть полезно для ассов люфтваффе, ВВС Японии, которые сражались в воздухе на высотах).
Накачивали человеков ядами, химией,  травили боевыми газами.
И смотрели, что с человеками при этом делается.
Непосредственно с существами, с материалом в целом и по отдельности с составляющими существо органами.
Дотошно и скрупулезно…
Фиксировали. И записывали.
Состояние существ и отдельно их органов.
Всё как положено.
Как в  Японии, так и в Германии.
Анамнез. Диагноз. Симптоматика. Течение «болезни». Выработка рекомендаций по способам и приёмам лечения, созданию методик по лечению -  для врачей; для фармацевтов и промышленности – наработки по производству сывороток, вакцин и медицинских аппаратов.
Всё для Молоха. Всё для убийц.
Вся наука. Вся культура. Все достижения цивилизации.
Весь материал…
Всей Европы. И, практически, всей Азии – в одном, практически оккупированном японцами Китае, было больше миллиарда «бревен» .
(Позже мы увидим и поймём  – использовался «материал» всех континентов).

Если конкретней… 
К чему пришла цивилизация…
Чем занимался цвет, так сказать, той и другой нации
Что лекари делали…

Ломали человекам и вправляя обратно кости…
Без анестезии (местной), без хлороформа и наркоза.
Заживо… (Зачем тратиться, на тот же, скажем, хлороформ).   
И смотрели,  как срастаются кости.
Соответственно создавали методики по сращиванию…
Ну и, разумеется, экспериментировали.
Это были новаторы. В самом деле… Авангард и форпост, так сказать,  медицинской науки.
Переставляли (отпиливая) руки и ноги узникам, слева направо, справа налево, ампутировали и припаивали (берцовые кости, стопы) от одного к другому калеке.
Вытягивали (из костей) нервы, вытаскивали (из мышц) сухожилия…
Заживо…
И прилаживали…
С нижних на верхние конечности…
И в обратном порядке.
Опыты по регенерации и пересадке  костей, мышц и нервов.
Так это называется.
Не снилось даже иезуитам.
Но далее.
Производили трепанацию черепа, вскрывая мозг, то есть опять же, заживо, без  анестезии, и смотрели, склоняясь над обнаженными дышащими полушариями, как работает человечий мозг. Что там у него с извилинами. При этом «пациента» загружали химией (наркотиками, психотропными препаратами, ядами, тяжелыми металлами, посредством внутривенных инъекций, препорально (чрез рот),  через маску – боевыми газами). Страшно было интересно. И наглядно. Как при этом ведёт себя мозг. Тут же вынимали из недр серое вещество (частями) и препарировали …  То есть (это было так забавно) на глазах у того же субъекта (его усаживали в кресло),  который этим же мозгом мыслил и думал… Только что не ели мозговую субстанцию, запекая, как в кино, как в истории с доктором людоедом Ганнибалом Гектором.
Женщинам (Освенцим, Равенсбрюк), опять же, без анестезии, вспарывали животы (брюшные полости) и смотрели, визуально, как сокращаются у особей кишки. Занимательно же…
Мёртвых закапывали или сжигали ( у японцев были свои печи, отряд 100).
Из беременных вынимали детёнышей, соскабливали эмбрионы  и, случалось,  тут же на глазах у живых ещё матерей («самок») заспиртовывали… (Или препарировали, или инфицировали  «генетический» материал)…
Это, конечно,  было много гуманней того, как поступали с беременными - (женами красноармейцев или советских служащих,  с польскими панночками или с жидовками) - бандеровцы (Украина). Во время той же войны и после….
Эти по хатами и дворам, в палисадах и  на огородах ножами (жалели патроны), дрожа от ненависти (к жидам и коммунистам),  исходя националистическим соком, с истовостью,  под речёвки «Слава Украине – Героям слава», вспарывали бабам брюхи,  с мясом вырывали из утроб ублюдков и, вырывая,  разрубали недоношенных  - на куски  – топорами (до состояния фарша), или, подкидывая, рубили тельца саблями  – на лету… Своеобразный шик, можно  сказать… Так казаки на учениях рубили лозу…  С упоением и смаком…Оуновцы  разбивали детей о стены. Далее, обзаведясь патронами (с созданием УПА ),  стреляли по ним, подбрасывая,  как по куропаткам (как на охоте, так, кстати говоря, англосаксы охотились на аборигенов оккупированной ими ост-индской колонии (Индии), так охотились  испанцы на индейцев Северной Америки, затравливая инков и ацтеков специально завезенными на континент собаками. Основание? У туземцев не может быть души. Конкистадоры на сей предмет консультировались даже с папой римским. Так бандеровцы стреляли по  недоноскам, как по  куропаткам или как по тарелочкам (как в спортивных соревнованиях), поражая гаденышей в воздухе (Ровенская область, уже после войны), кто точней и прицельней…  Не более чем демонстрация  боевого искусства…
Приз – самостийная Украина…
Ненька, мамка…
Та самая…
Которую и ныне терзают… 
Как встарь, так и ныне…
Манифест оуновца:

Мати, ридна Украина, сколь ты щедра и обильна.
Носишь в себе кого ни попадя…
Вишь, как пузо тебе раздуло…
От уродов…
От русских, от жидов и коммунистов…
Сучье племя…
Никак не справишься с отягощающим тебя страшным бременем.
Радуйся, мамо! Мы пособляем, мы помогаем тебе разрешиться от непосильного  бремени.
Веруем, знаем, ты счастлива. Ты млеешь от сладкого изнеможения, когда мы всаживаем в твоё брюхо пули, - от безмерной же любви к тебе, мамо. Ты не нарадуешься, когда отстреливаем ублюдков. Когда шинкуем их.  Когда засмаливаем их. Когда размозжаем им головы… Головами о стены…
Да святится имя твое, мамо!
Слава Украине!
Героям слава! 
Твои сыны, оуновцы…

Что же… Звериная злоба не сравнится с человеческой лютостью. Нет (в самом деле) зверя страшней человека.
Нет ничего чудовищней «святых» порывов.
Всё,  что ни делается в мире зверского, всё свято… 
Всё… Во имя…
Неньки-матери…
Ридной земли…
Во имя мира на этой самой земле и даже во всем мире…
Во имя семьи, во имя отца, и  во имя матери… 
Во имя нации…
Во имя Отечества…
Режут и убивают…
Ибо и Родине-матери, случается, быть бесноватой.
И отцам, и сынам, и матерям…
Увы, и Россия не избежала сей бесноватости (Гражданская, 90-е годы)…
И нет ничего святей бесноватости…
Как встарь, так и ныне…
Ничего не меняется…
Как встарь…
Так и ныне те же нацисты (национальность не имеет значения)  заживо сжигают людей (Одесса, Дом профсоюзов). Прицельно, как в тире, как по мишеням,  стреляют  – в живых и  безоружных. 
Во имя…
Глянешь на карту  – весь мир превращается в тир.
В такие тарелочки…
Секторальные…
С ангелоподобными, бьющими по ним, святыми стрелками (семейными кланами, корпорациями, государствами,  с выставленными впереди себя человеками-зомби – роботами и автоматами, сотворенными гением каинов (для убийства). 
Азиатско-Тихоокеанское побережье -  Южная и Северная Корея, Вьетнам,  Лаос,  Камбоджа; Срединная и Малая Азия - Афганистан, Ирак, Иран, Ливия, Сирия; Европа – Югославия и Украина.  Африка…  Америка…
Господи!.. Да этот мир  у каждого перед глазами.
«Иди и смотри!» - сказано в Евангелии.
Откройте зеницы, отверзните уши и вы увидите, и вы услышите…
Одна незаживающая рана…
Одни стоны…
Одно зияние, через которое шаг и - в пропасть…
Ничто не меняется…

Однако…
Мы преткнулись на «недоносках, ублюдках, гаденышах»…
На детях, по человечески скажем.
Вернёмся же к ним.
Невозможно, нельзя не сказать…
Не обязательно читать…
Но не сказать невозможно.
Ещё немного…

Вернемся к времени Зверя.
Что же… Вначале они (дети) не пользовались особым вниманием…
Ни у японцев.                                                
Ни у нацистов.
То есть детёныши человечьи…
Их убивали,  не выделяя из общей человеческой массы.
Если евреи подлежали тотальному уничтожению, то и детей евреев уничтожали заодно и с общей массой евреев и обычным способом.
Если подлежали истреблению русские служащие и коммунисты, то истребляли и детей коммунистов и служащих.
То есть, опять же, все шли по одному, так сказать, разряду…
В общем порядке.
Без снисхождения или каких-то особенных привилегий, чтобы убить там, скажем, каким-нибудь  изысканным и даже изощренным, то есть «гуманным»  способом («гуманно» убивать стали несколько позже)… 
Нет, вначале детеныши не имели поблажек, ни в отношении поимки их, содержания и доставки к месту захоронений с убийством на месте, ни в отношении некоего разделения на группы, по возрастному, так сказать, цензу…
Истребляли на общих основаниях, общими группами, сотнями, тысячами,  сгоняя к  заранее вырытым ямам для захоронения.
Родителей расстреливали на глазах у детей. Дети умирали на глазах у родителей.
населения люди рыли котлованы и ямы вокруг захваченных немцами пунктов поселения… Солдаты СС, зачищая пункты от человекообразного элемента,  подвозили, сгоняли группами и колоннами к ямам подлежащих истреблению.   Расставляли детей (вместе с женщинами, как правило, их же матерями, вместе с отцами, с дедушками и бабушками) по краю…
Далее спихивали,  сваливали человечков (матерей, отцов, дедушек и бабушек) в ямы (Бабий яр под Киевом, Минское гетто, угольные карьеры города Дубно, Украина, Крымские рвы), так, чтобы лицами вниз,  и пристреливали, в упор, из пистолетов в затылок…  Либо наоборот. Скашивали автоматными очередями.  Далее человечки сами падали в ямы. Помогали прикладами правильно падать.

То есть не совсем так.
Тут ведь вот какая штука.

Взрослых, тех  убивали принципиально.
Детей же из соображений гуманности, да, да, по снисхождению к малолеткам  и  из милости. 
(О, нацистам не были чужды человеческие чувства).
Дело в том, что малолетки, если их не убивали, отнятые, отделенные от родителей, сбитые, опять же, в группы, оставленные без  присмотра в каком-нибудь месте, то есть после того, как родителей уничтожали, дети, не приспособленные сами по себе к жизни, они группами же, будучи в шоке, умирали…
Ну и… мучились…
Посему.  Если и убивали их, то убивали только из жалости.
(То есть) была разница.
Не убиение – означало бы проявление жестокости.
Немцы считали себя высокоморальной нацией.
Они не могли быть жестокими.
Поэтому (и только лишь) уничтожали (беспомощных и непригодных к жизни) детишек в виду высокой морали.
И чем больше убивали, тем моральней считали себя, тем больше самоуважения испытывали к себе.

Может, раз, только раз у них случилась промашка.
Которая, впрочем, как раз и  доказала  верность методы, единого, так сказать, подхода к проверенной уже концепции…
Правда, вот, в августе 41-го… В местечке «Белая церковь» под Киевом…
Не тронули там детей. Не отправили к ямам…И что хорошего?
Расстреляли евреев, в количестве ста человек, детей же евреев не тронули,  в количестве девяти десятков  единиц, начиная от грудных и до 4-х, 5-ти  и 6-ти лет  (согласно докладной записке  священника 295-й пехотной дивизии доктора Ройсса), этих оставили… Как есть.  Как они были, в  отдельном помещении на окраине поселения. И что же… В самом деле…
Полуодетые - так увидел их  священник, забредший в помещение  со своею свитой,  - в экскрементах, они сидели на полу, и по ним ползали мухи.
На что это похоже?
Дети, те, что постарше,  у которых еще имелись силы, те, прислонясь к стене, выковыривали из стены глину с извёсткой, выковыривали и ели…
В самом деле, до что же это такое?
О! Нацисты  ужаснулись детским мучениям.
По согласованию вопроса с самим рейхсфюрером СС Гиммлером, не медля, из соображений чистой гуманности, все 90 единиц тут же, на месте,  были расстреляны.
Нацисты не могли допустить подобного рода мучений. 
Вот почему.   
Уже с сентября 41-го года рядовые СС (и офицеры тоже)  – принципиально – расстреливали, детей то есть. .В ямы Бабьего яра под Киевом принципиально летели груднички (даже живыми, в чего там было стрелять) и иже с ними, дети от 3-х месяцев и прочие, до 4-х, 5 и 6 лет, без  исключения.
Не все тотчас умирали. И даже взрослые, расстрелянные.
Земля над ними, детенышами и взрослыми,  которою их засыпали (толсто засыпать было некогда), земля над убитыми и закопанными шевелилась и вспучивалась.
На рядовых СС это действовало гипнотически.
Не всегда удавалось отвести взгляд.
Последствия оказались непредсказуемы.
Но об этом несколько позже.

О, когда бы их (нацистов) затягивало внутрь.
Туда, к убитым ими и еще живым, умирающих там под землей между мертвыми.

Да, так.
Тем не менее после истории с малолетками в «Белой церкви» в отношении убийства детей проявлялась известная щепетильность (ни больше, ни меньше),  изыскивались некие особенные «человеческие» средства и способы убийства.  И это, без сомнения,  поднимало в глазах нацистов собственную нравственную  и моральную состоятельность.
Детей (и матерей их ) всё чаще и, разумеется, по возможности, насколько позволяли средства, на всех не доставало машин, теперь травили в «душегубках», мобильных камерах, газом, подававшимся от самих машин через выхлопные трубы. Женщин и детей удушали отдельно от мужчин. Конструктор кузовов для удушающих машин некто доктор Беккер обращал особое внимание водителей на правильную регулировку подачи газа,  при которой «смерть наступает быстрее» и собственно удушения не происходит, напротив «узники засыпают мирным сном. Искаженных  от ужаса лиц и экскрементов… не наблюдается». - (из докладного письма д-ра Беккера в штаб  СД).
Господи! И это ли не забота…      
250 тысяч так было удушено на оккупированных территориях России.
Ещё несколько миллионов закопано, как в Бабьем яру,  и сожжено - селами и деревнями.
За первые полтора года войны.

Всё одно, конвейер смерти, по мнению вождей Третьего Рейха,  ну просто захлебывался от ужасающей  неэффективности.
Нужно было срочно предпринимать меры.
Находить и применять прогрессивные методы.
Эти первые, всего то несколько миллионов убитых, как стало понято позже,  и в самом деле означали еще только семечки.
 
Однако. Заодно и сразу.  Ещё о «гуманности».
Главврач комплекса лагерей Освенцима доктор Менгеле очень любил детей, известно, он не ходил без  леденцов и шоколадок в кармане.
Менгеле был одержим демографической идеей по увеличению в разы численности арийского населения.
Ибо им,  арийцам, надлежало заместить собою неполноценных людей на полноценных и даже по всему и целому миру.
Если немки будут рождать зараз по двое, трое, а то и четверо детей, Третий Рейх справится с управлением мира.
Тайна и секрет  сверх плодовитости лежит в близнецах и (почему-то) в карликах,  полагал Менгеле.
Для обнаружения и вскрытия тайны, вскрывал (нередко живьём, без анестезии) и исследовал карликов и близнецов, вообще проводил над ними  не поддающиеся пониманию (человеческим умом) опыты, в том числе над «простыми» детьми (для сравнения результатов).
Отработанный материал,  Менгеле, само собой, убивал.
Но из любви к детям, убивая, Менгеле убивал их самым гуманным (всё ж таки это были дети)  способом – уколом (фенола или хлороформа) в сердце. Следом препарировал на органы…
(Взрослых, как было принято, если убивали инъекциями, то  элементарно - бензина).

