Старинные часы. Глава 22

Глава 22

В этот раз из больницы Мери выписали раньше, чем ожидал хромой. Он привёз её домой, а сам тут же ушёл. Сегодня он был не таким угрюмым и напряжённым, как обычно. Даже шутил, что с хромым случалось крайне редко. Когда Мери увидела, что нигде нет картины и спросила куда та исчезла, он весело сказал, что подарил её той, которая на ней изображена.
– Ты подарил её Эмме Петровой? – удивилась Мери. – Почему ты не посоветовался со мной?
Хромой поцеловал жену в щёку.
– Я не думал, что ты стала бы возражать. Ведь ты любишь её творчество больше, чем тебе кажется. А иначе зачем бы ты писала её портрет?
 – Просто я увидела её выступление по телевизору. Сама не знаю, что на меня нашло. Вдруг захотелось написать картину. Но, Петя, я же не гениальный художник, чтобы делать такие подарки! Моё творчество едва ли предназначено для чужих глаз. Оно только личное! Что же ты наделал, а?
– То, что сделать было необходимо, но сама ты никогда не решилась бы на это, – хромой ещё раз поцеловал её. – Не тушуйся Мери. Ты просто не умеешь по достоинству оценить свой талант.
– Ой, ли талант! Скажешь тоже, – запротестовала она, и махнув рукой, добавила. – А как ты узнал куда отправлять, чтобы она получила картину?
 – Мери, ну это же просто, как дважды два – в балетную школу при Мариинке, – соврал хромой. – Вспомни репортаж. Мы же с тобой вместе слышали в новостях, что она отныне там работает.
 – А, да. Ладно иди уже, а то опоздаешь. Ты говорил, что у тебя какая-то очень важная встреча. Нехорошо заставлять человека ждать.
– Ну, этого человека не грех заставить и подождать, – ответил хромой, но задерживаться дома больше не стал. Уходя, он сказал:
 – У меня тут по дому накопилось много дел. Не вздумай взваливать их на себя. Я вернусь и всё сделаю сам.

По дороге он вспомнил, что должен потом обязательно зайти в интернет-кафе – проверить почту. Хромой никогда не писал Добролюбову, пользуясь компьютером в историческом архиве, предпочитая не засвечивать свои дела. Для этих целей он выбирал интернет-кафе, особенно те, что работали круглосуточно. Сегодня ночью он снова написал письмо, потребовав деньги за информацию о местонахождении часов. Хромой решил чуточку опередить события, чтоб не терять времени. Ведь в любом случае уже в ближайшие дни часы будут у него. Даже если он пока не получит ответа, хромой знал, что, если пойдёт всё так, как он задумал, Добролюбов вынужден будет написать ему. Как только часы исчезнут из квартиры, Эмма, так или иначе, сообщит ему. Они станут искать способ, чтобы выяснить что-то о них, а тут появится зацепка – письмо хромого. Разумеется, эту ниточку они дёрнут. Пока, конечно, не нащупают другие, обратившись в полицию, к примеру. Именно поэтому нельзя тянуть: его письмо должно стать приоритетом в возможных вариантах возвращения часов. Это всё безусловно риск, но риск, на который хромой не может не пойти, потому что другого способа раздобыть эти проклятые деньги у него всё равно нет.

В баре он сел за всё тот же столик у окна, откуда хорошо был виден тротуар, и это позволяло увидеть входящего пораньше. Нащупав в кармане пистолет, хромой решил сделать так: он предложит Торопцову пройти с ним в более укромное место, якобы для того, чтобы отдать деньги. Как раз неподалёку есть небольшая аллея. Там он и припугнёт его пистолетом. Ну, не размахивать же оружием, в самом деле, прямо в баре! А диктофон тот всегда носит в кармане пиджака.
«В случае чего, можно вытащить, – решил хромой. – Главное до того, как я пристрелю его (если по-другому никак), вырвать у него адрес Эммы».
Взглянув в окно, он нетерпеливо заёрзал на стуле. Пора бы Торопцову прийти уже.
«А что, если на записи я не услышу тик-так-дон-дили-дон-тик-так? – эта мысль внезапно обожгла хромого. – Как тогда понять: их нет в квартире или только плохо сделана запись?»

