Апрель 1983 года. Демобилизация

Заканчивается второй год моей срочной службы в рядах СА.
Службы спокойной, размеренной, в войсках связи, на очень приличной (капитанской, между прочим) должности.
Рядовой, каковым я всегда являлся, получал от государства 3 рубля 80 копеек денежного довольствия. Я же, благодаря офицерской должности, последние полгода расписывался и получал на руки 30 целковых плюс 3.80….
Этакий граф в элитных войсках.

И вздумалось графу в конце службы выпендриться…

Стоял солнечный день субботы 30 апреля 1983 года.

Пока весь батальон связи, готовясь к демонстрации 1 мая, стройными рядами вышагивал на плацу под незлобные матерки начальника штаба, я сидел в ленинской комнате и писал заявление. Конечно же, улыбался, представляя, какой эффект произведёт это позже. Я  наслаждался предвкушением …

Приехал комбат и, окинув зорким и строгим взглядом марширующих, прошёл в здание штаба, поманив жестом за собой начштаба. Тот сразу же передал бразды правления строем командиру роты и засеменил за шефом.

Это не усугубляло ситуацию, а, наоборот, придавало ей пикантности и непредсказуемости. От предвидения последствий сладко засосало под ложечкой и слегка задрожали коленки. Как бы то ни было, но я, внаглую, пересекая плац под самым носом строя, двигался в сторону штаба. Окрики офицера меня не могли остановить. Как Остап Бендер у Эллочки Людоедки, я кратко бросил на ходу «По делу!», и  через несколько мгновений входил в коридор штаба. Листок бумаги, исписанный мной, скрученный в трубочку, удобно лежал в моей ладони.
Писарь, сидящий в приёмной, кивнул мне головой, давая понять, что «оба» находятся в кабинете.

Одёрнув гимнастёрку, придав лицу торжественности и серьёзности, я учтиво постучался в дверь и после командирского рыка «ну кто ещё там?», распахнул двери, улыбнулся и по-военному чётко перешагнул через порог, отдавая на ходу честь: «Здравия желаю, товарищ подполковник! Разрешите войти?!"

Подполковник усмехнулся (у меня с ним были очень хорошие, спокойные отношения), упёрся своими здоровыми ручищами в край столешницы, оглядел меня, потом оглянулся на стоящего сбоку-сзади начштаба, хмыкнул и, обращаясь ко мне, саркастически-иронично вопросил, подделываясь под царских офицеров: «Чему обязан, служивый?»

Начштаба прыснул, но быстро оправился и снова строго посмотрел на меня.
«Ваше превосходительство! (подхватив игривый тон командира…) Прошу простить мне мою дерзость, но у меня хватило смелости написать Вам прошение, в котором я нижайше прошу принять Вас участие в моей дальнейшей судьбе! Прошу прочесть и не гневаться сразу, а вникнуть в самую суть…»

Командир самодовольно мысленно подкрутил свой гусарский ус и победоносно посмотрел в сторону на начштаба: вот, мол, каких кадров воспитываем, какой слог, какая подача!

Я замер по стойке «хорошо» и жадно ел глазами начальство.
Коленки усилили амплитуду колебаний, а, попросту говоря, задрожали ещё сильнее.
Через мгновение командир  величаво и пафосно протянул свою длань, я подобострастно, но с налётом достойного почтения вручил ему написанный мною свиток.

Развернув его, он быстро пробежал его глазами, изменился в лице, выпрямился на стуле и снова прочитал его. Поднял на меня недоуменные глаза и прошептал: «Служивый, ты в своём уме? Вручать ТАКОЕ????? МНЕЕЕЕЕ???!!!!»
Протянул бумагу через плечо, начштаба и произнёс: «Читать велено вслух!»
«Командиру в/ч 20181 подполковнику Федулову
От рядового С****** Р.Б.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Прошу Вас уволить меня из рядов Советской Армии с 30 апреля 1983 года. Основание: истечение срока службы .
Дата 30.04.1983      Подпись»

Начштаба закончил чтение и оба они заржали в один голос чуть ли не до слёз. Комбат любил юмор, и я частенько травил ему свежие анекдоты или байки…

Они смеялись, а я стоял посреди кабинета в безупречной стойке «Смирно!».
Наконец, комбат, просмеявшись, спросил заинтересованно: « Ну, и ап чом писулька?»

