Липин бор

Липин Бор

- Липа, выходи! Липа, выходи!
Хор голосов был настойчив и громок.
Марина Липина отодвинула лёгкие занавески на кухне и открыла окно. С высоты второго этажа крикнула в ночь:
-Сейчас выйду.
- Не кричите, - сонная мама, кутаясь в шаль, выглянула из комнаты: Доченька, куда ты? Завтра на учёбу, в институт. Какие гуляния?
-Мамулечка, иди, спи и не волнуйся, - на ходу застёгивая кожаную косуху и доставая с полки в прихожей перчатки, говорила Марина, - завтра будет завтра.
 Перед тем как выйти из дома Марина ещё раз взглянула на себя в зеркало. Хороша. Каштановые кудри и ладная фигура. Не худышка, и не пампушка, а то, что надо: чувствуется сила и выносливость. Миндалевидные зелёные глаза, нос прямой и волевой подбородок, а в руке ключи от самого лучшего железного друга. Когда-то мотоцикл подарил ей отец, перед тем как уйти навсегда. Сумка-рюкзак за плечами, чёрный шлем с оранжевыми полосами. Всё. Готова.
Дверь хлопнула, разделяя её жизнь на две половины: домашнего уюта и тревожных приключений.
- Наконец-то, - совсем мы тебя заждались, - сказала подруга Ольга, - а у нас, между прочим, сегодня обширная программа.
-Какая? - Марина с лёгкостью завела свой мотоцикл.
- Едем в Липин Бор. Слышала про такой? - Ольга смеялась, - Липа едет в Липин Бор, Липа едет в Липин Бор.
- Что смешного? - Марина поправила перчатку на левой руке, - Оля и что за обращение по прозвищу? Ладно в школе, но сейчас…
- Ой-ой-ой, какие мы сегодня строгие, - Ольга удобно устроилась на своём байке, - погнали и Андрея заберём по дороге.
Андрей вожак стаи байкеров и по совместительству парень Марины. Вернее все считали его её парнем, кроме Марины. Он просто выбрал её, совсем банально, без всякой романтики и Марина была уверена, что так и приходят настоящие чувства: без суеты и боли в сердце, и её это очень устраивало.
Звёзды и фонари неслись и навстречу. Обгоняя могучие фуры, братство металла и людей двигалось по просторам ночных дорог. Рёв моторов сливался в унисон, образуя единую симфонию из мокрого асфальта, запаха бензина и крепких объятий.
Пары на байках частенько были парами и в жизни и вместе выбирали путь странствий. Андрей сидел сзади Марины. Он никогда сам не водил. Сначала это было для Марины странно, но потом она привыкла. Если совсем честно, её это очень устраивало, ведь ей хотелось самой быть хозяйкой дороги, ловить ветер, принимать решения, сновать между встречными машинами на своём железном друге.
 Выехав за город, можно было полной грудью вдохнуть воздух ночных дорог. Спидометр уже ничему не удивлялся, и послушная стрелка медленно приближалась к цифрам: 120, 130, 180…
Ночь, дорога, деревья, лето…
- Липа, сверни, где указатель. Здесь будет много лип, - голос Андрея полностью лишен эмоций, спокоен, как всегда.
 Пейзаж менялся. Сначала появилось одно могучее дерево, затем второе, третье… В свете ночных фонарей они казались сказочными, словно из мультфильма про Бременских музыкантов. С чётко очерченными кронами похожими на сердца.
Было в этом вечере что-то странное. Интуиция вдруг проснулась и забилась тревожно, словно у сломавшегося компаса. Что-то неотвратимое надвигалась.
Хорошо если просто гроза, думала Марина. А может фамилия Липина и множество лип сформировали какую-то связь, а запах цветов липы и ночного города, уставшего от зноя, пьянили лучше самого крепкого вина.
Вдруг в воздухе появился новый привкус, наполненный то ли морем, то ли цветением кувшинок. Марина поняла, где-то поблизости озеро или река.
Вдруг из темноты ночи, фары мотоцикла выхватили застывшие глаза и тонкие детские руки.
От неожиданности Марина затормозила и с ней вместе остановилась вся колонна:
-Липа, ты чего с ума сошла? - орали сзади.
