Монетка

В тот ясный июньский день Гелька забежал за мной ни свет ни заря.
- Лешкин, - кричит Гелька, размахивая руками от нетерпения, - видал, в соседнем дворе качели новые поставили, такие зыкинские – в высоту почти с двухэтажный дом, закачаешься. Мы вчера с дедушкой домой возвращались вечером, видели. Бежим, пока не заняли.
Перспектива испытать новенькие качели была самой что ни есть отличной. Только вот что мама скажет – в соседский двор она уж точно меня одного не пустит, тем более с Гелькой. Маленькие еще, говорила она. Ничего себе – маленькие… Нам уже по 9 лет тогда было. Совсем взрослые.
- Ма-а-а-ам, - с мольбой в глазах обернулся я к маме, которая как раз собиралась заняться домашней уборкой.
- Ну, хорошо, - примирительно ответила мама, - но сначала завтрак. Ты к геркулесу даже не притронулся.
- Ну, м-а-а-ам, - начал канючить я, - я эту лошадиную кашу ненавижу, ты знаешь же.
С раннего детства я почему-то называл геркулес «лошадиной кашей». Почему – сам не знаю. Может, потому что лошади очень любят есть овес. Ну, раз они его так любят, думал я, пусть они этот геркулес и едят на завтрак.
- Три ложки съешь – и свободен, - тоном, не терпящим возращений, ответила мама.
Кривясь, я проглотил три ложки ненавистной мне каши, в то время как Гелька сидел рядом на высоком табурете, болтал голыми ногами и все рассказывал мне последние новости.
- А Димка вчера с братом в поход пошли. На целых две недели. Ну, вернее, это его брат в поход пошел с ребятами, а Димка с ним напросился. Теперь будут рыбачить там, купаться, - с сожалением в голосе молвил Гелька, - вот бы и нам тоже, а?
- Папа обещал на Гребной канал с нами съездить, там купаться уже можно, вода как молоко парное, - ответил я, отодвигай наконец тарелку с ненавистной кашей.
- Да, это когда еще…
- В субботу,  это уже через два дня будет. Скоро…
- Да уж, скорей бы, - нетерпеливо заерзал на табуретке Гелька, - ну, быстрее же ты давай. А то старшаки нагрянут – и взашей нас с площадки.
- Да сейчас, - бросил я, залпом выпивая стакан уже остывшего кипяченого молока.
Напялив шорты с футболкой и, сунув ноги в порядком уже стоптанные сандалеты, я бросился в двери.
- Мам, мы пошли, - бросил я.
- Хорошо, только недолго. И не забудь, сегодня в два часа вторая серия про «Электроника» будет.
- Помню, - крикнули мы с Гелькой в унисон.
Денек был что надо. Томливая летняя жара еще не вступила в свои права, отдав нежной утренней прохладце еще немного задержаться в нашем залитом ярким солнцем дворике. Мы припустили в соседский дворик, где нас уже ждали вожделенные качели.
Посредине соседского двора были установлены высоченные металлические опоры, выполненные в форме буквы «П», а к ним уже были прикручены три пары качелей. Мы с Гелькой тут же заняли две крайних сидушки. Сами качели показались нам просто исполинскими, к тому же сама конструкция была цельнометаллической, тяжеленной, просто слов нет… На таких качелях раскачиваться будешь – минут десять, не меньше. Зато уж когда раскачаешься – остановиться без посторонней помощи будет весьма затруднительно.
Вот это был аттракцион !!! Взлетая, казалось, выше самых высоких деревьев, чуточку замирая на самой высоте, будто в нерешительности, качели с бешеной скоростью низвергались в разверзшуюся пропасть детской площадки, проносясь с диким свистом над самой землей, вздымая ввысь смесь песка и пыли, а потом снова вздымаясь вверх, к новым, еще не покоренным вершинам. До сих пор помню бешеный, просто дикий восторг от катания, свист в ушах и бешено колотящиеся сердце в груди. В такие моменты, без преувеличения, мы чувствовали себя самыми счастливыми людьми на свете.
Потом мы еще долго сидели на траве возле качелей, мокрые от пота, раскрасневшиеся, словно кто-то выкрасил наши лица красной краской. Я невольно обхватил голову ладонями – голова кружилась,  из живота доносилось недовольное урчание, а губ пересохли так, будто я только что вернулся из пустыни Сахара. Ужасно хотелось пить. Я взглянул на Гельку – судя по его лицу, он чувствовал себя не лучше.
- Уф, клево, - прошептал Гелька, - вот бы водички попить, а?
- Ага, - прохрипел я, - глоточек бы.
Но воды у нас с собой не было. Даже самой мелкой монетки не завалялось – а глядишь, нашлась бы хоть копейка, то можно было бы выпить в автомате один стакан воды без газа. Один на двоих.
- Бабушка квас вчера поставила, в банке. Вкуснющ-и-и-ий, наверное - мечтательно протянул Гелька, - я утром хотел попробовать, а бабушка - по рукам меня. Сутки ждать надо, говорит.