И еще об одном способе.
Из множества, и нет им числа, гуманных способов.
Лагеря смерти далеко не всегда  справлялись с чудовищным количеством людей, которые подвозились в них для уничтожения.  Десятки и сотни тысяч узников использовались на различных работах, на  заводах и фабриках, срочно отстроенных рядом, рабским трудом нельзя было пренебрегать, даже беременных и даже уже на сносях женщин.
И всё-таки их было слишком много.
До естественного ли прироста тут.
Немки медсестры Фаня и Клара принимали у беременных роды.
Разрешившиеся от бремени узницы могли продолжать работать.
Новорожденные  не имели таких способностей.
Частью их забирал   (на медицинские опыты) Менгеле. Немало  грудных просто заспиртовывал в колбах.
Но их рожалось больше, чем даже Менгеле было нужно.
Пора сказать, лагерь был наводнен крысами.
Фани и Клара  (непонятно зачем, так было положено)  клеймили новорожденных номером роженицы. Далее – опять же, чтобы не мучились,  то есть из тех же соображений гуманности - топили. В  бочке с водою. Бочка не так, чтобы стояла совсем уж рядом с роженицами. На некотором отдалении, в соседней комнате.  Слышно было только булькание. Утопив, дитяте выносили из блока на улицу. И бросали. На съедение рыскающим по лагерю  крысам..
Таким образом Фани и Клара скормили лагерным крысам до полутора тысяч младенцев (из новорожденных).
В Аушвице, понятно, для охраны узников, содержалась псарня на 250 собак.  С медпунктом и штатом ветеринаров, с собачьей отдельной кухней и выверенным рационом, с  полигоном (для тренировок), на котором собаки рвали и загрызали, разумеется, живьём, узников, - их выводили на полигон без камуфляжа. Шерсть на собаках светилась и переливалась как если бы мехом, так были сыты они и ухожены. Право же, все эти доходяги с пергаментной, натянутой на кости кожей,  не очень собак интересовали. Другое дело младенцы – здоровые, пухлые, розовые, как на подбор. (Природа так о них позаботилась. Все свои последние соки им отдавали матери. Так свидетельствовала в своих воспоминаниях польская узница акушерка Станислава Лещинска).
По нацистским праздникам для разнообразия собачьего меню Фани и Клара, складывая в сумки, относили новорожденных на собачий полигон.  Распеленывали из тряпок и раскладывали.  Или просто бросали кульки через ограду.  Собаки на лету подхватывали.
Фани и Клара не более чем  выполняли долг перед Родиной, скармливая еврейских, русских, польских младенцев собакам. 
Фани и Клара за службу Родине  были награждены крестами (немецкими).

Однако вернемся к первым полутора годам войны…
Пожалуй, нужно несколько разъяснить.
Военные сражения и бои – это одно. Целенаправленное и намеренное уничтожение мирного населения (целых народов, собственно холокост)  – это другое.
При вступлении в Россию немцы из состава войск СС создали несколько военизированных  подразделений (айнзацгруппы) с мобильными отрядами, так называемыми эскадронами смерти, именно и специально для зачистки захваченных территорий и уничтожения людей - нелояльного к нацистскому режиму населения и расово неполноценных народов, евреев и цыган, целиком.
Айнзацгруппы шли вслед за регулярной армией, зачищали территории от вредного элемента и уничтожали нелояльное и расово неполноценное население.
Собственно в задачу их входило следующее. Розыск, установление местонахождения (семей и целых  поселений евреев и цыган, разумеется, вместе с детьми, также  русских, в основном из интеллигенции, учителей, врачей, юристов, вообще служащих и коммунистов, и тоже с детьми, представителей прочих неарийских (в большинстве, славянских)  народов, зараженных коммунистической идеологией или вообще оказывающих сопротивление нацистскому режиму), далее отлавливание их, доставка к местам захоронений и в финале – непосредственное убийство над ямами.
Также они сжигали людей, скопом, вместе с детьми  – хуторами, селами и деревнями, как правило, загоняя в строения, которые лучше горели (Чехословакия, Польша, Белоруссия, Украина, Россия). Не нужно было рыть ямы, расходовать патроны, засыпать землею убитых.
Общее число нацистов СС,   занятых – исключительно - уничтожением людей исчислялось десятками, если не сотнями тысяч ( тем более с учетом многочисленных вспомогательных отрядов местной полиции, особенно зверствовавшей (услужливой и многолюдной)  в Прибалтике и на Украине, нельзя исключать и нередкие подключения для крупных спецакций солдат вермахта, регулярной армии).
Понятно, что жертвы, в основном на оккупированных территориях Восточной Европы и России, исчислялись – миллионами человек (это трудно взять в голову, мы уже свыклись с этими цифрами, они проскакивают в голове, не задевая душу, посчитайте для себя иначе – одна тысяча, две тысячи убитых, и так далее,  и вы придете в ужас).
Нет точного счета.
Нацисты скрывали количество жертв. Акции по возможности проводились скрытно.  Камуфлировались под гражданские тем или иным способом. Свидетели уничтожались. Документы шифровались.
При отступлении немецких войск мобильным отрядам  айнзацгрупп было вменено в обязанность – все сколь-нибудь крупные могильники (разбросанные по России и Восточной Европе, согласно имеющимся картам с точками захоронений)  вскрыть и трупы – сжечь. Разумеется, чтобы скрыть преступления.
Что и было исполнено.
Партии за партиями трупы и трупики поднимали на поверхность, перекладывали дровами и – сжигали.
Пепел просеивали.
В поисках драгоценностей.
Это при том, что человеков при массовых расстрелах в большинстве своем убивали голыми (дабы не были утаены эти самые ценности, которыми пополнялась казна Третьего Рейха).
И тем не менее.
И по этой цифре тоже можно судить о числе жертв.
Только в Галиции и под Львовом солдатами СС (в соответствии с одним  из протоколов,  по случайности не уничтоженным) было высеяно и извлечено из пепла сожженных людей (поднятых из могильников) 110 кг. золота.

Хочу повторить. Жертвы на оккупированных территориях только Восточной Европы и России исчислялись миллионами…
То есть в первые полтора года войны…
Но этого было мало…
Требовались десятки…
Вожди Третьего рейха указывали на неэффективность подобного рода работы.
Слишком долгая.
Не технологичная.
Вдобавок…
И это главное.
С нацистами что-то делалось…
Вспомним вот это: шевеление земли над убитыми…
Обыскивание (в поисках все тех же драгоценностей), вытаскивание из душегубок и сбрасывание во рвы трупов.
Мозги эсэсовцев, промытые нордической идеологией, (тем не менее) не выдерживали.
Нервная система тотально зомбированных человеков не справлялась с нечеловечьей работой, с преследующей эсэсовцев вонью, трупными запахами,  летающим человеческим пеплом, видом корчащихся человеков, плачем и стонами, разрывающими уши, стоящим в глазах эсэсовцев образом самоё смерти. 
Солдаты СС, занятые расстрелами, спивались.
Офицеры – десятками и сотнями штук – стрелялись (то есть сами), кончая самоубийством…
Однажды запущенный и раскрученный маховик смерти не мог быть (тем не менее)  остановлен.
Но мог быть переиначен.
И усовершенствован.
Немецкий гений нашёл и принял единственно верное решение –  запустить механический (индустриальный) конвейер смерти. Механизировать его. И даже автоматизировать. То есть буквально, ручной, так сказать, способ убийства заменить промышленным. Дистанционным. Непосредственный, контактно-визуальный, если можно так выразиться, момент насильственной смерти перевести в удаленный, скрытый от глаз исполнителей. При легком допущении ума в принципе как бы  несуществующий.
 Как выяснилось впоследствии, это, может быть, было  величайшим изобретением человечества в 20- м веке, поворотным моментом и механизмом в истории человеческой цивилизации, проложившем пути к уничтожению самого человечества – бесконтактным способом или методом.
Ловцы человеков могли теперь спать спокойно. Смертную работу за них отныне исполняли в срочном порядке отстроенные по всей территории Восточной Европы и Германии промышленные механизированные (то есть без ручного труда, в основном) газовые камеры (по удушению человеков) и крематории (по сжиганию их). Лагеря смерти строились тысячами…
Всё происходило теперь за толстыми стенами. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал.
Солдаты и офицеры СС  были переведены  на чисто техническое обслуживание производственного некоего цикла.
Просто изделия на выходе представляли из себя человеческие трупы. И далее пепел. Недогоревшие кости. И всего то.  Ничего человеческого.
Господи!
Еси ли ты?
Отныне эсэсовцы могли спать без сновидений.
Они просто давили (нажимали) на  кнопки, двигали рубильниками, включали и отключали системы питания (электричеством), следили (по датчикам) за процессом загрузки, регуляцией той же подачи кристаллов синильной кислоты (цианидов) в камеры, возжиганием огня в бункерах крематориев. И ничего более.
Нельзя было думать, что там внутри…  Запрещалось.
Да и то. У всякого производства своё сырьё.
Сырьё бывает специфическое.
Конструкторам, инженерам, ученым виднее, чего и что там и как происходит и перерабатывается.
В принципе же и впрямь ничего такого не существовало – ни плачей же тебе, ни стонов (ни звука не доходило сквозь толстые и глухие стены за пределы газовых камер, тихо было над миром, и даже в дреме стояли бараки и улицы), и  ни корчей тебе, ни трупов, сцепившихся между собой (в агонии, там, за стенами)… Ничего такого… Не наблюдалось… Только этот вот дым, стоявший  над миром, густо  валивший из труб крематориев. Но мало ли чего и чем там топят. Следовательно. И впрямь ничего такого не было. Не существовало.
Вопрос масштаба истребления и даже целого человечества -  всего лишь вопрос дезавуации и де-визуализации истребления (как правило, в собственных глазах).  Нахождения бесконтактного способа истребления,  отстранения (с помощью технологических манипуляций и церемоний) самого человека (непосредственно) от акта истребления, которым он занимается.
Вопрос эвфемистических прикрытий. Стилистических ухищрений. Настоящим достигается нечувствие и даже не сознание совершаемого.
Не доходит ( и всё тут) до сознания.
Таким образом разрешается вопрос масштаба преступлений. Отныне…
Без разницы – одного убить, тысячу, или убивать миллионами.

Явление одного порядка – блокада Ленинграда, при полном бесчувствии, что творится в городе).
Умерщвление населения на расстоянии, сотнями тысяч.
Никаких контактов.
Морили голодом, блокируя снабжение. 
Люди шли,  падали и  умирали. Ежедневно – тысячами, случалось, десятками тысяч.
Немцам принадлежит сие великое изобретение.
То есть сама мысль  о бесконтактном способе уничтожения людей, о самой возможности массового и планового уничтожения, претворении его в повседневную практику.  Тут всё сразу, философия и обоснование,  выработка технологий умерщвления людей, как насекомых, внедрение в практику, тут блокада, там газовые камеры – как пособие…
Немцы проложили дорогу новой философии. В качестве некой миссии.
Американцы подхватили.
Новый свет немедля принял от Старого эстафету  и  усовершенствовал технологии, применив – буквально – заоблачные.
Немцы же первыми и получили (от американцев) ответку (по ими же выработанной технологии).
Устрашающую гекатомбу.

13 -15 Февраля 1945 года. Дрезден.
Нужно сказать, в военном отношении город не имел никакого значения.
Это была просто устрашающая акция.
Ассы королевских ВВС Британии и ВВС США просто отрабатывали на мирном населении практику бомбометания.
Не более того.
И сверху ничего не было видно.
Армады бомбардировщиков волнами (до восьмисот штук сразу) королевских ВВС Британии и ВВС США, с короткими промежутками на дозаправку (бомбами и керосином) обрушили  на город  более семи тысяч тонн фугасных и зажигательных  авиабомб.   
Древний красивый восьмисотлетний город был превращен в руины.
Над городом образовался огромный огненный смерч (воздушное торнадо) с температурой плавильных печей. 
Люди летали в огне, как насекомые.
В золу превратилось (считай, зараз) 135 тысяч людей.
Немцы получили свою газовую  камеру.
Дрезден превратился в один бушующий крематорий, сразу на миллион человек, если считать с беженцами.
Так американцы усовершенствовали гитлеровские технологии.

Токио. В ночь с 9-го на 10-е  марта 1945 года.
Это была уже математически рассчитанная и выверенная (согласно канонам материаловедения, об этом чуть ниже) операция под кодовым названием «Молитвенный дом» (убийцы любят красивые названия).
Бомбы сбрасывались на город через каждые пятнадцать метров полета, то есть почти непрерывным потоком. Согласно конфигурации строений и улиц. Тут математика…
Что до материаловедения. В городе с пятимиллионным на то время населением жила в основном беднота - в деревянных, случалось, в картонных, если не бумажных,  строениях – женщины, старики, дети (мужчины  были отмобилизованы в армию).  Минимум фугасных бомб. В основном зажигательные. Этого достаточно.
Для начала. Зажгли над городом (канистрами с зажигательной смесью, сброшенными с самолетов) не как-нибудь, но – крестом в виде двух горящих огромных полос буквой Х - ориентиры для бомбометания, то есть обозначили тот самый «Молитвенный дом», который следовало уничтожить, по факту – весь город.
 Следом в воздух поднялись четырехмоторные бомбардировщики В-29 (334 штуки), под завязку забитые авиабомбами с кассетными зажигалками  в общей сложности до 500 тысяч штук.
Б-29 – «летающие крепости» - гордость американского авиапрома, на создание которого ушло больше средств (в миллиардах долларов) нежели на «Манхэттенский проект», то есть создание ядерной бомбы.
Авиабомбы с баллонами в кассетах были залиты напалмом. От шести до восьми тонн в каждом бомбардировщике.   
Пятимиллионник  загорелся как пук соломы.
Вспыхнул гигантской свечкой, составившейся из пятисот тысяч вздувшихся над городом, покрывших город  грибов-облаков.
В городе образовался тот самый огненный смерч, который месяцем раньше подъял в воздух Дрезден.
Четырехмоторные «суперкрепости» (из последних), летевшие на высоте полутора километров, кидало со стороны на сторону, как суденышки, от потоков поднимавшегося вверх воздуха. Летчики ВВС задыхались от отсутствия кислорода, от валившего в щели дыма, срочно натягивали на себя кислородные маски. Были и те, которые не справившись с управлением, летели и падали в пучину вместе с опрокинувшимися (бомбившими же город)  самолетами.
Стальной мост, перекинутый через устье реки Сумиды, плавился, «роняя в воду капли металла». Вода в устье Сумиды кипела.  Люди, бросавшиеся в воду, заживо сваривались.
За три часа (всего-то) сгорело 300 тысяч людей, 300 тысяч превратились в пепел (по японским источникам).

Масштабы гекатомб  возрастали. Время, потраченное на сжигание людей, сжималось.
На уничтожение Хиросимы (6 августа 1945 года)  потребовалась уже одна (и только, правда, на этот раз атомная) бомба, вместо трех часов бомбардировки - 45 секунд (время  падения  бомбы) и – мгновения на превращение людей (до 166-ти тысяч, непосредственно от взрыва) в пепел и в тени. На земле, бетоне, асфальте оставались только отпечатки людей.  Тела испарялись.

9 августа – Нагасаки. До 80 тысяч отпечатков…   
По состоянию на 31  августа 2013 года. Ещё  450 тысяч человек - общее количество умерших к этому времени в Хиросиме и Нагасаки в результате  пролонгического действия взрывов - радиоактивного облучения, онкологических заболеваний и мутаций.
Не более чем плоды усилий и работы сверхцивилизации…
Плоды технологической прогрессии, доведенной до некоего абсолюта.
Плоды самой высокой на тот момент культуры.
Апогей и итог её жизнедеятельности.

Заметим про себя.
Первый самолёт, В-29, с которого была сброшена атомная  бомба, именовался именем матери – (собственно матери человека, управлявшего им) – «Enola  Gay».
Удивительно.
Как трогательно. И как красиво.
Первая атомная бомба, сброшенная на людей, -  «Little Boy» («Малыш»)…
Ещё трогательней.
(Тут в самый раз вернуться к нацистским лагерям смерти для детей, мы еще погорим о них, ещё, но несколько позже).
Сейчас же…
«Молитвенный дом» - (с тремя сотнями тысяч сгоревших в Токио)  -  не более чем христианская акция.  Во всяком случае, судя по названию.
Ну если хотите – декорация.
Вообще убийство и даже массовое – в сознании исполнителей -  это  театр, просто, в  котором каждому отведены, для каждого распределены  свои роли (жесты, слова, мимика), и эти роли соответственно нужно просто не более чем - сыграть  - чем красивей, тем лучше. Тем больше оваций.
Ну что поделаешь…
Так повелось ещё со времен Рима, Калигулы и Нерона, цезарей ( в душе и по природе своей актёров, безумно влюбленных в театр). И право же, в головах у свихнувшихся (от безнаказанной власти)  правителей   сложилось такое мнение (по мере всё большего вовлечения в театральные представления с их головокружительной драматургией),   что любое убийство вообще говоря есть не более чем театрализованное представление.  Соответственно цезари обставляли свои убийства с невероятной пышностью, убивали с известной изысканностью, сопровождая убийства умными и красивыми монологами.
Ничего не изменилось.
Ничего не поменялось.
Человеки остались те же и теми же.
Просто на смену цезарям пришли дуче, фюреры, президенты…
С технологиями…
По единовременному истреблению и сжиганию целых  народов - по надобности и в соответствии с текущим политическим моментом.
По  одновременному устройству перед бойней, предваряющей, либо  сопровождающей её, гигантской театральной сцены с переливающимся бархатами занавесом, опускающимся над миром и  затмевающим миру глаза (печать, радио, телевидение, далее интернет, в каждом доме театр,  в каждом сцена и – занавес, технологии стали позволять).
Как это было прежде, так происходит и ныне.
Меняются лишь технологии.
Для начала.
Объявляется  неслыханное доселе грядущее действо (спектакль и его премьера). Мир впадает в оцепенение и ступор. Столь громкая ожидается премьера.
Затаив дыхание, мир вперивается в экраны (прежде в тарелки и приёмники радио). В ожидании… Мир готовится к рукоплесканиям.

