Обними меня крепко... 39 глава

     Вбежав в комнату, Диана застыла, увидев чужих мужчин, они бесцеремонно обыскивали квартиру. Вытащив из книжного шкафа книги, разглядывая их, веером открывая листки, бросали на пол. Ещё один открывал ящики старинного комода и вытаскивал оттуда аккуратно сложенные вещи, постельное бельё, полотенца и скатерти. Третий поднял диван, но там было пусто, он с грохотом опустил его.
     - Мама? Что тут происходит? Кто эти люди? - с испугом воскликнула Диана, подбегая к матери.
     Камелия Георгиевна была в истерике, она кричала мужчинам, что её муж ни в чём не виноват и они не имеют права устраивать в их квартире обыск. Кажется женщина и дочь не слышала.
     - Господи! Мама! Что происходит? Кто Вы? Что Вы делаете? - вновь закричала Диана, видя, что мать не обращает на неё внимание.
     - Ваш отец арестован, растрата в особо крупном размере, это тяжёлая статья, у нас ордер на обыск, - подойдя к девушке, спокойно ответил один из мужчин, отвлекаясь от дела.
     - Что Вы такое говорите? Что значит арестован? Этого быть не может, мой отец честнейший человек! - похолодев от услышанного, воскликнула Диана.
     - Это мои драгоценности! Мне их муж подарил, не сметь трогать! - подбежав к комоду, воскликнула Камелия Георгиевна, хватая довольно большую шкатулку из бронзы.
     Но шкатулку крепко держал молодой мужчина в милицейской форме с офицерскими погонами.
     - Разберёмся, гражданка, а сейчас, не мешайте нам работать, - отбирая шкатулку, которую тянула к себе женщина, спокойно сказал мужчина в чине майора.
     - Что же это делается? Как же так можно? Честным гражданам житься нет, - хватаясь за сердце, произнесла Камелия Георгиевна, тяжело опускаясь на диван.
     - Мама? Позвольте мне взять лекарства! - потребовала Диана, подойдя к комоду.
     Майор отошёл в сторону и Диана взяла аптечку из выдвинутого майором ящика. Побежав на кухню, она принесла воды и присела рядом с матерью.
     - А ничего так живут честные люди. На зарплату так не прожить, - высказался капитан, подходя к майору и показывая ему сберегательные книжки, на довольно крупные по тем временам вклады.    
     - Но на его имени ничего нет... предусмотрительный гражданин, - ответил майор, взглянув на книжечки.
     - Папа вчера не пришёл с работы, видимо, его ещё вчера арестовали, - тихо сказала Диана.
     - Это недоразумение, просто досадная ошибка, я уверена в этом, - ответила Камелия Георгиевна и стала пить воду, легонько стуча зубами о край чашки, положив на язык лекарство.
     - Мама, успокойся пожалуйста. Я тоже уверена, что это ошибка и папу скоро отпустят, - с сомнением ответила Диана.
     - Пусть они уйдут из моего дома! Сейчас же! Что же это делается? - в истерике кричала Камелия Георгиевна.
     У женщины подрагивали губы и тряслись руки, она никак не могла успокоиться.
     - Мама? Успокойся пожалуйста, эти люди, видимо, выполняют свою работу, - тихо сказала Диана, увидев брошенный на её мать гневный взгляд майора.
     Мужчины до вечера продолжали искать, перевернув в квартире все вещи, отодвигая тяжёлую, массивную, старинную мебель, которую так бережно хранил Лев Евгеньевич. Диана не плакала, слёз не было, но внутри у неё всё горело, она была напугана, понимая, что если отца и правда посадили, то их ничего хорошего не ждёт. Она вдруг вспомнила слова отца, которые он говорил ей в день её восемнадцатилетия. Это было пять лет назад, на даче, Лев Евгеньевич в тот вечер изрядно выпил, был в хорошем настроении, увёл дочь к пруду и обняв, присел на качели.
