О традиционной религии древних римлян

    RLD
    Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
    Характер традиционной религии древних римлян, как не сyгyбо личного, а общегосударственного дела,  выражался, в частности, в том, что ее священнослужители – жрецы-сакердоты – были фактически государственными чиновниками (как и все «светские» римские магистраты, не получавшими жалованья, а служившими «из чести», поскольку они происходили из состоятельных кругов верхушки римского общества). Официальный римский религиозный культ сводился, в большей или меньшей степени, к выполнению определенных, строго установленных обрядов, или ритуалов, сопровождавших всю общественную жизнь и санкционировавших, то есть освящавших, те или иные государственно-политические акты.
    Всякого рода божеств в Древнем Риме насчитывалось великое множество. Были среди них боги общегосударственные, городские, домашние и сельские, хранящие  леса и водоемы, скот, виноградники, плодовые сады, оливковые рощи, огороды или уничтожающие на полях сорняки и колючки. В шутку говорили, что в Риме больше богов, чем граждан. Каждый римлянин обязан был точно знать, в каком именно случае к какому именно богу обращать свои молитвы. «Это так же важно, - утверждал один древний писатель,- «как знать, где проживает булочник или столяр, когда имеешь в нем надобность».
    И потому совсем не удивительно, что в Риме существовал целый ряд регулировавших вопросы общения мира смертных людей с миром бессмертных богов, строго специализированных  жреческих коллегий, со столь же четко, как в сфере городского и государственного управления, разграниченными сферами деятельности и ответственности.
    Так, например, жрецы, входившие в коллегию понтификов (буквально: «строителей мостов» или «наводящих мосты», то есть, отвечающих за поддержание постоянных контактов между миром людей и миром богов; версия, что понтифики некогда отвечали за строительство мостов через реку Тибр, представляется автору настоящей религиоведческой миниатюры куда менее вероятной), вели календарь,  устанавливали и определяли «благоприятные» и «неблагоприятные» дни, разбирались в вопросах мер и весов и хранили память об исторических событиях. Их глава – Великий Понтифик (лат. Pontifex Maximus)  осуществлял верховный надзор над всеми религиозными обрядами, совершаемыми в «Вечном Городе». Любопытно, что чисто языческий по происхождению титул «Великого Понтифика» по сей день носит папа римский – христианский епископ города Рима и глава Римско-католической церкви. Но это так, к слову…
      Жрецы, входившие в коллегию фециалов, выполняли функцию своеобразных «священных посланцев» при общении римлян с соседними народами и государствами. Фециалы отвечали за объявление войны и заключение мира, составление и соблюдение договоров, а также за проведение связанных со всеми этими действиями религиозных церемоний. Именно фециалы, после объявления римлянами войны соседнему народу или государству, бросали через границу, с римской территории, на территорию соседа, омоченное в крови жертвенного животного священное копье. Когда, со временем, римская территория расширилась настолько, что поездка вестников войны к границе заняла бы слишком много времени, фециалы стали бросать окровавленное «копье войны» в особый священный столб, установленный перед храмом бога войны Марса в самом Городе на Тибре.
      Большим влиянием и уважением пользовались в Риме так называемые гаруспики.  Гаруспиком (лат. haruspеx), от «hirat» (этрусск. harus) – «кишки», «внутренности» и лат. «spеcio», (наблюдаю) именовался в Древней Этрурии, а впоследствии — в Древнем Риме жрец, гадавший по внутренностям (чаще всего – печени) жертвенных животных. Лучшими гаруспиками в Риме считались этруски, от которых и был заимствован этот вид гадания - гаруспиции, или гаруспикии. Справедливости ради, следует отметить, что не менее распространенным данный вид гадания был еще  у шумеров, аккадцев (позднее - вавилонян и ассирийцев) и древних греков (о чем писал, к примеру, греческий автор Ксенофонт в своем произведении «Анабасис»). Многие греки, а не только греческие жрецы, хорошо разбирались в этих гаданиях и присутствовали при вскрытии печени. Наиболее важным жертвенным животным был черный баран, или, за отсутствием барана - черная овца. Все модели печени, дошедшие до нас, соответствуют размерам и формам именно этого животного. Но, помимо, печени для гаданий использовались и другие органы, а именно - сердце (только с III века до Р.Х.), легкие, толстая кишка и, возможно, селезенка, но печень, тем не менее, оставалась основным органом для прорицания. При этом дурным знаком считалось любое ненормальное строение печени, а также ее отсутствие или небольшой размер органа. Согласно сохранившейся бронзовой модели печени из Плаценции, или Плацентии (сегодняшней Пьяченцы в Северной Италии), те или иные зоны исследуемого органа находились «в ведении» того или иного божества.