Он даже дёрнулся, почувствовав резкий удар в сердце.
«Что если Эмма оставила часы в Минске? Тогда весь мой план – пустая трата времени! Это плохо. Это очень плохо. Значит нужно прослушать запись при Торопцове и потом действовать по обстоятельствам. В конце концов, он уже ничего не может испортить мне. Игра сыграна, поэтому можно прямо спросить есть ли часы в квартире. Нужно будет действовать быстро и грубо. Но сейчас пока лучше не дёргаться зазря. Кто знает, вдруг я услышу всё, что надо и выкручиваться не придётся. Сама запись расставит все точки над «i». И всё-таки, где Торопцов? Чёрт его побери! Почему он отключил телефон? Не вздумал ли он «кинуть» меня?! С него станется. Прохвост ещё тот!»

Хромой поморщился и уставился на входную дверь, над которой висел маленький колокольчик. У барной стойки хлопотал молоденький бармен, изредка поглядывающий на единственного клиента, не заказавшего ничего, кроме стакана воды. Чтобы чем-то развлечь себя, парень включил радиоприёмник. Минут десять звучали современные песни, под которые он немного подёргивался, а потом начался выпуск новостей. Не вникая в подробности происходящего в стране и мире, хромой вдруг весь обратился в слух, когда в конце выпуска промелькнуло сообщение: «Сегодня ночью разбился Александр Торопцов. Он ехал по трассе на большой скорости. Не сумев справиться с управлением, вылетел в кювет. Александр Торопцов скончался в больнице. Напомним: несколько лет назад он был лишён звания чемпиона мира по шахматам. В последние годы занимался своим собственным шахматным клубом, где обучались ребята не только из России, но и из других стран».

У хромого пересохло в горле, отчего тот неожиданно тяжело закашлялся. Дрожащей рукой он попытался взять стакан с водой, но расплескал половину. Сдавило в груди.
«Вот сейчас он и появится», – подумал хромой и услышал тихий голос.
– Часы тикают, и время ушло.
– Мне опостылела эта фраза! – вдруг крикнул он, погрозив кулаком в пустоту и повертев головой в разные стороны. – Мне вообще всё опостылело! И ты тоже – Чёрный Человек! Я устал бояться тебя. Я устал жить! Неужели ты думаешь, что напугал меня смертью?! Ведь в действительности мне все и всё безразлично! Все, кроме Мери! Кроме неё у меня в жизни ничего нет и не было! Что я видел в ней, чтобы дорожить ею?! Так, что мне плевать на твои угрозы и предостережения! Делай, как знаешь: хочешь являйся мне, а хочешь нет.

Хромой тяжело поднялся со стула и не обращая внимания на испуганно уставившегося на него парня, вышел из бара. В этот момент он не думал о том, что будет делать дальше. Неожиданная гибель Торопцова шокировала его. Ну, не был хромой готов к тому, что весь его план развалится, как карточный домик. И хоть он продумывал разные варианты развития событий, всё равно никак не ожидал, что в конечном итоге вернётся к исходной точке: он по-прежнему не знал, где находятся часы. Приложив столько усилий для своей сложной и рискованной игры, он терпел выкрутасы Торопцова, водил его за нос и при этом не раскрыл своих целей. Он прошёл трудный путь, чтобы в шаге от финиша узнать, что всё это было впустую.
«О, зачем я всё так усложнил?! – в отчаянии думал хромой. – Нужно было всё делать самому!»

Сейчас он ужаснулся тому, что напрасно потратил столько времени. Разумеется, теперь придётся разрабатывать другой план, в котором он сам сыграет единственную и главную роль. Но пока думать об этом хромой не мог. Силы покинули его, как будто вся тяжесть мира легла на плечи.
«О, Мери, Мери. Я бессилен в нём что-либо изменить. Нам с тобой очерчен круг, за границы которого никогда не вырваться».

Домой он вернулся угрюмым и напряжённым. Таким, как обычно. Ничего не сказав жене, лёг в кровать и отвернулся к стене. Произошедшей перемене в настроении мужа, Мери не удивилась. Она ни о чём не спросила, а только задёрнула на окне штору, чтобы яркий солнечный свет не мешал ему спать и тихонько вышла из комнаты. Сегодня она хотела сказать, что заканчиваются лекарства. Да и в больнице ей назначили новые. Однако решила не делать этого. Пока.
«Петя итак, как загнанная лошадь. Постараюсь как-нибудь выкрутиться. К примеру, буду принимать те, что выдают бесплатно. Их на месяц должно хватить. А вот покупные (хоть они действеннее, конечно) постараюсь растянуть на более длительный срок. А про новые вообще ему не скажу. Их по льготе всё равно не получить, а врач предупреждал, что они импортные и дорогие. Обойдусь без них. Даст Бог мне и тех, что есть хватит. Надо лучше Пете ботинки купить, а то у старых вот-вот подошва отлетит».