- Липа это просто памятник, «Дети войны», - сказал Андрей, слезая с мотоцикла, - всё приехали, дальше я пройдусь пешком, а вы оставьте байки и идите на берег, к кострам, там нас уже ждут.
Марина ещё раз посмотрела на памятник. Обычный памятник. Дети, которым выпало жить в годы войны, в суровое и страшное время. Что-то очень трагичное было в фигуре маленькой девочки. Видимо, скульптор был настоящий талант.
 Марине хотелось побыть одной. Она не пошла с ребятами к ярким кострам, где уже были слышны звуки гитары и взрывы хохота. Вдали виднелся маленький огонёк. Пахло водой и цветущими травами. Звезды висели над самой гладью теплой воды. Марина разулась и шла босиком, чувствуя теплоту прибрежного песка.
 Парень сидел к ней спиной и палочкой шевелил что-то в золе. По аромату Марина определила – картошка. Как давно она не едала такой картошки, песенка, знакомая с детства сама вырвалась наружу:
- Ах, картошка, объеденье, денье, денье. Пионеров идеал, ал, ал
Тот не знает наслажденья, денья, кто картошки не едал, ал, ал…
Парень обернулся на странную песенку. Бело-фиолетовая клетчатая рубашка была расстегнута и накинута поверх футболки, свободные шорты серого цвета облегали мускулистые ноги. Рядом аккуратно сложена курточка и шлем.
 Кто-то из наших,- подумала Марина.
- Привет, - сказала она и парень улыбнулся.
Вот так, совсем близко у тлеющего костра всё и случилось.
Ярко-голубые глаза парня сияли в темноте как две путеводные звезды. Тёмно-русые волосы были слегка взъерошенными и мокрыми. Видимо он недавно купался, шевелюра ещё не просохла.
 - Привет,- он встал Марине на встречу, - картошку будешь?
Вот так просто, словно знал её много лет.
Говорят, что когда с первого взгляда люди нравятся друг другу, значит в прежних жизнях они были знакомы и может даже любили друг друга или были родственниками. Вот откуда берутся родственные души. Говорить с ними, словно пить живую воду из чистейшего родника. Жить с ними – величайшее счастье.
Но это всё там, в умных и больших книгах, а здесь, на берегу, толи озера, то ли моря, то ли севера, то ли юга…Разве так бывает?
Разве так бывает? Был мир обычный и вдруг ты встречаешь человека, которого, кажется, знал всю жизнь и больше ничего не надо. А голос - как музыка и тепло рук - как чудо.
 Марина и обычно не любила слов, но слова сейчас были вовсе не нужны. Они купались, смеялись, смотрели на звёзды, валяясь в теплом песке, ели картошку… Время куда-то попало и лишь лунная дорожка на глади озера серебрилась в бликах далёких звёзд.
- А ты веришь в любовь с первого взгляда?
- Да, а ты?
- Нет, не верю, но я верю в родственность душ.
- Смешной, это и есть любовь. Когда вы встречались в прошлой жизни, и очень повезло, когда ты видишь того, кто предназначен именно тебе.
- А как узнать, как понять, что это именно твой человек?
- Никак не понять и не узнать. Это можно только почувствовать.
- Да.
-Что, уже чувствуешь? – Марина улыбнулась.
-Ты не поверишь, но я чувствую её каждый день. Эту любовь или связь с местом, где вырос. Липин Бор – лучшее место на земле для меня, окутанное тайнами и легендами. Липин Бор - это Бор девушки Олимпиады, короткое имя которой Липа. Она не смогла жить без своего любимого и бросилась в пучину. Люди посадили бор, в память о любви, которая иногда бывает сильнее жизни и сильнее смерти.
-Очень грустная история.
 Они замолчали и просто сидели молча у догорающего костра, и не было для Марины момента лучше, чем этот.
Наконец после тысяч дорог, пыли и дождя, она почувствовала себя дома: счастливой, умиротворённой, и уже начинала потихоньку к этому чувству привыкать, хотя сердце всё ещё тревожно ухало в груди и рвалось прямо к звездам в небо.
Она бы могла сидеть здесь тысячу лет. Плавать в озере, бродить по песчаным дюнам, любоваться звёздами… Лишь бы он был рядом.