Пришлось доставать военный билет и, спросив разрешения на показ, перейти в стойку «вольно», дабы подойти к столу.
Вальяжный снова офицер взглянул на запись в моём военнике, на которую я указывал пальцем.
Она гласила, что я был внесён в списки части 30.4.81 г
За приказом №104
«Поясните, сударь, что сие означает?» - великодушно позволил мне слово молвить мой шеф.

« А сие, милостивый государь, означает, что с сегодняшнего дня, то бишь с 30.4.83 г. пошёл третий год моей службы. Долг Родине в количестве двух лет отдан мной полностью и служить взаймы далее я не намерен, равно как и оставаться на много раз мне Вами предложенной сверхсрочной службе. Ввиду того, что нареканий за годы службы я не имел, поощрялся командованием, награждён грамотой «Лучший стрелок дивизии», прошёл все уровни мастерства в войсковой профессии от специалиста 3-го класса до "мастера", а также, успешной подготовки замены на моё место нового специалиста, прошу освободить меня от моих служебных обязанностей, подписании приказа о моём увольнении из рядов СА с выдачей необходимых справок, документов и характеристик для дальнейшего убытия к месту проживания!»

Это была сверхнаглость придворного шута.

«Служивый, не нахожу возможным удовлетворять твои прихоти, и служить ты будешь до тех пор, пока я не скажу «Хватит!»

«Предвидя Ваш ответ, я уполномочен заявить о себе следующее: в случае отказа в моём ходатайстве я перейду к решительным действиям. Иначе говоря, я попросту соизволю совершить акт дезертирства.

Последствия для меня будут суровыми, ведь это ЧП, но и Вам не поздоровится. Звезды полковника, кои Вы должны получить в сентябре, Вам не получить ещё пару лет. И это – факт, мимо которого Ваше внимание не должно пройти!»
Будущий полковник побагровел и замер в немом изумлении. Столешница не треснула от его богатырского удара пудовым кулаком по столу, потому как была дубовой и трёхсантиметровой толщины. Колени мой не подогнулись, потому  как я ранее отступил к стене, опёрся на неё лопатками, оставив туловище под неким углом - / - к плоскости пола, отчего коленные суставы выгнулись в обратную сторону)))

Начштаба перебирал в уме варианты: бежать в медсанчасть за валерианкой или стать свидетелем убийства. Предпочёл второй. Ещё бы: он тогда занял бы должность командира.

Но брань громогласная затихла сразу, как только началась. Командир был трезв и мыслить он умел быстро: вопрос карьеры его заботил на тот момент более всего.

В наступившей тишине, осознав, что я держу его за яйца, он не подал виду, что испугался. Сделал вид, что короля умилила выходка шута, но шут уже заигрался и пора его менять на нового. В общем, из положения он вышел просто и достойно советского офицера - дал указание начальнику штаба:
-Вот этого…(показывая на меня пальцем величиной с сардельку) –вот этого… муда… солдата…рассчитать со службы, выдать денежное довольствие, документы, физтюлей(последнее не надо, погорячился) и отправить.. на х…восвояси со службы государевой. Он достаточно послужил за веру, царя и отечество. Исполнять немедленно и беспрекословно! Сегодня же. Сейчас же, чтоб ноги его не было в части!!!

В конце фразы он не удержался и ещё раз проверил прочность столешницы на излом. Я вылетел из кабинета раньше начальника штаба. Потому что я был красным от смеха, а начштаба был белым от страха.

 А красные всегда белых побеждали.

Писарь, мой друг, Алексей Антощук из Горького оперативно оформил документы и я быстро покинул часть.  До Еревана ночным поедом. Утренним самолётом, через 40 минут я был на родине.

P.S.
И вот с тех пор запомнил: когда рычит лев никогда не останавливайтесь у его клетки с вопросом: «А что вы, собственно, имеете ввиду?»