Чтобы муж случайно не наткнулся на новые рецепты, Мери порвала их на мелкие кусочки и сложив в пакет, вынесла в мусоропровод. И вдруг на неё волной накатило отчаяние. Но плотно закрыв за собой кухонную дверь, она уткнулась лицом в полотенце. Однако дать волю своему горю Мери не могла, поэтому старалась сдерживать рыдания, чтобы муж не услышал их. Тихонько всхлипывая, она простояла так несколько минут, не издав ни единого звука. Затем умыла лицо холодной водой.
Звонок в дверь раздался через час. Мери заканчивала готовить обед и уже собиралась разбудить хромого, когда на пороге появился участковый. Он вручил ей повестку, по которой её муж должен будет прийти в отделение полиции для дачи каких-то показаний.
– Что случилось? – встревожилась она.
– Я не знаю, возможно это свидетельские показания. Следователь всё объяснит. Я могу видеть вашего мужа?
– Его нет дома, – соврала Мери. – Но я всё ему передам.
– Тогда распишитесь и скажите, чтобы пришёл по этому адресу сегодня до шести вечера.

«Неужели он во что-то ввязался?» – подумала она, прислонившись к дверям, которые закрыла за участковым. В глубине души Мери знала, что при определённом стечении обстоятельств её муж способен пойти на преступление. В последние несколько лет их жизнь была особенно трудной: денег не хватало даже на самое необходимое и зарабатывать их становилось всё сложнее. Здоровье всё чаще подводило Петра и каждый рубль теперь давался всё с большим трудом. Да и времена нынче настали непростые. Правда, когда они были простыми для «маленького» человека? Она не раз гнала от себя подобные мысли и предупреждала мужа о том, чтобы был осторожнее в своих делах. Но Мери понимала, что он едва ли прислушается к её словам, поэтому, когда очередной раз хромой отправлялся на заработки, ей только и оставалось, что уповать на благосклонность судьбы.
– Кто приходил? – внезапно его голос прервал ход её мыслей.
– Участковый. Он принёс тебе повестку, по которой ты сегодня должен прийти в отделение полиции.
Хромой удивлённо уставился на жену. Спросонья он не мог сообразить в чём дело, начав лихорадочно перебирать в уме все возможные причины такого поворота событий. Неужели спустя столько месяцев они вновь взялись за дело Шишкина? Сейчас ему только этого не хватало!
– Что он ещё сказал тебе? – спросил хромой.
– Сказал, что возможно нужны какие-то свидетельские показания. Петя, не скрывай правду. Ты попал в нехорошую историю? Да?
Он обнял Мери за плечи.
– Ну, конечно, нет. Чего ты переполошилась? Тебе нельзя нервничать. Я не думаю, что всё это как-то серьёзно меня касается. Может быть, это вообще ошибка?
– Хорошо бы. Неспокойно на душе. Поклянись, что ты не совершал ничего противоправного?
– Клянусь и обещаю, что всё будет в порядке. А чтобы не гадать в чём там дело, я прямо сейчас пойду к ним и всё выясню.
– Вначале поешь. Обед готов.
Хромой не стал спорить и сел за стол. И хоть аппетита у него не было совсем, он послушно съел всё, что подала Мери. Стараясь не показывать ей своего беспокойства, он, тем не менее, испугался не на шутку. В какой-то момент хромому даже пришло в голову не идти по повестке, но потом он сообразил, что это только усугубит его и без того незавидное положение. Ведь если это связано с делом Шишкина, в котором они сумели каким-то образом выйти на него, то неявка в отделение вызовет ещё большие подозрения и его примутся проверять тщательнее. Кроме того, лучше всё-таки знать подробности дела, чтобы по возможности правильно оценить опасность своего положения.

