Жизнь российская Книга-1, Часть-1, Гл-76

Глава 76

"Сдача анализов"
Вновь казусы вредные окружили


Честному иногда тоже везёт, но очень редко.
(Еврейская пословица)


Наутро у Кулькова не получилось сходить в поликлинику и сдать анализы. Утро, которое должно быть мудренее чем вечер, как поведала намедни супруга, к великому сожалению, таковым не оказалось. Да-да, всё так и было. Всё так и вышло. Из-за того, вероятно, что Василий Никанорович проспал… и намного, на час или полтора.

Дрыхнул он без задних ног. Так говорят в подобных случаях, когда люди спят мертвяцким образом.

И Тоня не разбудила.

Она сама, милашка, проспала. Вскочила тогда, когда про анализы и думать страшно было. Какие тут анализы, коли за опоздание её уволить могут с такой хорошей работы. И слушать оправдания никто не будет. Опоздал… – иди гуляй!

Так у них поставлено. Так у них заведено. Таков порядок на их торговой базе. В очереди длинной претенденты стоят, чтобы на работу устроиться. Многие туда стремятся. Многие хотят туда трудоустроиться. Там хорошо. Зарплату там регулярно платят. Хоть и маленькую, но всё же… какую-никакую… Да и вовремя. Каждый второй понедельник месяца бумажки хрустящие работники получают. Так что… отбоя нет… По принципу: свято место пусто не бывает.

Поэтому быстренько пошвыркав чаю, Тонечка скоренько надела деловой, серый в белую полоску, костюмчик и убежала на работу, на ходу губки подкрашивая, реснички намалёвывая и тени на веки наводя. Да ещё на щёчки румяна надо наложить. Причёску поправить. Шейный платочек по-модному завязать да чуток на бок сдвинуть для дополнительного шика. Работники в их торговом предприятии обязаны красивыми быть, ухоженными и напомаженными. Так у них положено, так в контракте прописано.

Так что сдачу анализов пришлось перенести на следующее утро.

Василий Никанорович погоревал-погоревал… да и сдался. А как тут не сдаться, коли получается какая-то ахинея: как без анализов идти на сдачу анализов…
Невозможно это в принципе.

Поэтому он весь день занимался всякими разными домашними делами.

Вечером пришла жена. Вот она, драгоценная. Вот она, любимая.

Затем семейные дела. Это уж как положено. Как и всегда.
Ужин. Беседа супругов, обсуждение насущного.
Мытьё посуды.
Просмотр телевизионных передач.
Подготовка к завтрашнему визиту в медицинское учреждение.
Далее сон.

Сон получился тревожным. Каждый час супруги открывали глаза, нервно трясясь смотрели на стрелки часов – как бы не проспать…

В шесть ноль-ноль подъём. Будильник честно выполнил свои обязанности.
Санитарно-гигиенические мероприятия. Без этого никак.
Приготовление проб для лабораторных исследований.
Чай с пирожками.
Сборы.

И вот… всё готово. Часы показывали: семь часов тридцать минут.
Всё. Пора. Надо выходить.

Тонечка прихорошилась и убежала на остановку городского транспорта, а больной на всю голову Кульков вздохнул поглубже и отправился в свою, уже ставшую привычной, даже родной, «полуклинику» сдавать анализы. Мочу и кал он нёс в маленьких баночках. Антонина ещё с вечера намыла склянки от детского питания для этих проб, чтобы утром не суетиться и не метаться. А вот кровь для лабораторного исследования должны были взять в процедурном кабинете непосредственно из него, из Васиного тела. Про плевок и мазок он не думал. Какая, дескать, разница, куда плевать и откуда мазать? Куда скажут, туда, мол, и плюну, и мазну.
 
Добрался благополучно, без происшествий и эксцессов. Хотел пройти на второй этаж не раздеваясь, но охранник у лестничных дверей развернул обратно. Сказал, что в «одёже» не положено. Пришлось в гардеробную идти.

Разоблачился без приключений. И быстро. Или народу в этот день было мало. Или ему просто повезло, подфартило.

Забор крови проходил в разных местах: в одном её брали из пальца, во втором из вены. Хорошо, что места эти рядом находились. Совсем рядышком. В смежных комнатах. Пришлось, однако, занимать две очереди. Сначала одну, затем вторую.

Василий дождался, кто за ним будет, и только потом пошёл дальше по коридору в лабораторию – отнести баночки.