     В этих-то зонах гаруспики и искали аномалии или паразитов. Критерии оценки (цвет, форма, размер, симметрия, консистенция, мембраны, наросты, аномалии желчного пузыря и др.) были сложны и соответствовали общей системе строения космоса. Постигая премудрости науки прорицания, будущие предсказатели обучались по моделям внутренностей жертвенных животных, чаще всего - терракотовым. По-видимому, вследствие того, что люди по большей части пользуются правой рукой, правая сторона внутреннего органа, по которому гадали, связывалась с удачей, а левая - с грядущими срывами, провалами и неудачами. Чтобы предсказание было наиболее полным, требовалось рассмотреть обе стороны гадательного органа. В древности предсказание будущего по внутренностям животных стало неотъемлемой частью принятия государственных решений. Так, например, гадали накануне закладки храмов и дворцов, перед вступлением в войну, назначением магистратов и в качестве меры безопасности перед торжественными выходами царя.
     Не меньшим влиянием и уважением, чем гаруспики, пользовалась в Риме и  коллегия государственных жрецов-гадателей, так называемых авгуров,  также перенятых римлянами у этрусков и обязанных своевременно извещать магистратов республики о благоприятных или неблагоприятных знамениях, или предзнаменованиях.  Их «епархией» были толкование полетов и криков птиц (само слово «авгур» происходит от лат. avis — «птица», и gеro — «вести себя, поступать»), а также поведения храмовых «священных кур». Поскольку вопрошание гадателей о знамениях  и их истолковании было не только «правилом хорошего тона», но и обязанностью, и весь античный мир был суевернее целого скопища современных «бабок» вкупе со смотрящими им в рот почитательницами (а то и почитателями), искусство авгуров (или, как говорили римляне – «дисциплина этруска», то есть «этрусская наука »), несомненно, было предметом разного рода политических манипуляций, тем более, что на рассмотрение авгуров,  очевидно,  не стеснявшихся извлекать из такого положения дел немалую для себя выгоду, выносилось и решение важных проблем, связанных не только с выборами должностных лиц. Когда, к примеру, в 426 году до Р. Х. встал вопрос о праве военного трибуна  с консульской властью, без ущерба для религии, назначать временного верховного правителя - диктатора - Римской республики, пришлось обратиться за советом к авгурам, развеявшим сомнения. В 175 году до Р. Х. именно на рассмотрение авгуров был вынесен вопрос, была ли допущена погрешность при распределении театров военных действий между избиравшимися на год двумя высшими магистратами - консулами - путем жеребьевки. Решение авгуров могло даже сорвать выступление римского войска в военный поход. В 168 году до Р. Х., например, консул был вынужден выступить походом в Галлию только с латинскими союзниками римлян, оставив собственно римские легионы в «Вечном Городе», поскольку, по мнению авгуров, он ошибочно (лат. vitio) назначил день для сбора войска. Уже в эпоху Гая Юлия Цезаря, то есть, в I столетии до Р.Х., вошло в поговорку выражение «улыбка авгура» - иначе говоря, скрытая насмешка, с которой «посвященные» авгуры переглядывались, втайне потешаясь над «непосвященными» профанами, которых  морочили своими «предсказаниями» и «толкованиями воли богов». Невольно вспоминается написанное классиком отечественной литературы Николаем Заболоцким о подвизавшихся на том же гадательном поприще (хотя и на другом конце света и в другие времена)  монахах-ламаистах: «Монахи переглянулись между собой, и на их губах заиграла чуть заметная УСМЕШКА (выделено нами – В.А.). О, эти хитрые пройдохи прекрасно знали истинную природу своих богов!» («Таинственный город.  Очерки Тибета для юношества»). Порой бывали случаи «нечестивого» игнорирования римлянами, даже самыми высокопоставленными, рекомендаций авгуров. Так, один римский флотоводец приказал выбросить за борт клетку со «священными курами», клевавшими, по мнению авгуров, предложенное им для гадательных целей зерно «не так, как следовало», в чем гадатели усмотрели «зловещее предзнаменование». Не зря древний мудрец учил, что лишь тот человек свободен от всех зол, для которого не существует ни предсказаний, ни сновидений, ни примет. Тем не менее, даже вольнодумец и скептик Гай Юлий Цезарь, в силу занимаемой им жреческой должности, не мог пренебрегать совершением положенных ему по этой должности обрядов (хотя нередко намекал на свое подлинное к ним отношение). Слишком сильна была власть традиций…