Однако удивлению хромого не было конца, когда в кабинете следователя ему задали совершенно неожиданный вопрос. Он прозвучал сразу же, как только были соблюдены все юридические формальности и непосредственно начался разговор.
– Скажите, зачем вы преследуете чужую невесту?
В первый момент хромой даже растерялся.
– Я не в той физической форме, чтобы преследовать чужих невест, – сухо сказал он. – Кроме того, я женат.
Следователь усмехнулся.
– Хорошо. Тогда давайте так.
Из ящика стола он вытащил диктофон.
– Вам знакома эта вещь?
Увидев диктофон, хромой немного дёрнулся, но к счастью для него это ускользнуло от внимания следователя.
– Нет. Впервые вижу.
– Тогда, как вы объясните такую запись.
Следователь включил диктофон:
– Вы принесли деньги?
– У меня есть для вас информация. Ею я готов поделиться сию минуту.
– Вначале запись.
– Ваши жесты и взгляды, как способы давления примитивны. Ими вы не запугаете меня, поэтому прекратите отвлекаться от дела. Что касается записи, то её вы получите завтра.
– Почему завтра? Вы сделали её?
– Да.
– Вы куда? Мы не договорили.
– Ошибаешься, хромоногий ублюдок! Слушай меня внимательно: у тебя ещё есть шанс до завтрашнего утра, чтобы принести деньги и получить свою запись и адрес. И предупреждаю, не вздумай меня надуть! Ты хорошо всё понял?!
«Торопцов – кретин! – раздражённо подумал хромой. – Зачем он записывал наши разговоры?!»
Следователь сказал:
– Итак, вы требовали какую-то запись. О какой записи речь? Об этой?
– Нет. О другой. К этой она не имеет никакого отношения. Видите ли, Торопцов был моим давним партнёром по шахматам. Должен признаться, что я так ни разу у него и не выиграл. Это задевает моё самолюбие, так как без ложной скромности я отличный игрок. Поэтому за довольно приличную плату я попросил его дать мне небольшой мастер-класс. Однако вместо этого он предложил сделать часовую видео запись, в которой бы делился некоторыми тонкостями своей игры. Он уверял, что за несколько дней она будет готова. Заниматься со мной лично он не мог, сославшись на сильную занятость. Но, в общем, меня это устроило. К сожалению, я в прошлую нашу встречу не сумел принести деньги. Вот он и вспылил.
– Допустим. Как тогда вы объясните это.
Следователь снова включил диктофон:
– И, кстати, жених Эммы – Сергей Воробьёв. Если это имя ничего не говорит вам, найдите в интернете его сайт. Он пишет книги и читает лекции по истории.
– С какой целью вы интересовались личной жизнью известной балерины?
– А я и не интересовался.
– Но у человека, принесшего диктофон нам, как раз обратное мнение. Он уверяет, что вы преследуете её.
– Этот человек ошибается. Может быть, ревнует? Ведь, как я догадываюсь, речь идёт о Воробьёве. Но уверяю вас, мне незачем её преследовать. Едва ли я при моих данных могу рассчитывать на взаимность. Я бы на его месте большее внимание уделил Торопцову. Вот, кто может стать реальным соперником!
– Тогда почему всё тот же Торопцов предложил вам узнать о женихе Эммы Петровой? Не мог же он ни с того ни с сего решить, что вы хотели бы знать это!
Хромой пожал плечами.
– Об этом лучше спросить у него самого.
– Невозможно. Сегодня ночью Торопцов разбился на своей машине.
Хромой изобразил удивление.
– Жаль. Классный был шахматист. Не сыграть мне больше с ним. Наверно и свой мастер-класс он записать не успел. Жаль. Жаль.
– А о каком адресе, – продолжил следователь, – шла речь? Ведь Торопцов сказал, что вы должны были получить от него запись и адрес.
Хромой на минуту растерялся.
«Думай! – подстегнул он сам себя. – Думай быстрее, иначе увязнешь в вопросах так, что потом не сможешь выкрутиться. Думай!»
– О, об адресе его клуба, – немного неуверенно начал сочинять хромой, но потом его понесло. – Однако это не было частью нашей сделки. Мы просто хотели встретиться после того, как я прослушаю запись, чтобы сыграть несколько партий. Ведь без практики теория мертва. Он сказал, что удобнее всего ему будет в клубе. Конечно, я мог бы и сам без труда узнать адрес, но Торопцов любезно решил избавить меня от этой необходимости.
– Особой любезности в его обращении к вам я не слышу, – заметил следователь. – По крайней мере, если судить по тому, как он называл вас. Согласитесь, хромоногий ублюдок звучит совсем нелюбезно.
– Нет. Это единичный случай. Торопцов был вспыльчив, а в то утро я действительно не принёс ему обещанные деньги. А может быть, он тоже не сделал для меня запись и таким образом решил дать себе сутки на то, чтобы это исправить? Кто теперь узнает правду? В любом случае, мы неплохо ладили, когда играли в шахматы.

Сказав это, хромой откинулся на спинку стула, стараясь выглядеть спокойным и уверенным. Ведь у него почти всё получалось так, как надо. В какой-то момент он даже решил рискнуть и попробовать уболтать следователя, чтобы тот снова включил диктофон. А вдруг Торопцов всё-таки записал свой визит к Эмме. И хоть этот прохвост «кормил завтраками» хромого два дня, в свой последний вечер он похоже приходил к ней. Об этом говорит тот факт, что диктофон в полицию принёс Воробьёв. Это очевидно.
«Значит, он нашёл диктофон дома, – размышлял хромой. – А иначе, как тот попал к нему в руки? Это можно понять. А вот почему Торопцов «засветил» диктофон? И почему не забрал с собой? Забыл? Не успел? Не понимаю».

