Невозможный Бесков

– Константина Ивановича Бескова за глаза именовали Барином – игроки, помощники, журналисты, близкие к Спартаку. Он мог совершенно спокойно сидеть на трибуне стотысячных Лужников в гуще болельщиков без намёка на вип-ложу – никто не заводил разговоры «за жизнь» и не лез с бестактными вопросами. Уважительно кивали и расступались.

– Ровно то же ощущение Бесков произвёл на меня в Самаре, спокойно сидя в подтрибунном помещении старинного «Металлурга» перед матчем, где его Динамо начала 90-х приехало громить Крылья Советов. Никаких вопросов или автограф-сессий. Все проходят мимо, произнося «Здравствуйте, Константин Иванович!» и выговаривая каждый слог.

– Тогда, разглядывая легенду детства и отрочества, я думал не только об афористичном заголовке журналиста Льва Филатова «Дружба без встреч». И не об артистизме Бескова со времён игрока на футбольном поле – он, определённо, один из самых умных мастеров той эпохи. А о врождённом достоинстве и способности высоко нести себя в любой ситуации. Не суетясь ни в чём, он превращал в ритуал даже ежедневное бритьё, меняя гардероб на разные случаи жизни. Появление при полном параде означало разнос игрокам Спартака – можно было прятаться заранее, как вспоминал Вагиз Хидиятуллин. Отсутствие пиджака и демократично расстёгнутый ворот всегда белоснежной рубахи означали, что Бесков доволен.

– От завершённого образа барина и диктатора Бескова удаляли вещи, известные и видимые лишь близким и посвящённым. Он был не то что спокоен и демократичен, а неправдоподобно тих в семье, где его красавица-жена и муза с 1945 года, столичная актриса Лера* находилась в курсе всех дел, в том числе футбольных и произносила вдвое больше мужа. Пока Костя отмалчивался или подшучивал над ней. «Диктатор» Бесков бесконечно прощал всё крупным талантам – Дасаев, Черенков, Мостовой; до поры-до времени – Гаврилов и Хидиятуллин. И не просто прощал, а даже не повышал голос. Меня поразило, как в документалистике «Невозможный Бесков» в перерыве матча в Киеве он общается с совсем юным Мостовым: Саша, они тебя не ждут и толком не изучали, обостряй в штрафной. Тон – отеческий, но в нём – огромное уважение к природному таланту. Бесков видел его потенциал в 17 лет.

– Как часто достоинство, внимание к себе и окружающим именуют барством, а нетерпимость к любому разгильдяйству считают диктатурой? Сплошь и рядом. Бесков – в большей степени не тренер, а режиссёр и хореограф классного футбола, в своей семье являлся тихим однолюбом «я встретил Леру, точка». Уверен, он всю жизнь бы тренировал и совершенствовал одну команду, но кто ж ему даст… Увольнение из сборной СССР за серебро (!) ЕВРО-1964 – лишь потому, что проиграли 1:2 в Испании на глазах Франко. Незавершённая глава с московским Динамо начала 70-х, которое он вывел в финал Кубка Кубков, уступив 2:3 шотландскому Глазго Рейнджерс. Вывод сборной СССР на чемпионат мира в Испании после 12-летнего отсутствия на Мундиалях, при всех успехах Киева и Тбилиси на клубном уровне в Европе. Наконец, московский Спартак 1977-1988, начиная с первой лиги союзного чемпионата и написание его новейшей истории, которую многие ошибочно принимают за спартаковскую с 1922 года (мол, мы всегда играли в умный и комбинационный футбол – миф от братьев Старостиных).

– Самый крупный порок Бескова обращался в простительный недостаток, если знать его жизнь даже на уровне биографии в бытность игроком в 40-50-е годы – партия и правительство спустят по три шкуры с футболистов за отсутствие результата, а то и вовсе расформируют команду. Оттого Константин Иванович подстраховывался, деля ответственность с другими, и в этом смысле триумвират с Лобановским и Ахалкаци на чемпионате мира в Испании уже давно нарицательная классика. А перед финалом Динамо с Рейнджерс у Бескова было два варианта состава – утренний и дневной, но за полчаса до начала матча он решился на третий, внеся сумятицу в настроение игроков (то ли играю, то ли сижу в запасе). Нечто схожее происходило и перед олимпийским полуфиналом СССР – ГДР в памятной всем Москве 1980 года.

– Не войдя в Историю победителем – всего два чемпионства Спартака за 11 лет работы (1979 и 1987 годы, и это при роскошном футболе), Бесков брал иным. Столкнувшись лоб в лоб с самым успешным тренером той эпохи Лобановским, поставившим футбол не на театрально-импровизационной, а научной основе – исследования, фармакология, физическая подготовка, просчитанные до нюансов мощь и сила, Бесков одержал над ним победу с общим счётом 12:9 (если о статистике личных встреч). Он один знал, как противостоять тренеру «новой волны», гораздо более успешному в Европе. Что уже факт, в том числе на уровне статистики.

– «Костя заслужил звание чемпиона Европы в 1964-м», произнёс Лобановский в узком кругу. «О чём тут вообще говорить, ему просто не повезло». Так этот антагонизм обрёл финал для… мирового футбола: чтобы взойти на вершину сегодня, насущно всё: талант, артистизм, атлетизм и научная работа. Но мне бы вернуть ту эпоху, когда то, что подлежало эволюционному синтезу, отчаянно конкурировало между собой, и невозможный Бесков с его внешне хрупкой философией брал верх чаще.


* В молодую Леру, по его воспоминаниям, влюбился по уши поэт Евтушенко. Он ждал её у театра, но увидев, как Леру встречает тоже молодой Бесков, отступил навсегда. Нечто вроде – а, ну это Костя, мне не обидно.