Библиотекарь. Глава 34. Тревога

БИБЛИОТЕКАРЬ.     ГЛАВА 34. ТРЕВОГА.

    Михеич попросил Глашу задержаться, сославшись на важный разговор.
- Присаживайся, девонька, на диванчик, нужно мне кое-что тебе рассказать.
Глаша видела, что лицо Михеича имело тревожное выражение. Какие-то невесё-
лые мысли переполняли его ум. Она тоже посерьёзнела и настроилась на то, чтобы
как можно спокойнее принять, возможно, невесёлые новости.
- Понимаешь ли Глафира, что ведём мы здесь не шуточные игры. Речь идёт о
будущем России и мира?!
Глаша закивала головой.
- А в этих «играх» участвуют не только светлые силы, но есть те, кто всему этому
препятствует! Я хочу тебе показать кое-что, чтобы ты убедилась в этом сама. Знаю,
девонька, что молиться ты умеешь с детства, поэтому для тебя ничего трудного не
будет.
С этими словами Михеич подошёл к одному из высоких книжных шкафов, ко-
торые почти сплошь заполняли пространства вдоль стен кабинета. Взялся рукой за
край, и Глафира не успела уловить, как шкаф развернулся на 180 градусов, с другой
стороны шкафа оказался великолепный иконостас, деревянный, резной работы.
Наверху, как и положено, была икона Троицы. Затем шла икона Спасителя и святых,
ангелов и архангелов. Практически всё соответствовало канонам, которые Глаша
знала хорошо.
- Ну, что, матушка, помолимся?! – Михеич взял подсвечник, зажёг свечи, они
встали на колени и Михеич нараспев начал молитву:
- Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя! Слава Тебе, слава Тебе, слава Тебе! Пресвятая
Троица…
Глаша молча повторяла эту не совсем знакомую ей молитву, втягивалась в этот
напев Степана Михеича и как бы впадала в какой-то транс. Стены кабинета с книж-
ными стеллажами стали покачиваться и расплываться. Она увидела какие-то ис-
полинские фигуры. Некоторые были с крестами в руках, некоторые опирались на
посохи, некоторые просто стояли, глядя с дружественными улыбками на Глашу и
Михеича. От фигур исходил свет и какая-то благодать, и тонкие ароматы наполни-
ли кабинет. У Михеича в руках тоже появился посох.
- Что? Видишь, девонька? – закончив молитву, обратился к Глаше Степан Михе-
ич.
  Глаша невольно протянула ему руку, озираясь вокруг.
- Кто это, Степан Михеич?!
- Не бойся, матушка, это свои! Присмотрись, может, кого узнаешь?

Глаше показалось, что фигуры сошли с иконостаса: вот это был любимый ею осо-
бо Сергий Радонежский, а это архангел Гавриил, это Моисей…
- Вижу, узнаёшь. Они помогают нам невидимо и защищают всех нас, ибо много
есть тех, кто желал бы нашей смерти. Давай вот на ковре-то самолёте подымемся и
посмотрим на тех – других…
Глаша вдруг ощутила, как ковёр, постеленный в кабинете, старинный персид-
ский, начал подниматься вместе с ними и медленно перемещаться вбок. Скорость
стала постепенно возрастать, наконец, он помчался. Глаша крепко схватилась за
руку Михеича.
- Не боись, девонька, со мной не упадёшь.
На ковре они вылетели сквозь потолок и воспарили над усадьбой, понимаясь всё
выше и над Колмогорским.
- Смотри внимательно, Глаша!
Глаша увидела, что крылатые фигуры, которые она рассматривала ещё внизу, в
библиотеке, образуют вокруг Колмогорского кольцо. И от них как бы полусфера
накрывает всё село, простираясь далеко за его границы. Полусфера была из тонкого
света, а за ней простиралась тьма. Из этой тьмы иногда возникали фигуры ужасные,
с огненными языками, с чёрными крыльями, с гривами и рогами. Они бросались на
купол и тут же отскакивали обратно, не в силах пробить защиту.
- Ишь, сколько дряни нанесло! – воскликнул Михеич, - не хотят они нам дать
жить спокойно. Ну, да дело поправимое. Все видела?
- Видела! – воскликнула Глаша, крепко держась за руку Михеича.
- Ну, тогда домой, - Михеич взмахнул посохом. Они очень быстро вернулись об-
ратно.
Стены в кабинете возвратились в прежнее положение. Михеич подошёл к ико-
ностасу, быстро его развернул. И всё оказалось как было прежде. Глаша стояла на
ковре, голова у неё слегка кружилась, она пыталась сосредоточиться, рассматривая
какие-то узоры на старинном ковре.
- Ух, Степан Михеич! Страшно-то как!
- Я же зачем тебе всё это показал? Чтобы ты помогла мне.
- В чём же, Степан Михеич?
- Звал тебя Николай в Москву?
- Было дело.
- А ты как?
- Да, пока не согласилась. У меня же здесь дети, дом… работа.
- Нельзя сейчас вам никому покидать Колмогорское. Здесь вы под надёжной за-
щитой, а вот там, в миру… Там с вами всё может приключиться, даже самое худшее.
– Михеич серьёзно посмотрел в глаза Глафире. – Ты это понимаешь?!
- Кажется, теперь… да... - неуверенно отвечала Глаша.
- Понимаешь, Николай рвётся в Москву, у него там научная работа, гранты. А пе-
ред нами с тобой стоит неимоверно трудная задача – уговорить его остаться здесь!