Там, у открытой двери с приставным столиком, стоял высокий прыщавый дедушка в длинном пальто и галошах и фальцетом вопил во весь голос, что у него «антихристы» не принимают анализы в чистых (чистейших) банках. Они-де с бабкой с мылом их мыли. И протирали, мол, чистой тряпочкой. Местные работницы с пеной у рта доказывали ему, что пробы на анализы мочи и кала надо приносить в специальных ма-а-аленьких таких пластиковых контейнерах, которые в аптеках продаются. И говорили с укором, что, мол, для чего это он припёр своё «богатство» в таких большущих огуречных банках. А дед орал в ответ, что ему так доктор велел. И бабка, дескать, ему сказала, что эти – «лучее» и анализам попасть в них гораздо проще, потому как дырка «ширше».

Сотрудницы лаборатории улыбались, смеялись, за животы хватались, пальцем у виска крутили… глаза выпучивали.

Старый и седой на всю голову дед гневно рубил правду-матку. Шум до потолка стоял.

Дедушка импровизировал. От души порол чушь какую-то… Ересь собирал…

Юмористический концерт наполовину с сатирическим продолжался.
На ура шёл. С аплодисментами. Местами с овациями.
Выездной концерт на предприятии. Вернее, в учреждении. В медицинском.

И артист был подходящий. Выступал без фальша. Честно и откровенно. Он жил ролью, а не играл её. И зрители профи оказались, катались они по полу со смеху.

Дедушка настаивал. Орал благим матом. Чертыхался. Доказывал.

А женщины-приёмщицы такие анализы отказывались принять.

Они деду говорили, что так не пойдёт, что так не по инструкции, не по правилам, что нормальные люди в таких банках своё «добро» не приносят.

Тётенки всё говорили ему, говорили и говорили…
И просто говорили, и пальцем выразительно крутили у виска…

Женщины в белых халатах отчаянно махали руками… мол, нет… нет… и нет… Тётки криком кричали… ором орали… Они хотели доказать этому длинному хрычу, что так не по форме. Дамы рьяно отстаивали свою территорию и настаивали, чтобы «дряхлый пень» убрал с столика свои «хрустальные кубки». Женщины из лаборатории старались ему, этому твердолобому «ослу», этому непонимающему «козлу», втолковать ему, этому бестолковому пациенту, что он категорически не прав.

Дедуля, поняв, что у него ничего тут не получится, сообразив, что ему не удастся переорать этих чёртовых и коварных злыдней, этих баб противных и потных, этих дур стоеросовых… успокоился, сменил гнев на милость, утихомирился и стал внятно, чётко и доходчиво объяснять разгорячённым лаборантшам, что у них с бабкой, что у них дома все банки такие – трёхлитровые, и что других у них нет. Не держат! Вот!!

Женщины, с дородной тётенькой во главе этой чудной компании, мотали головами из стороны в сторону. Мол, нет! нет! и нет! Дескать, вали отседова… старый хрыч…

Василий Никанорович похохотал про себя, ухмыльнулся ехидно и с довольным видом, что у него-то маленькие баночки, а не такие, как у этого древнего старикана, без задней мысли поставил свои банки-склянки с известным содержимым на лежавший на столике поднос и попытался узнать у приёмщицы, как ему поступить. Тётка, главная приёмщица, всё ещё стояла в дверях руки в пояс и горячо спорила с настырным дедом.

Дед опять громко доказывал свою правоту. Он снова орал на весь коридор. На всю поликлинику. На всех этажах, наверное, было его слышно. А может… и на улице…

Тётка в ответ ещё громче посылала старика домой к старухе и советовала привести анализы в нормальный вид, чтобы на них смотреть можно было без стыда или хохота.

Дедушка упирался, тряс руками, грозился до начальства дойти, чтобы они у него приняли банки с его «добром». Он стал орать, что еслиф они, прохиндеи, не примут у него банки, то он грохнет их об пол. А опосля, мол, они пущай его «добро» с пола собирают…

Спор разгорелся ещё пуще, как костёр пионерский на лесной лужайке. Всё пылало.

Искры по сторонам разным разлетались. К спорщикам не подойти. Они руками машут. Они ногами топочут. Они ором орут. Они криком кричат. Нельзя подойти. Опасно.

Кульков стоял, мялся, маялся, ногами сучил. Его это всё происходящее никак не устраивало. Ни коим образом. Он пытался что-либо такое сделать, хоть какое, чтобы на него тётка обратила внимание и ответила на его насущный вопрос. Он и перебивал их, этих спорщиков оручих, и руками махал, и глазами мыргал, и ногами топал.

С четвёртой попытки ему кое-как удалось встрять в спор взбешённых людей.