Идиллию нарушила девушка, которая появилась неожиданно. Она материализовалась из тумана, который в предрассветный час опустился на озеро. Она была прекрасна как Афродита. Белокурые локоны рассыпались по плечам, лёгкое белое платье с нежными цветами подчеркивало легкую смуглость кожи. Льняная шаль, укутавшая плечи, не скрывала огромный живот.
 - Алексей, вот ты где, а это кто с тобой? - сиплый голос никак не вязался с ангельским видом девушки, - не успела я отойти, а ты уже клеишь баб. Ах ты тварь. Послала бы тебя ко всем чертям, только как теперь. Не хотела от тебя рожать, надо было аборт сделать и всё, разошлись как в море корабли…
Марине тут же вспомнились глаза маленькой девочки из гранита, её скорбь и печаль. Она стояла где-то совсем рядом, там за деревьями и казалось, сквозь темноту слышала эти страшные слова.
- Девушка, пожалуйста, - прервала эту тираду Марина, - не расстраивайтесь, я уже ухожу, ничего не случилось.
Хотя для неё, для Марины, всё уже случилось, она все поняла и про себя, и про озеро, и про Липин бор, и про звезды, и про то, что только здесь и только сейчас она и была счастлива по-настоящему. Марина последний раз взглянула на Алексея. Она уже всё решила: больше они никогда не встретятся.
Верный железный друг ждал её, он рванул с места так, как целый табун лошадей. Рёв мотора рассёк тишину наступающего утра, а город встретил обычной суетой и утренней прохладой.
Зябко. Так началась новая жизнь с вечной болью в области сердца. Марина хотела плакать, кричать, валяться по полу, но слёз не было. Не было и сил, чтобы пережить эту вдруг взявшуюся ниоткуда любовь. Боль оглушала, проникла в каждую клеточку тела. Снаружи, как обычно, внутри как после атомного взрыва. Почему он сразу не сказал?
Марина мучилась, словно потеряла точку опоры.

Марина стояла на Красном мосту, смотрела на воду, думала об Алексее, о красивом городке Липин бор, об  Олимпиаде, о маленьких детях, которые ни в чем не виноваты, но в ответе за все.
Слезы текли градом, и свет в конце тоннеля все никак не появлялся.
-Где? Где этот выход? – думала Марина, вспоминая и Олимпиаду, и даже Анну Каренину.
А вода совсем рядом и круги идут по ровной глади, легкая рябь от тихого ветра. Нет, она не такая. Может, кто слабее, и бухнулся бы в воду, но она другой закалки. Она может поменять колесо и снять аккумулятор, залить бензин и нажать на газ. Если бы Анна Каренина могла бы делать все это, дорога на вокзал была бы, возможно, излишней.
Решимость сменялась отчаянием, слезы то высыхали, то лились с новой силой.
Колокол ударил неожиданно и где-то совсем рядом. Сначала он бухнул, и звон медленно поплыл над рекою, и множество звонких колокольчиков поменьше запели на все лады:
- Иди, иди к нам, беги скорее. Рядом с нами хорошо и слезы обращаются в капель, и боль разбивается на тысячи кусочков. Боль не исчезает, просто становится намного меньше и можно жить, можно дышать.
Марина знала эту церковь, но почему-то проходила мимо и только сейчас, пройдя через кованую калитку, и вдохнув аромат цветущих роз, ей стало впервые легче.
Батюшка был добр и внимателен:
- Говоришь, что тяжело тебе? Руки-ноги целы, голова на плечах. Посмотри на других, на тех кому в тысячу раз хуже чем тебе: на одиноких матерей, потерявших своих сыновей, на больных, которым ежедневно приходится проходить через страдания телесные…Трудись во благо людей, верь в промысел Божий. Все будет хорошо.
С тем и благословил Марину Батюшка.
Марина от подруг знала, что Алексей ищет её, но она своё решение приняла: ради детских глаз, ради семьи, ради будущего…
С Андреем они разошлись тихо и мирно: была без радости любовь, разлука будет без печали…
Мотоцикл был поставлен на прикол и свидания с ночными дорогами закончились. В сторону были сложены кожаные куртки и джинсы, шлем бережно убрали на антресоли. Теперь ее жизнь только учеба и служение: служение в храме, помощь близким, а чаще чужим – тем, кто в помощи нуждается.