В то время как генеральный прогон уже идёт. Для избранных и посвященных. Нет, не за дверями. Под открытым небом. Над приговорёнными к сожжению территориями. Над подлежащими к уничтожению народами. Там, на полях сражений. Там уже  льётся неподдельная кровь. Там падают на человеков бомбы.

Тут же… Кому какое дело…  Что там творится за (закрытой ещё, занавешенной) сценой… Какое разыгрывается там действо…
Сколько сжигается народу.
Каким способом и инструментом.

Режиссёры просто выдерживают паузу.
Ради интриги…
В качестве нанесения последних штрихов.   
В порядке наведения наилучших красок.

Для преступников срочно шьются (обновляются) костюмы.
Для театра делаются (переустанавливаются) декорации.
Расписываются монологи.
Зрители уже завовсе изнывают перед экранами.
Преступники (по сожжению  народов) срочно доставляются в студии. Перед камеры.
Доставляются самолётами (снимаются с палуб авианосцев, извлекаются из кабин приземляющихся бомбардировщиков, из  башен отстрелявшихся танков).
Оттирают с себя сажу. Смывают с себя кровь и пепел (человечий).
Переодеваются, гримируются.
Разучивают  монологи (входят в роли).
И вот…    
Занавес взвивается.
Мир ахает.
Театр столь захватывающ.
Убийцы столь ослепительны.
Что поделаешь, господа.
Классика есть классика.

Со времен Калигулы и Нерона…

Убийцы - как правило, общеизвестно – первые из героев в драматургии.

Мир взрывается рукоплесканиями.
Всё хорошо, прекрасная маркиза!

В принципе же… Американцы не более чем повторяли нацистов, копировали гитлеровцев. Использовали (не более чем) наработанные в недрах Третьего Рейха континентальные (по своему размаху уже и  тогда)  постановки.
В самом деле.
Мы о Третьем Рейхе. Возвращаемся к нему.

С переходом к промышленному уничтожению людей, когда сам непосредственный акт  и физиологический процесс умерщвления людей в подавляющем большинстве своём был скрыт от глаз собственно умерщвляющих, и теперь они чувствовали себя достаточно комфортно и хорошо, как это ни страшно звучит, в психологическом плане, в отношении такого изъяна и недостатка (по Гитлеру), как совесть, теперь  вопрос (с его успешностью по уничтожению людей) упирался  не более чем в доставку полуфабрикатов (человечьих) к месту изготовления трупов – к фабрикам смерти.
Правда, доставлять следовало миллионами…
Невероятно и  дивно… Мановением ока были проложены не только рельсовые дороги к фабрикам смерти, но возведены при них железнодорожные станции и даже устроены перроны, всё чин чином, как в городах, как и положено.
То есть для прибывающих и встречающих.
Как и везде.
Как и всегда.
Германия занялась тотальным обманом.
Оставим прочие народы.
Обратимся к евреям.

Мало ли что и кому обещали…
И обещали ли…
Евреям точно.
Евреи знали, еврея не перехитришь и не обманешь, Германия выделила им, евреям, само собой, из уважения к ним,  большой кусок земли,  не меньше Иудеи, провинции Рима во времена царя Ирода, там где то недалеко от Баварии, между землями Баварии и Саксонии, рядом с Тюрингией… 
О, Господи! Евреи верили немецкой пропаганде.
Они отправлялись,  они шли к поездам с узлами и чемоданами, прихватывая с собою  самое важное, фотографии любимых,  цацки и брюлики, кольца и золото (они не знали, главное, что у них было, золотые зубы) и потом ехали, ни капли не сомневаясь, их всех ждет там, в Германии, обещанная им Яхве земля обетованная. Наконец то чаяния их  сбывались.
Да как же не верить…
Поезда (в принципе) свободно курсировали между оккупированной частью Европы (в том числе, России) и Германией, в том числе пассажирские, в том числе для гражданского местного населения… Да, да, не возбраняется. 
Само собой, никто не заставляет… Но если хочешь, пожалуйста…
Германия всегда рада гостям, в особенности евреям.
Много желающих?.. Можно организовать специальные эшелоны…
Не на что взять билеты?..
Гм… И…  Что значит…  зачем (билеты)?..
Да как же…   
О, мин херц, билеты нужны. Не бесплатно же добираться до Германии (подразумевалось, до лагерей смерти)… Хочешь ехать, заплати. За место… Семьёй (ехать)? Конечно, заплати, но только за два для взрослых места, за деток до трех лет – бесплатно, постарше – наполовину.   Как в любом цивилизованном обществе. Как в любой стране мира.. Так полагается. В самом деле,  нигде и никто не ездит задаром. 
Коммерческая постановка вопроса снимала у евреев (ну что тут поделаешь) последние вопросы, последние подозрения.
Понятно, билеты за марки, объясняли немцы. 
И, конечно, трудно с валютой. Мы понимаем. Рубль ничего не стоит.
Но мы поможем.
Немцы  организовывали специальные фонды вспомоществования евреям. Евреи брали у немцев ссуды, чтобы ехать на убой в Германию. В это трудно поверить. Но так именно было. Евреев элементарно разводили. Стоит ли говорить, что деньги были фальшивые, билеты – просто распечатанные фантики. Но, правда, с местами. И не только плацкартой.  Нередко евреи ехали купированными вагонами. И  даже в салонах (мягких). Да, да.  Евреи покупались, евреи не могли не верить. Евреи знали, их ждет земля обетованная. Иначе зачем и для чего  билеты с салонами.
На перроны (за метров сто, сто пятьдесят от газовых камер) нередко они сходили под бравурные звуки установленных по столбам  радио точек (тарелок).   
В торжественной обстановке.
Эсэсовцы не гнушались, одаривали евреев цветами.
Это было так забавно.
Евреи подхватывали.
Евреи плакали. 
Дети получали шоколадки.
И конечно – игрушки. Подбирали из кошерных (немцы понимали толк в Галахе), из курочек там или коровок. Случалось, вручали немецкие куклы, понянчить…
Малышки были в восторге.
Папы и мамы умилялись.
Засим евреев, растроганных  и благодарных,  просили построиться.
Строем удобнее двигаться.
И чтобы не потеряться.
Чтобы всем достичь земли обетованной.
Нет, нет, их не сортировали. В отличие от других народов.
Не отделяли детей от женщин, немощных от сильных, которые ещё могли бы работать, больных от здоровых. У евреев были определенные привилегии – им разрешалось идти в газовые камеры семьями. Гешефт такой.  Все подлежали уничтожению.
Разумеется, были исключения. Лагеря смерти (даже оборудованные по последнему слову техники с чередою - вытянувшейся на километры одна за другою -  газовых камер и печей крематориев, как в Освенциме) и те, тем не менее,   не справлялись с уничтожением евреев, интернированных и военнопленных,   прибывающих к лагерям ежедневно (только вдуматься) сотнями эшелонов.
Миллионам приходилось задерживаться и ждать своей участи в лагерях поменьше, транзитных, пока их не переправят дальше для «окончательного решения». В транзитных лагерях, правда, тоже были оборудованы камеры и печи, но маломощные.  На всех  не хватало… Материал в ожидании отправки чрезмерно скапливался, приходилось, в дополнение к удушению, так, обыкновенно, убивать человекоподобных, расстрелами, далее сгребать бульдозерами, сваливая в ямы. Ям в свою очередь не хватало… Не успевали с ямами. Главное же, психика немцев травмировались. Эти душераздирающие вопли и стоны. То ли дело в Аушвице-Биркенау 2 (Освенциме)… Там цивилизовано убивали.
Построив евреев и выведя их на бетонную полосу, ведущую к газовым камерам, немцы показывали им на таблички, расставленные  сбоку дороги, со стрелками указателей и надписями на иврите и идише: «Дорога в рай» (это из свидетельских показаний еврейских узниц, задокументированные). Мол, смотрите,  куда вы идёте.
Эсэсовцы при этом мило улыбались.
Устрашающий вид мрачного закопченного здания с черными вытяжными трубами над крышей компенсировался Звездой Давида, выложенной гранитом над  сводчатым арочным входом.  Как над еврейскими синагогами. Вход же (широкие двухстворчатые железные двери) был (так нередко случалось) занавешен, украшен миртом и ветками ивы.
Евреи склоняли головы перед священными символами.
Евреи благоговейно молчали.
И за минуты до смерти, благодарные немцам, жарко молились своему иудейскому богу. Засим через час или два, вначале удушенные, засим сожженные в крематориях, возносились к своему богу жертвенным дымом (через трубы вытяжные)…
В разных лагерях в камеры запускали по разному (в зависимости от технологий и обстоятельств).
Но на каждой газовой камере,  над тем же входом  крупно готическим шрифтом, писанное краской,  иногда выложенное кирпичом, значилось:  Бани, иногда - Купальни,  несколько благородней.
Верно, подразумевалось: купальни - это что-то вроде обряда очищения, точнее, чистилища, - само собой, далее следующий уровень – парадиз, райский сад, - увы, евреи сразу попадали в ад (без транзита и промедления).   
Иногда евреев просили раздеться (заранее).
На одежды и ценности, как, опять же, и полагается, немцами выдавались квитанции.
У немцев всё было предусмотрено и расписано. Не должно было быть никаких волнений. Никакой паники.
Иногда (в целях ускорения процедуры) запускали евреев в «купальни» одетыми.
Внутри к удивлению евреев стены также были украшены -  развешенными на гвоздях  веночками (их плели другие евреи) - и цветами в пучочках. Летом – случалось, даже живыми. Обычно бумажными или восковыми – в форме любимых царём Давидом белых (такие цветут только в Израиле) лилий – шестилепестковых, отсюда  Звезда иудейская - шестиконечная.
После удушения члены зондеркоманды, набранные из самоё узников концлагерей, из тех же евреев,  возились (там, за стенами) с трупами (эсэсовцы не видели и не смотрели). Расцепляли трупы. Раздевали евреев. Снимали сапожки, ботики, туфли.  Вырывали из мёртвых золотые зубы. Сдергивали с пальцев перстни и кольца. Размыкали браслеты. Снимали с шей цепочки и ожерелья. С рук часики. Остригали волосы. Упаковывали собранное, заполняя  ящики и мешки. Выносили и складировали. Засим переносили (точнее, перетаскивали) трупы в крематории. Иногда, если таковы были, перевозили на тележках. Реже, как в Освенциме, перекладывали трупы на транспортёры, и те уносили тела в огонь.
Завершив работу, члены зондеркоманды переходили собственно в крематории. Ибо пепел (вот они копи Царя Соломона) тоже выносили они. Через время их меняли, удушая отработавших своё в тех же камерах и сжигая в тех же крематориях.
В Освенциме (Аушвиц-Биркенау) могли удушить и сжечь зараз (в течение пятнадцати- двадцати минут) до двух тысяч человеков (в день от шести до шестнадцати, по уверению самих немцев). Трупы не нужно было даже перемещать.
Верх инженерной мысли, апофеоз технологий: решетки пола газовых камер после удушения человеков раздвигались и удушенные сами падали и летели вниз на транспортеры,  которые уносили тела далее, в крематории.
Существовали и такие камеры с тем же железным полом, к которому был подведен ток высокого напряжения. При разряде в мгновение убивалось до двух тысяч людей. Решетки пола раздвигались, и трупы, опять же, падали вниз на бегущие в огненные бункеры  ленты механизированных перевозчиков. Не всех убивало (током). Иные летели в огонь и сгорали живыми.
Мир не знал ещё подобной эффективности (смерти).
Но,  как оказалось, и как мы сказали уже выше,  это были ещё только семечки.

Хиросимой и Нагасаки была поставлена некая  высшая точка эффективности,  после которой сделалось всё возможным. Всё сделалось можно.
Ограничений не стало…
Но вернемся к лагерям…

Инженеры, разработчики технологий, строители конвейеров смерти, равно начальники лагерей,  надзиратели, врачи (использовавшие людей в качестве подопытных  - ради получения сывороток и вакцин, ради методик лечения), все, кто   поточным методом истреблял вживую людей – именно они обличались особенным статусом, окружались высшими почестями, за особые заслуги перед «родиной», офицеры СС (а все, скажем, те же врачи, находились при званиях и чинах)  были осыпаны высшими государственными наградами.
И впоследствии иным из  них ставили памятники. (Ставили уже в мирное время). Нет, здесь нет никакой ошибки.

Технологии, разработанные ими, продолжали быть востребованными в мире.
Как и идеи их.

Ничего не изменилось.

Да, победители  охотились за преступниками, но только лишь затем, чтобы использовать их наработки.  И даже привлечь к усовершенствованию полученных ими методик.
 
Только Соединенные Штаты Америки вывезли к себе на родину тысячи  и тысячи немецких и японских преступников («специалистов»). 
И не только тех, кто, скажем, работал в сфере ядерных технологий (если иметь в виду Германию, но и тех, кто в той же Германии и в особенности в Японии),   травил узников химией и бактериями, запускал в них штаммы смертоносных вирусов, в чем особенно преуспели японцы.   

Любопытно…
В самой поверженной и униженной (американцами) Японии и по сю пору высоко чтят своих  «специалистов» (только в отряде 731  насчитывалось более двухсот врачей изуверов с научными степенями вплоть до  докторов наук и тех, кто был облечен  профессорским званием).

Некто, «доктор» Х. Иосимуро, который в отряде 731 занимался тем, что замораживал живьем малолетних детей, уже после войны за заслуги в области детской (именно, как это ни удивительно звучит) педиатрии (да, да, он продолжал работать в послевоенной Японии с детьми) был удостоен высшей награды Японии - Ордена Восходящего Солнца.

Вообще Япония на официальном уровне и до сих пор не признает за отечественными душегубами, отравителями и вивисекторами морального и нравственного уродства. Считается, что мучая, удушая газами, высушивая в спец камерах, обжигая (тем же фосфором), поджаривая или замораживая вживую человеков, вживую вскрывая их при лабораторных опытах, разделяя на органы (они выставлялись затем  в порядке музейных экспонатов в так называемой выставочной комнате), заражая  здоровых вирусами от трупов и наблюдая за разложением и гниением живых еще тел (при этом никак не помогая им ни обезболиванием, ни тем более лечением -  для чистоты опытов), считается, что эти люди таким вот образом  работали не более чем на благо отечественной науки, что они тем самым крепили  оборону родины.

Эти люди (язык не поворачивается называть их так) как были, так и есть, так и остаются в сознании японцев эталоном служения родине, это есть научный цвет японской нации. Это герои Японии.

Работа их в годы Второй мировой войны – это их подвиг.

Если этот так, если они и были, то давно утрачены в мире любые критерии...

В этом мире уже все перевернуто. И всё переплетено. И всё, что ни есть извращенного, всё завязано в один, и никак не иначе, да, да, всё завязано в один такой  «цивилизационный» (тут все передовые страны, с самой мощной экономикой и культурой), всё стянуто в один немыслимый и смертоносный узел. 

Японцы просто следовали (и следуют) американским  «моральным» и  «нравственным» принципам.
Не более того…   
В самом деле.

Разве не в Америке поставлен первый в мире (причём монументальный) памятник врачу садисту?
И тоже с «детским уклоном». Ещё в середине девятнадцатого  века некий американский врач хирург Джеймс Мэрион Симс, занимаясь патологиями белых женщин при вынашивании белых детей, скупал не черном рынке черных невольниц  и резал им матки,  само собой  без анестезии и хлороформа, живьём, исследуя их половые органы и упражняясь во владении скальпелем… Всё дело в том, объяснял он, что черные рабыни не чувствуют боли. И потом, это только товар.