Тут я вспомнил, что дома у нас, в холодильнике, стоит целая кастрюля с яблочным компотом. Холодным-прехолодным и сладким-пресладким, с чуть кисловатым привкусом. Я с наслаждением сглотнул слюну.
- Гель, пойдем к нам, у меня компот дома. Это во сто тыщ раз вкуснее твоего кваса, - говорю.
- О, пойдем, - оживился Гелька.
Мы уже собирались уйти как вдруг, в траве, как раз возле качелей, что-то блеснуло. Не то стеклышко, не то пробка от бутылки.
- Гель, глянь, там что-то блестит, в траве, - вскричал я.
Это окалась… Монетка. Самая обычная пятнадцатикопеечная монетка или, как мы, ребята, ее называли – «пятнашка».
- Ого, пятнашка, - восхищенно воскликнул Гелька, рассматривая монетку.
- Может, потерял кто, - предположил я, оглядевшись по сторонам.
Но на площадке не было ни души.
- Вот везуха-то, - восхищенно пробормотал Гелька, разглядывая монетку.
Маленькая, совсем новенькая, будто маслом смазанная, монетка уютно примостилась в небольшой Гелькиной ладошке, и яркое июньское солнышко, отражаясь от ее блестящей, будто зеркало, поверхности, играло веселыми солнечными бликами на наших с Гелькой раскрасневшихся лицах.
Пятнадцать копеек – настоящее сокровище. На пятнадцать копеек можно было купить одно мороженое на двоих, молочное, эскимо или в стаканчике. Можно было купить песочное печенье в кулинарии. Или даже сходить на утренний детский сеанс в кино. Или…
- Лешкин, бежим к автоматам, газировки от пуза напьемся, - восхищенным тонов провозгласил Гелька.
- Ага, бежим…
Но автоматы в тот день, как назло, не работали. Какой-то дядька в грязной спецовке, вооружившись гаечным ключом, возился возле одного из автоматов.
- Да, жаль, - разочарованно протянул Гелька, плюхаясь на скамейку расположенному по соседству автобусной остановки, - я бы готов был за раз сразу три стакана лимонада выпить с сиропом.
- Ну и что, подумаешь, - попытался я успокоить Гельку, - к тому же это только так кажется, что три стакана в тебя влезет. А на самом деле выпьешь полстакана и больше не захочется. Не выливать же.
- Да, ты прав, - задумчиво протянул Гелька, - тогда, чтобы купить такое? Может, мороженого?
- Молочное десять стоит. Выходит, что пять копеек сдача будет. Куда их девать?
- Ну, - предположил Гелька, - может, спичек купить. В хозяйстве пригодится.
- Ага, спичек, - насмешливо возразил я, - ну, представь. Придешь ты домой со спичками и что? От бабушки нагоняй получишь? «Геля, откуда у тебя спички? Ты что, опять со спичками играть вздумал, негодный мальчишка?». Еще моей маме звонить будет – «где Алеша с Гелей спички нашли? Ах, они из купили? А деньги откуда? Может, своровали?». Сам понимаешь.
- Может, по песочному пирожному? – приуныл Гелька.
- Песочное – и в жару? Не, не годится, - поморщился я, - к тому же оно 8 копеек стоит. Два по восемь – уже шестнадцать копеек. А у нас всего пятнадцать.
- Может, в кино сходим?
- По одному билету? Как в «Гостье из  будущего», я к тебе на плечи залезу и вместе по одному билету пройдем, да? – смеюсь я.
Гадали мы, гадали – все никак решить не можем. Казалось бы, мелочь такая, пятнадцать копеек.
- Слушай, а давай по жребию вообще? – предложил Гелька, - кому жребий выпадет, того и монетка.
- Не, не годится. Монетку же мы вдвоем нашли. Выходит, одному монетка, а другому – ни финты, так что-ли получается ? – нахмурился я.
- Все равно, так справедливо будет, - возразил Гелька, - а вообще, монетку я подобрал, мне и решать.
- Зато я первый ее увидел, - в ответ возразил я.
- Ну и что, что увидел, - запальчиво ответил Гелька, - кто смел, то и съел.
- Ну и ешь эту монетку, раз такой справедливый, - вконец обиделся я.
- Ну и съем, и тебе ничуточки не оставлю, - обиженно крикнул Гелька.
- Ну и пожалуйста.
- Ну и все. Все?
- Все, – буквально крикнул я в лицо раскрасневшемуся Гельке.
- Ну и вали, раз все.
- И свалю,  и пожалуйста, - дрожащим голосом ответил я и невольно отвернулся, чувствуя, что еще секунду и расплачусь.
Наверное, целую вечность мы сидели на горячей от солнечного света скамейке и молчали, надувшись друг на друга. Не решаясь молвить ни словечка.
- И, вообще, если бы я знал… Знал, что ты такой… Я бы никогда с тобой не…
Гелька не договорил и отвернулся.