Мама, конечно, радовалась, что дочка не пропадает теперь нигде по ночам, но сердце сжималось от грусти: Марина страдала, Марина любила, Марина жила без радости в сердце.
Часто теперь Марина бывала в храме, помогала, мыла полы, протирала окна, работала в цветнике. Закончила благополучно учебу. Стала работать. И зима сменяла осень, и время текло медленной рекою. Прошло полтора года.

Предложение отца Игнатия было неожиданным:
-Марина, сколько ты у нас служишь при храме? Года полтора, наверное? И все в трудах и заботах о прихожанах. А для себя радости мало. Замуж тебе надо выйти, деток рожать. Посмотри в соседнем приходе батюшка молодой приехал. Будь ему подругой верной, супругой заботливой. Хорошая матушка из тебя выйдет.
Марина ничего не смогла сказать в ответ.
-А ты помолчи, подумай. Дети нашей стране нужны. Точка невозврата пройдена давно, нам уже никогда не достичь прежних высот. Деток все меньше. Русских все меньше. Не время за стенами храма прятаться. Подумай хорошенько, а денька через три ответ свой дашь.

Две силы боролись внутри Марины. Одна сила – любовь к мужчине, который далеко, мимолетно. Но прямо в сердце. Вторая – любовь к храму, где хорошо всегда, где ты дома, и вербы цветут, и люди идут, и в небе такой любимый звон колоколов. Что делать? Как быть?
Давно Марина уверовала в промысел Божий. Раз так есть, значит, так тому и быть. Замуж, значит замуж. Пусть будут дети. Сердце наполнено любовью. Хочется постичь это Таинство природы, жить в ожидании чуда рождения ребенка.
В словах отца Игнатия Марина не сомневалась, и в суженом, выбранном для нее, была уверенна. Ей даже казалось, что это отличный выход о той безнадежной любви, которая занозой сидит в сердце, истекающее по капельке кровью.
Хорошо, замуж значит замуж, но перед этим… Всего один разок. Последний. Одним глазком взглянуть на него. На его счастливую жизнь. В его синие бездонные глаза. Просто сказать: «Привет, как дела?» и исчезнуть навсегда. Поставить точку в этой истории и начать с чистого листа другую. Где может и не будет такой душераздирающей и захватывающей любви и поглощающей страсти, но будет семья, утро, пахнущее куличами и маленький букетик вербы в детской ручке и косынки, и куклы, и праздники, и чистая вода в колодце…
Такой решительности Марина не чувствовала уже давно, она словно вернулась в свою стихию. Достала с антресолей старые джинсы и кожаную куртку, обтерла от пыли шлем.
Дверь в гараже скрипела на всю ивановскую, но открылась легко. Мотоцикл, не смотря на то, что вот уже полтора года стоял без дела, не выглядел таким уж заброшенным.
Марина проверила уровень масла, посмотрела, сколько бензина – бак был практически полон. С замиранием сердца она вставила ключ зажигания и завела мотор…
Вот это музыка. В унисон с сердцем. Такое забытое чувство.
Дорога была свободна, светофоры подмигивали зелеными глазами и желали счастливого пути. Выехав за город, Марина до упора нажала ручку газа. Мотор запел. Симфония дороги звучала во весь голос. Марина уже практически забыла это чувство свободы. Только с ним, с этим чувством, с ветром в запутанных волосах, она чувствовала себя собой, без маски, без лояльности и желания всем угодить. Душа рвалась на эти просторы полей и холмов. Стены из елей радовали своей стройностью и изумрудной зеленью. Вот так, вперед. Без страха. Со скоростью до упора.
Радуясь от встречи с дорогой, Марина практически забыла цель своей поездки. Радость наполняла сердце, но чем ближе становился Липин Бор, тем больше тревога вытесняла радость и счастье из сердца:
-Зачем еду? К кому? Меня там никто не ждёт и, возможно, даже не помнит. Что толку смотреть на чужую счастливую жизнь? Может быть, поворот на 180 градусов и домой?
Домой ехать не хотелось. Снова был июнь и липы цвели буйным цветом. Марина решила доехать до своей конечной цели, встретиться с давним своим другом – огромным теплым седым озером. Пройтись босиком по кромке воды, а может с разбегу погрузиться в нежные объятия озерной глади.