Глаша вспыхнула пунцовой краской. Она тоже тайно мечтала об этом, но даже не
представляла, как можно добиться такого.
- И что же он будет здесь делать?
- Пусть учителем физики с тобой в школу пойдёт, у вас же как раз освободилась
вакансия!
- Это он-то, учёный с мировым именем, в школу… Что-то, Степан Михеич, Вы
ставите задачи невозможные!
- Наукой он и здесь сможет продолжать заниматься. Я ему помогу обеспечить
канал для научных публикаций. А работа учителем ещё поможет ему выработать
смирение, с этим у него пока плохо. Это один из последних искусов, который ему
нужно пройти до начала исполнения своей миссии, – Степан Михеич загадочно
посмотрел на Глашу.
- О какой миссии вы говорите?
- Я пока не имею права раскрыть тебе всё, но чтобы порадовать, скажу одно –
суждено вам вступить в брак. Семью создать!
Глаша снова вспыхнула. Опустила глаза и голову, пытаясь спрятать улыбку ра-
дости.
- Больше пока не могу ничего сказать. Ну, что, внученька, поможешь мне Нико-
лая уговорить?!
- Конечно, с радостью, Степан Михеич! – хотя в тайне Глаша боялась, что такой
разговор может привести к их ссоре с Николаем. Она знала, как дорога для него его
работа, наука, которая была содержанием его жизни.
- Настройся, завтра приходите вместе с Николаем. Будем вести беседы.
 
 На следующий день они пришли вместе. Глаша оделась по-парадному и уговорила Николая надеть галстук.
- Никак, сватать меня ведёшь? – усмехнулся Николай.
- Ну а что? Родители у меня померли. Здесь благословить меня тятя не может, так хоть Степан Михеич благословит! Он мне теперь за отца родного. – В тон
шутке Николая отвечала Глафира. – Да просто я хочу, чтобы ты понял – разговор
предстоит нешуточный, серьёзный! А галстук, он, знаешь, обязывает!
- О да! Галстук обязывает! – важным тоном произнес Николай, стоя перед зерка-
лом и подтягивая узел галстука поплотнее. – Нет, мне кажется, я выгляжу в нем, как
деревенский гармонист на свадьбе!
Своего галстука у Николая не нашлось, пришлось одолжить у Юры. Николай
морщился, крутил головой, строил гримасы.
- Юра, а кроме этого, с пальмами дурацкими, у тебя ничего нет?!
- Там в шкафу целая связка! – крикнул Юра из соседней комнаты.
Глаша открыла шкаф и вынула вешалку с галстуками.
- Вот, нужен строгий однотонный!
- А мне нравится вот этот, с драконом!

 Глаша взглянула на галстук, который выбрал Николай, и холод пробежал по её
телу. В фигурке дракона, вышитого на галстуке, она вдруг узнала одно из тех чудо-
вищ, что видела вчера на ковре-самолёте у Михеича.
- Прошу тебя, только не этот!
- А что! По-моему, очень серьёзный дракоша! Грозен, аки василиск!
Юра выглянул из соседней комнаты.
- Ну как, Юрок?! – Николай держал на ладони чёрный галстук с вышитым кро-
ваво-красным драконом.
- А, это я из Китая привёз.
- Коля! Пожалуйста! – Глаша умоляюще смотрела на Николая.
- Или этот, или я вообще ничего не надену! – с этими словами Николай вырвал
из рук Глафиры связку галстуков и бросил ее обратно в шкаф.