     У Весты – римской богини домашнего очага (аналогичной греческой Гестии) было шесть жриц – весталок. Все они происходили из знатнейших родов и обязаны были в течение своего тридцатилетнего служения соблюдать обет не только безбрачия, но и целомудрия. Весталок, утративших девственность, погребали заживо. Главной обязанностью весталок было хранение и поддержание вечного, неугасимого священного огня в круглом храме их богини близ Бычьего рынка (лат. Forum Boarium).  Несмотря на трудности служения богине, принадлежность знатной девушки к числу весталок обеспечивала не только ей самой, но и ее семье огромные авторитет, почет и уважение. Каждой весталке полагался для охраны и сопровождения свой ликтор. Поясним, что ликторами назывался особый вид госслужащих, упоминаемых со времен правления в Риме этрусских царей-«рексов» (VII века до Р.Х.). Первоначально ликторы были исполнителями распоряжений магистратов. Впоследствии осуществляли только парадные и охранные функции при них, заключавшиеся, в сопровождении,  в большинстве случаев - с фасциями (связками розог с вложенных в них топором –  за пределами «померия», то есть территории собственно Города, и без топора – в пределах «померия») на плече  высших магистратов и наблюдении за оказание им надлежащих почестей. Ликторы (чьи фасции стали в Новейшее время символом фашизма) назначались, как правило, из числа вольноотпущенников. Число ликторов зависело от должности сопровождаемого ими лица: весталке полагался 1 ликтор (без фасций); курульному эдилу – 2 ликтора (без фасций); претору - 6; проконсулу – 1; консулу — 12  (6 – в пределах «померия»); диктатору – 24 (12 - в пределах Города, за исключением Луция Корнелия Суллы и Гая Юлия Цезаря, сопровождаемых 24 ликторами даже в пределах «померия») – столько же, сколько впоследствии - римскому принцепсу-императору. Возглавлявшая весталок «Великая Дева»  (лат. Virgo Maxima), обладала привилегией и правом миловать осужденных на казнь преступников.  И порой пользовалась этим  правом. В то же время целомудренные «монахини» Весты, скромно восседая в белых одеяньях с пурпурной каймой на своих почетных местах в амфитеатре, во все глаза следили за кровавыми перипетиями происходивших у них на глазах гладиаторских «игр», обращая большие пальцы своих нежных, ухоженных ручек книзу, осуждая на смерть поверженного на песок цирковой арены, но еще не добитого гладиатора , не испытывая к нему ни малейшей жалости… «Ваэ виктис!» Горе побежденным! Практически все слои античного рабовладельческого общества были тяжело больны этой кровожадной шизофренией, охвачены этим садомазохистским психозом, доводящим «квиритов»  (квириты – почетное наименование римских граждан, происходящее то ли от имени бога Квирина, которому был посвящен 1 из 7 холмов Рима на Тибре – Квиринал -, то ли от слова «квирия»=«курия», то ли от сабинского слова «квирис», означающего «копье» - главный атрибут Марса-Квирина; вероятно, первоначально квиритами называли себя сабиняне, слившиеся в один народ с римлянами и передавшие им свое племенное названии) до форменного исступления, но дававшим выход внутренней агрессии – и потому всемерно поощряемым властями предержащими, официально обосновывавшими необходимость и даже полезность «игр» необходимостью постоянно приучать римских граждан – защитников римских «алтарей и очагов» - к виду резни, ран, крови, трупов, поддерживая в них, таким образом, воинственный дух «доблестных предков»…
       «Фламины» были жрецами конкретных римских богов. Трое из них, в том числе и «фламен диалис» - жрец бога Юпитера -, пользовались особенным почетом и авторитетом.
       Несколько особняком от римской жреческой магистратуры стояли архаические братства (возможно – пережитки древних земледельческих культов и эпохи шаманизма) – такие, как, к примеру, коллегия «салиев» (лат. «прыгунов» или «плясунов»).  Эти жрецы-плясуны бога войны Маворса-Марса («палатинские салии») и его (вероятно, сабинского) двойника Квирина, непостижимым для нас образом ассоциировавшегося римлянами и с богом всевозможных начинаний Янyсом («квиринальские  салии»),  в чьи ряды допускались только римские патриции, во время ежегодных праздников в честь Марса и Квирина (отмечаемых в марте и октябре), без обуви, высоко подпоясанные, с покрытыми головами,  торжественной процессией проносили по «Вечному Городу» двенадцать  округлых щитов-анцилов или анкилов (имевших форму эллипса с выемками по бокам), под пение магического гимна и буйные военные (греки сказали бы – пиррические) пляски, совершая дикие прыжки и высоко закидывая босые ноги.  Этот древний обряд, сохранившийся с незапамятных времен,  резко противоречил торжественной величавости отправления официозного государственного культа.  Один из священных анкилов, вверенных попечению «салиев», считался щитом самого бога Марса, упавшим с неба в руки второму римскому царю Нуме Помпилию во время опустошавшей Рим «моровой язвы» («пестиленции», то есть чумы или оспы, хотя, возможно – холеры или тифозной горячки). При этом некий громоподобный голос свыше объявил, что Рим будет пребывать владыкой мира, пока обладает этим щитом.  Щит Марса стал палладием – то есть залогом процветания, побед и безопасности Римского государства. Чтобы подлинный анкил нельзя было определить и украсть, Нума Помпилий (между прочим – не абориген «седмихолмного Рима», а «пришлый» - сабинянин  по происхождению) повелел изготовить одиннадцать его точных копий, отдав анкилы на хранение учрежденной им коллегии «салиев», исповедовавших и отправлявших культ Марса-Квирина. Тексты священного песнопения «салиев», дошедшие до эпохи Гая Юлия Цезаря из тьмы веков, были давно уже непонятны никому из римлян (и даже известных знатоков древностей – этрусков).
      В общем и целом жреческие должности были для большинства знатных римлян тех времен (ибо только отпрыски знатных родов могли на них претендовать), за исключением, быть может, некоторых особо благочестивых ревнителей старины, всего лишь ступеньками карьерной лестницы.
      Здесь конец и Господу Богу нашему слава!