(Мы могли бы привести еще на целую книгу примеров подобного же рода из нескончаемой серии чудовищных опытов, которые американские врачи  проводили над человеками еще до немецких или японских опытов, но места  в книге не хватит (только на перечисление). Достаточно упомянуть об опытах безумного доктора Лео Стенли, главврача калифорнийской тюрьмы, который трансплантировал яички казнённых - живым заключенным, либо, стерилизовав последних, пришивал им (пересаживал) бараньи, кабаньи и козьи генеративные органы, - это уже первая но ещё довоенная половина ХХ века. Огромное количество опытов было поставлено по инфицированию здоровых людей ужасными болезнями, искусственному намеренному инфицированию  – в том числе, раковыми клетками, контагиозным моллюском, бубонной чумой, что кажется невероятным, холерой, оспой, малярией, туберкулезом, гепатитом, сифилисом, етс). 

Но далее.   
Американцы, в свою очередь, уже после Второй мировой войны с успехом применяли новейшие на то время японские (заимствованные у них)  военные разработки и технологии в области бактериологического оружия. Американцы  быстро и далеко продвинулись, усовершенствовав их.  Они бомбили местное население (в Корейской войне) ни чем иным как чумными бактериями (непосредственно, в спец снарядах). Японские фарфоровые бомбы с запущенными в ёмкости чумными блохами выглядели уже допотопными. 

Ещё дивней. США  широко использовали и  не чьи-нибудь, но именно немецкие нацистские технологии и даже с большим успехом по уничтожению людей. И тут мы подступаем к главному. Конечно, это были только опыты… Только пробы… То да сё… Акцентируем: опыты - по массовому - уничтожению людей.  Но… Мало того. По уничтожению собственного населения.   
Напомним.
Нацисты, как известно, с приходом к власти занялись тотальной чисткой своей же немецкой расы,  подводя её  антропоцентрические и биологические  данные к неким ими же выработанным стандартам,  истребляя с этой целью в массовом порядке (десятками и сотнями тысяч) умственно отсталых и сумасшедших немцев, калек и уродов, гомосексуалистов и тому подобное… Американцы не то что прямо взяли на вооружение нацистские методы (всё же не убивали сумасшедших), но в той же мере и даже ни на йоту не считались со своими поданными… Как и немцы-нацисты… И во многом доказали своё превосходство. В самом деле. В отличие от нацистов – не считались со здоровыми. Сумасшедшие их не интересовали. Гомосексуалисты со временем наоборот сделались даже в почёте. В том числе гермафродиты, транссексуалы, просто человеки без гендерных признаков, завовсе бесполые… Ныне они вышли на первые роли и сделались героями нации. Без веры, без Отечества, без умственных признаков…  Американцы они ещё от начала века (прошлого)  уже задумывались над созданием цивилизации нелюдей. Также, как в Британии. Также, как в Европе.

Моделируя (с привлечением работников соответствующих научных институтов)  бактериологические и химические войны, Пентагон и ЦРУ  заражали болезнями целые штаты (1956-1957 г.г. Джорджия и Флорида.  На означенные территории были запущены миллионы москитов, инфицированных желтой лихорадкой и лихорадкой Денге; С 1963 по 1969 годы в рамках проекта «Уязвимость и оборона судов» (SHAD) ряд кораблей собственных ВМФ США был подвергнут «учебным» воздушным атакам с использованием зарина и солей кадмия. Экипажи не подозревали, откуда и с чего на них напала зараза;  1949 г., штат Вашингтон. Проект «Зеленый пробег». Сразу несколько, правда, заштатных городов были засеяны радиоактивными изотопами йода и ксенона).
Примеры можно долго множить.

Испытывались, в соответствии с новым  временем и новыми разновидностями оружия массового поражения и способами его упаковки и доставки, новые ¬- незримые, невидимые, не устанавливаемые – дистанционные  –  технологии поражения (те же москиты, та же радиация).
Ничего не изменилось.
Ничего не поменялось.

Сами немцы руководствовались практикой всей зловещей истории Западноевропейской цивилизации.
Японцы прежде чем устроить собственные бактериологические и химические вертограды (это были целые города с подъездными путями, с собственными аэродромами, с огромным штатом сотрудников, собственными тюрьмами, с камерами по выращиванию вирусов и блоками по их  испытанию на человеках, с печами по сжиганию человеков и так далее, и тому подобное) прежде японцы, как трудолюбивые пчёлы, собирали ядовитый мёд со всех полушарий… Японские «ходоки» с начала тридцатых годов объездили полмира в целях изыскания, установления и импорта к себе на Родину уже имевшихся и существующих практик по массовому уничтожению человеков.

Таким образом круг замыкается, свиваясь в один змеиный клубок…

К месту будет сказано…
Как идеологи Третьего Рейха не считались - мало с народами, населяющими Европу, - но и с представителями (причем самыми немощными и беззащитными человеками) собственной нации, как американский генералитет, не беря в голову, травил боевыми газами подразделения своих же солдат и заражал радиацией, химией, вирусами и бактериями (намеренно и целыми городами ) собственное  население, так и в глазах японской военной знати сотрудники биохимических вертоградов были всего лишь исполнителями высшей воли и сами по себе в человеческом плане также ничего не стоили и не значили, не имели  цены… (Перед капитуляций Японии всем отрядам, всему личному составу  был отдан приказ на – самоуничтожение (в целях сохранения тайны). Двести человек из отряда 100 так и сделали. Покончили с жизнью.  Самоубийством. Неизвестно только - с помощью сэппуку,  ритуального самоубийства методом вспарывания живота или посредством укола цианистого калия (фенола или хлороформа) и даже не обязательно в сердце, как они это делали допрежь с русскими и китайскими  «пациентами» (как это делал Менгеле с детьми). Но что бы и как бы там ни было они остались героями в глазах японской нации. Воины на то и воины, чтобы гибнуть. Что до собственно знати (военной), то она сохранилась, отдавши себя, вместе с документацией, в руки  американских  спецслужб (по сути предав свой народ, если, конечно, так можно выразиться в данном случае и по отношению к не человекам, по существу).

Следует ли так думать и позволительно ли так решить после всего вышесказанного, что фюреры и дуче, короли и королевы, императоры и президенты  в составе с властной прослойкой (корпорациями, семьями и правительствами) при наличии соответствующей силы и мощи стремятся не то что бы владеть прочими враждебными (объявленными таковыми)  государствами. Или даже целым миром. Как Гитлер, как император Хирохито, как Соединенные Государства Америки или та же Британская империя, это само собой, этого сказать недостаточно…  И мало сказать, что представляя собой в общем-то мизерную часть человеков в сравнении со всем человечеством, они готовы извести и уничтожить всё и целое человечество ради одного собственного Отечества. И этого мало… Они готовы отдать на заклание и свои же народы, собственные, скопом, любое и даже собственное Отечество (к которому они только приписаны). Ради собственного существования. Для каинов не существует Отечества. У них нет Родины. Они не представляют народов. Они только действуют от их имени

Кажется, что всё напряжение, вся энергия человечества за всю историю его существования пошла на  создание изделий собственно истребления самого человечества, которое, вводимое в заблуждение каинами и побуждаемое ими, эти же изделия и создавало, не подозревая, что его же  (самоё человечество) подготавливают к самоубийству и к самоизводу..

В мире, может быть, существует только одна цивилизация, греческая, античная,  которая,  имея  все предпосылки к тому и основания и даже проекты и аналоги некоторых видов нынешних сверх, скажем так, технологий, сознательно отказалась от них, отдав предпочтение иному пути, иным формам развития, мерилом которых явились искусство, гармония  и красота…

Рим рационализировал греческую цивилизацию  и выхолостил её своим римским правом, но не убил.
Убила её варварская будущая западноевропейская расистская и колониальная агрессивная цивилизация, мерилом которой сделался чистый разум. Орудием его - мощь и сила. И кровью окрасился даже свет креста (те же религиозные и - о, ужас, - детские крестовые походы, испанская инквизиция).

Ренессанс (с его попыткой восстановления античной цивилизации) захлебнулся под сциентистским напором обездушивающего мир  всё того же разума, подменившего собою как греческие упования, так и пришедшего им на смену Христа…
 
Пришествие Гитлера по факту поставило точку (скорее, как теперь выясняется, первую в многоточии) в двухтысячелетней коллизии противоборства между прогрессом (поедающем в человеке всё человеческое) и самим человеком, тем, что есть в нем человеческого.

Зверь вылез из бездны, явив народам своё лицо.
У народов открылись глаза (на истинное обличье и сущность Зверя и самоё бездну).
По существу это был пик взлёта и вместе с тем и в то же время предсказанный Ницше и Шпенглером Закат Европы, который сделался в дальнейшем уже окончательным и неизбежным (при кажущемся  послевоенном подъёме Европы).
Зверь в чреве её сидел. Европа разродилась страшными некими родами. Государства, будто загипнотизированные, падали ниц к ногам Зверя (Гитлера)  и шли к нему в услужение (без звука, - читай, без  выстрела. Где были французские армии? Чешские, польские, прочие, в алфавитном порядке?) Породив Зверя,  понятно, сами же европейцы его и кормили, только что не сдували с арийских одежд его пыль. Когда бы не Россия… Уже бы и установилось на земле царство Зверя. И надо всем миром.

Потерпев поражение, издыхающий Зверь отполз, точнее, переполз на другой континент,  но всё той же (симптоматично) западноевропейской по существу цивилизации (США), -  нельзя исключить, что он был дву-, а может, и многоголовым, как гидра, - и, переместившись,  засел уже там, точнее, залег, приходя в себя, зализывая нанесенные ему раны и отмываясь, замазывая белой краской черную, вытравливая и стирая из человеческой памяти пепел, витавший над Европой, смывая с рук человечью кровь, лившуюся реками…   

Были сделаны соответствующие выводы. Средства камуфляжа (с концлагерями) - недостаточны. Потом. Должны и могут быть иные способы истребления человеков (без трупов, без крови, без пепла). И даже такие, при которых человек, формально оставаясь живым, по факту сделался бы мертвым. Как бы пройдя мимо  и не заметив собственной смерти. И ни крови, ни пепла…  Никаких хлопот, никакого ужаса. Никаких стрессов. И никаких страхов. Ни с той, ни с другой стороны. При этом образ Зверя и печати его выглядели бы более чем по-человечески… Что особенно отчего-то занимало. Наверное, уже самого  Сатану. Тщеславие снедало Ваала. Гордыня затмевала глаза Дьяволу - (все это одни наименования разными именами всемирного  зла)   – заступить образ самого сияющего над человеками Бога.   
Засучив рукава, Зверь принялся за работу, собрав и подключив к делу ученых со всего мира (но прежде всего своих подельников еще со Второй мировой войны – нацистов, самураев, британцев,  уже из новых поколений каинов).
Думайте, мол…

Ученые придумали…
Зверь пришёл в возбуждение.

Зверь переобулся. И переоделся. Зверь переоблачился.
Конечно, для начала разделся.
Постоял перед зеркалом.
Навёл марафет.
Убрал (вынул из головы) рожки. Спрятал (свернул, покрутив им, и выдрал) хвост. Снял с ног копытца. При этом предварительно вывинтил с пяточек – шпорцы. Втянул внутрь (где они были) когти. Опять распустил. Покачал головой. И, взяв со стола щипчики,  и когти вырвал. Даж  не поморщился. Наличность поклал в чемодан. Пнул ногой чемодан и тот улетел в преисподнюю.
Засим.
Пошевелил волосьями. На голове. В паху. Под мышками. В заднем проходе. Даж в носе. Округ его. Вырвал волосья. Даж ресницы выщипал. Остался голый как перст.
Волосья сжёг в печке.
Мало показалось.
Убрал с себя всё человеческое. Даже издали напоминающее…
Огладил неуловимым движением физию. Брюшко. Кривые тонкие ножки, отвратительные.
В момент уплощился и сгладился.  До плоской поверхности.
До ПК. До ноутбука. До планшета. До андроида. Или айфона. И в устройстве – картинки и голоса. И всё. И больше ничего. Такая от пертурбация.
 Сделался маленьким, гладеньким,  без особых углов.  Без волосьев. Без глаз.  Без ушей. Без носа. И даж без дыхания. Никакого зловония. Ничего человеческого. Таким универсальным, идеальным и безобидным устройством. Помощником у человека. На все случаи жизни. На побегушках у человека.
Теперь можно сказать. В общем то.  Зверь перевооружился… Сатана сделался машиной. Точнее сказать, принял её образ. Внутри спрятался. И ничего же живого. Чтобы царапаться. Или внушать там чего то. Никаких назиданий. Никакой регламентации. Ток картинки показывает. Ток о мире  рассказывает. Преподносит знания. Как на ладони.
И не то чтобы лез там в мозги. Упаси Боже. Чтобы занимался там какой вивисекцией. Никаких надрезов. Никакого вмешательства. Никакой перестройки. Никакой перекомпоновки. Переделки и отлаживания извилин. С человеческим «преображением», так сказать. То есть «преображением» наоборот. Вниз. До мозгов, уподобленным мозгам зверя. Точнее, нелюдя. Ещё точнее, вещи. Ходячей. В которой заместо мозгов – камни. И в камне – ни чувства, ни проблеска… Ни намёка на человеческое. Ни дьявольского, ни Божьего. Ни-че-го. Пустыня. 

Так вот…
Таким, значит, манером.
Без скальпеля. Без трепанации  черепа. Без лоботомии.
Дистанционно.
Бесконтактно.
Как это делали нацисты. Как научали. И заповедовали.
Устроить на земле преисподнюю.
Лишить человеков человеческого звания.
Кто бы мог подумать… 
В самом деле. Ни химии, ни радиации, ни облучения, ни препаратов, ни заразы, ни сыпей, ни язв и оспин, ни черных бубонов на теле. Ни трупов.
Ничего такого среди (даже если и конченных) человеков.
Нематериальное оружие.
Неосязаемое и невесомое.
Ни дух.
Ни облако, ни ветер.
Ни вирус.
Но…
Так, так…
Всепроникающее.
Как вирус!
И всеобъемлющее.
Как Сам Господь Бог.
Только наоборот.
Всеуничтожающее (не творящее).
Это же не земля, без человека, живого то…
Однако же, стоп. На минуту…