     - Какая ты у меня красавица, дочка! Закончишь институт, выйдешь замуж, у тебя будут свои дети, ты ведь подаришь нам с матерью внуков? Но... о чём я хотел сказать тебе... ах, да... в общем, жизнь непростая штука, дочка, она в один день может измениться, понимаешь? Если вдруг... ну если... со мной что-то случится, ну мало ли, верно? Так вот... в последней комнате есть старинный буфет, помнишь? Из чёрного дерева? Так вот... за этим буфетом есть кое-что, не сейчас, когда-нибудь потом... - услышав рядом голоса, Лев Евгеньевич замолчал.
     - Пошли, дочка, сегодня твой день, нас гости ждут, - сказал он, обняв Диану и уводя к гостям, сидящим во дворе под ярким освещением ламп, за красиво накрытыми столами.
     Почему-то тогда Диана быстро забыла его слова, подумав, что отец много выпил и болтает неведомо что, но сейчас очень ясно о них вспомнила. Она подумала, что видимо отец там, за тяжёлым буфетом на даче, спрятал драгоценности. Сама она ими никогда не интересовалась, правда серьги с изумрудами и бриллиантами, подаренные ей родителями в день рождения, она никогда не снимала. Ещё она вспомнила, как Лев Евгеньевич говорил про бронзовые канделябры, говорил, что их делал итальянский мастер и в них есть секрет, но какой, он так и не сказал.
     Когда, ничего не найдя в квартире, мужчины направились к выходу, а Камелия Георгиевна и вовсе никакая сидела на диване, Диана прошла следом за мужчинами, чтобы закрыть за ними дверь.
     - Прошу Вас, скажите, мы с мамой можем увидеть папу? Вы же видите, в каком она состоянии, - спросила она, когда майор уже вышел за порог квартиры.
     - Можете идти, я догоню! - обернувшись к своим парням, сказал майор и вновь повернулся к Диане.
     Несколько секунд он внимательно её разглядывал, чем очень смутил её. Девушка потупила взгляд, не зная, что делать... просто уйти или ждать от майора ответ.
     - Ваш муж... он сидит за изнасилование, верно? - спросил вдруг майор, взяв Диану под руку и вплотную подходя к ней.
     - Это недоразумение, его вина не доказана и при чём тут мой муж? - быстро ответила Диана, стараясь вырвать руку.
     - Конечно тут ни при чём, теперь вот и Ваш отец... это очень серьёзно, понимаете? Я веду его дело... может быть Вы сможете помочь своему отцу... - медленно говорил майор, дыша в лицо Диане.
     Девушка чувствовала аромат одеколона, ей стало не по себе, но какая-то сила держала её так близко к мужчине, которому не было и сорока лет, который был довольно крепкий и подтянутый, с красивым лицом, но красота была холодная, а взгляд острый и колючий.
     - Я Вас не понимаю... скажите, что мне сделать, чтобы помочь папе? Я на всё готова, только отпустите его, пожалуйста, - дрогнувшим голосом, наивно полагая, что всё так просто, попросила Диана.
     Кажется, её волновало близкое расстояние между ней и майором и он крепко держал девушку под руку, его лицо было так близко, что она слышала его прерывистое дыхание. У Дианы дрожали ноги, она не знала мужчин, кроме Максима, которого очень любила, но внутренним чутьём почувствовала, что майор от неё чего-то хочет.
     - Может Ваш папа говорил Вам, ну... что у него есть место, где спрятаны кое-какие сбережения? Он работал директором ювелирного завода, любому ясно, что у такого человека есть тайники, а? - касаясь козырьком фуражки её лица, тихо говорил майор.
     - Я не понимаю, о чём Вы... отпустите мою руку, пожалуйста! - отдёрнув руку, сказала Диана.
     Майор отпустил руку девушки, но не спешил уходить.
     - Подумайте до завтра, я Вас не тороплю. От Вашего ответа будет зависеть судьба Вашего отца, Льва Евгеньевича Яблонского. Надеюсь, Вы меня поняли. Я жду Вас завтра в четыре часа у себя в кабинете, в управлении. Вы ведь знаете, где это? - наконец отходя от Дианы, спросил майор.
     - Откуда? Конечно Не знаю, - ответила Диана.
     - Это на Набережной, Управление внутренних дел, второй кабинет, спросите на КПП майора Гусева. До свидания, - сказав это, майор быстро побежал по ступеням вниз и выскочил на улицу.