Глаша отвернулась к окну. Ее глаза наполнились слезами: «Да, - подумала она, –
гордыни и упрямства в нём, пока что, слишком много!»
Он таки надел этот галстук с драконом. И так они явились в гости к Михеичу.
Повстречав их, как обычно, на крыльце библиотеки, Михеич сразу обратил вни-
мание на галстук Николая. Он молча посмотрел в глаза Глафире. У них как бы состо-
ялся мгновенный диалог, в котором вопросительный взгляд Степана Михеича полу-
чил полный ответ Глафиры, ответ неутешительный, горький, как фамилия Николая.
- Проходите, гости дорогие!
  Они прошли в кабинет.
- Ну, какой такой секретный сговор у вас тут вчера состоялся? – Николай улы-
бался, но несколько натужно.
- Вам всем сейчас грозит опасность. Только в Колмогорском можно обеспечить
защиту от неё. Поэтому, Коля, буду говорить прямо, без обиняков: тебе нельзя сей-
час в Москву!
- Как! У меня там грант! На кафедре группа исследовательская сформирована
под меня и моё направление… . Людей подведу, если я не поеду.
- Ну, людям можно все объяснить. Они смогут приезжать сюда для консультаций
с тобой.
- Да можно и дистанционно, по скайпу! – вмешалась Глафира.
- Нет, как вы это себе представляете?! Как я смогу это начальству и коллегам объ-
яснить? Какая опасность?! – Николай посмотрел вопросительно на Глашу.
- Коля! Всё очень серьёзно! – Глаша смотрела на него широко раскрытыми гла-
зами, в которых был написан неподдельный ужас. Николаю передались чувства Глафиры, хотя он и не понимал ничего.

- Ну, хорошо! Допустим, я сообщу в Москву, как-то объясню. Но сколько вы по-
лагаете мне жить безвыездно здесь?
Николай и Глаша вопросительно взглянули на Михеича.
- Боюсь, что не менее десяти лет.
- Что!!! – Николай вскочил с дивана. – Десять лет в этом захолустье!? Что я здесь
буду делать?!
  Глашу зацепили слова про «захолустье».
- Коля, но ведь мы будем вместе!
- Мы и в Москве прекрасно будем вместе! Там у меня работа, а тебе работу мы
найдем элементарно! Там, знаешь, сколько вакансий учителей! Правда, жилье сна-
чала нужно будет снимать.
- Коля, но у меня же тут дом и дети!
- Так, что… Аленка твоя нынче поступит в ВУЗ. В Москве таких возможностей
масса. На бюджет не пройдёт, на платное пристроим! Будет там жить с нами, а сын
придёт из армии, сначала здесь за хозяина дома останется, а потом, глядишь, и ему
в столице дело какое-то найдётся. Москва – она полна возможностями!

 Глаша всё больше внутренне поражалась тому, как Николай свысока смотрит на
всё, что связано с ней и ее родным селом.
- Почему ты думаешь, что Аленка на бюджетное место не пройдёт? Она у меня
 умница!
- Да я так просто сказал. В Москве практически везде конкурсы жуткие.
- Павел у меня тоже не дурак. В армию он после школы пошёл, потому что у нас
так принято, у староверов, что мужчина должен армию пройти, чтобы быть насто-
ящим мужиком. А уж потом высшее образование, профессия…

 Николай видел, что зацепил Глашу и сожалел, что вот так, походя, мог её оби-
деть, но ведь он не хотел цеплять и обижать, что же она..?
 Глаша раскраснелась, от чего стала ещё хорошей. Она встала спиной к Николаю
и лицом к окну. Николай подошёл, положил ей руки на плечи.
- Глаша, не сердись, я не хочу тебя терять из-за глупостей, как было это много лет
назад. Допустим, я соглашусь. Мы останемся здесь, что я буду тут делать десять лет?
 Глаша развернулась к нему. Посмотрела прямо в глаза. Там она увидела его любовь и нежность. И подкатившая было обида стала уходить тёмной отхлынувшей волной.

 Она улыбнулась, прижалась к Николаю. Он обнял её. А она, закрыв ладошкой
 дракона на галстуке, мягко и нежно сказала:
- Учителем поработаешь, Коля. Ведь я столько лет работаю учителем и ничего…
- Учителем? – уже примирительно произнес Николай. – А что, в жизни многое
нужно попробовать. Учитель физики Николай Горьков! Звучит гордо! - он засме-
ялся.
Напряжение, которое висело последние несколько минут в кабинете Михеча,
рассеялось. Улыбались все трое.
- Ну что, с первого сентября оформлюсь. Ну, а в Москву все-таки ненадолго, что-
бы уладить формальности – съезжу?

  Николай и Глаша вопросительно взглянули на Михеича.
- Категорически – нет!
Николай глубоко вздохнул, покривил немного губы.
- Ну, нет, так нет.
- Пойдём, Коля, погуляем, а то что-то мне душно стало, – Глаша взяла Николая
под руку. Они попрощались с Михеичем. Он перекрестил их, когда они поверну-
лись к нему спиной на пороге библиотеки. Он любовался этой парой, идущей по
тропинке сада… Казалось бы, всё улажено, но какая-то тревога всё ещё не покидала
его сердце.
- Чую я, не всё ещё закончено.- Он вздохнул и вернулся в дом.
         ***          ***          ***