Что же… 
Можно сказать.
Несколько отвлекаясь…
Возбуждение каинов (в самом деле) достигло ныне и достигает предела.
Мы живем в мире последних судорог  гибнущей, в свою очередь (после античного мира),  цивилизации каинов.
Что бы там ни было…
И, правда, эти судороги еще неизвестно чем разродятся и чем закончатся и обернутся.
Чьим торжеством. И чьей (а может, и всеобщей) гибелью.
Ибо как выяснилось и как выясняется.
В общем и в целом.
И в самом деле.
Собственно прогресс (за всю историю его и в течение всей его истории) и прежде всего так называемые (распропагандированные) блага прогресса и в самом деле явились и  являются, есть лишь  нечто прикладное и попутное,  создававшееся в качестве прикрытия (основной линии на убийство), для введения в заблуждение человечества (относительно истинных намерений и целей убийц), для самообмана человеческого рода (при окончательном, как с евреями, решении вопроса с человеками).
Нет, не ради прогресса, как выясняется, всё четче и четче, не ради блага тужилось и разражалось мучительными родами человечество, изобретая паровую машину, электричество, ядерную физику и квантовую механику, те же самые информационные и биотехнологии... 
Мирные атомные станции, ядерные томографы, гаджеты – это только  - завеса, для прикрытия, забавы ради - для «мыслителей» и «философов».
Разводить турусы на колесах.
Наводить побольше тумана.
Подстилать соломку (перед закланием).
Пудрить мозги.
Ну и чтобы совсем уж они у человеков не ссохлись, до момента Ч, когда всё уже будет готово (к изведению и закланию человеков).
Когда подведут нас…
Нет, не к газовым камерам и крематориям.
Как это делали нацисты…
С цветами и улыбками…
Всё будет проще, заурядней, всё обычно будет и буднично (до слёз).
Тем, верно, страшнее.
По Замятину, Хаксли и Оруэллу…
Было дистанционное убийство (изобретение нацистов).
Станет дистанционное обучение.
В порядке начала…
(Microsoft  позаботился… Обучение - без учителей и преподавателей. Зачем? Есть 3d, анимация… С рисованными учителями, с записанными машинным кодом программами. Кроме программ в головах ничего не надо). 
Засим – дистанционная же работа. И дистанционное - общение, без встреч и рукопожатий (как на карантине, как при KOVID-19 в 20-м,  – позднейшая моя вставка).
Ничего человеческого.
Только картинки
Движущиеся.
По скайпу, вотсапу, вайберу (Skype, WhatsApp, Viber),  по СМС.
Выборы?
По почте…
По электронке – для продвинутых. 
Платежи в ЖКХ, кредиты в банках, вопросы к начальству? – дистанционно, согласно программному обеспечению.
Начальники и секретарши (в приемных)?
Отменят.
Незачем будут.
Их попросту не станет.
Заменят на куклы.
Как тех же учителей. И даже дворников и водителей (для этого уже готовы автопилоты).
Доставка продуктов – контейнерами, по той же пневматической почте.
Ассортимент, упаковка, раскладка – плевое дело для автоматов. 
Те же автоматы займутся и собственно производством.
Нигде никаких человеков.
Города обезлюдеют.
Человеки исчезнут.
Вначале из кабинетов, из сферы обслуживания, с улиц и площадей. 
Далее вообще из мозгов.
И наконец  –  сами мозги исчезнут.
Физически не станет человеков.
Это будет что-то другое.
Ибо и любовь сделается виртуальной, достаточно будет сенсорных датчиков (с липучками на пунктах человеческого наслаждения).
С любовницами, растягивающимися, как тянучка, гибкими, как гуттаперча, сладкими, как дыни. Что еще надо?
С мешочками для спермы (замораживать на будущее и заселять потомством звезды, само собою, в будущем).
Сейчас накладно и хлопотно, в виду перенаселенности планеты.
Инстинкт продолжения рода?..
О, Господи!..
На воспитание можно будет взять искусственных девочек и мальчиков. И тоже виртуальных.
Можно, конечно, взять куклами. Но детки-куклы, как и любовницы, бьются, приходят в негодность. Это мучительно. Виртуальные – вечные. Несносимые. Можно будет держать в гаджетах.
Хочешь – вылезут. Хочешь – запрятал.
Послушные.
И даже ни во что не обходятся.
Живые – слишком дорого. 
Мёртвые (нарисованные или куклами)  – ничего не стоят.
Для начала, конечно, можно брать детишек куклами.
Все-таки наглядней.
И как-то привычней.
Потом уже переходить на визуальных.
Можно устроить 3д принтерное производство. То есть в каждом доме.
Первый транзистор (по Курцвейлу, американскому изобретателю и футурологу) стоил доллар. Ныне за доллар можно приобрести миллиарды транзисторов (в виду их миниатюризации).
Вне сомнения в каждом доме будет свой 3д принтер с миллиардами транзисторов.
Штамповать и шлепать детишек можно будет поточно…
Как и любовниц, подруг по жизни,  меняя их, экспериментируя с параметрами, мягкостью, градусом вожделения. 
Потомство?
Для чё?
Когда на земле и уже – тесно.
В сам деле… Семь (и сколько там?) с половиной  миллиардов топчут землю.
Ступить скоро будет некуда.
Сказал же  - о, уже русский «философ» и держатель финансового монстра - Сбербанка – г-н Греф: «Из семи миллиардов человек шесть миллиардов будет отсеяно».
И снова русские впереди всех.
Тихой сапой потихоньку человечество вымрет.
Вне сомнения.
Как вид.
Ничего страшного…
Останутся Билл Гейтсы, тот же Греф, на пару с Чубайсом…  Все эти проектировщики, архитекторы и устроители человеческой жизни и современного мира. Разумеется, сами - с детками. С живыми. Детки – с учителями, тоже живыми и обычными, из  глины,  само собой.
На природном ландшафте. С натуральной картошкой и фруктами. (Не то что американцы, уже питающиеся на гидропоне, геномодифицированными продуктами).
С живыми же женами и  любовницами, не фарфоровыми, не каучуковыми и силиконовыми. (Не то что мужчины в Японии, уже сплошь и рядом  живущие с куклами. Как актеры в той же  Америке, играющие на сцене с андроидами).
Жить с живыми и любить живых для общей массы населения - нет, правда, дороговато…
С мёртвыми жить и любить их  – в самом  деле ничего не стоит (скоро, скоро не будет стоить,  тем более с виртуальными).

Вернемся однако к дистанционному обучению. С него же начнут.
То есть…
Это значит…
Первыми под нож (гильотину, каток) информационно-цифровых технологий - как всегда, как везде - попадут дети.
Как они в качестве экспериментов первыми попадали в руки к нацистским садистам на операционные столы и далее на дистанционное и массовое  убийство.
Нынешние – поголовно – всем миром, время близко - попадут под дистанционное (как же - «всего лишь») обучение.
Не будет забывать о последствиях, о второй стадии.
Детское сознание - Tabula rasa, «чистая доска», по выражению Локка, английского философа (ещё 17-й век). Что хочешь, то и пиши.
Общаясь только через посредство машин, имея дело только с машинами,
дети превратятся в машины.
Ни больше, ни меньше.
Перейдут на машинные алгоритмы - ах это так знакомо, вот – палочки-считалочки  – «да и нет» не говори»… Только тут наоборот. Только «да и нет», только «да и нет» говори. В сущности какая разница… Или вот игра в классики, в крестики-нолики  - прыг-скок, раз-два, вперёд-назад. Туда-сюда… И обратно. И чтоб  не заступить, боже упаси, за квадрат. «Мелом расчерчен асфальт на квадратики, Танечка с Манечкой прыгают тут. Где это видано, где это слыхано? В классы играют, а в класс не идут!» Провидец писал…
Переймут же и «сознание» машин…  Станут с так называемым измененным (а точнее. алгоритмическим, построенном на алгоритме) сознанием. Да нет же. С тем же чисто машинным. С механическим.
Ах уже эти «стрелялки»…
Где можно укокошить, взорвать и положить до сотни (сколько захочешь) трупов.
Не страшно…
Это всего лишь виртуальный контент.
Это всего лишь матрица.
Тут ни холодно, ни жарко, ни больно, ни страшно.
Никакого волнения, никакой (душевной) сумятицы.
Тут не более чем инстинкт (вырабатывается).
В сущности тут идёт подготовка убийц.
Ничего человеческого.
Ничего личного.
Жизнь же она и вообще не более чем виртуал.
Человеки – эт такие и только фикции.
Переместить с места на место, убрать, стереть, как  виртуальной резинкой, отправить в тюрьму (как в архиватор), в конце концов пострелять, повзрывать к чертовой матери… - нет проблем.
На смену стрелялкам и ролевым играм придут дисциплинарные, ну, скажем, риэлторовские, банковские, судейские, медицинские, полицейские, наконец, государственно-управленческие игры,  основанные прежде всего на разуме и счете, никаких переживаний, никаких чувств, эмоции отсекаются, с выпуском (массовым) – школьников и далее студентов автоматов.
Человекоподобных, холоднокровных, действующих исключительно в рамках вбитых в сознание и затверженных ими исполнительных (или командных) компетенций и функций, как дважды два четыре, ни на шаг в сторону, узких, специализированных, опять же, ничего лишнего. Ничего отвлекающего.
В самом деле, можно ли их будет назвать, то есть – в полном смысле – человеками? Этих новых школьников и студентов по их выходу из школ и университетов?
Тут – начало расчеловечивания.
Фокус и тайна в том, что сами человеки и на йоту не подозревают,  что они перестают быть тем, чем они были. То есть человеками. Как же…
Ничего не изменилось…
Будто…
Вообще они даже уверены в том и их уверяют, что и с выходом на производство, в принципе, они могут и даже обязаны жить и действовать как бы в  границах привычного им, к которому они привыкли,  виртуального мира-пространства и виртуального сознания, так проще и целесообразней, и они так и принимают живое за виртуальное измерение, понятно, полагая себя за субъектов этой живой реальности, всё прочее же для них, в том числе и человеки – не более чем объекты, с которыми не приходится  считаться. Так устроен компьютерный мир.
Они что-то может и чувствуют, но не понимают – отчего эта реальность  так враждебна им (в ощущениях  их, и соответственно враждебны они  этой реальности). По определению.
Словом. Потихоньку и незаметно отладится выпуск…
Врачей-автоматов.
(Резать и лечить,  стерилизовать население. Тысячью и одним способом).
Социальных работников.
(Автоматам проще  и легче и даже ничего не стоит назначать копеечные  выплаты нищим,  вспомоществовать немощным и убогим).
Демографов и социологов  (подсчитывать убыль населения). 
Паллиативных медиков (для облегчения страданий) помогать умирающим – без звука, без вздохов и ахов).
И далее по списку…
Инженеров (для производства кукол и презервативов).
Химиков для изготовления контрацепции - противозачаточных средств, пружин, порошков и таблеток.
Журналистов: превозносить инженеров и  химиков.
Прочих пропагандистов и агитаторов: славить правящую партию. Отмечать заслуги правительства. Обелять олигархов.
Наконец.
Выпускать охранителей системы.
Надзирателей и надсмотрщиков, контролеров и модераторов, налоговиков и приставов, стойких, как оловянные солдатики, пунктуальных и точных, как компьютеры, обученных  на симулякрах (ничего человеческого),  рационализаторов и оптимизаторов, банкротящих производства, сокращающих больницы, далее приказчиков, денщиков и (высшей милостью) адъютантов их превосходительств.
То есть в достаточном для системы количествах.
Для поддержания и функционирования системы.
В порядке и только в пределах обслуги системы, собственно власть имущих (практики Гитлера).

Грядущее и неизбежное поголовное присвоение так называемых идентификационных номеров гражданам мира, в том числе и гражданам России, завершит систему электронных концлагерей. Человеки утратят  свои имена (и фамилии тоже), просто и только в электронных базах данных (правительств, банков, общественных организаций, поликлиник,  университетов, школ) – ваш номер, как паспорт, ничего более, ничего лишнего, ничего человеческого. Из человека вы превратитесь в цифру – в глазах системы. В те самые единички и нолики из детской игры в классики.  С соответственным отношением системы к вам как к цифре и номеру.
Эта система тоже не новая. И эту систему тоже и давно апробировал – вот дивно - всё тот же Адольф Алоисович Гитлер.
Ещё до войны 600 тысяч  евреев, выявленных в Германии по специальной  методе, были занесены на перфокарты – предтечу современного  майкрсофта и виндовса – с указанием антропометрических, биологических  (в том числе патологических), социальных, родовых и  общественных данных. Методично, скрупулезно и всеобъемлюще.  Мышь не проскочит.
Впоследствии эти 600 тысяч были уничтожены.
Поголовно.
Не нужно и сейчас сомневаться в назначении цифр и намерениях законодателей цифрового клеймения.
Под видом, скажем, того же  общемирового вакцинирования (по любому другому предлогу) вам вставят нано-чипы с беспроводной передачей параметров (куда надо) ваших биопоказателей, ваших энергозатрат и, следовательно, математически просчитываемых по ним (посекундно) ваших занятий на любой выхваченный из вашей жизни   момент времени (сексом ли вы занимаетесь, грабежом, убийством ли - графики и амплитуды  покажут, не беспокойтесь и не сомневайтесь), всей вашей деятельности, ваших маршрутов, географии и места вашего нахождения. Всё. Как говорится, полный писец.  Вы  еще не умрете, как в бюро ритуальных услуг уже будет готов для вас ваш гроб для доставки в морг и катафалк с указанием времени – прибытия (туда, где вы находитесь)  и отбытия к месту последнего вашего назначения.  Другого – не приготовлено и не положено. Соответственно – могила откопана.
Только и то, что в отличие от гитлеровской стигматизации клеймением номера на предплечье, руке или на груди, то есть на коже  (прежде всего для идентификации голых трупов, то есть человеков,  удушенных в газовых камерах), ваш номер будет синхронизирован с вашею кровью и с вашим мозгом. Чё ни чё, существенная разница. Очевидный прогресс. Ни горячих штамповок тебе железом, ни несмываемых чернил, ни татуировок тушью и иглою на коже.
Сомневаюсь, что чипы будут изыматься из трупов. Для чё возиться.
Контролироваться будут  даже мертвые.
Даже трупы.
Ну право же - не для блага же нашего все эти карантины, вакцинации и чипизации…
Не для того же, чтобы моментально и одномоментно выполнять наши просьбы, заказы, разные там нужды. Якобы… Как ими заявлено.

Нет. Для контроля за нами. И соответственно – управления нами. Для пресечения не только вредных для власти действий, но даже наших помыслов о подобного рода действиях.
Чипы – это такие маленькие носимые нами переносные лаборатории, где всё, чему необходимо быть, всё  есть - для определения нашего состояния и самочувствия,
Расставленные по всем улицам и по всем углам камеры (их же  уже миллионы и миллионы, если по всей стране) с лёгкостью считывают с наших чипов (через wi-fi) наши нумера, наши личики ( с помощью тех же программ для распознавания лиц),  заодно с группой нашей крови, температурой  нашего тела,  количеством эритроцитов и лейкоцитов, бактерий и вирусов, etc., и передают в Центр (некий) с уже собранной и имеющейся в нём капитальной базой данных на  нас (собранной от поликлиник, от военкоматов, даже от магазинов и даже от борделей, которые мы посещали, с соответствующими болезнями, которые мы приобрели и которыми переболели, etc.). И Центр, скорее уже компьютер (мощный, это уже такой монстр, ибо просматривает и контролирует всё  население, всей страны) определяет, как с нами быть, что с нами делать и какой импульс послать нам в чип для коррекции нашей деятельности…  Позволить нам дальше «идтить». Или – задержать. Или куда  направить на предмет нашего исправления.
Отныне мы / вы   – кукла. Не человек.
Ибо к нам / вам подведены и от вас же уже идут все те самые ниточки (только незримые), с помощью которых дёргают обыкновенно куклу и управляют  куклой (марионеткой) на сцене. Вся страна сделается одной такой сценой с ходячими и движущимися по ней куклами.
Плюс куклами с электронной начинкой – автоматами (роботами).
 Ну и с горсточкой каинов. 




Все эти разговоры, которые мы слышим при этом  о «благе» - это для отмазки.
Биллам гейтсам и грефам нужен концлагерь.
Для неспешного «цивилизованного»  изведения человечества, для контроля (без эксцессов, бунтов и разных там проволочек) за убывающей его массой.
(Далее мы всё это ещё, дополнительно покажем и продемонстрируем, хотя, конечно, и не в том объёме, в каком бы хотелось. Но тут никаких объёмов не хватит).
В той же России карантин (при «Ковиде-19») был – назначен. Ибо не было ни пандемии, ни эпидемии. Да, был, есть и останется вирус. Сотни, тысячи разного рода вирусов. Сотни видов одного  коронавируса. Но в процентном отношении больных не насчитывалось даже до эпидемии.  Не говоря уж о смертности, составлявшей сотые процента от числа заболевших. Это была и ещё есть репетиция каинов – по ограждению от себя человеков, удержанию их в известных границах и пределах, для контроля за их передвижением и вообще существованием. Перед введением  цифрового концлагеря. Не важно, по чьему и от кого указанию… Россия стараниями нашей «родимой» либеральной «элиты» встроена в глобальную систему. И суверенность её весьма и весьма относительна. Из-за кордона нам указали. И мы под козырёк взяли.