Липин Бор встретил ярким солнцем. Марина проехала чуть подальше от городка и с удовольствием искупалась в озере. Как заново родилась. Смылась не только дорожная пыль, но и тревоги. Благодать звучала в сердце. Красота берега пленяла. Липы цвели. Высокие сосны шумели.
Оставив мотоцикл около гостиницы, Марина пошла в знакомый переулок рядом с центральным парком. Ухоженный домик утопал в зарослях сирени. Марина бросила взгляд в палисадник: яркие игрушки, куклы, горка песка, небольшие качели, трехколесный велосипед, скамейка… Было видно, что здесь живет семья с ребенком, у которого все хорошо. Чистые простыни сушились на улице, словно огромные белые паруса.
Марина замедлила шаг.
Маленькая старушка в соседнем дворике полола цветы:
-Девушка, вы к Фроловым? А их дома нет. Подождите, сейчас он Маришку из садика приведет.
-Кого? – не поняла Марина.
-Маришку, дочку свою. А ты я смотрю не местная. Заходи ко мне, посиди. Я тебе чая налью с вареньем сосновым. Пробовала такое?
Какое варенье? У Марины голова шла кругом. Назвал свою дочь её именем. Зачем? Почему? Хотя конечно Марин может быть и много, может быть, хорошую родственницу так звали, в честь её. А может вообще в честь поэтессы Марины Цветаевой.
Марина улыбнулась этой своей последней мысли и решительно открыла калитку во двор гостеприимной соседки.
Бабулечку звали Алина Николаевна. Хотя назвать её бабулечкой, язык не поворачивался. Дама в возрасте. С озорной улыбкой и кружевным воротничком на домашнем платье. В клетчатом переднике, эффектных садовых перчатках и щегольских резиновых полусапожках.
В уголке сада, среди раскидистых кустов сирени, спряталась маленькая беседка с самоваром и сахаром в хрустальной вазочке, а рядом стояла баночка с вареньем коричневатого оттенка с маленькими шишечками внутри.
-Вот, сама собирала, - довольно хвасталась Алина Николаевна.
Марина пила наивкуснейший липовый чай с вареньем из сосновых шишек. Липовый Бор. Так вот он какой. Такого Марина ещё не знала. Совершенно сказочный и чудесный.
-А ты кто Алексею будешь? – соседка была любопытна, но любопытство это не обижало, скорее наоборот. Помогало собраться с мыслями.
-Я? Да собственно говоря, никто. Так знакомая. Виделись когда-то пару раз. Вот захотелось узнать, что у него все в порядке.
-Да, в порядке у него всё. И дома хорошо и на работе, другим отцам можно с него пример брать. Вот некоторые мамы говорят, что ничего не успевают, а он все успевал: и ясли, и кухня молочная. И в декрете сам сидел с малюткой. Золото, а не отец.
- Алина Николаевна, я что-то не поняла, он, что сам дочку воспитывает? А  мама девочки где?
- Не было никакой мамы. Исчезла. Прямо из роддома. Вот он с друзьями дочку привез. Ребята ему помогли на первых порах, ремонт сделали, ванну поставили, колонку газовую, а потом он уже все сам. Хорошие друзья у него.
Марина сидела как оглушённая. Она-то думала, что тут счастье через край, а тут…
На асфальтовой дорожке раздались шаги. Из беседки Марина видела мужчину, который возмужал, стал еще роднее и ближе. Он держал за руку маленькое чудо, уже уверенно топающее по дорожке.
Марина вышла из своего убежища, словно в волны нырнула с головой:
- Привет, Алексей.
Он ничуть не растерялся и, кажется, не был сильно удивлен:
-Наконец-то ты приехала. Почему так долго?
Маленькая Марина с удивлением смотрела на Марину большую:
- Это мама, а это папа.
И маленькая Марина протянула к ней свои ручки.
Марина взяла малышку на руки и заплакала.
Алексей обнял их обеих:
- Ну что же ты плачешь? Не плачь. Ты приехала домой. Мы тебя долго ждали, и не только мы, сам Липин Бор ждал тебя и дождался, Липа. Твой дом – Липин Бор.

2022-2023
Липин Бор, Вологда, Чагода.