     Облегчённо выдохнув, Диана вернулась в квартиру, повернув ключ в замке,  она закрыла за собой дверь.
     - Мама? Ты в порядке? - присев рядом с матерью и обняв её за плечи, спросила Диана.
     Взгляд у Камелии Георгиевны был отрешённый, казалось, она и слов дочери не слышала. Диана и сама едва держалась на ногах, её просто трясло от всего, что произошло. Только смутное предчувствие закралось ей в сердце, взгляд майора стоял перед глазами. Она чувствовала, что он хочет от неё чего-то большего, ей стало страшно.
     - Миша? Просыпайся, ты должен ехать, - ласково проведя ладонью по крепкому плечу парня, сказала Софья.
     Миша, не открывая глаз, схватил её за руку и привлекая к себе, обнял за талию. Он присел и усадив её рядом с собой, попытался поцеловать, но Софья отклонила голову.
     - Не надо... то, что произошло ночью, было ошибкой. Просто обстановка... ты рядом... тебе пора ехать, - пытаясь встать, сказала Софья, отводя взгляд от Михаила.
     - Прошу тебя, не поступай так со мной. Я впервые почувствовал себя счастливым, я люблю тебя, Софья! - крепко обняв девушку, воскликнул Михаил.
     - Знаю... приезжай вечером, мне нужно подумать. Не торопи меня, - ответила Софья, освобождаясь из объятий Михаила и вставая с кровати.
     Он поднялся следом за ней и быстро надев рубашку, вышел из комнаты. Софья было протянула ему полотенце, но не успела, он уже ушёл по коридору в душ. Видимо там он искупался, так как вернулся мокрый, в одних трусах, держа в руке на весу брюки и рубашку, чтобы не намочить их.
     - Я же тебе полотенце протянула, - вдруг сама вытирая его мускулистые, крепкие плечи и грудь, улыбнувшись, сказала Софья.
     Михаил чувствовал аромат её волос, от неё пахло молоком, обернув её полотенцем, он крепко обнял её и прильнул к пухлым губам. Софья не могла ни обнять его, ей этого очень хотелось, ни вытащить рук из-под полотенца. Ведь таких ласковых рук она никогда не ощущала. Максим был нежным, да... но делал это так, словно был хозяином, грубовато и властно. Софья тосковала по крепким объятиям и надёжным рукам и понимала, Михаил такой, каким является любящий мужчина, а не тот, который это делает ради удовлетворения самого себя.
     - Любимая моя, нежная, славная... Софьюшка моя, - непрерывно целуя девушку в шею и губы, в слегка курносый носик и порозовевшие щёчки, шептал Михаил.
     Софья расслабилась, чувствуя, что не хочет отпускать его.
     - Останься... ты нужен мне, - прошептала в ответ Софья, закрывая глаза.
     Бросив полотенце на пол, Михаил медленно прошёл к кровати и вместе с Софьей лёг, расстёгивая пуговицы её халата. Софья не сопротивлялась, она хотела, чтобы Михаил был рядом, желала нежных прикосновений его рук и губ. О Максиме Софья думать не хотела, лишь вспомнив, как он насильно взял её в первый раз, как потом унижал. Внутри девушки словно что-то оборвалось, её вдруг охватила неуёмная страсть, тяжело дыша, она шептала:
     - Ещё... прошу тебя, ещё...
     А когда они лежали, закрыв глаза, стараясь успокоиться, Софья улыбнулась, подумав, что именно так должен любить мужчина.
     - Мне ехать пора, а так не хочется уходить от тебя. Но пассажиры ждут, ещё до деревни добираться нужно, - сказал Михаил, сев на кровати и быстро одеваясь.
     Софья стыдливо прикрылась покрывалом, ребёнок на удивление мирно спал, он просыпался в шесть часов утра, а было всего пять часов десять минут. Нагнувшись, Михаил поцеловал Софью в губы, долгим и крепким поцелуем, она невольно обняла его за шею.
     - Вечером приду к тебе, я матери сказал, что мы с тобой заявление в ЗАГС подали и... что ты родила от меня ребёнка, - осторожно сказал Михаил, с опаской глядя на Софью.