Но ладно…
Но дальше.
Но в самом деле.
Что может быть бесчеловечней!!
Именно детей, превратив в нелюдей, ну допустим, в  полулюдей, выхолостив из их душ чувства, следующим этапом поставить  надсмотрщиками и надзирателями за ещё имеющими душу человеками, за самой системой, то есть сделать исполнителями людоедской программы, превратить в злодеев и чудовищ, в механические орудия порабощения, по сути же – истребления человеков (такого завуалированного под благо).
Так (опять же, ну куда тут от аналогий денешься), так нацисты (ну что тут поделаешь) брали новорожденных из концлагерей  на денацификацию, русоволосых и голубоглазых, чтобы получать из человечков - эсэсовцев.
Все уже было.
Только что не закончилось…
Завершения жаждут каины. 
«Окончательного решения», как с евреями, только теперь в отношении всего человечества, за небольшим исключением – самоё каинов, ну и обслуживающего их роботизированного персонала.
Потихоньку, STEP by STEP, шаг за шагом, тихой сапой, но - неуклонно и, чудится,  неумолимо  идёт исполнение программы.
Воплощение дьявольского замысла.
В масштабах целой планеты. 
Не сразу…
Не поймём и не заметим, как  вдруг и – перестанем быть человеками.
Напомним…

Дети – машины… То есть превратятся в машины, в андроидов, по замыслу каинов.
Машины лишены инстинктов.
Механизмы не нуждаются в потомстве.
На поколения хватит каинам замороженного человечьего семени.
Выращивать человечков, само собой,  станут в пробирках. 
Без матерей, разумеется.
Далее – всё по порядку, как уже было сказано – дистанционное обучение.
Засим - дистанционное общение.
Дистанционное голосование.
Люди (вживую) – сделаются в диковинку.
Каины для человечков сделаются богами.
В качестве объекта для поклонения, с одной стороны.
С другой…
Частью,  не исключено, что и  целиком, человечки, то есть в принципе, перейдут жить на человеко-фермы, там станут и выращиваться.
Одни – для обслуживания
Другие пойдут на органы.
Каинам.
В порядке жертвоприношения…
Каины найдут применение этим (биомеханическим) обезьянкам и свинкам.
Кстати, говоря, в США и в Европе не долее чем в прошлом столетии (совсем близко) ещё существовали – ни больше, ни меньше – человеческие зоопарки с завезенными из той же Южной Америки и из Африки дикими племенами, точнее, представителями их.
Просто на смену человеко-зоопаркам придут человеко-фермы.
У японцев в этом деле богатый опыт. Японцы  именно что откармливали человечков перед тем, как производить на них собственные медицинские опыты.
Всё должно быть натурально. Человечки перед тем, как заболеть, должны быть здоровыми.

Немецкие доктора, правда, не сразу, не тотчас вышли на уровень японцев (в годы ВОВ). Японцы  опережали их. Но тут у нацистов появился доктор Менгеле.
Олицетворение чудовища.
Господи!...
Как он только не возился с детьми, как их не обхаживал, как ни задаривал леденцами и  шоколадами.
Завсегда были в кармашках халата.
Целовал человечков  в темечко, дул за ушки, гугукал с младенцами.
Натурально.  Нянчился!..
Это были не дети у профессора – паиньки!
Так они любили профессора!
Соответственно профессор великой любовью платил им.
В качестве главврача.
Освенцима…

Ну вот, скажем, что делали в Терезине, в Чехии,  в «образцовом», так сказать, показательном лагере (показательном - для международных инспекций, были и такие в годы ВОВ, лагерь посещал даже Международный Красный крест с гуманитарной инспекцией, в 43 году, да, да, еще в годы ВОВ), что, значит, делали там в этом специализированном лагере для евреев еврейские дети? 
Вот…
Перед посещением Международной миссии в течение суток (дабы скрыть нечто неприятное с глаз) дети выносили из печей человечий пепел. Для выноса потребовалось 15 тысяч  детей. То есть все человечки, имевшиеся на тот момент в наличии.  Человечки  спустили в Стикс (прошу прощения, в речку Огрже) пепел 8-ми тысяч сожженных в  Терезиенштадте   заключенных. В количестве 30 тысяч коробок, во столько поместились. 
Простая арифметика.
После отъезда гуманитарной миссии, коробки были заполнены в свою очередь сожженными в  Терезиенштадте  пятнадцатью тысячами человечков. И тоже спущены в Огржу.   

У доктора же Менгеле дети совсем не трудились…
Это правда...
Точнее, они были заняты, как бы это сказать, как доктор заявлял,   научной работой, то есть в сотрудничестве с самим доктором.
Ни больше, ни меньше.
Но об этом чуть ниже.
И их (и это тоже правда) не сжигали в печах крематориев.
Но и об этом тоже ниже.
Пока же…

Вот.
Другой и целиком - собственно детский концентрационный лагерь.
Саласпилс…
Известно. Нацисты тонными выкачивали из детей кровь – для нужд фронта.
Неизвестно, как и кем подсчитано… (Но известна немецкая пунктуальность, аккуратность и щепетильность при составлении бумаг, разного рода накладных, приход и расход, той же крови).
Верно, не успели кровяную бухгалтерию сжечь, так и осталась.
Отсюда и цифра в три с половиной тысячи литров саласпилской детской крови, выкачанной из доходяг, из заморышей, - не гнушались выкачивать из скелетиков, правда, ещё живых.  Плюс спинномозговая - сотнями килограммов - жидкость.
Так вот… Что до доктора Менгеле.

Доктор Менгеле, напротив, оделял человечков кровью. Правда, не человечьей… Кровью свиней и собак, кровью ослов и козлищ. И ещё неизвестно каких существ. Не жалел, то есть даже наоборот, закачивал в вены литрами. На совместимость. В качестве возможного гипотетического кровезаменителя для истекающих кровью немецких солдат.

Как это ни горько звучит…
Свиная, собачья или ослиная кровь -  для нацистов это было бы в самый раз…

В порядке регенерации ран Менгеле  приживлял на раны - (имитированные самим же доктором, хирургически, под взрывные, колотые; под (сделанные посредством облучения) - горелые; инъекционно со штаммами патогенов  -  под заразные и нарывные, etc.), - вживлял детям мясо тех же собак (и далее двигаемся по порядку)  – ослов, лошадей, коз, прочих, наобум, животных.
Известно, на детях, как на собаках, заживают раны.
Вообще дети - эт молодильные такие яблоки.
Некий эликсир молодости, свежести и чистоты, вообще здоровья.
Нужно найти только и извлечь из них, из плазмы и крови, из детских костей и из тканей некую формулу…
Менгеле полагал получить самоё  эссенцию, найти алхимический некий корень, может, даже бессмертия,  с помощью алхимических (как в средневековье) живых или мёртвых добавок человечкам, путем  пересоставления или смешения  элементов, той же человечьей и свиной крови, человечьего и собачьего мяса.
Ничего такого… Просто алхимия… Просто Средневековье…

Маниакальный и душераздирающий интерес (как мы уже упоминали)  проявлял доктор к близнецам ( а вдруг немецкие фройляйн начнут рожать по двое и трое зараз?). Близнецов по указанию Менгеле  доставляли в Освенцим  со всех лагерей Европы.   
Но хотелось чего-то особенного.
Из разряда вон…
Менгеле желал чего-то большего.
Менгеле всегда своего добивался…
С некоторых пор из обычных Менгеле получал сиамских.
Как?
Достаточно просто.
Сшивал их, то есть обычных.
Предварительно скальпировав, соединял головами.
Удалив кожу, сращивал животами. 
Неважно, что они на столе умирали.
Доктор был уверен, в виду плодовитости, которую они унаследовали от родителей, близнецам не грозит вымирание (в целом). Вопрос лишь в том, чтобы они передали секрет этой самой своей плодовитости фатерлянду, немецким отцам и матерям. 
Вот почему и только из лучших побуждений доктор Менгеле принуждал  детей (достигших репродуктивного возраста) к соитию…
Доктор был обязан знать, как они спариваются. Как у них происходит зачатие, вынашивание,  и так далее, и тому подобное.
Поэтому же заражал их гонореей и сифилисом (скарлатиной, коклюшем, дизентерией, etc.), чтобы знать, как они переносят их и чем лучшего всего их лечить, то есть имея в виду  немецких детей.
В самом деле, дети  фатерлянда ничем таким не могли болеть.

Док ничем не гнушался. Как на службу ходил, самолично прибывал к поездам с доставляемыми в лагерь узниками.
Док самолично отбирал близнецов, парами, сотнями,  тысячами пар, самых здоровых и крепких.
Для своих экспериментов, раз. Для лабораторий, поликлиник и университетов Германии,  два, как остро нуждающимся в медицинском материале, в частности, в муляжах и манекенах.
Студенты проходили практику. Им нужно было осваиваться. Будущие учёные вскрывали детей и разделывали (препарировали) заживо (такие привилегии для студентов в нацистской Германии), обыкновенно, как если б это были трупы. Но бывает же, что  они живые. Но, право, разве это не те же муляжи и манекены. Для того они и  существуют, чтобы на них упражняться.
С некоторых пор в Освенцим для  Менгеле  стали доставлять не просто близнецов, но сиамских. Сросшихся близнецов.
И вот, значит…
Бог знает, сколько было таких и им подобного рода операций. Здесь только одна из них.
Док, разрезая скальпелем, раздвигал ткани уродцам и впихивал, заталкивал внутрь вместе с ватой измельченные стеклышки, пополам с песочком – заметим, только кому-то одному из них, из сиамских,   - далее, расщепляя, вставлял в сахарные косточки осколки (от снарядов), и просто вбивал – гвозди, либо подсаживал гангренозное мясо (от военнопленных, ну и далее, как принято, от дохлых собак, кошек, etc.) и – зашивал.
Медработники пристально следили за плотью, записывая, как плоть меняется цветом,  чернеет и расползается, как жертву снедает антонов огонь. 
Перекидывается ли горячка и зараза с одного на другого уродца (братца или сестренку)?. 
Оказывалось, не всегда.
Здоровые из близнецов, то есть не с подсаженным мясом, вживую таскали и волочили за собою гниющих  и распадающихся мертвых (братцев или сестренок, как в фильме Балабанова «Про уродов и людей»), покрываясь холодным потом и снедаемые ужасом.
Понятно, что мёртвые вскрывались. Заодно с живыми - для сравнения - и вживую же. Вскрывались и препарировались. Финальная стадия. Такой эксперимент. Рассовывались по колбам. Случалось, целиком. Чаще – отдельными органами.
У Менгеле была своя выставочная комната.

Как в том же отряде 731 (в Японии). Как у того же японского «доктора» Иосимуро, вивисектора,  награжденного за свои исследования высшим японским орденом – Орденом Восходящего Солнца. Мы знаем, какие это были исследования, - замораживание (и тоже вживую) и мумифицирование детей.   
Нам трудно и даже  невозможно проникнуть в психологию каинов.

У народов Японии, правда, существовал древний такой обычай, как и у некоторых других, впрочем, народов, связанный с намеренным умерщвлением детей.
Механизм инфантицида  запускался в годы, отягощенные холодом и голодом, во имя выживания семей.
Это еще как-то понятно.
Однако и здесь, в отношении японцев, смущает одна странность.
Это цветистость выражений, которыми сопровождалось и в которое обертывалось убийство.
Обычай этот именовался  словом «Мабика». Что в буквальном переводе означает -   «выпалывание (или прореживание) лишних растений из чрезмерно разросшегося сада».

Красиво!
Не правда ли?
Как поэтически баснословно, как изящно оформлено.

Есть у японцев и другое не менее цветистое и философическое выражение по наименованию акта убийства детей – «Когаэси».
Буквально – возврат ребёнка. Иначе говоря, «новорожденного как бы не убивали, а возвращали в мир богов, откуда он пришёл».
Восхитительная уловка для совести.

Кстати говоря, – у нас нет таких сведений о японцах, - но что до западноевропейской цивилизации, прежде всего британцев и американцев, у них нет в словарном запасе такого понятия, как совесть, оно отсутствует.
Следовательно, и не существует такого рода само-чувствия, как муки угрызения совести.

Одна из незримых печатей, поставленных в лоб каинам.
Мы бы могли сказать - на сердце. Но нет сердца у каинов.

Вообще, случайно ли, что столь поэтичные и красочные названия присваиваются самым страшным человеческим деяниям?
Собственно средствам убийства и орудиям смерти?
Имена же убийц обоготворяются (смотрите выше)…
Нередко, вольно или невольно, даже среди самоё потенциальных жертв преступлений… (Это отдельная, впрочем, глава. Слишком длинная для настоящих заметок. Слишком тонкая и прихотливая в отношении человеческой психологии. Это сплошь да рядом. Оставим это).

«Дорога в рай» (напомню, в Освенциме, дорога, ведущая к газовым камерам).
«Аллея Гитлера» (имеются в виду человекомогильники по двести-триста человек  чередой или «аллеей» в том же Освенциме).
«Ангел смерти» (собственно доктор Менгеле).
«Молитвенный дом» (операция по сожжению Токио).
«Перчатка девы Марии», «Белая звезда», «Белый ужас», «Смертельная роса» - наименования боевых газов, ядов и наркотиков.
«Малыш» (первая атомная бомба) и «Адский огонь» (экзотическая ракета с лезвиями вместо взрывчатки) – в Америке.
В России –«Гиацинт» и «Пион» - дальнобойные пушки, способные стрелять ядерными снарядами. Уйма прочих поэтических наименований для смертоносных видов оружия, в том числе нашумевших, последних – «Посейдона»  (может снести с лица земли Америку), «Буревестника», «Пересвета»…
Дивно ли, что даже боевые газы обладают некими привлекательными компонентами,  да, тут нечему уже удивляться, - гм, так скажем, - благоуханием и ароматами…
Люизит (в просторечии «роса смерти») пахнет домашней геранью, ну что тут поделаешь, причём, чем совершенней установка по его выработке, тем тоньше аромат… Такие пряники, как бы сказал Вениамин Иванович.
У газа фосгена запах свежескошенного сена, на языке – горького миндаля… У газа табун фруктовый запах, у зомана - яблочный (оба применялись в газовых камерах Третьего рейха), у зарина (нервнопаралитического воздействия) – камфары, больничный, тоже в чем-то приятный.

По гитлеровским праздникам узники отправлялись в газовые камеры под пение детского духовного хора (случалось, набранного из гитлерюгенда, случалось, из самоё детей-узников, обычно из евреев).
Как правило хор исполнял кантату «Ода к радости» (на текст поэмы Шиллера) из знаменитой девятой симфонии Бетховена. Гитлер её очень любил. Под Бетховена и с Шиллером в газовые камеры и далее – на сожжение.

Ум не способен вместить настоящие категории.

Верхушка нацистской Германии по самой сложной системе определения интеллекта (IQ) методом Векслера (при всей относительности этих определений) имела интеллект,  граничащий с интеллектом гениев. (Герман Геринг, второй человек после Гитлера, создатель  Люфтваффе - ВВС Германии, подписант  «Окончательного решения еврейского вопроса», который предполагал гибель 20 млн. человек; Ялмар Шахт - министр экономики. Отвечал за масштабную экономическую экспансию Германии. Считался другом Гитлера; Карл Дениц - глава немецкого флота и в последний месяц 1945 года - главнокомандующий всей армии Германии, -  эти и другие нацисты и в самом деле обладали сверхинтеллектом).

Как им, скорее всего, обладают и создатели  систем массового поражения человеков.

Вывод, который приходится делать, кажется неизбежным.
Разум (как и интеллект)  сам по себе ущербен.  Это уже аксиома. Если он не одушевлен Богом, в том понимании, по моему убеждению, какое ему дано в Евангелии, в посланиях апостола Павла и в откровении Иоанна Богослова.

Но именно чистому интеллекту, причём цифровому, в уже недалеком будущем (время близко, время совсем близко) будет отдано управление всеми народами мира и в соответствии с управлением контроль над ними.

Симптоматично заявление некоего кремлевского чиновника Максуда Игоревича, одного из разработчиков и куратора программы по внедрению в жизнь системы искусственного интеллекта  «Умный город» в Москве. Цитирую буквально (из программы В.Соловьёва от 26 мая 2020 г.): « По человечески идеальный чиновник – это робот, у него нет предпочтений…»

Максуд Игоревич, верно, сошел с ума.
Максуд Игоревич уже обоготворил машины. 
Максуд Игоревич умолчал, что если программы пишутся айтишниками, то содержание их  диктуется теми же чиновниками, только высшими, из  кремлевского ареопага. 
Мы  уже представляем, что это такое…
И на заявления и жалобы человеков у роботов есть, может быть и будет только два ответа (из детских считалочек) - да и нет.
И на нет – объяснения – не принимаются.
С машиной не объясняются.
Машина не ошибается.
Суды это знают.
Соответственно  (как уже показали и доказали имеющиеся практики) они  на стороне железа и софта.
Железо безупречно.
И, кроме машин, нет и не будет инстанций для человеческих воплей (жалоб и обращений).
Хоть головой о стену.
Ибо…
И место судей заступят  машины.
Как не имеющие предпочтений.
Мы не заметим, как превратимся в те же машины.
Как уподобимся им.
Так хитро…
Таким манером, что подозревать о превращении нашем не будем.
И ведать не ведая, что сделались софтом и тем же железом.
Что заступили место мертвых.
По факту..  Сделались ими, мёртвыми, такими же, как софт и железо.

