Вино. продолжение

Дело так-то и не в вине совсем, а в страсти, в увлеченности жизнью, в радости - от нее. Как (!) я когда-то радовалась, что иду в отель "Балчуг Кемпински" на дегустацию, или в "Лотте Плаза", или в "Диссидент". И как я пламенно негодовала, когда где-либо вино подавали не в надлежащих бокалах. Это воспринималось как личное оскорбление и плевок в лицо. Я серьезно! Страстное отношение к любимому делу освещало всю мою жизнь. Когда в силу одной жилищной ситуации я под Новый Год в Москве оказалась без угла, и мне пришлось месяц жить в офисе у друзей, мне, честно говоря, было плевать на сломанный в ванне душ и необходимость круглосуточно ходить по помещению в уличной обуви. Главное было - не потратить деньги, отложенные на Школу Сомелье.

Учиться любимому делу — это как овладевать предметом страсти... Со временем ты либо охладеваешь, либо окончательно влюбляешься и остаешься, прикрыв двери для всех других.
 
Мне было действительно неважно, где я буду жить через месяц - через два, главное - сохранить деньги и потратить их именно на то, на что пахала последние полгода.
- На учебу, которая виделась мне чудесной панацеей от моей неупорядоченной жизни.
Так и случилось. Стоило мне оказаться в аудитории своего "винного" класса, посмотреть на педагогов, на бокалы и на учебники, я поняла, что я там, где должна была быть. Там, где я хочу быть, и там, где я найду настоящую себя.  И я нашла. Счастье, которое я испытывала, собираясь по утрам на учебу, несравнимо с простой тягой к знаниям и грызьбой гранита наук.

Однажды проспав и сообразив, что я опаздываю на урок к САНДРО ХАТИАШВИЛЛИ, я собралась за 7 минут и так бежала до метро, что потеряла по дороге шаль. Это ли не показатель страсти и безграничного уважения к предмету разговора?
Для меня вино – отнюдь не "высокие материи" винных профессионалов, сорта винограда и прочая теория. В первую очередь, это - эмоция, это взрыв вкусовых рецепторов и любовь на всю жизнь, это красота отношений и отношения к жизни.
Еще до того, как я поступила в Школу Сомелье, я работала официантом, и уже тогда писала о вине. Говорила о нем, узнавала новое, пускала пыль в глаза и изо всех сил старалась дотянуться.

Дотянуться до той жизни, в которой я себя видела.

После рабочих «смен», в каждый свой выходной, я бежала на бесплатные дегустации, чтобы приблизиться к «винному» миру, прикоснуться, хоть на какое-то время почувствовать себя его частью. Чаще всего это была винотека на Большой Никитской «Простые вещи» или роскошный, надменный «Диссидент» на Лубянке.

Я сидела, пробовала, нюхала, оценивала, тут же рассказывая об этом бумаге:
«Старинные люстра и канделябры, ширма, обклеенная этикетками великих вин, "ополаскивание" декантера и бокалов - с ручником, под нужным углом, каждый по отдельности, оценка-глоток сомелье, солнце и ветер - с раскрытого настежь балкона... Солнце и ветер, скользящие по ногам и обостренной памяти. Вино, ледяная вода, хлеб, масло, запахи, звуки, атмосфера - все это вело меня к состоянию близкому между блаженством и интеллектуальным оргазмом, - от каждой детали в этих нескольких метрах эстетства, профессионализма, гастрономии и вина. В тот момент во мне существовали только глаза и вкус: взгляд - на то, чем я собираюсь жить, и вкус к тому, что я ощущала всей кожей. - Вино. Рецепторы моей памяти запомнили его навсегда. А послевкусие длится по сей день, и каждую секунду».

- В итоге, страсть к письменным «впечатлениям» сыграла решающую роль в моей жизни. В тот момент, когда мне предстояло сделать выбор – оставаться в Москве или возвращаться домой (за месяц до окончания Школы Сомелье «Энотрия») мне предложили работать в одном крупном печатном издании для того, чтобы вести авторскую колонку о вине. Я была счастлива. Вино и журналистика — это было прямое попадание в цель, две страсти, соединенные в одно! Я фонтанировала идеями, и готова была работать 24 часа в сутки. Мне хотелось писать обо всем сразу: о виноторговых компаниях, специализированных винных ресторанах и винотеках, о талантливых сомелье, и конечно - о винах. Но, на удивление самой себе, статьи получались о философии, политике, о ляпах в законодательстве и российском менталитете, о женщинах (…куда без них) и о стремлении ярко жить. Вино становилось прекрасной рамой и обрамлением для тех тем, которые казались мне в тот момент наиболее животрепещущими. Это получалось «не специально», не принималось никаких внутренних решений говорить обо всём «под углом» вина. Но на тот момент вино совершенно естественно стало призмой моей жизни, и я говорила (как журналист) именно так, как чувствовала.

 ***
Вино здесь – самостоятельный, самодостаточный главный герой главы книги. Живущий своей жизнью. Такой же полноправный, как те люди, которые повстречались на моем пути и оставили след в моем сердце.