Зоопарк

Лида устроилась на работу в местный зоопарк.
Зарплата была мизерной, но хоть что-то. Да и главное для неё было — быть поближе к животным.

В двадцать первом веке всё, что увидишь — дигитальная картинка в интернете.
А выйдешь на улицу — мусор, бетон, вонючая канализация и толпы людей,
пялящихся в своё достижение супертехники — смартфоны.

Ни канарейки, ни воробушка, ни абрикосового дерева,
где можно было бы, не ходя в магазин, просто сорвать один плод.
Только для вида — пару садиков, да газоны с сезонными цветами:
видимость прекрасного мира. В кавычках. Как и в ящике, СМИ и интернете.

Лида была вегетарианкой. Не из-за денег.
Заходя в магазин, она чуяла запах трупов. В мясном и колбасном отделе.
Это были убитые человеком животные — такие же живые существа,
состоящие, как и человек, из плоти и крови.

«С таким же успехом, — думала Лида, — могли бы хоть из морга привезти дядю да тётю,
расчленить, сварить, поджарить. Всё одно — труп. Так какая разница?»

Каждый день, приходя на работу, она видела одно и то же:
животные в зоопарке выглядели жалко, метались туда-сюда в своих тесных клетках.

; Однажды, остановившись у клетки старого льва, она долго смотрела ему в глаза.
В них не было злобы — только усталость и безысходность.
Лида почувствовала, как по спине пробежал холод.
«Он ведь даже не помнит, что такое трава, — подумала она. — А я… я ведь тоже в клетке.»

После этого она начала открывать клетки —
сначала осторожно, потом решительно,
чтобы хоть немного дать животным вкус свободы.

Конечно, её быстро застукали.
Приехали директора, полиция, журналисты и прочая «дрянь».

— А куда им деваться? — сказала Лида. —
Вы всё заполонили! Многие виды исчезли, а тех, что остались, добиваете браконьерством!
Ни площади у них нет, ни еды! Вот и держите в клетках,
сдирая за это «зрелище» ещё и деньги с зоопаркoлюбивых.
А себя — цивилизованными считаете!
Высшая раса… пидраса, извините.
Вам это с рук не сойдёт!

Это были её последние слова.
С тех пор она замолчала. Перестала просто говорить.

Был суд, были экспертизы.
Почему-то Лиду признали невменяемой.
После того как она просидела около полугода в психиатрии — её отпустили.

Видимо, Господь был на её стороне.
 С тех пор она не говорила. Может быть, потому что всё сказала уже тогда.