Нацисты выкачивали из человечков кровь.
Из нас мозги (уже) выкачивают.
По тому же, по  факту.
Посредством манипуляций.
Подменой человеческих понятий и человеческой логики.
Одно утешение - не крови.
Одна отрада – без боли.
Есть такие паразиты… Клещи и клопы. Которые, как встарь, как тысячи лет назад, так и по сии поры всё ещё опиваются человеческой кровью и тоже  без причинения человеку боли, пользуясь природной анестезией…
Эти (каины) научились  (усовершенствовались) – отсасывать  мозги. И даже без анестезии. Но правда - без боли.

Всё просто. 
Через выхолащивание и оскудение человеческих отношений, отсос памяти, истории, вообще каких либо знаний, кроме прикладных (для исполнения обязанностей, для работы на конвейерах), - до Христовых ли тут заповедей? - путём превращения языка  в междометия, в словарь Элочки людоедки (Ильф и Петров), в мёртвый язык. Без языка же человека нет. Что угодно, но не человек.
Посредством превращения в механические такие, говорящие, как попугаи, живые такие служебные игрушки (с отбитыми мозгами и инстинктами), обреченными на вымирание (смотрите выше).
Через тотальный контроль, где нет места волеизъявлению, где человек не принимает решений, где он разучается думать, превращаясь в не человека.

И не беспокойтесь. Не обольщайтесь.
Каины не отступятся.
Сколько там тысяч лет? Готовились программы?
В тиши кабинетов.
Архитекторами и инженерами каинов.
Мефистофелями, Ваалами, Молохами и Сатанами…
И вот уже их час…

В США уже поставлен дьяволу памятник, так называемые «Джорджийские скрижали», составленные из шести гранитных плит. На камнях высечено   послание народам мира на восьми мировых языках, в том числе, на  русском. Вот он, их Новый Завет, дословно и буквально: «Пусть земное население никогда не превышает 500.000.000…»
Разумеется… человек…
Остальные – шесть с половиной миллиардов – на процедуру…
К Биллу Гейтсу, к Герману Грефу…
К майкрсофту… К сбербанку…
На вакцинацию…
На процесс окукливания…
Это не больно.
Это не страшно.
Один укольчик…
Не фенолом же или хлороформом, чтоб в сердце…
Просто проставить (вам ваш) нумер…
И никакой же колючей проволоки…
В самом деле.

Был человек, нету… Сделается кукла.
И всего то.
Да здравствуют куклы!

Кукл вообще говоря много видов.
Есть, конечно, которые  для сцены - с разными амплуа.
Есть Ваньки- Встаньки.
Есть пригожие…
Тряпичные. Соломенные. Фарфоровые. Металлические…
Есть такие… Веня бы вздрогнул… Как Няша…
Которые с бритвой в руках…
Есть, которые с  атомным чемоданчиком…

Большой привет человекам.
Слава каинам.
Время дьявола…

                ***
Нет, не счесть всех замученных, всех  обездоленных, всех закланных, всех  затравленных, застреленных,  всех  взорванных (тротилом и динамитом), сожженных зажигательными смесями и снарядами, фосфором и напалмом, облученных радиацией, обезображенных химией…
Ещё раз. Ещё на раз.
Десятками тысяч завеявшихся (вместе с кладбищами) пеплом и дымом в стратосферу (помянем, помянем  Дрезден! Помянем Токио!). 
Превращённых в тени, улицами и площадями, толпами и  шеренгами, как тени,  подобные негативам, отпечатавшимся на земле (помянем, помянем Хиросиму и Нагасаки)
Всех   увечных, всех обезображенных, угасших, истаявших, как свечечки, как светочи, десятками и сотнями миллионов - от  искусственных эпидемий, от организационных гладов и моров, от геноцида народов с его тысячелетними гетто и резервациями, помнят евреи, помнят армяне (вырезанные турками), не перечесть всех закланных сотнями миллионов - мучеников «оранжевых» революций, всех  жертв диаволовых, в том числе и на «службе» у Господа, агнцев вселенских экспериментов и опытов – орденов иезуитских, нацистских, коммунистических, неоконовских… (жертв колониализма, расизма, геноцида, апартеида, сегрегации, холокоста,  экоцида, инфантицида, etc.)
Аве! – человечеству!
Слава! – палачеству!.
Будь проклято семя диаволовое! Во веки веков!

                ***

О, вы,  цветы семени Каинов!  Творящие злодеяния. 
Вы власть предержащие.  И власть имущие.
Истребляющие человеков, глумящиеся над племенами.
Имеющие наслаждение в созерцании смерти.
В крови купающиеся.
Мне отмщение, и аз воздам.
Вы и есть сумасшедшие!
О, разве не сами вы и между собой, безумея от власти,  ради первенства,   изводили  друг друга поштучно и семьями, коленами и  родами (веками!) с  методичностью  автоматов  -  кровники и названные – братья и сёстры,  матери и отцы…

В самом деле….
Не перечесть же … Всех отравленных между вами. Не сосчитать отравителей.   Всех «залеченных»,  умерщвленных  тихо и тайно, с тихой  затаенной радостью, с  изъявлениями в верности,  преданности и  любви (кротости) над отравленным (над бездыханным и мёртвым),  сыном над умерщвленной им матерью, матерью над изведённым ею дитём.
Молитесь! Всё мало вам! 
Слепые и невидящие! Отверзните очи!
Не слышащие! Откройте уши! 
Не отворяйте сердца,  они у вас навсегда  закрыты.
Внемлите и слушайте.   
Господь отступил от Вас!
В садах ваших с веток замертво падают птицы (от сладостного аромата,  от мускуса  малоазийских  и тропических, альпийских  и  аравийских  роз, дышащих паралитическим ядом). В затхлых ваших кабинетах сворачиваются бумаги от страха, немея от ужаса, от эдиктов и указов (рескриптов,   декретов, постановлений, воззваний, манифестов и деклараций), вздрагивая от ваших ползучих подписей (и факсимиле) с вердиктами о пытках и казнях, походах  и войнах. Самоё знаки превращаются в угли (в воспроизводимом ими же пламени всемирных гекатомб и  аутодафе). Самоё страницы покрываются холодным потом (от картин геноцида и  холокоста народов). От ужаса каменеют  дщицы с иероглифами  и трескают камни с иератическими письменами. В ваших библиотеках рассыпаются пергаменты и кожи, в штабах   ваших зависают, зуммерят и взрываются компьютеры; в ваших кабинетах (палатах, в  диванных, парадных и  бальных  залах, в музеях  и кунсткамерах)  так страшно и тихо,  что слышно, как бьются за окнами мухи.  Слышно, как  рассыпаются алтари и тронные кресла от древности и ветхости, как истлевает шелка и батисты в бессчетных, в гигантских ваших гардеробах, как сечётся сукно, ползёт кисея, догорает и гаснет парча, оборачиваясь драгоценною пылью. В спёртых ваших  спальнях веет священным тлением  и зловонием;  от смрада  вашего божественного семени задыхаются сколопендры, стареют и умирают саламандры. Там у вас день становится тьмою от   хлама и рухляди. В ваших кабинетах,  как в склепах,  как в преисподней! Там полчища тли летают над бесценными кодексами и фолиантами, обернутыми дорогими тканями, осыпанными редкими камнями. Да, в ваших кабинетах закладывает уши. Тем слышнее, впрочем немолчный гул,  похожий на тиканье часов,  от  свёрел и пил, от жвал  бабочек древоточцев и точильщиков жуков, - ваши  столы, шкафы,  комоды, трюмо,  секретеры и сундуки размалываются в муку;   гобелены с вашими портретами  зарастают тиною, паучьи шелка стоят над вашими кумирами, прячутся по углам,  колышутся над рамами и за зеркалами. Там у вас не продохнуть от паутины.  Там ходят в ваших  кабинетах (висят) пауки. Шлепают по полу. Свисают с потолков и шевелятся за шторами (и портьерами), как  повешенные… Как тени. Как призраки умерших и удушенных (отравами)… Высушенные – лежат в подполе. Не разобрать: паучьи ли, человечьи ли трупы… Чьи там под гранитными плитами гробницы…  И чей в них яд…  Человечий или паучий. Жаб или цепных  гадюк. Потому что вы страшнее гадюк.

Вы,   главы семейств и родов! Патриархи,  вожди, фюреры и дуче народов!
Небожители!
Порфироносцы и триумфаторы!
Ступайте! - каждый в свою (за своей смертью, за своим ядом  и за своим гробом) –  очередь!
Падайте, летите в сети (ваши же) паучьи!
(Вами же и выпущенные, из ваших же  желез с вашими секретами)!
Фараоны и басилевсы, цезари и императоры, цари и короли, сюзерены и дожи,  ваны и махараджи,  султаны,  эмиры и шахи,  канцлеры, премьеры и президенты, генеральные секретари (партий), и вы, наперсники и фавориты их, вассалы, наместники и сатрапы,  управители, ликторы и прокураторы, советники и министры, и вы, верховные жрецы, понтифики и епископы, легаты и  нунции,  и вы,  регенты и опекуны престолонаследников, и вы, наследственные младенцы, принцы и принцессы, княжичи, царевичи и цесаревны,  дофины и инфанты, и вы!..
Трепещите!
Зачатые от содомитов и зоофилов, цветы инцеста и  династических  браков, пораженные порфирией  и гемофилий, золотушные и яйцеголовые, - не спите!
О, царственные эмбрионы! 
Прислушивайтесь и осматривайтесь, начиная (нет, не с пелёнок) - с самого,  с момента  зачатия, с образования зиготы и дробления клеток, едва утвердившись в материнском брюхе,  тотчас начинайте принюхиваться (через плаценту, посредством плодовых ворсинок) собственно к материнской крови - не пахнет ли плазма чрезмерно приятно и слишком знакомо (это может быть запах  цикуты), не отдаёт ли горьким миндалем (так пахнет цианистый калий), нет ли мышиного запаха у последа (как у семян болиголова)  или чесночного (как от мышьяка), ибо кровь матери может быть отравлена,  царица (гейша,  наложница, фаворитка – любовница,  зачавшая от  царя) уже «залечена»… Тотчас выскакивайте! Не то умрёте с матерью! Обласканные, обложенные подушками, спеленатые, не шевелитесь. Не расчёсывайте кожи по утрам при зуде. Не тужьтесь, сидючи на горшках. Не ёрзайте в часы ученичества. Не слюнявьте пальцы, обучаясь по священным книгам и переворачивая слипшиеся страницы,  ибо и кружева, и шелка, и ночные горшки, и книги с ветхозаветными страницами, и письмена  могут быть пропитаны ядом.  Не поклоняйтесь тотемам,  не припадайте к мощам, не целуйте иконы, не прикладывайтесь к ликам чтимыми вами святых, и  они, и перста их, зацелованные, и они могут быть помазаны и умащены ядом.  И жертвенники, и алтари…   Не дышите! Ибо сам воздух  может быть отравлен.  И дымы,  и курения,  и фимиамы могут источать тонкие яды (спросите у жрецов Египта, они знают,  поинтересуйтесь у генералов орденов иезуитских,   они ведают). Не соблазняйтесь тиарами и венками, -  не только шипы, но и  листья умеют жалить. И цветы вспыхивают от эфирных масел при подношении к ним лампад и чаш с горящим оливковым маслом (в греческих  и римских садах), при освещении факелами со свиным салом (если это ночь, если она вас застала в Египте или в Аравийской пустыне), при возжигании восковых свеч (во время бдений,  жарких  молитв  и  стоянии в церквах).  И  цветы в состоянии удушать. 

Ах, юные венценосцы,  не прикасайтесь к листьям горного лавра, не одевайте венков из лавра понтийского или из листьев и бутонов лавровых роз – капнет из надреза сок (на глаз)  - ослепнете. Уколет и вопьётся в бровь  шип - вас разобьёт паралич.  Через день, через час - упадёте замертво.   
В самом деле,  только подумать, вы травили один другого не то что бы красиво,  ах,  вы изводили друг друга изысканно, вы убивали – цветами.
Вы ароматами удушали.
Вы  сводили с ума красотой. 
Не в переносном,  в буквальном и клиническом смысле.
Красота дышала тонкими ядами. Завораживала композициями. Оттенками и тонами.    
Теперь вы…  Я к вам обращаюсь…
Господа! Вы, вы!  Мёртвые и  удушенные ароматами и отравами!   
Ах, как часто…
Но уж точно, что нередко…
Господа! Господа отравленные! Вы не замечали?
С каким наслаждением вы пропадали (то есть буквально) в подносимых  и с благосклонностью принимаемых вами цветах.

Не слишком грубое допущение…
Всем ароматам вы предпочитали ароматы старинных (китайских, галльских, шотландских) роз.
Господа! Немного отвлечёмся от ужасов.
Племена Ва с японского архипелага насчитывали у отдельных особей, вот, скажем, у красной  розы - двести пятьдесят оттенков красного (цвета). И сто пятьдесят оттенков у камелии  розовой.  Мало того, эти восточные созерцатели утверждали, что они, как собаки, различают соответственное число запахов -  двести пятьдесят нот у красного аромата и сто пятьдесят у розового (у камелии). Правда, с ума можно сойти!
Вы не могли пропустить ни одного.  Ни цвета, ни аромата. Чтобы не заиметь его.
Вам доставляли бутоны и розовые ветки с живыми почками  со всех континентов и архипелагов. Ваши садоводы  не спали, трудясь над дорогими  кустами. Ваши селекционеры знали толк в вегетации и в подвое, в удобрениях и в поливе… 
О, с каким благоговением вы опускались над сугробами роз, над белоснежными поленницами, якобы полученными ещё с ветхозаветных кустов, тех, что цвели на Синае, что покрыли гору в час, когда Господь передал Моисею  Скрижали Завета; с какою истомой вы опускались  над грудами тёмных помпейских  и геркуланумских роз с предгорий Везувия, будто присыпанных магматическим пеплом, словно застывших в вулканической лаве, как если бы  вырубленных из италийских скал; как вы склонялись над римскими красными и пурпурными розами,  любимыми  между цезарями; над бледно-зелеными патриаршими;  над молочными, кремовыми, абрикосовыми, коралловыми, над  горчичными и гранатовыми (цвета райских яблок) свитками роз дамасских (над ними, над ними воссиял Христос в час своего богоявления апостолу Павлу,  будь благословенна земля Сирийская!); над розами иудейскими,  персидскими  и индийскими, - несть числа сортам и наименованиям роз.
Разве не замечали вы, господа? Не чуяли, что они – не часто, но и нередко, нередко  -  присыпаны тонкой такой фрагментацией, будто лёгкой пургой, белого яда,  словно снегом или сахаром,  такими снежными палочками,  теми,  что получают из чилибухи,  или бобов святого Игнатия (Лойолы, основателя и генерала ордена иезуитов, адвоката «псов господних») – тело изгибается и вытягивается, по нему можно стучать,  и оно будет звенеть,  как на морозе от холода,  при этом вы можете страшно потеть, как потеет мертвец (есть такие технологии), превращаясь заживо в мумию,  пять-семь приступов судороги, столбняк и – вы труп); да, да,  вы над цветами и в цветах умирали,  нет смерти изысканнее, нежели  в цветах; ваши прелестницы (мы имеем в виду розы) могли быть припорошены соответственно розовым же (но только по цвету)  прахом (спорыньи) - от светло-розового до пурпурного (Claviceps purpurea)  и даже до фиолетового цвета  – адский зуд, «антонов огонь», «ведьмины корчи», безумие,  бред, при одном варианте, при другом, гангренозном, онемение пальцев, некроз и отваливание конечностей, не сразу, конечно,  не сразу, господа, прежде  у вас выпадали зубы, язык же чернел, кожа делалась черной, как у аспидов, далее отслаивалась от косточек. Вы её снимали. Лоскутами. Далее вынимали косточки.  И суставчики. Разбирали себя. Складывали по раздельности.  Бердцы и альчики.  В здравом уме и памяти. И потихоньку сходили с ума. Со страху. Или от галлюцинаций.  Или сходили сразу (легче умирать), etc; ваши любимицы могли быть сбрызнуты душистой водой египетского «персика» - летучей смертоносной эссенцией, добываемой из зелёных и горьких зёрен (кто бы  мог подумать) черешни и вишни,  абрикоса и того же персика, не говоря о горьком миндале, с миндальным же запахом… Стоит потянуть носом… Прикоснуться губами… Эссенция сия, миндальный сей запах  образуемых ею солей (для недогадливых обозначаем: цианидов) со времён фараонов (египетские писцы хорошо знают)  - предполагает особенный путь (и даже почти мгновенный, чем сей путь и отличается от подобного рода прочих  загробных  путешествий), означает самую  краткую и наилучшую из дорог в наилучшее место обитания  - в «персиковый» сад, сад, откуда не возвращаются… 

Тут, замечу, пока я писал, Вениамин Иванович, да,  он,  он,   ещё и Вениамин Иванович на мозги мне капал, так заинтересовала его сия тема, наставлял… Дескать, даже не непременно, чтобы розы были обрызганы ядом, или осыпаны, или припудрены,  или помазаны, - розы могли быть просто переложены другими цветками – к примеру,  аконита, синими – холод, опять же, до мозга костей,  зуб на зуб не попадает, жар и – коллапс, это когда  кровь уходит из вен, из рук,  из ног, из костей, следом метаморфоз в черный, куда же денешься, в труп;  ваши прелестницы (так бубнил мне Вениамин Иванович)  могли быть дополнены и украшены бело-розовыми колокольчиками наперстянки («колокольчиками мертвецов»)  с тёмным или пурпурным крапом в глубине венчиков, цветами, в которые нельзя не влюбиться, не втюриться  - до головокружения,  до дрожи, до галлюцинаций,  до, опять же, цианоза, etc;  перевиты голубыми фиалками барвинка - «фиалкой мертвецов», «гробной травкой», «могильницей» (все глюки от травки в названиях, прилагаемых к ней);  украшены первоцветами – сине-фиолетовой сон-травою,  чёрным морозником  с цветами белыми, охапками  сиреневыми и лиловыми безвременника весеннего и, понятно,  само собой, осеннего (в народе, «паучий цветок»), - не пробуйте, господа, цветы на вкус, не вдыхайте опьяняющий вас аромат, - загнётесь от удушья, забьётесь в судорогах,  сделаетесь одной такою конвульсией! Запенитесь и  запузыритесь, господа! В кровавом изойдёте поносе, превратившись – этот в свищ, тот – в волдырь, в один такой сияющий, который лопнет,  сойдя с кожей… Зацветёте бубоном! Станете цветком, аленьким, али синеньким, превратитесь в красную пышную розу. 

