Радуга жизни...

Этой ночью Стэнли совсем не спал.
Он сидел, полусогнувшись на своей кровати, и наблюдал за тенями на потрескавшейся стене.
В спальне горела одна единственная парафиновая свеча.
Под утро, между пятью и шестью, Стэнли встал, поставил вариться кофе и сходил в ванную.
Потом, одевшись в шерстяной тёмно-зелёный костюм, он снова заглянул на кухню.

Если бы в этот момент кто-то мог наблюдать за ним, то, вероятно, решил бы, что Стэнли глубоко погружён в свои мысли.
Но это было не так.
Он знал, чего хочет, что ему нужно и что он собирается делать.

Вытащив из ящика кухонного стола небольшой, но внушительный нож, Стэнли аккуратно отточил его и спрятал во внутренний карман пиджака.
То, что от этого могла образоваться дырка, его нисколько не волновало.
Ему было уже нечего терять. Совсем.

Выходя из дома, Стэнли прихватил одну из своих шляп.
Его раздражало, когда при сильном ветре приходилось придерживать её рукой, но он был большим любителем шляп.
Он направился вниз по улице, по обеим сторонам которой росли полуухоженные цветы.
На следующем перекрёстке повернул направо и оказался перед одноэтажным, почти бесцветным домом, на крыше которого красовался флюгер в виде петуха.

Дверь была немного приоткрыта, и Стэнли, не останавливаясь, пнул её ногой.
В доме стоял запах бензина, пота и старых, молью изъеденных штор.
Дверь, ведущая в следующую комнату, была распахнута настежь. Оттуда доносились звуки какой-то старой песни.
Услышав её, Стэнли поморщился и залез рукой во внутренний карман пиджака.

Нащупав нож, он вытащил его и шагнул туда, откуда шла музыка — очевидно, из старого граммофона.
Свет едва пробивался сквозь единственное окно. В центре комнаты стоял овальный стол, вокруг которого неровно располагались тринадцать стульев.
Комната была пуста.

Первым делом Стэнли снял пластинку и, швырнув её на пол, разбил вдребезги.
Тишина заполнила пространство.

— Кто здесь?.. — раздался дрожащий голос.
Стэнли обернулся и увидел соседа Дженкинса, которому принадлежал этот домишко.

— Вот, — спокойно сказал Стэнли, протягивая ему нож и глядя исподлобья. — Как вы и просили.

Дженкинс вытирал испачканные кровью руки о свой фартук и пробормотал:
— Но я не думал, что вы придёте сегодня…

— Это не важно. Мы договаривались, — коротко бросил Стэнли.

— Но я… немного занят, — проблеял Дженкинс, хлопая глазами.

— Не займёт много времени, — ответил Стэнли, уверенно подходя ближе и протягивая нож.

— Вы не умеете этого делать, — продолжил он ровно. — Не так, и не тем. Вы сами это знаете, поэтому и попросили меня.

Стэнли подошёл вплотную, схватил Дженкинса за руку и поднял глаза.
— Вы резали не там, — сказал он тихо. — И не тем.

Из другой руки Дженкинса выпал маленький ножик и с глухим звуком ударился о пол.

— Откуда вы… знали?
— Просто знал, — ответил Стэнли. — Вот и принёс. Сегодня. Сейчас.
Этот гораздо лучше. Режьте вдоль вен, а не царапайте кожу.

— Вы знали, что я… хочу уйти? — Дженкинс сделал шаг назад.

Стэнли не ответил.
Он стоял неподвижно, протягивая утром тщательно отточенный нож.

— Вы приносите его, советуете, как мне лучше умереть… и всё? А потом просто закроете за собой дверь и пойдёте домой смотреть футбол?

— Я не смотрю футбол, — спокойно сказал Стэнли.

— Вы же знаете, что я имел в виду! — выкрикнул Дженкинс и опустился на один из стульев.

— Конечно, — кивнул Стэнли. Он положил нож на стол.
— Я просто хотел помочь.

Он надвинул шляпу на глаза и тихо вышел из дома.

Газеты позже писали, что дом, в котором жил Стэнли, опустел.
А Дженкинс до конца своих дней хранил тот нож в кухонном ящике — потому что именно он спас ему жизнь.
Видимо, тот, кто удержал его от самоубийства, был не совсем человеком.