Хромой уставился в одну точку. Он ясно представил Торопцова, стоящим перед зеркалом, в котором отражаются часы. Подобно ему, тот увидел своего Чёрного Человека. Он-то и погнал его прочь из квартиры. В этот миг хромой понял, что вина за гибель Торопцова лежит на нём, ибо своей игрой он создал эту ситуацию. Он стал пассивным убийцей ещё одного человека. Ощутив боль в сердце, хромой поморщился.
– Скажите, вы можете как-то объяснить, – тем временем спрашивал следователь, – зачем Торопцову вообще понадобилось делать эти записи?
Хромой пожал плечами.
– Записи? – снова изобразил он удивление. Ему подбросили ниточку, за которую он тут же потянул. – А разве эта не единственная? Есть ещё?
– Есть. Вот, к примеру, что вы можете сказать об этой, сделанной в квартире Эммы Петровой.
Следователь включил диктофон:
 – Не прогоните незваного гостя? Эмма подумайте, ведь я совершенно неожиданно для себя узнал, что мы с вами соседи!
– Я переехала сюда недавно, поэтому ни с кем не знакома. Но близких соседей видела. Вас среди них нет.
– Прошу прощения. Я возможно выразился не совсем верно. Ваши окна должны выходить на перекрёсток с двумя многоэтажками? Так в одной из них я и живу. Можно ли в этом случае считать нас соседями?
– Думаю, да. Но вы не стойте в дверях, проходите.
– Я благодарна вам за этот подарок. Жаль, что вы незнакомы с художницей.
– Мне тоже.
– На самом деле, у меня из головы не выходят ваши слова о ней. Ведь, как я поняла, она оказалась в какой-то непростой жизненной ситуации? Возможно ли ей как-то помочь?
– Об этом сложно сказать. Но если хотите я попробую что-нибудь узнать для вас.

Тик- так-дон-дили-дон-тик-так.

Услышав звон часов, хромой чуть не вскрикнул от радости и напряжения. Он даже не придал значения разговору о Мери, в котором Эмма предлагала свою помощь. Запись продолжала воспроизводиться дальше, но он уже не слушал её. Не сразу расслышал хромой и вопрос следователя.
– Для чего, как вы думаете, Торопцов записывал свои любовные признания на диктофон?
Хромой облегчённо вздохнул и попросил стакан воды. Ему потребовалось пару минут, чтобы прийти в себя.
– Не знаю, – наконец сказал он. – Про Эмму Петрову мы с ним заговорили только один раз, что слышно из записи. Вернее, Торопцов тогда почему-то сказал не о ней самой, а о её женихе. Почему он решил, что эта информация может быть мне интересна, я не знаю. Возможно, Торопцов думал, что мы можем знать друг друга. Ведь у нас одна профессия и мы даже в экспедицию ходили однажды. Может быть, он думал, что я могу что-то рассказать о Воробьёве. Соперник всё-таки. Я не знаю. Других объяснений у меня нет. Ещё раз повторяю, я не преследую чужих невест, чего не скажешь о Торопцове. Но о его личной жизни я ничего не знаю. Нас связывали только шахматы.
– Спасибо. Это всё. Вы можете идти. Только поставьте здесь число и подпись.

Хромой черканул несколько закорючек на листе с подробностями беседы и протянул повестку. Из отделения полиции он вышел измученным, но довольным. Ведь мало того, что только что ему удалось выкрутиться из весьма сложного положения, так ещё и неожиданно он узнал о том, что часы не остались в Минске, а находятся здесь, в Петербурге. Он собственными ушами слышал их мелодичное тик-так-дон-дили-дон-тик-так. Конечно, пока у него нет адреса Эммы, но зато он знает, где её искать. Но в этот раз он всё от начала до конца будет делать сам. Завтра же он пойдёт в балетную школу. Он должен был сделать так неделю назад, а не затевать рискованные игры. Потешив своё самолюбие игрока и манипулятора, хромой чуть не попал за решётку. Эта история, в который раз заставила хромого разувериться в людях. Никогда в жизни он ни на кого больше не станет полагаться. Ни на кого.
Кроме Мери.
 
Продолжение здесь: http://proza.ru/2023/03/15/1318