Трудясь, я усердно записывал Венины дополнения, Веня ж продолжал стоять надо мною,  кружиться над моим сочинением, в самое ухо дышал мне, всё ему было мало, наконец, выдал…  Вот что он мне сказал.
- Розы, - сказал, - они… они и сами по себе  могут быть немилосердны, быть ярчайшей из  отрав, если…
- Если что?.. – испросил я Веню.
- Если энти розы от черенков Митрида, царя Понтийского, из оранжерей  Керченских  и Фаногорийских. С Крыма… Ну и с Тамани. Там находились владения Митридата. Видишь,  ли, - продолжал Веня.  - У Евпатора был целый сад курареподобных роз, ядовитых, значитца  Со всех концов света навёз. Для чё? Вишь,  царь вдыхал их аромат, ибо так приучал себя к ядам, чтобы не быть отравленным. Тогда же,  - пояснял Веня, - они только тем и занимались, что один другого травили, друг дружку, ну, розами, да, которые с ядом. И вот,  значит, для начала, легонько вдыхал Евпатор от них, от роз, как бы мимоходом, мимоходом шествовал  мимо роз,  далее, через время, по происшествии двух-трёх  недель, уже  втягивал в себя аромат - подолгу, приостанавливаясь подле кустов,  опосле, ещё через время,  лизал пыльники, дале из нектарников через зубы цедил яд, по толике, следом пробовал и ел в порошках, так приучал (и приучил) организм к белой смерти…  Поскольку уже не мог быть отравленным, рассчитывал на бессмертие. Думаю, может,  тоже начать себя приучать, - размышлял Веня.  – Для энтого отправиться за розами в тот же Диц, к фрицам. Там тысячелетние розы и по сю пору цветут. Поскольку был там, точно знаю, только нужно подниматься высоко в горы. В других государствах вряд ли найду.  Долго искать.  Да и не был там, так чтоб везде, во всех государствах. Окроме Франции и Парижа. Ну и Дица.  Под  стенами ж швабских замков и по сии поры  цветут энти розы. . Со времён франкской империи. Вообще ж завезли их гунны.  С самого Рима. Может, из тех же оранжерей Митридата. Может, несколько позже, с розовых плантаций римских провинций,  собственно с полей юного  цезаря Рима, энтого,  как его,  Элагабала, солнцепоклонника,  проконсула и трибуна, сирийца, обрезанного, - в юном же возрасте убитого и спущенного по канализации в Тибр вместе с матерью - за злодеяния. 
Чё делал… Снопами завозил (те, что со смертоносным ядом), возами,  и наиболее привлекательные из роз,  в Рим. Скирдами складывал над атриумом в доме. Потолок же в атриуме устроил раздвижной.  Опаивал гостей вином.  И производил обвалы, скидывая на гостей тонны душистых ядовитых лепестков. Гости барахтались, утопая в розовых перинах, без наличия воздуха, задыхивались. Но в основном, конечно, от ароматов, от них дохли. Потому  Элагабал радовался. За них то сеть. «Красивую благоуханную нашли  смерть!» - восхищался. Оно конечно, не всё равно как умереть.  Одно дело, в чертополохе. Другое – в розах.
Сами римляне, что Митридат, что Элагабал завозили черенки (в основном) из Греции. Греки ж получали от Пестума. Пестум поднимал их из Тартара. Эт пониже будет ада. Много ниже. Тартар эт и есть самая  Родина адских цветов.
- Кто такой Пестум? – осведомлялся я.
Веню не просто было сбить с толку. Веня вообще был человек весьма находчивый. Прежде же всего,  необыкновенно образованный. Веня отвечал в том смысле, что Пестум это человек, который  служил садовником у Харона. Харон же, как известно,  не кто иной, как перевозчик мёртвых.  В Аид перевозил граждан, напоминал мне Вениамин Иванович. И вот,  мол,  прибывавшие в Аид (души) от одного дыхания летейских роз падали в обморок, а то случалось, и замертво. Мёртвые же, которые прибывали в страну забвения из Тартара, того, что  ниже Аида, те оживали (соответственно). И были такие розы, как сообщал Веня, вдохнув от которых, граждане, то есть души их,  могли умирать вечность…Жить по существу мёртвыми. Вечность! Чудовищное наказание! Соответственно встречались розы,  которые могли наделять человека бессмертием. В самом деле. Не без того. Но только, конечно,  если секрет знать. 
Так вот.  Пестум, мол,  тот втайне от Харона одаривал черенками  смертоносных  роз некоторых особенно  приглянувшихся ему сограждан, тех, которые по воле богов, в связи с интрижками, плелись  же между богами, возвращались назад,  обратно, значит, на поверхность.  Понятно, некоторые из даренных гражданам черенков, а то и из затыренных ими,  весьма хорошо приживались на поверхности.  Особенно в Средиземноморье, на берегах Понта (Чёрного моря), как мы уже сказали, в частности, в Крыму, на той же  Тамани, далее в Африке,  в  Малой Азии и на Востоке,  в Индии и в Китае… Мифические кусты  обладали столь мощной жизненной силой, что на земле вырастали в деревья.  На адских цветах сих василисков даж пчёлы дохли.  Которым удавалось сняться с цветков, те  издыхали в полёте - паралич ЦНС ( ну, центральной нервной системы).  Сами энти кусты и деревья даж не относятся к виду роз. Но именуются розами. Столь прекрасны (сообщал Веня)! Все с красивыми названиями. 
- Ну от! К примеру! – восклицал Веня. – «Роза пустыни»! Адениумом именуется.  Моавитские племена пользовали оную в качестве яда кураре,  макая наконечники стрел в млечный сок. А то: «Laurel rosa»! – изъяснялся Веня на латыни. – «Лавророза»! Крымская, между прочим, - утверждал Веня.  -  Известная как олеандр,  соравная по силе ядовитости акониту и наперстянке. Или. «Рождественская»! Эт уже упомянутый выше страшный чёрный морозник с белыми цветами. А то!.. «Альпийская»! Та самая, которую воспел Афанасий Фет и даже товарищ Пастернак, не говоря об Анненском и господине Северянине.
Имею   в виду рододендрон понтийский. Я,  конечно,  ничё, - издевался над поэтами Веня. –  Вообще, я по хорошему к ним. Однако ж,  верно,  созерцать созерцали,  но никак  не нюхали понтийских цветов, так,  чтобы в потяг и даж  взасос…
Ххх! Глаза б повылазили! – изумлялся Веня. – У энтих – ванов и махараджей, у царей, пап и императоров, у всех, кто пробовал - прост выскакивали!  Поэтов же, конечно, ничё не берёт. Сущность у них такая! Стихами очаровывают даж розовый яд. Поэзия она ж сама по себе хужее отравы. Так действует. Пересиливает яд. Ну и одаряет поэтов  бессмертием. Поэзия она как б от любых напастей противоядие!
Не то для ванов и махараджей, пап и императоров. Не имели в душе сонетов в качестве противоядия. Приходилось вмирать.

Тут, вишь, прямо чтоб убить нельзя и невозможно. Чтоб заступить во власть, куражился Веня. Кругом стража. Всякие смотрящие и подслушивающие. Тайно ж и тихо, чтобы незримо, чтобы нераспознаваемо, можно. Не возбраняется. Не накажут. Траванёшь  императрицу али императора - папу, маму ли, сестрицу али брата, – тут ж станешь императором (али императрицей).
Тут, кто дольше протянет… Кто быстрее вмрёт… Кто быстрее отравит… Инд, пойти посмотреть: наскок красиво вмирает (сестрица ли, братик, дядька аль тётка, папа аль мама, из тех, кто император (али императрица).
Навроде как соревнования устраивались. Кто кого, так чтобы поискусней, тоньше и изысканней,  вмертвит.  Ну и упражнялись.
Понтийские ж цветки были в особом почёте среди отравителей. Тем более, что их много было всяческих видов. Не распознать и не отличить  дурных от хороших, от «ндравственных», так сказать, цветочков.
Словом. С чем только и как, в каком виде не подносились и соответственно не употреблялись, разворачивал далее розовую феерию Веня. Как только и не изготавливались. Каким только образом и не принимались. Даж с помощью клистира, хых. От живота и колик. От головной боли.  От ломки суставов. От чумы и падучей. В качестве лекарства.  От двунадесяти болезней сразу. В виде порошков, притираний и мазей. В виде духов, эссенций и деколонов (для опрыскивания) при туалете перед выходами в тронные и парадные залы. В качестве специй и соусов за столом. В солонках, чтоб присыпать  блюда. В молочницах, чтоб подливать соусы. В графинах с настойками для возлияний.  В кувшинах с напитками для разбавления вина.  При десерте подавали яды с джемами и вареньями, сваренными из розовых лепестков. При переходе в салуны, где отдыхали,  обвевались курениями, которые возжигались из тех ж лепестков, корешков и кореньев понтийских цветов на жаровнях.  Тончайшего помола ароматные смеси расставлялись на столиках подле диванов – в вазах, таких красивых, в тех ж  табакерках, ишпанских али аглицких, брать пальцем и в ноздрю закладывать, в левую, али в правую, а то и  в обе сразу. Как пожелаешь. Кто как захочет. Али под язык закладывать. Ну и понятно,  кругом горшки, кашпо, корзины и греческие амфоры с кустами и деревами понтийских роз, колышущихся над  головами, спереди, с заду, с боков тож. Изображения роз на гобеленах, настенных, и на коврах на пол брошенных. Отражения в зеркалах. Всё в таком розовом тумане.
Приёмы ж нередко бывали весьма внушительные, продолжал Веня.  К иному из императоров за раз съезжалось до сотни императоров, ванов и махараджей, со всех концов свету,  а то и несколько сотен императоров.
И вот наступал час, минута в минута, по исчислению астрономов… А всё заранее рассчитывалось. И с невероятной пунктуальностью исполнялось.
Наступала минута…
Гм, да…
Головокружение у императоров начиналось.
У сотни сразу, а то и у нескольких сотен.
И у всех разом барабанные перепонки в ушах лопались.
Головы разламывало. Как у Понтия Пилата при гемикрании от болей. На глазах Иисуса (ну, в известном романе).
Главное ж, мошонки у них, ну эт уже по истечении некоторого времени, мошонки у них раздувало (от водянки), как у коров вымя, яйцы ж, которые при них,  превращались в стальные такие шарики, в твёрдые, далее в гири… У всех у ста пятидесяти императоров сразу. Такая симптоматика при приёме понтийских цветов. Головы ж отваливались. Куда то назад. Как у лошадей, взнузданных, низом же  стреноженных.  Перед глазами ж ситцевая кисея, розовая, плавала. Да крутились всякие розовые же мороки. Мысли ж  и слова исчезали.  Растеривались. Как при письме бывает. И никак не отыскивались. Завовсе пропадали. И такая тоска находила, смертная, такое умственное настроение делалось, такие страшные являлись видения, что императоры все, как один, без исключения,  тут ж удавливались.

Так, может,  сам я уйду,  - упавшим голосом, зачем то, вдруг и без всякого переходу ронял Веня. - Траванусь,  значитца…  Умру в розах! В порядке, так сказать,  компенсации за дранную мою  жизнь. То есть,  как сорняк, попавший на бал к феям, опившийся сей ненаглядной красотою,  вкусивший, чё бы там ни было,  пускай и посредством смерти, сладкой отравы ея, благоуханной.
Случались,  случались у Вени такие упадки духа.
- Чё ж  жить, ежели жизнь не в жизнь! – сокрушался Веня. - Когда нету никакой жизни. Когда, гля, только  одна смерть кругом, - уже впадал в депрессию Веня.  –  Ток обман всюду. Ток одна нищета!..  Ток позор Отечеству! – И (опять же) без переходу: - Ток не дадут мне умереть в розах. Не царь я!.. - бил себя в грудь кулаком Веня. – Разве, что сам ты,  - выскакивало из Вени, – сподобишься. Как сочинитель то есть, сочинитель,  конечно, большой, но не поэт всё же, чтобы рассчитывать на бессмертие. Пойдёшь на энту крайность.  У тебя получится, ну, загнуться… Ну право же, ну, нет же житья! Слушай, слушай! Сочинители  они вообще впрямь люди достойные, хотя  и дурно воспитанные, преж же всего - со статусом… Да. Тебе позволют. Тебе помогут!..  Бля! Гнидою буду! Окажут милость… Чё ни чё, правда, - утишивался немножко Веня. - Пригласят на какую никакую свою сходку (ну, императоры, ваны и махараджи, презенты и секретари там заглавных партий) с понтийскими теми ж цветочками. Нет, нет. Правда! Может, оно приятно, да если ещё зараз с ними  – загнуться в энтом розовом тумане, забиться в розовых судорогах, то исть, будучи осыпанным цветами, овеянном цветочной пыльцою, как вьюгою (от утыкания губами и носом в цветы), зайтиться в корчах, откинуть копыта, будучи опахнутым  сладкими ароматами…  А?.. – испрашивал меня Веня как бы с упованием неким и надеждой на смертное  исцеление (таким, от, оборотом и  способом), ну, от недуга жизни, таким низвержением цветочков на голову, к тому же, зараз с каинами. 

- И, вишь, правда, правда, - заключал Веня. - В сам деле. По всем параметрам так выходит. Одни, каины (то есть), давая яд другим, испытывают такое тонкое наслаждение, неизъяснимое. Другие, принимая, вдыхая и опиваясь ядом, даж издыхая, слышь, заходются прям как б в изнеможении,  я б так сказал,  как б даж   в исступлении, хх,  блаженства, в цветах то издыхая…  Может, так и кончут друг друга. Самоизводом!?. 

- Будем надеяться, Веня. Будем просить Господа дать им всем наикрасивейшей смерти, позволить им умирать в розах, в самых что ни на есть Понтийских, чтобы яйца их превращались в стальные такие шарики, в твёрдые, далее в гири... И чтобы все они, как один, без исключения, поудавливались. Все Каины. К Элагабалу их, на розовые перины. Чтоб побросались с атриумов. К нацистам  их, в газовые камеры, - там лучшие в мире цветочки, душистые,  с «циклоном Б», любимые Гитлером.