- Ну и не надо водиться, подумаешь, - в отчаянии молвил я, - и на Гребной канал тебя не возьму.
- И не надо. Я лучше с Димкой на ОСВОД-ную станцию поеду, когда он из похода вернется. Без тебя.
- Ну и езжай.
- И поеду. И жаловаться не буду.
Казалось бы, мелочь – пятнадцать копеек. Ну кто бы мог подумать, что такая мелкая монетка способна поссорить двух закадычных друзей. Да если бы мне вчера кто-нибудь рассказал об этом, я бы его на смех поднял. А выходит, что цена всей нашей дружбы – вот эта вот дурацкая монетка? Так, что ли? Да я бы за Гельку, я бы… Я бы любого поколотил бы, даже старшака любого не испугался.
- Гель, - виновато начал я.
Гелька сидел, отвернувшись, делая вид, что рассматривает какую-то черную букашку, деловито ползущую по асфальту возле Гелькиной сандалеты.
- Гель… Ну, Гелька, ну же, - я положил ладонь на Гелькино плечо, чувствуя, что уже не могу сдержать эти проклятущие слезы.
- Ну, чего? – пробормотал Гелька, не поворачиваясь.
- Ну, хочешь… Забирай эту чертову монетку. Нужна она мне была как собаке пятая лапа, - забормотал я, - только не обижайся ладно.
- Да я и не… Не обижаюсь, чего ты, - ответил Гелька, повернувшись ко мне, с трудом скрывая блеснувшие на пунцовых щеках маленькие кляксы-слезинки, - просто я… Ты… мы не должны были…
- Да, правда… Тогда забирай и все… Нехорошо вот так вот, ссориться из-за какой-то монетки.
- Тогда, - Гелька вложил мне монетку в ладонь, - тогда.. Бери лучше ты. Мне она не нужна совсем.
- И мне тоже. Лучше ты возьми. Бабушке отдашь, скажешь, что нашел.
- Нет, лучше ты. Отдай маме, пусть она купит себе что-нибудь.
И опять пошло-поехало… По новой. Каждый из нас пытался убедить друг дружку, что ему лично эта монетка не нужна, потому он и хочет отдать ее другу.
- Стоп, - не выдержал я, - а то опять поссоримся. Давай лучше в продуктовый ее отнесем.
- Давай, - с облегчением ответил Гелька.
Пошли в магазин. Располагался он неблизко, пешком - минут десять. А возле магазина, на лавочке, в тени старой акации, сидела Ленка Варенкова, девчонка из соседнего двора. Того самого, где качели. Сидела и тихо плакала, обхватив голову ладонями.
- Лен, привет, - окликнули мы ее, - ты чего ревешь? Обидел кто из мальчишек?
Вообще, Ленка – девчонка не из обидчивых. В случае чего, и сама за себя постоять может. Несмотря на то, что ей всего десять было, а училась она в одной школе с Гелькой.
- Ой, да нет, - всхлипнула Ленка, вытирая слезы, – меня бабушка за буханкой черного отправила. Дала двадцать копеек – «пятачок» и «пятнашку». В магазин пришла – а в кармане только «пятачок». Пятнашку потеряла где-то. Теперь домой идти боюсь. От бабушки попадет, да и от мамы тоже. Они строгие у меня.
Мы с Гелькой многозначительно переглянулись.
- Лен, а ты сегодня качелях каталась во дворе? – загадочно улыбнулся Гелька.
- Да, как раз перед тем, как в магазин побежать. А как ты узнал? – удивилась Ленка.
Гелька сунул руку в карман и вытащив монетку, протянул ее Ленке.
- Вот, держи, - улыбнулся он, - ты ее возле качелей обронила.
- Ага,  - подтвердил я, - чуть не поссорились даже.
- Ой, мальчики, - Ленка аж расцвела от радости, - спасибки вам большущее. Самое пребольщущее.
Ленка убежала в магазин, а мы с Гелькой поплелись домой.
Все же хорошо, думал я, что так удачно разрешилось это маленькое происшествие с монеткой. А то, что нам так и не удалось потратить ее на себя… Разве это так важно? Все равно – никаким «пятнашками», тем более миллионами-миллиардов не купить настоящей дружбы.
А ссора, было наметившаяся между нами, забылась так же быстро, как высыхают непрошенные слезы на теплом летнем солнышке.
Когда мы вернулись во двор, то первое, что услышали, был голос моей мамы из окошка.
- Мальчики, Леша, Геля. Бегите домой, «Электроник начинается».
- Побежали, а? – схватил я Гельку за руку.
- Ага, - улыбнулся он.
Все же, любой, даже самый интересный фильм становится во сто тысяч раз интереснее, если его смотреть вместе с самым лучшим другом.
А дома нас ждал еще один сюрприз – пока мы гуляли, мама сбегала в киоск и купила нам с Гелькой по пломбиру. Вот здорово !!!
Что ни говори, любое доброе дело рано или поздно возвращается нам сторицей. Незаметно для всех нас.