Перепутье. Зарисовки. Трактир

Мы сидели в трактире у дороги в этот вечер, все было как всегда. Компания северян о чем-то спорила вполголоса, задумчивый гном подсчитывал что-то на пергаменте, ворча себе под нос. Влюбленная парочка занимала столик у окна, наверное, давно не виделись, не могут наговориться. Даван, рыжий менестрель, бренчал гитарой, а мы сидели втроем, ожидая Людова, который задержался сегодня в лесу, обсуждая с Наставником дальнейшие планы.
Сегодня мы никуда не спешили. Собирались устроить кутеж, но Людову срочно понадобилось повидать старика, а мы остались в таверне, наслаждаясь покоем и уютом.
Нас было пятеро – я, его постоянная спутница и единственная родня,  луцени  Варнаф, мохнатый человек из мира  Луни, молодой  оборотень Ал, в человеческом обличье –высокий худощавый парень,  умевший принимать две звериные ипостаси – льва и огромного серого пса, ведьма Лита, дама неизвестного возраста и происхождения и молодая эльфийка Дариэль, не так давно примкнувшая к нашей компании по причине давней и безнадежной влюбленности в нелюдимого оборотня.
-Не пойму, - задумчиво говорил Варнаф, вертя в руках кружку с медовухой, - что в нем есть такое, что отличает его от всех? Вот мы – обычные, сидим, разговариваем, влюбляемся, соримся, а он - как будто их другой материи соткан. Рядом с ним будто вся шелуха отлетает, и мысли становятся какими-то… правильными. Он ведь нас всех насквозь разглядывает, все, что мы думаем, знает… И не боится ничего, вообще ничего. А когда мы с ним вместе против Аруса выступили, все наши думали, станется у нас, станет вожаком, главой народа. А он ушел, свобода, говорит и предназначение иное…. А какое оно у него, предназначение?
-Думаю, непростое – отозвался Ал, спасатель он. Вот подумайте, сколько раз ему каждый из нас обязан если не жизнью, то хотя бы частью ее. Вот меня он подобрал, когда я уже совсем было свихнулся. Мне тогда только открылось, то я такой. Мальчишка, 15 лет, а ночи – то лунные, манит, побежал в лес, и начал оборачиваться… И сам не пойму, что происходит, только был львенок, то щенком стану, а то и пополам…
Все невольно расхохотались, представив себе собако-льва в полуобороте, изумленно ловящего себя за хвост.
-Смеётесь – нахмурился Ал, -  от города уже народ с вилами бежит, оборотня добивать, а я как дурной , с визгом и по траве катаюсь. Откуда он выскочил- не помню. Толпу раскидал и встал надо мной. Мужики на него орут, а он стоит – так и не дал им ко мне подступиться. Заплатил им немало, и меня унес к себе. Учил, воспитывал. И лупил даже пару раз-смущенно добавил оборотень.
Все снова засмеялись. Несомненно, мы помнили историю усыновления Людовым мальчишки-оборотня. Сыночек оказался упрям, ленив и дерзок, однако  новоявленный папаша сумел справиться с мальчишкой, и, в результате приобрел в его лице верного оруженосца и настоящего друга.
-А что, у него и слабостей нет совсем? Ну, ведь одинокий мужчина, может, с дамами он вольничает? - улыбнулась эльфийка.
Да уж… вопросик. Только юная и глупая девчонка так бесстыдно об этом спросить могла. А ведь интересно, правда…
- Не вздумай его спрашивать об этом – строго сказала ведьма. И не думай глупостей. Вон, молодежи глазки строй.  О Людов… Была у него любовь большая. Янса, подруга моя близкая, красавица была, не передать. Они с Андреем были, как две струны, звенящие в унисон. Вместе немало дел делали. Ну, и отдыхали, конечно. Янса танцевала вечерами у костра, а он смотрел на нее и светился  от любви.  Как-то раз ушел высоко в горы и вернулся на другой день, весь исцарапанный, лазал где-то по кручам. И принес ей охапку эдельвейсов, говорит- этот цветок бессмертен, как моя любовь к тебе!
 Молодые мы были, неопытные. По наивности открылись не тем людям. Сами знаете, в большинстве миров к иным, наделенным способностями, как относятся. Нас схватила инквизиция. 
Ему не сразу смогли сообщить. Появился, меня отбить успел, а ее – нет. Сожгли ее на площади….
Наверное, я одна их всех людей видела, как он рыдал… И с тех пор – ни с одной женщиной… Верный…. Столько лет прошло. …
Надо же – эту историю не знала даже я. Все загрустили.
Словно почувствовав, менестрель запел песню о звезде, ускользающей в небо…