4. Исповедь плотника

Вечером Степан с рюкзаком за плечами пришел в дом Николая и Ульяны Удальцовых. Как рекомендовал дед Егор, прихватил с собой бутылку водки. Вытащив ее из рюкзака, спросил:
– Николай, может нам отметить знакомство?
– Убери ее. Сейчас мы закончим дела со скотиной, я приду к тебе. Подожди пока.

Хозяева были заняты в конюшне. Оказывается у них была корова, слышалось хрюканье свиньи, во дворе ходили две овцы, куры. А вообще хозяева ложились спать рано, чуть свет вставали, надо было корову подоить, проводить в стадо, и поспеть на работу. Оба работали на заводе.
– Ну, наконец-то, освободился, – с удовольствием констатировал Николай, входя в кладовку. – Вы с Настей давно женихаетесь?
 – Не знаю, как и ответить, – с изумлением парировал Степан на вопрос. – Женихаться – значит любить. Не могу сказать, что у нас любовь, скорее влюбленность.
– Чудные вы люди, – ворчал Николай, разливая водку по стаканам. – Сколько же лет вы вместе?
– Ну, около двух лет.
– Двух лет, – передразнил хозяин. – Я, вот, свою Ульяну увидел, а через два дня сделал предложение.
– Ничего себе.
– Давай выпей, кусочком хлеба и зеленым луком закуси, потом расскажу, как это было. Вот так, быстро хлебушком, хлебушком… Сейчас слушай мой рассказ. Было это летом. Как-то к деду Егору пришла жена лесника, просила избу отремонтировать. Егор дал согласие, сказал, что завтра придет работник, хороший плотник. Сам-то не мог, мучился спиной. Поручил это сделать мне. А я, что, подзаработать всегда согласен. Изба лесника стояла в лесу, километра два от нас. Ну, я заткнул топор за пояс и пошел. Главное для плотника топор. Топор его одевает, обувает и кормит. Встретила меня жена лесника. Стала показывать, объяснять. Вот бревно нижнего венца сгнило, оставлять на зиму никак нельзя. Продувает и промерзает. Крыша в одном месте протекает. Понял, – говорю, – только я за работу деньги не беру, что на них в магазине купишь. Мне бы мясцом разжиться.
– Будет тебе мясцо. Как ты один-то справишься? Муж у меня больной, с трудом на улицу выходит. Некому помогать тебе.
– Справлюсь.
Так, сторговавшись, я принялся за дело. Забил клин между венцами, приподнял их над гнилым бревном. Вытащил гнилушку. Из запаса сухих бревен подобрал нужное по диаметру и длине. Обработал. В это время из дома выбежала девушка, останавливалась возле, посмотрела на мою работу и скрылась в доме.

С нижним венцом я справился сравнительно быстро. Когда выбил клин, стена дома опустилась на новое бревно, словно так и было. Потом полез на крышу, залатал место, где протекало. Занялся покосившейся изгородью. В это время снова вышла из дома девушка. Похоже, она куда-то собралась. Худенькая, небольшого росточка, из-под платка, повязанного на затылке, свисала коса черных волос. Глаза карие, озорные, пронизывающие. На ней надета куртка, брюки, сапоги. Возле меня остановилась и предложила:
– Пойдем со мной.
– Куда?
– В лес, лекарственные травы собирать.
– Скажи твое имя.
– Ульяна я.
Меня уговаривать не надо, быстро спрятал топор под крылечком и за ней. Идем разговариваем. Местами она останавливалась, оценивающе разглядывала растение, порой совком выкапывала его с корнем. Вечерело. В лесу стало темно. Вдруг, перед нами оказалась избушка. Вошли. Девушка видно бывала здесь часто. Нашла спички, зажгла фитиль лампы. Сели на лавку, продолжили разговор. Смешная такая. По любому поводу хохотала, меня подкалывала. Вдруг:
– Ой, – чего-то испугалась, стала быстро собирать свои травки и корешки.
– Что с тобой?
– Мама идет, – виноватым голосом отозвалась девушка. Она, словно сотворившая нечто неприличное, опасалась встречи. Я прислушался, ничего не слышно. И неожиданно дверь избушки резко отворилась, в проеме стояла женщина с ружьём за плечами.
– Идемте домой, – властным голосом последовала команда.

Ульяна быстро выскочила на улицу, разоблаченный ухажер, чувствуя свою вину, последовал на нею. Так и шли по темному лесу. Женщина с ружьем следовала за нами. Дойдя до дома лесника, я взял свой топор и хотел, было бежать к родному дому, как хозяйка остановила:
– Погоди. Вот, возьми мясо, как договаривались. Это мясо кролика.

Взяв заработанное, помчался домой. Утром ведь надо на работу. 

Весь следующий день, пребывая на работе, я думал об Ульяне. Навязчивые мысли непрерывно копошились в моей голове. Всей душой ощущал ее обаяние, слышал мягкий голос девушки, веселый, озорной. Едва дождавшись вечера, помчался к дому лесника. Во дворе стояла хозяйка, смотрела на меня. Не здороваясь, строго заявила:
– Николай, не позволю тебе позорить мою дочь. Зачем ты пришел?
– Арина Потаповна, как можно, я с добрыми намерениями. Всей душой прошу, выдайте за меня Ульяну замуж.
Мои искренние слова несколько смутили хозяйку, чуть-чуть поостыв мягко произнесла:
– Ну, если так, по-доброму, так засылай сватов. Конечно, старые обычаи соблюдать не обязательно. Но, хотя бы с родителями познакомь, родниться ведь собираешься.
– Собираюсь, собираюсь, – на радостях повторял я. – Когда же можно к вам прийти?
– А вот в воскресенье и приходите. Будем ждать. А сейчас ступай домой.

В воскресение, пригласив деда Егора и Евдокию Дорогиных, мы с мамой отправились на смотрины в дом лесника. Добрые дела быстро делаются. Договорились о дне свадьбы.
– Вот, так-то, – закончил рассказ Николай, – а у вас два года и никакого результата.