Тётя из лаборатории махнула рукой на деда, мол, чёрт с тобой, хрыч старый, кидай свои банки на пол… Дескать, сам своё «говно» собирать будешь! А не мы! Нам, мол, до лампочки! Мы, дескать, на это не подписывались!! Понял, дескать, Кощей Бессмертный??

Затем она к Кулькову повернулась, утёрла пот с лица, пригладила взлохмаченные волосы, поправила юбку, поддёрнула руками сдобную грудь и выдала: «Ну! Чё тебе??»

Василий спросил участливо: «Простите. А куда направления положить? Тётенька? Подскажите мне, пожалуйста, а то я в первый раз тут у вас».

Тётка дёрнулась, как от электрического тока, опять зло глянула на старика, плюнула под ноги, повернулась к новому пациенту, посмотрела на его «стеклянки», опять выставила руки в бок и тоже громко заверещала: «Вам что… по-японски уже говорить? Али по-китайски? Вы уже по-русски не понимаете? Я же сказала, что анализы принимаем только в пластиковых контейнерах. В специальных. Которые в аптеках продаются. А вы опять с баночками своими… Ну что это такое… Что за люди… ослы на блюде… козлы в огороде…»

Кульков открыл было рот, чтобы сказать, что он-де, не знал этого, и что баночки у него маленькие и чистенькие, а не такие, как у этого дремучего (хи-хи!!) дурака Кощея Бессмертного, но в это время услышал знакомый голос: «Васильевна! Прими у няво. Чаво уж… Будь милостива. Тожно, хороший он человек. И не знал он, бедолага, ваших правил энтих. Ей богу не знал. Нешто не видно. Ну, почитай, в последний раз выручи мяня. А я у вас тута полы повторно надраю, свежей тряпкой пыль протру. Иль ишо чаво… Как мене скажете, так и сделаю… Ей-ей! Ей богу! А ты, милая, помоги яму, сердешному…»

Василий Никанорович оглянулся и увидел «свою» тётю Глашу, непонятно как здесь оказавшуюся. Она с придыханием смотрела на приёмщицу из лаборатории и что-то ей ещё говорила и говорила, кивая в сторону своего знакомого.

Васильевна насупилась, нахмурилась, ничего не сказала в ответ, только головой с укоризной тряхнула да бровью чёрной повела в сторону; затем смирилась, нерешительно, но по-хозяйски, взяла у растерявшегося Кулькова направления и удалилась прочь вместе с подносом и его баночками-скляночками.

Дед со своими трёхлитровками не сдавался и продолжал стоять насмерть. Ругался. Бил в колокола. Настойчиво требовал «старшую заведушшую»… или самого «главного тута дилехтура». Высокий его голос оглушительно и неприятно звенел на весь коридор.

– Ну, тётя Глаша… Я так вам благодарен. По гроб. Опять вы мне помогли. Спасибо огромное! А я и вправду не знал. Хорошо, что вы подоспели. А как вы здесь очутились? – обрадованно и в то же время стеснительно забормотал Василий.

– Стояла в колидоре, гляжу – ты идёшь… Ну, и я следом.

– Ого… Вот даже как… Удачно получилось. Подфартило мне. Спасибо вам!

– Да ладно… Чаво там. А Васильевна славная жэнчина. С виду токо така строгая…

– Неужели? А по ней и не скажешь… Вон как старика на лопатки положила.

– Ей-ей! Славная… Ну да ладно. Хватит лясы точить. Пойду у их полы протру…

– Спасибо большое вам! Тётечка Глашечка! Огромное!! Во век не забуду. Как я вам признателен. Как я вам благодарен. Чеслово!! Ей богу! Теперь знать буду про баночки эти неладные… – в который уже раз с великой благодарностью и огромной признательностью извинялся Кульков.

– Лады, Василь Никанорович… Чаво там, милок. Кака така ишо блангондарность. Не надыть… Ишь, чаво придумал… Поправляйси… – проговорила уборщица и зашагала дальше по своим помывочно-протирочным делам.

Кулькову показалось, что мало хороших слов старушке сказал. Тогда он догнал её и ещё раз поблагодарил. Василий полагал, что эту добрую пожилую женщину он должен на руках носить, даже обязан. Опустив голову и чуть согнув одно колено он молвил:

– Тётя Глаша! Ещё раз вам спасибо!! Если бы не вы, то не знаю, что было бы.

– Ладно-ладно, Василь свет Никанорыч. Свои мы люди. Все твари божьи. Помогать надыть. Так и должно быть. А ты поторопись… бяги туды… кровушку свою сдавай…



Продолжение: http://proza.ru/2023/03/15/427

Предыдущее: http://proza.ru/2023/03/09/429

Начало: http://proza.ru/2022/09/02/1023