     Она, прикрываясь покрывалом, вскочила с кровати и испуганно посмотрела на него.
     - И... что сказала тётя Анисья? - дрогнувшим голосом спросила Софья.
     - Сказала, что хочет увидеть внука и говорит, надо к свадьбе готовиться. Рада была, что она ещё могла сказать? - улыбнувшись, ответил Михаил, взяв её за плечи.
     - Иди уже, мне искупаться нужно пока Санечка спит, - ответила Софья, взяв халат и в ожидании взглянув на Михаила.
     - Может вам с Санькой что-то привезти надо? Так ты скажи. Постараюсь пораньше освободиться, к твоим заскочу, вчера тётю Наталью не видел, - сказал Михаил, направляясь к двери.
     - Ничего не надо, ну... может яиц с птицефермы захватишь, пусть мама молока и творога положит, - ответила Софья, собираясь выйти следом за Михаилом.
     Прикрыв дверь, она прошла к душу, Михаил пошел к выходу и побежал по ступеням вниз. Он был счастлив, ведь столько лет жил в ожидании, с надеждой, что однажды Софья всё же будет ему принадлежать.
     Искупавшись, Софья вернулась в комнату. Распустив свои светлые, волнистые волосы, она подошла к зеркалу и долго вглядывалась в своё отражение.
     - Мама дорогая! Что же я делаю? Хотя... всё правильно, Максим чужой муж, а Миша любит меня, да... по-настоящему любит и ласки у него другие, старается не для себя, как это делал Максим, мне с ним было так хорошо... Но люблю ли я его? А как же без любви-то? Господи, вразуми меня, что есть правда и что неправда, - со стоном произнесла Софья, отходя наконец от зеркала и присев на кровать.
     Весь день, Софья была сама не своя. Часа в два, когда Софья хотела пообедать, пришла Нина, её Софья совсем не ждала. Но тут же вскочила из-за стола и девушки обнялись.
     - Как ты, подруга? Не страшно одной, особенно ночью? - спросила Нина, положив на стол пакет.
     - Я не одна, со мной Санечка... и... - Софья запнулась и посмотрела на Нину.
     - И? Неужели Миша остался с тобой на ночь? - радостно спросила Нина.
     Софья, загадочно улыбаясь, кивнула головой.
     - Нина... я не думала, что мне с ним будет так хорошо! Он такой... ласковый и нежный, он настоящий и надёжный... и... я кажется тоже его люблю, а может это и не любовь вовсе? - говорила Софья, словно самой себе, а не Нине.
     - Дурочка ты, Софья! Миша столько лет любит тебя, забудь уже Максима! Я тебе бульон принесла, блины с творогом, яблоки, - сказала Нина, вытаскивая из пакета перечисленное.
     - Про Максима не думаю, правда. Жаль его... и жену его жаль, не хочу, чтобы он сидел, это неправильно. Ладно, как ты сама? Женя как? Им с отцом сейчас тяжело, горе такое, - сказала Софья, с аппетитом откусывая блинчик с начинкой.
     - Бульон горячий, я налью тебе, всё молоко прибавится, - сказала Нина.
     - Спасибо тебе, подруга, жаль, что ты переезжаешь, скучно без тебя. А... как у тебя с Женей? Вы это... вместе спите? - спросила Софья, отпивая и бульон.
     - Нет конечно, во-первых, его отец с нами в одном доме, а во-вторых... Женя говорит, что всё это будет только после свадьбы.... прости, не хотела тебя обидеть, - увидев, как после её слов изменилось лицо Софьи, ответила Нина.
     - Всё правильно, Ниночка! Все правильно... это я какая-то неправильная, со своей тупой любовью и несбыточными мечтами о Максиме. Не стоил он того, ну да ладно, у меня ребёнок есть, а это уже счастье! - сказала Софья, продолжив есть.
     - У вас с Санькой Миша есть, а он понадёжнее любого будет! Он ведь и Саньку любит, как своего, - успокоившись, ответила Нина.
     Софья ничего не ответила, задумавшись, она даже есть перестала, глядя в одну точку.